Глава 11. Сделка с падшим
Мир вокруг был чернее самой ночи. Ни звёзд, ни неба, ни земли. Только тьма и Настя — стоящая в безвременьи. Она чувствовала, как воздух вибрирует, как будто сама реальность сдерживала дыхание.
— Ты зашла слишком далеко, — голос прозвучал, словно удар грома, в самой глубине её сознания.
Из мрака вышел он — Люцифер.
Не с рогами, не с крыльями, не с огнём. Он выглядел... ослепительно. Высокий, статный, с глазами цвета золы и холодной красотой, от которой кровь стыла в жилах. Его присутствие было почти невыносимо — как если бы на неё смотрело само падение.
— Мне нужна его душа, — твёрдо сказала Настя.
Люцифер усмехнулся, подходя ближе.
— Кирилл. Мальчик, который умер ради тебя. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Ты хочешь вернуть его. Это... трогательно. И безумно.
Настя сжала кулаки. — Он был частью меня. Я не могу оставить его в том мире.
— Ты не понимаешь, — голос Люцифера стал холоднее льда. — После гибели кота его душа расщепилась. Смерть не просто забрала его. Она — отняла. А ты... — он обвёл её взглядом, как учёный редкий артефакт, — стала чем-то иным. Полуживой, полумёртвой. Переходящей границу.
Настя шагнула ближе. — Но ты можешь. Ты можешь помочь мне пройти туда, куда даже смерть не хочет пускать.
Молчание.
Потом Люцифер наклонил голову, будто взвешивая вселенную.
— Ты хочешь войти в Рай.
Она кивнула. Он усмехнулся.
— Тогда плати.
Из его ладоней вырвался белый огонь, свернувшийся в знак — символ абсолютной сделки, печати без права на отказ.
— Откажешься — потеряешь память. Навсегда. И даже его имя исчезнет из твоей души. Согласишься — потеряешь силу. Все дары Смерти. Всё.
Настя не дрогнула. — Я согласна.
Печать вспыхнула, проникая в её грудь, обжигая душу, лишая бессмертия, силы, власти. Но глаза Насти не потухли — наоборот, в них появилась жажда: надежда.
Мир вокруг содрогнулся, и внезапно она оказалась в другом месте.
⸻
Рай.
Он не был небом и золотыми воротами.
Это был огромный сад. Безмерный, дышащий жизнью. Там не было времени. Люди ходили, улыбались, разговаривали — их лица были спокойны, как вода в безветренную ночь.
Настя пошла по дорожке, и каждая секунда напоминала: теперь она — снова человек. Обычный. Уязвимый.
— Кирилл... — шептала она.
Но он не приходил.
Она обратилась к хранителям, сущностям с глазами из света. Они отказывались говорить. Никто не знал, где он. Или не хотел говорить.
— Он здесь, — проговорила наконец одна из них. — Но он... другой.
— Что это значит?
— Его душа изменилась. После гибели, после жертвы. Он стал чем-то больше. Или... меньше.
Настя пошла дальше.
Сад начал меняться. Цветы вянут, деревья темнеют. Всё, к чему она прикасалась, увядало. Её присутствие нарушало порядок.
Она не должна была быть здесь.
И тогда она увидела его.
Сидящий под древом, Кирилл. Уже не в образе кота. В человеческом теле. С глазами, полными мудрости и чего-то... печального.
— Настя? — его голос был мягким, как в старые дни.
Она бросилась к нему.
Он не обнял её.
— Я... не могу уйти, — тихо произнёс он. — Я часть этого мира теперь. Я видел всё. Видел, кем ты стала. Кем стала она. — Он поднял глаза вверх. — Смерть. Она сделала выбор.
Настя сдерживала слёзы. — Но я пришла за тобой. Даже без силы, без защиты. Я хочу, чтобы ты вернулся. Пусть даже ненадолго. Пусть даже...
И тут сад содрогнулся.
Голоса затихли. Сама ткань Рая застонала.
И в следующую секунду небо разорвалось.
⸻
Снизу, со стороны мёртвого мира, рвались корни. Чёрные, змееподобные, исписанные знаком — "Чёрной Лозы".
Они достигли Рая.
И в глазах Кирилла отразился ужас.
— Они добрались и сюда, — прошептал он.
Настя обернулась.
Сквозь рваную небесную ткань на неё смотрели глаза. Те же, что были у чудовищ из её мира. Те же, что появились на стенах Приморского.
Чёрная Лоза пробралась в Рай.
И она знала — теперь её миссия изменилась. Она не просто хотела вернуть Кирилла.
Она должна была спасти всё.
⸻
Кирилл вскочил на ноги. Он выглядел живым — слишком живым для мёртвого. В его движениях не было прежней хрупкости, но в глазах стояла пустота — как будто он знал больше, чем должен был.
— Если Лоза проросла сюда... значит, граница разорвана, — прошептал он, глядя на небо, искажённое лопнувшими шрамами реальности.
Настя вглядывалась в то, что вырвалось из разлома. Это были не просто корни — это были чувства. Вопли. Крики тех, кто умер с болью, предательством, страхом. Их души теперь были узлом, топливом для чёрной магии.
— Как они прорвались сюда? — спросила она, отступая ближе к Кириллу.
— Потому что смерть и рай больше не разделены, — ответил он. — Ты сама нарушила этот барьер, когда шла по пути, который никто не должен был пройти. И теперь всё трещит.
Вдалеке начали меняться обитатели рая. Их тела и лица дрожали, как в рябях воды. Они чувствовали приближение зла. Некоторые начали исчезать, испаряясь, словно мир стирал их, чтобы не допустить заражения.
— Кирилл, пойдём со мной, — настаивала Настя. — Нам надо уйти. Нужно закрыть разлом, пока не поздно.
Он смотрел на неё, долго, с болью.
— Ты не понимаешь. Я часть этого сада теперь. Если я уйду — я погибну. Не исчезну. Я просто рассыплюсь в прах.
— Тогда я останусь, — упрямо сказала она.
— Нет, — отрезал он. — Ты — последняя граница. Ты нужна в том мире. Это за тобой охотятся. Они следили за тобой с самого начала. Чёрная Лоза — не просто культ. Это... это древняя воля, которая питалась страхом поколений. И ты — та, кто её нарушил.
Настя тяжело дышала. Границы сада рушились. Сквозь разломы в реальность уже просачивались тени. Вдруг она почувствовала: кто-то смотрит изнутри. Из теней.
Смерть.
Она пришла. Но теперь... не как покровитель, а как наблюдатель. Лицо Насти в отражении небес вспыхнуло её же образом — серпы, капюшон, холодный взгляд. Смерть снова подала голос, но не словами. Настя почувствовала:
"Ты хотела вернуть его. Но каждый выбор имеет цену. Ты отдала силу. Отдала власть. Но не отдала главное — свою судьбу. И теперь она горит."
Кирилл протянул руку.
— Послушай. Я не хочу, чтобы ты умирала ради меня. Я умер, чтобы ты жила. Если ты погибнешь — всё было зря.
И в этот миг корни рванулись вниз. Они метались между ними, срывая листву, разрывая землю под ногами. Свет гас. Рай рушился.
— Вернись, — сказал Кирилл. — Вернись и сражайся. Закрой их. Найди корень Лозы. Уничтожь его.
— А ты?
Он улыбнулся. В первый раз — с грустью и светом.
— Я подожду. Если выживешь — найдёшь меня. Если нет... — он замолчал.
Но она поняла: он всё ещё любил её.
И тогда Смерть шагнула между мирами.
С её жестом Настю откинуло назад — сквозь трещину, сквозь слёзы, сквозь боль.
⸻
Она проснулась.
Грудь пылала, как будто сердце пережгли. Она лежала на полу в старой квартире, рядом с зеркалом, в котором отражалась всё та же — другая Настя. Та, что смотрела с холодом. С серпами.
Она вернулась. Без силы. Без бессмертия.
И в её голове звучал один голос:
"Они уже здесь. И ты знаешь, что делать."
⸻
В зеркале дрогнуло изображение: на стекле кровью было выведено — "Корень — в подземельях старой тюрьмы."
Настя встала. Слабая. Сломанная. Но живая.
И война только начиналась.