Кукольный зал
Ветер сорвался с цепи. Он рвал ткань цирковых шатров, словно пытался разорвать их изнутри. В небе не было луны — только чёрная бездна, отражающая ужасы, что творились внизу. Город замер. И никто, кроме восьми друзей, не вошёл в Цирк Пожирателя.
Теперь их осталось семеро.
Они бежали. Сквозь лабиринт аттракционов, между кривыми зеркалами и разлагающимися сладкими ватами. Всё вокруг было искажённым, ненастоящим. Дети, сидящие на карусели, не двигались. Их лица были сделаны из фарфора, а из глаз текли чёрные ручейки, как чернила. Они смотрели на бегущих ребят и улыбались.
— Это кошмар. Это не может быть реальным, — задыхался Чанбин.
— Но мы здесь... и Хан... он... — Айэн осёкся, не в силах закончить фразу.
Бан Чан, как всегда, пытался взять инициативу.
— Надо найти выход. Идти к границе территории. Эти шатры... они не бесконечны. У всего есть конец.
— А если он нас не выпустит? — Феликс говорил тихо, но в его голосе чувствовалась обречённость. — Этот цирк не принадлежит нашему миру. Я это чувствую.
Хёнджин схватил его за руку.
— Тогда мы вырвем себе путь. Хоть через саму тьму.
⸻
Они вышли к шатру, на котором не было названия. Только странные силуэты на ткани: фигуры, словно танцующие в мучении. Изнутри доносился звук скрипящих нитей, будто кто-то управлял марионетками.
— Не надо туда идти, — прошептал Сынмин. — Что бы ни было внутри, оно не для человеческих глаз.
Но Ли Ноу, не вынося больше неизвестности, толкнул дверь первым.
Внутри было темно. Только слабые красные фонари горели под потолком, освещая сцену. А на сцене стояли... они. Все семеро. Куклы. Идеальные копии. Подвешенные на верёвках, с пустыми глазами. Их копии дергались, танцевали, изгибались в конвульсиях под свист клоуна, стоящего в тени.
— ЧТО ЭТО?! — закричал Айэн, отступая назад. — Это мы... это...
Внезапно одна из кукол — кукла Ли Ноу — резко рванулась вперёд и сорвалась с верёвок. Она побежала прямо на оригинального Ли Ноу, выкрикивая его имя с искажённым голосом, словно кто-то издевался над его личностью.
— УБИВАЙ СЕБЯ, УБИВАЙ СЕБЯ, УБИВАЙ! — неслось из её рта, как сломанная пластинка.
— НЕТ! — закричал Чанбин и бросился на неё.
Он вцепился в куклу, пытаясь остановить, но та оказалась невероятно сильной. Из её рта вылетела струя чёрной слизи, попав Чанбину в глаза. Он закричал, но уже было поздно. Кукла вонзила в его грудь кукольный нож, будто игрушку. Но рана была настоящей.
— НЕТ! ЧАНБИН!! — закричал Бан Чан, но не успел подбежать, как весь шатёр вздрогнул.
Из всех сторон к ним хлынули куклы, с лицами друзей, мёртвыми глазами и ротами, искаженными в клоунской усмешке. Погоня началась.
⸻
Они бежали снова. Остались шестеро. Крики Чанбина больше не звучали — только грохот деревянных ног, бьющих по полу шатра.
Они выскочили на свежий воздух, и Хёнджин чуть не упал от усталости. Феликс схватил его и прижал к себе, крепко, как будто это был их последний момент.
— Не отпускай меня, — прошептал он. — Я больше не могу видеть, как они умирают.
— Я с тобой, — выдохнул Хёнджин, уткнувшись лбом в его шею. — Даже если за этим адом — конец.
Их пальцы снова переплелись. Незаметное прикосновение в мире, где всё рушилось.
— Он играет нами, — сказал Сынмин. — Он кормится страхом. Ему не нужны просто жертвы. Ему нужны души, уничтоженные болью.
— Он мог убить нас всех сразу... но он хочет, чтобы мы страдали. Один за другим, — добавил Айэн.
— Он как охотник, — тихо сказал Феликс. — Только он не убивает ради еды... он ест ради удовольствия.
⸻
Той ночью, они попытались укрыться в доме зеркал — огромной постройке на краю цирка. Зеркала кривились, как кожа. Их отражения двигались не в такт — будто жили своей жизнью.
Феликс посмотрел в одно из них... и увидел себя. Обезображенного. Один глаз вырван, кожа слезает. А позади него — Хёнджин. С вырванным сердцем в руках.
Он вскрикнул и отпрянул. И только тут понял: зеркала — не отражают. Они показывают то, что клоун хочет, чтобы ты увидел.
— Он внутри нас. Он знает, чего мы боимся, — прошептал Феликс.
— Он разорвал нашу реальность, — добавил Хёнджин. — Теперь у нас один путь — либо мы уничтожим его, либо он сожрёт нас всех.
Но из зеркала уже тянулась рука — длинная, костлявая, в красно-белой перчатке.
Она схватила Сынмина за горло и потащила внутрь.
Феликс закричал. Хёнджин кинулся на помощь. Но зеркало было уже тёмным. Молчащим.
И снова — минус один.
Пять. Осталось пятеро.
И клоун где-то рядом. Голодный. Радостный. Улыбающийся.