Глава 2: Те, кого я выбираю
Кирилл лежал неподвижно, охваченный цепенящим ужасом. Смерть всё так же склонялась над ним, её лицо с чертами Насти дышало ледяной пустотой. Но теперь время словно замедлилось, и всё вокруг покрылось странным мерцанием.
Смерть молча смотрела на него. Её глаза были бездонными, цвета затопленного неба, и в них отражались не только страх Кирилла — но и что-то иное. Интерес. Печаль.
Она выпрямилась, убрала один серп за спину, и шагнула назад, растворяясь в тенях комнаты. Но не исчезла. Она осталась. Наблюдать.
⸻
Иногда Смерть просто приходит.
Иногда она смотрит долго, очень долго. Следит, как люди строят мечты, влюбляются, смеются — и не понимают, насколько коротка их линия судьбы.
Смерть знала Кирилла с его первого крика — тогда, когда его маленькое сердце ещё билось слабо и неровно. Она стояла рядом в больничной палате, взвешивая — забирать его или нет. Тогда решила оставить.
Из любопытства.
Мальчик, родившийся без возможности ходить, но не без возможности мечтать.
Мальчик, который слишком рано понял цену одиночества.
Смерть сопровождала его каждый день — в отдалённых взглядах прохожих, в сжатых губах врачей, в сломанных качелях, мимо которых он проезжал на коляске.
Она привыкла к нему. Он был другим.
И вот теперь, когда время его становилось хрупким, как тонкий лёд под сапогами весной, Смерть вернулась.
Не для того чтобы сразу забрать. Нет. Смерть редко спешила. Она любила наблюдать, как человек сам подходит к краю, делает выбор.
Она любила слушать, как в их душах рождаются шёпоты.
Кирилл уже слышал их.
⸻
Смерть стояла в углу комнаты, словно живая тень. Она видела, как Кирилл с трудом глотает воздух во сне, как по его лбу выступает испарина. Видела его страх. Видела его одиночество.
А вместе с ним — другой огонёк.
Огонёк, которого она давно не встречала в душах смертных.
Любовь.
Не романтическую, не жаждущую, не эгоистичную. Чистую.
Любовь к Насте. Дружбу, сросшуюся с благодарностью, уважением и тоской.
Смерть коснулась его волос, почти нежно. Его душа откликнулась, дрогнув, как натянутая струна.
— Ты сам позовёшь меня, — прошептала она.
И медленно подняла руку.
В тот же миг сцена перед ней изменилась.
Теперь она видела их обоих — Кирилла и Настю — в зале для танцев. Свет заливал пол, музыка звучала из старого динамика. Колёса кресла Кирилла скользили легко, Настя держала его за руку. Они двигались в унисон, не нуждаясь в словах.
Смерть стояла в тени под потолком, невидимая. И смотрела.
Настя смеялась — звонко, искренне. Она дразнила Кирилла, заставляя его пытаться крутиться быстрее, чем позволяли его силы. Кирилл смеялся тоже, но в его улыбке уже тогда жила тень — предчувствие потери.
Смерть смотрела — и впервые за долгое время испытывала нечто похожее на зависть.
Эти двое — такие слабые, такие временные — умели любить сильнее, чем бесконечные существа вроде неё могли когда-либо мечтать.
Но всё имело цену.
И Настя... Настя носила в себе тень иной смерти. Болезнь, которая медленно, как ржавчина, разъедала её изнутри.
Она не знала об этом. Пока. Но Смерть знала.
И знала, что если ничего не изменить — девушка умрёт задолго до того, как исполнит хотя бы часть своих мечт.
И тогда она увидела: Кирилл. Только он.
Его душа могла стать ключом.
⸻
Смерть вернулась в комнату Кирилла. Время вновь потекло в своём странном, вязком ритме.
— Ты нужен мне, — сказала она ему.
Её голос был мягким, как бархат гробовой крышки.
— Ты нужен ей.
Она склонилась ниже, заглядывая в самую суть его страха:
— Спаси её, Кирилл.
И я заберу тебя вместо неё.
Это было не предложение. Не сделка.
Это был выбор.
Смерть не уговаривала. Она просто ставила людей перед их собственными желаниями.
И она знала, что внутри себя Кирилл уже сделал первый шаг к согласию.
Он дрожал, он боялся, он хотел жить. Но его любовь к Насте была больше, сильнее. И он уже начинал понимать, что его боль — ничто по сравнению с её будущим страданием.
⸻
Смерть отошла в тень. Наблюдала.
На другой стороне снов Кирилл закрыл глаза, судорожно вцепившись в простыню. Он плакал. Беззвучно.
Смерть почувствовала солёный вкус его слёз, как будто сама их плакала.
— Мы увидимся снова, — прошептала она. — Очень скоро.
И исчезла.
Комната вернулась к нормальному виду: мягкий свет фонаря, ветер за окном, тишина.
Но внутри Кирилла уже осела крупинка её присутствия.
Её шёпот. Её выбор.
И ничто уже не могло быть как прежде.