Глава 7. Тени за гранью
Кирилл сидел в темноте. Комната казалась слишком большой, слишком пустой без неё. Он не помнил, сколько прошло времени с тех пор, как Настя ушла. Минуты? Часы? Дни? Всё слилось в одно бесконечное мгновение.
В воздухе витал запах сырости и чего-то ещё... незнакомого. Казалось, сама тьма в комнате стала тяжелее, как будто кто-то или что-то наполнило её своим присутствием.
Он смотрел в окно. За стеклом не было ни одной звезды, только чёрная, вязкая ночь, в которой таились незримые угрозы.
И вдруг — движение. Мелькание тени у самого края зрения. Он резко обернулся, но там не было ничего. Пустота. Только собственное отражение в потускневшем стекле.
Кирилл закрыл глаза, пытаясь справиться с нарастающим страхом. "Это всего лишь воображение," — твердил он себе. — "Всего лишь сон наяву."
Но едва он открыл глаза, как снова увидел. В отражении окна позади него стояла фигура. Высокая, худощавая, окутанная чем-то похожим на дым. Лицо было скрыто, но он безошибочно почувствовал: это была Она.
Смерть.
Холод пробежал по спине, дыхание перехватило. Он обернулся — и никого. Только пустая комната, облитая бледным светом уличного фонаря.
Кирилл сжал подлокотники кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Что тебе нужно от меня? — прохрипел он в пустоту.
Ответом была тишина.
Но Кирилл уже знал: она была здесь. Где-то рядом. И не собиралась уходить.
Он вспомнил Настю — её глаза, полные боли. Её слова: "Ты должен быть готов." Готов к чему? К какой игре он оказался втянут?
Впервые за долгое время, сквозь ужас, сквозь отчаяние, в нём начала просыпаться решимость. Он не мог сидеть сложа руки. Он не мог позволить этому мраку поглотить её. Или себя.
"Я не дам тебе забрать её," — подумал Кирилл. — "Не без борьбы."
Он глубоко вдохнул, будто наполняя лёгкие не воздухом, а крохотной искрой силы, которая ещё осталась в нём.
Какая бы тьма ни стояла за его спиной, он был готов смотреть ей в лицо.
И именно в этот момент на его телефоне снова вспыхнул экран.
Сообщение.
От Насти.
Одно короткое слово:
"Помоги."
Кирилл дрожащими пальцами разблокировал телефон. Экран мигал, словно сам боялся показывать то, что скрывалось внутри.
Сообщение. Всего одно слово. Но за ним стояла бездна.
"Помоги."
Он перечитал его несколько раз, пытаясь найти скрытый смысл. Где она? Что с ней случилось? Что ему делать?
Без раздумий он набрал её номер. Гудки. Один, второй... третий...
И вдруг звонок оборвался.
Голосовой автоответчик.
Пустой, чужой голос сообщил, что абонент недоступен.
Кирилл стиснул зубы, ощущая, как в нём поднимается паника. Он метался глазами по комнате, будто мог найти ответ в трещинах на стенах или тенях в углах.
Он не мог сидеть здесь. Не мог просто ждать.
Кирилл пересел в кресло-коляску и, отталкиваясь руками, быстро покатил к выходу. Ночь за окнами была густая и вязкая, как смола, но страх за Настю был сильнее любого страха за самого себя.
Когда он выкатился на улицу, холод ударил ему в лицо. Асфальт блестел от недавнего дождя, в свете фонарей всё казалось чужим, нереальным.
Он ехал вперёд, не зная куда. Просто двигался, как будто внутренний компас, невидимая нить вела его.
И вдруг — шорох. Справа. Он резко обернулся.
На пересечении двух переулков стояла фигура. Далеко, но он сразу понял — это была не Настя.
Фигура двигалась странно, словно растворяясь в воздухе. Медленно, плавно, будто танцуя в замедленном кошмаре.
Кирилл замер.
Фигура подняла руку. Длинный тонкий палец указал прямо на него.
И в этот момент воздух стал тяжёлым. Словно всё вокруг заполнила чья-то злобная, торжествующая воля.
Смерть.
Она нашла его снова.
Кирилл резко толкнулся вперёд, почти теряя управление креслом. Его сердце колотилось так сильно, что он слышал только его стук в ушах.
И тогда...
Снова телефонный звонок.
Он чуть не выронил трубку, дрожащими пальцами прижал её к уху.
— Кирилл... — прошептал голос Насти, еле слышный, искажённый помехами. — "Спаси меня..."
— Где ты?! Настя, скажи, где ты! — закричал он в трубку.
Но в ответ был только шёпот.
И тихий плач.
Связь оборвалась.
Кирилл остался один посреди холодной ночи. Один против чего-то, что было гораздо сильнее его.
Но теперь в нём горело одно:
Он должен её найти.
И пусть даже мир вокруг рушится, пусть сама Смерть стоит у него на пути — он не остановится.
Ни за что.
Кирилл сжал телефон так крепко, что побелели пальцы.
Её голос всё ещё звучал в его голове — слабый, изломанный, отчаянный. "Спаси меня..."
Он толкнул коляску вперёд, сердце билось в бешеном ритме. Его дыхание вырывалось короткими, резкими вздохами. Вокруг стояла ночь — холодная, пустая, словно умерший город, в котором больше не осталось ни одного живого человека.
Фонари мерцали. Один из них, чуть дальше, совсем погас, оставив участок улицы в полной темноте.
Тени на стенах казались живыми. Они шевелились, дёргались, будто что-то невидимое скреблось за пределами человеческого восприятия.
Настя... держись... — пронеслось у него в голове.
На пересечении улиц он резко свернул вправо — туда, где слышал её голос в последний раз. Каждая выбоина на дороге отдавалась болью в его теле, но он не останавливался. Страх больше не имел над ним власти. Боль тоже.
Он вспомнил её глаза в ту последнюю встречу.
Там было что-то такое, чего он тогда не понял. Боль — да. Страх — да. Но ещё... прощание.
Он тряхнул головой, отгоняя эти мысли.
Нет. Я не позволю. Я найду тебя.
Проезжая мимо заброшенного дома, он снова услышал шорох. Там, в тени арки, мелькнула фигура.
Не та, что раньше. Низкая, скорченная, как будто полусогнутая под тяжестью собственной злобы.
Кирилл резко затормозил, всматриваясь.
Фигура исчезла.
Только холод остался — липкий, проникающий под кожу.
Он покатился дальше.
Тишина давила на уши. Даже ветер стих. Только редкие шаги собственных колёс по асфальту нарушали гробовое молчание.
Вдруг — звон разбитого стекла. Впереди.
Кирилл замер.
Там, за углом, на пересечении улиц, в свете одинокого фонаря, стояла Настя.
Он моргнул.
Сомнение пронзило его.
Что-то было не так.
Её силуэт дрожал, словно отражение на воде. Она стояла, но казалась нереальной — слишком тонкой, слишком бледной.
Кирилл окликнул её:
— Настя!
Фигура дернулась, словно услышав его, но не пошевелилась.
Он поехал к ней, не чувствуя холода, не слыша ночи.
Когда осталось всего несколько метров, он увидел: это была она. Но... не совсем.
Её глаза были пустыми. Безжизненными. Как стеклянные.
Настя протянула руку к нему, и её губы зашевелились. Без звука.
А затем — будто кто-то сорвал с неё маску.
Её лицо исказилось.
Тонкая трещина пошла от губ до виска, как будто её кожа — всего лишь фарфоровая маска.
Изнутри засияло тусклое, серое свечение.
Кирилл резко отпрянул назад.
Но было поздно.
Тьма, собравшаяся вокруг, сомкнулась кольцом. И в самой её сердцевине стояла Смерть.
Настоящая. Без маски Насти.
Со своими двумя огромными, чёрными, ржавыми серпами.
И она смотрела прямо на него.
Кирилл вцепился в коляску, его дыхание стало рваным и тяжёлым. Внутри всё кричало: "Беги!" — но тело не слушалось. Ноги давно были неподвластны ему, а руки едва могли держать вес собственного отчаяния.
Смерть шагнула вперёд. Тени, словно волны, поползли по асфальту, стягивая пространство вокруг неё. Серпы в её руках были чудовищно длинными, и каждый их взмах рассекал воздух с таким звуком, словно разрывал ткань самой реальности.
— Чего ты хочешь? — прохрипел Кирилл, с трудом поднимая голову.
Ответа не последовало.
Только холодное движение вперёд.
И тогда, неожиданно для самого себя, Кирилл рванулся. Не думая. Просто, машинально.
Он выкрутил колёса, оттолкнулся — и бросился прямо на неё.
Смерть замерла. На секунду.
И этой секунды Кириллу хватило, чтобы врезаться в неё всем телом, всем весом своего отчаянного существования.
Её облик пошатнулся, будто дым, поднятый ветром. Но серпы — настоящие, тяжёлые, рванулись вперёд.
Один из них зацепил колесо его коляски — и с визгом срезал часть металла. И всё же, на мгновение, на один единственный удар сердца, Кирилл увидел её глаза.
Это не были глаза пустоты.
Не глаза монстра.
Это были её глаза. Настины.
Полные боли.
Полные мольбы.
И в этом взгляде Кирилл понял: Настя здесь. Где-то внутри этой ужасной тени. Она сражается. Она ещё жива.
Сердце сжалось в груди. Его решимость стала невыносимой.
— Я не оставлю тебя! — крикнул он в темноту.
Смерть взревела. Но теперь её рев был не только гневом. В нём звучало что-то ещё.
Страх.
Кирилл знал: он не может победить. Пока нет. Он слишком слаб. Но он сумел сделать главное: дать отпор. Показать, что он не сломлен.
Тьма начала рассыпаться. Словно дым, который не может удержаться против ветра.
Смерть отступила. Медленно. Унося с собой холод и чёрный свет. Её силуэт растворился в ночи, но перед уходом она прошипела:
— Ты не спасёшь её...
И исчезла.
Оставив Кирилла одного, посреди пустого города, с разбитой коляской, раненым телом — но с живой, яростной искрой внутри.
Он знал: впереди будет ещё борьба. Ещё страшнее. Ещё больнее.
Но теперь он был готов.
Потому что внутри него впервые родилось то, чего Смерть не могла понять.
Надежда.
⸻
7 глава завершена.