Не ешь меня, клоун
Цирк молчал.
Он больше не играл музыку, не шептал в тенях, не щёлкал зубами клоунов в тумане. Он ждал. Как голодный зверь, насытившийся на время, чтобы потом вгрызться в последнюю плоть с особым удовольствием.
Феликс больше не спал.
Точнее — он не мог. Стоило ему закрыть глаза, как он слышал смех. Чувствовал запах горелой резины, пудры и гнили. Он видел, как клоун оборачивается к нему — не во сне, а как будто изнутри него самого.
— Мой мальчик, ты становишься мной, — шептал голос. — Почувствуй, как легко смеяться, когда все кричат.
Феликс терял себя.
А Хёнджин... видел это.
Он не отходил от него ни на шаг. Его руки были тёплыми, крепкими, но в глазах поселился страх — страх, которого он никогда не показывал другим. Потому что если Феликс исчезнет, то в этом аду не останется ничего настоящего.
— Нам нужно найти, что он прячет, — сказал Ли Ноу. Его голос был хриплым, от усталости и боли. — Всё в этом мире имеет имя. Даже зло. Особенно зло.
— Как это поможет? — спросил Хёнджин, не выпуская руку Феликса.
— Существ, подобных ему, нельзя убить физически. Но если узнать их настоящее имя — можно изгнать. Закрыть портал. Или хотя бы... ранить.
— Где ты предлагаешь его искать?
— Там, где всё началось, — ответил Ли Ноу. — В заброшенном шатре за зеркалами. Я видел его мельком. Там... клоуны не заходят.
⸻
Путь туда был мертвым.
Ни одного движения. Ни одного голоса. Только в воздухе что-то вибрировало, как натянутая струна. Словно мир знал, что они ищут то, что должно было остаться похороненным навсегда.
Феликс шёл молча. Он чувствовал, как внутри что-то растёт. Как будто вместе с клоуном, что сидел в его сознании, выросли и воспоминания, которых раньше не было. Он видел фрагменты: маленький мальчик в гриме. Рёв толпы. Падение с высоты. Смех, перерастающий в крик. Потом — тьма. Потом — Голод.
— Он был человеком, — прошептал Феликс, останавливаясь.
— Что? — Ли Ноу посмотрел на него.
— Он... я видел. Он раньше был ребёнком. Артистом. Его... бросили. Забылся. А потом он стал... этим.
— Ты видел это в снах? — спросил Хёнджин.
Феликс не ответил.
Он помнил.
⸻
Заброшенный шатёр оказался древним. Почти сгнившим. Его ткань была порвана, свисающими лоскутами, внутри пахло пеплом и старым мясом. И... там был дневник.
Старый, в кожаном переплёте, с выцветшими страницами.
Ли Ноу раскрыл его первым.
"Меня зовут Нур'кар. Я был мальчиком. Они называли меня 'Голубой Джо'. Я был лучшим клоуном. А потом... они смеялись, когда я упал. Я сломался. Я больше не мог выступать. Меня забыли. Даже мама."
"Но Я слышал голос в темноте. Он пообещал мне, что я снова буду смеяться. Только не один. Со мной будут смеяться ВСЕ. Навсегда."
"Теперь я Нур'кар. И каждый, кто смеётся надо мной, умрёт смеясь."
Они прочли это вслух. И в ту же секунду шатёр задрожал.
Где-то далеко раздался крик боли.
— Он почувствовал, — выдохнул Хёнджин. — Он знает, что мы нашли его имя.
— Это имя — ключ, — сказал Ли Ноу, крепче сжав дневник. — Но и проклятие.
⸻
Они вернулись в центральный шатёр — туда, где умер Бан Чан. Там всё изменилось.
Больше не было трона.
Была сцена.
А на ней — Феликс.
— Что за... — начал Ли Ноу, но замер.
На сцене был настоящий Феликс, живой, растерянный, стоящий в одиночестве. А рядом с Хёнджином — тоже Феликс.
Два. Одинаковых.
— Не верь ему, — сказал тот, что на сцене. — Я — настоящий. Он — клоун. Он захватил мой облик.
— Нет, — прошептал тот, что рядом с Хёнджином. — Это он — подделка. Он хочет, чтобы ты выбрал его. Тогда он сожрёт тебя.
Хёнджин смотрел на них обоих. Паника душила.
— Докажи, — прошептал он. — Кто ты? Кто ты на самом деле?
Феликс на сцене сказал:
— В ту ночь, когда мы остались вдвоём на крыше общежития, ты рассказал мне, что боишься быть один. Я тогда не сказал, но я хотел тебя обнять.
Феликс рядом с ним сказал:
— А я обнял. И сказал: "я тоже боюсь". Потому что это было правдой.
Хёнджин закрыл глаза. Сделал шаг к настоящему. К тому, кто не прятался за словами, а был с ним в каждом страхе.
И обнял его.
В ту же секунду второй Феликс... начал таять. Лицо искажалось. Кожа расползалась. Изо рта вырвался жуткий, нечеловеческий крик. Из его груди прорвался настоящий клоун — с огромными глазами, рваными зубами и телом, сотканным из боли.
— ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ МЕНЯ!!! — закричал он.
— Нур'кар, — прошептал Ли Ноу. — Ты — не бог. Ты просто забытый мальчик, которого сломал мир.
— ЗАТКНИСЬ!!!
— Твоё имя — это твой конец.
И Ли Ноу произнёс его вслух.
— Нур'кар.
Крик, раздавшийся в тот миг, не был звуком. Он был ударом, землетрясением, обрушением мира. Всё шаталось. Всё рушилось. Клоун дергался, как сломанная кукла, кожа сходила пластами, из глаз текла чёрная пена.
Но он не умирал. Он вцепился в Ли Ноу.
— Если я умру... я заберу кого-то с собой.
И с хрустом вгрызся ему в лицо.
Хёнджин и Феликс закричали. Но Ли Ноу успел. С последней силой, он толкнул клоуна вглубь сцены — в портал, который начал разверзаться, вытягивая всё, как воронка.
Клоун утянул его в Тьму.
⸻
Теперь остались только Феликс и Хёнджин.
И цирк начал рушиться.
— Это конец? — прошептал Феликс, прижавшись к нему.
— Он забрал всех, но мы... мы остались, — выдохнул Хёнджин. — Мы остались.
Но цирк не исчез.
Он только замолчал.
И в конце пустого шатра... медленно открылась последняя дверь.