Надо двигаться вперед
Гуаньси задрожала. Воспоминания о шприцах, криках и холодных руках учёных нахлынули на неё, как ледяная волна. Её руки сжались в кулаки, дыхание стало тяжёлым. Она не ответила, лишь опустила взгляд. Ваня почесал голову, явно не зная, что сказать.
— Ладно, давай поговорим об этом, когда я вернусь, — сказал Ваня, направляясь к двери и покидая дом.
В комнату вошла Анна, её лицо осветилось тёплой улыбкой.
— Сегодня ты рано проснулась, соня, — сказала она, её голос был мягким, как утренний чай.
Гуаньси тихо вздохнула. Она посмотрела на Анну и поняла, что пришло время открыться. Эти люди не походили на тех, кто причинял ей боль. Может, им можно довериться.
— Анна, — начала она, её голос дрожал, — я хочу рассказать тебе о своём прошлом.
Анна удивлённо подняла брови, но кивнула и села за стол напротив неё.
— Конечно, Гуаньси. Я слушаю, — сказала она спокойно.
Гуаньси начала свой рассказ. Её слова лились медленно, пропитанные болью. Она рассказала о лаборатории, где её превратили в полугибрида демона арбалета, о жестоких экспериментах, о том, как её учили убивать, лишив права на нормальную жизнь. Она поведала о встрече с Джиу — человеке, который стал для неё светом в темноте. Он дал ей имя, научил быть человеком, спас её. Она вспомнила их побег, лес, где они скрывались от Цзи, и как их разлучили, забрав во Владивосток. Её голос дрожал, когда она закончила.
Анна слушала молча, её лицо бледнело с каждым словом. Когда Гуаньси замолчала, в комнате повисла тяжёлая тишина. Затем Анна встала, её руки дрожали, и крепко обняла Гуаньси. Это тепло напомнило ей, как Джиу обнимал её в лесу, защищая от холода и страха. Слёзы хлынули из глаз Гуаньси, и она уткнулась в плечо Анны, не сдерживая их.
— Так вот о каком Джиу ты говорила всё это время, — прошептала Анна, отстраняясь и вытирая слёзы с её щёк. — Если ты так хочешь его найти, мы будем рады тебе помочь.
Гуаньси вытерла глаза и тихо кивнула, её сердце забилось быстрее от надежды.
— Кажется, Печкин может знать его, раз он тогда начал говорить про Джиу. Пойди поищи его, — добавила Анна с решимостью в голосе.
Гуаньси вышла из дома, её шаги были лёгкими, но внутри бушевал вихрь эмоций. Она подошла к прохожему — тому самому мужчине, который однажды убежал от неё. Он напрягся, но, узнав её, расслабился.
— Гуаньси, не пугай так, — сказал он с улыбкой. — Печкин, наверное, сидит в своём домике, вон тот, что с газетами. В последнее время никто не читает его газеты, думают, что он спятил.
Он указал на небольшой домик, заваленный бумагами. Гуаньси поблагодарила его тихим голосом и направилась туда. Войдя внутрь, она увидела Печкина, который удивлённо жевал бублик, глядя на неё.
— Мне интересна газета про Джиу, — сказала она коротко и ясно, её тон был холодным.
Печкин проглотил кусок и протянул ей газету. Гуаньси взяла её и начала читать. Заголовок гласил: *«Джиу и Рогов — герои, которые приведут Китай к коммунизму»*. На странице был чёрно-белый рисунок Джиу — его лицо, серьёзное и знакомое. Её сердце сжалось, слёзы подступили к глазам, но она сдержалась.
— Как можно добраться до Джиу? — спросила она резко, её голос напугал и без того встревоженного Печкина.
Он почесал голову, его усы дрогнули.
— Они, наверное, штурмуют штаб-квартиру в Пекине. Тебе нужно идти туда. Зачем тебе к нему идти? Что, тоже хочешь стать героиней? — в его тоне сквозил сарказм.
— Он мой друг, — быстро ответила Гуаньси, её глаза сверкнули.
Печкин поднял бровь, усмехнулся.
— Друг, да? Ладно, иди и не говори бред, — сказал он, махнув рукой.
Гуаньси вышла из домика, её сердце колотилось. Над деревней пролетела ворона, её резкий крик эхом отозвался в воздухе. Вернувшись к Анне, она рассказала о своём решении. Анна привела её к конюшне, где стоял гнедой конь, его шерсть блестела на солнце.
— Если ты хочешь найти Джиу, тебе нужно научиться ездить, — сказала Анна, показывая, как седлать лошадь.
Гуаньси смотрела на коня с опаской, её руки дрожали. Она вспомнила, как Джиу учил её ездить, его тёплые руки, поддерживающие её. Тоска сдавила грудь, но она стиснула зубы и начала учиться. После нескольких неудачных попыток — падений и ушибов — она освоила управление. Анна вручила ей корзину с едой, её глаза блестели от слёз.
— Будь осторожна, Гуаньси. Мы будем рады, если ты встретишься с Джиу, — сказала она, обнимая её.
Гуаньси впервые улыбнулась, её губы едва дрогнули. Попрощавшись, она вскочила на коня и поскакала по дороге к границе Китая и Советского Союза, её сердце было полно решимости и тревоги.
### Владивосток, 1926 год. Тени хаоса и мрачного открытия
Гуаньси скакала на лошади вдоль границ Советского Союза и Маньджоу-Го несколько дней, её путь пролегал через густые леса и холмы. Её тело, привыкшее к испытаниям, выдерживало долгий путь, но сердце сжималось от тоски по Джиу. По ночам она останавливалась в тени деревьев, привязывая коня к крепким ветвям прочным узлом, как учила её Анна. Она доставала корзину с едой — хлеб, сыр, сушёные яблоки — и устраивала небольшой пикник на мягкой траве. Еда была простой, но тёплой, напоминая ей заботу семьи из Новоникольска. Она ела медленно, вспоминая, как Джиу делил с ней скудный паёк, его улыбку, его голос: *«Ешь, Гуаньси, тебе нужно сил»*. Слёзы подступали к глазам, но она смахивала их, глядя на звёзды, и шептала его имя, надеясь, что он где-то там.
Спустя дни пути перед ней выросла огромная стена, окружённая колючей проволокой, — явная граница. Атмосфера была странной, тяжёлой, как перед бурей. Охраны не было, что насторожило её. Оставив лошадь свободной, она с лёгкостью забралась на стену, используя деревья как опору, и осмотрелась. Ни души, только мрак и тишина. Внизу клубился чёрный туман, скрывая землю. Высота была пугающей, но она решила спрыгнуть, надеясь найти путь к Джиу. Это стало её ошибкой.
Падение было стремительным, ветер свистел в ушах, и она приземлилась с глухим стоном. Ноги подкосились, боль пронзила тело, но регенерация тут же начала действовать. Она оказалась в Мёртвой зоне — месте, где бродили твари, похуже демонов, питающиеся всем, что движется. Хаос обрушился на неё мгновенно. Твари — изломанные, с длинными когтями и гниющей плотью — ринулись из тумана, их рычание было как предсмертный хрип. Они атаковали своих, но затем набросились на неё. Гуаньси отбивалась, её руки трансформировались, выпуская острые шипы, как арбалетные стрелы. Она крушила их, кровь и ошмётки летели вокруг, но их было слишком много.
Её мысли метались. *«Как вернуться на стену? Использовать стрелу?»* — но это означало бы ранить себя и истощить силы на регенерацию. Она решила пробиваться насквозь. Воспоминания о лаборатории — точные удары, тренировки — и приёмы Джиу — быстрые блоки, контратаки — направляли её движения. Она кружила, разрывая тварей, их крики смешивались с её тяжёлым дыханием. В какой-то момент одна из тварей, убив своего сородича, не стала его есть, а повернулась к ней. Её лицо, изуродованное в водоворот плоти, заговорило хриплым голосом.
— Я Хан, — сказал он, его глаза светились мрачной мудростью. — Мы не такие, как они.
За ним появились ещё несколько разумных существ, их тела были искажены, но в глазах мерцал разум. Гуаньси замерла, её сердце колотилось. Они могли говорить?
Хан начал свой рассказ, его голос дрожал от боли и гнева.
— Мы все жертвы эксперимента. Алая женщина с глазами, как кольца, — Макима — заточила нас здесь, за этими стенами. Она накормила нас эссенцией и таблетками, которые везли в караване. Таблетки превращали людей в животных, жаждущих лишь есть. Эссенция сделала нас гибридами контроля — мы регенерируем, сжираем друг друга, и круг повторяется. Но мы сохранили свободу воли, хотя стали гибридами. Мы здесь давно, отбиваясь от других.
Он взглянул на одну из тварей, которая начала шевелиться, и с хрустом раздавил её череп, продолжая:
— Кажется, мы сдерживаем Демона Огнестрела. Эти стены — его клетка. Он слишком силён, даже для Макимы. Мы атакуем его, сжираем, и он тратит силу на регенерацию, не может сбежать. Так его держат под контролем.
Гуаньси слушала, её разум пытался осмыслить услышанное. Она вспомнила гиганта из прошлой арки, которого твари пожирали. Это был Пушкадемон?Её тоска по Джиу смешалась с ужасом. *«Если он в Пекине, как я до него доберусь через это?»* Она сжала кулаки, решив выстоять и найти выход.
### Владивосток, 1926 год. Тени хаоса и пробуждения Огнестрела
Гуаньси стояла среди мрака Мёртвой зоны, окружённая Ханом и его разумными товарищами, когда земля внезапно содрогнулась. Громовой удар сотряс воздух, и рядом с ними в землю вонзилась огромная пуля — её размер достигал высоты пятиэтажного здания, оставив глубокую, дымящуюся воронку. Земля вокруг треснула, осколки камня и грязи разлетелись в стороны. Гуаньси инстинктивно пригнулась, её сердце заколотилось, а глаза расширились от ужаса. Хан и его группа замерли, их лица исказились от напряжения.
Из чёрного тумана, поднимающегося из глубин воронки, донёсся рёв — низкий, вибрирующий, как раскаты далёкого грома. Демоны, окружавшие их, разом повернули головы и ринулись в одну сторону, их когтистые лапы царапали землю. Гуаньси выпрямилась, её взгляд последовал за ними, и она увидела его — Демона Огнестрела, гигантскую фигуру, возвышающуюся на семьдесят метров над землёй.
Огнестрёл был воплощением ужаса и мощи. Его тело, покрытое грубой, чёрной, как обугленный уголь, кожей, напоминало скелет гигантского зверя, но с металлическими вставками, словно его кости были выкованы из стали. На его спине возвышалась огромная винтовка, длиной с десятиэтажный дом, с зубастой пастью вместо дула, из которой капала раскалённая лава, шипя на земле. Лицо демона было искажено — вместо глаз зияли пустые провалы, из которых струился дым, а рот, полный острых, как лезвия, зубов, растягивался в безумной ухмылке. Его руки, длинные и костлявые, заканчивались когтями, способными разорвать скалу, а из плеч торчали рога, изогнутые, как антенны, испускающие слабое красное свечение. Каждый его шаг сотрясал землю, оставляя глубокие следы, из которых поднимался чёрный дым.
Твари, словно голодные волки, лезли на него со всех сторон. Их когти впивались в его плоть, рвали куски мяса, которое тут же начинало регенерировать, испуская пар. Некоторые карабкались по его ногам, цепляясь за рваные раны, другие прыгали с высоты, вгрызаясь в его спину. Огнестрёл ревел, его голос сотрясал воздух, и пытался сбросить их, размахивая руками и стряхивая десятки существ одним движением. Но твари были неостановимы — они с жадностью пожирали его плоть, их челюсти хрустели, перетирая кости и хрящи. Кровь демона, чёрная и густая, как нефть, текла реками, но он продолжал регенерировать, его тело дрожало от напряжения, тратя силу не на движение, а на восстановление.
Гуаньси смотрела на это зрелище, её сердце колотилось от смеси ужаса и восхищения. Она вспомнила слова Хана о том, как эти твари сдерживают Огнестрела, сжирая его миллионы раз, чтобы он не сбежал. Её мысли унеслись к Джиу — он бы знал, как выстоять в таком хаосе. Тоска сдавила грудь, слёзы подступили, но она стиснула зубы. *«Живи сама»*, — его голос эхом звучал в голове, подталкивая её к действию.
Хан, стоя рядом, кивнул в сторону демона.
— Это он, Пушкадемон. Мы держим его здесь, но он силён. Если он вырвется, никто не остановит, — сказал он, его голос был полон усталости. — Макима создала эту ловушку, и мы — часть её.
Гуаньси сжала кулаки, её руки начали трансформироваться, выпуская шипы.
— Я должна пройти, — сказала она, её тон был холодным и решительным. — Джиу ждёт меня.
Хан посмотрел на неё, его лицо-водоворот исказилось в странной улыбке.
— Тогда иди. Но будь осторожна. Эти твари не остановятся, даже если ты одна из нас, — ответил он, отступая с группой, чтобы дать ей путь.
Гуаньси шагнула вперёд, её сердце билось в унисон с рёвом Огнестрела. Она знала, что путь к Джиу лежит через этот ад, и была готова сражаться.
### Владивосток, 1926 год. Тени хаоса и безнадёжного выбора
Гуаньси стояла посреди Мёртвой зоны, её взгляд был прикован к Демону Огнестрела, чья массивная фигура сотрясала землю, пока твари пожирали его плоть. Хан, с его изувеченным лицом, повернулся к ней, его голос дрожал от тревоги.
— Раньше Огнестрёл не мог двигаться под их натиском. Кажется, он стал сильнее, — сказал он, его глаза сузились. — Все начали бояться Пушкадемона, и это усилило его.
В тот же момент со стен послышался треск, и несколько фигур рухнули вниз, их крики разорвали воздух. Обычные люди, сломав ноги при падении, плакали, корчась в грязи. Гуаньси смотрела, как их лица искажались, плоть начала гнить, превращаясь в ту же мерзкую форму, что и у других тварей. Через мгновение они поднялись и бросились на Огнестрела, вгрызаясь в его ноги. Хан покачал головой, его голос был полон горечи.
— Видимо, они решили увеличить численность, чтобы сдерживать его, — произнёс он, глядя на хаос.
Гуаньси застыла, её разум заполнился вопросами. Ей нужно было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Её сердце колотилось, руки дрожали от напряжения. Она вспомнила уроки Джиу — его спокойный голос, его уверенность в бою. Тоска сдавила грудь, слёзы подступили к глазам.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Хан шагнул ближе, его взгляд был тяжёлым.
— Если хочешь жить, иди с нами. Но путь через него опасен, — сказал он, указывая на Огнестрела.
Гуаньси сжала кулаки, её трансформация начала действовать, шипы выступили на руках.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Её мысли метались. Она видела, как твари сжирают Огнестрела, как он ревет, пытаясь сбросить их. Её прошлое в лаборатории, боль, страх — всё это смешалось с образом Джиу, его последними словами: *«Живи сама»*.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Её взгляд упал на стену — слишком высокую, чтобы забраться без сил. Использовать стрелу? Но это ранит её саму.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Хаос вокруг усиливался. Твари кричали, Огнестрёл ревел, земля дрожала. Её разум кричал от отчаяния.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Она вспомнила Анну — её объятия, её доброту. Её новая семья ждала её.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Её тело дрожало, но она сделала шаг вперёд. Она не знала, куда идти, но должна была найти Джиу.
Гуаньси надо было найти способ выбраться отсюда.
И Хан, могла ли она ему доверять?
Что делать?
Она тут навсегда?
Тут хаос?
Где Джиу?
Хочу покоя!
Как там Ваня?
Почему она тут?
Джиу, спаси меня!
Её взгляд упал на Хана. Могла ли она рискнуть?