Навстречу заре (АВО)

Видеозвонок продлился около получаса, и Фрэнсис с мрачным выражением лица вернулся в комнату Артура.

За месяцы их совместного проживания Артур научился читать Фрэнсиса по едва уловимым изменениям. Сейчас лицо маршала было напряжённым. Брови чуть сдвинулись к переносице, губы сжались в тонкую линию. Всё это говорило о тревоге, терзавшей его.

Интуиция подсказывала Артуру, что этот разговор с Адольфом как-то связан с Уорреном. Сердце юноши болезненно сжималось от беспокойства за товарища, но разум требовал ледяного спокойствия. Он не мог позволить себе оставаться равнодушным, но и выказывать чрезмерную озабоченность было бы опрометчиво. Ведь это могло вызвать ненужные подозрения.

Артур подошёл к Фрэнсису и помог снять тяжёлое военное пальто.

— Это новости от доктора Уоррена? — как бы невзначай бросил юноша, аккуратно расправляя одежду маршала.

Они стояли друг напротив друга. Артур, опустив голову, расстёгивал пуговицы его пальто. Фрэнсис возвышался над ним почти на целую голову. С высоты своего роста маршал видел лишь мягкие льняные волосы Артура и крошечный вихорок на макушке. В воздухе, щекоча обоняние, витал сладкий, пьянящий аромат. Вот только сейчас Фрэнсис не был настроен на нежность. Его мысли блуждали далеко отсюда.

Слова Адольфа эхом отдавались в сознании маршала.

«Этот человек, Уоррен... подтверждён как шпион. ФРС отправила его в самое сердце Империи. Только после сурового допроса он признался, что подслушал наш разговор в саду и, узнав тайну твоего происхождения, передал эту информацию Федерации. Но прежде чем мы успели узнать имена сообщников, он надкусил капсулу с цианидом, спрятанную в зубах, и покончил с собой!

Шпиона-то мы вычислили, но, полагаю, в этом деле не всё так просто. Если задуматься, тут есть два странных момента.

Во-первых, зачем Уоррену было тянуть до последнего? Носил яд с собой — мог бы проглотить сразу, оставив нас в неведении. Однако он выдержал пытки, неохотно признался в краже секретов, и лишь когда мы прижали его вопросами о сообщниках, вдруг решился на самоубийство. Словно пытался кого-то защитить...

Во-вторых, ты помнишь, как три месяца назад Федерация отправила своего лучшего агента — «Тёмного ангела», которому было приказано убить тебя? Но Уоррен уже пять лет как скрывался в Империи. Он никак не мог быть тем самым убийцей. Тогда где же настоящий «Тёмный ангел»?

Так что пока не схватим этого аса, ни тебе, ни мне нельзя ослаблять бдительность. Враг прячется в тени, а мы — на виду. Фрэнсис, не сочти за паранойю, но будь осторожен с теми, кто рядом с тобой. Даже с тем, кто согревает твою постель. В такое время никого нельзя упускать из виду. Пусть лучше погибнут тысячи невинных, чем ускользнёт один истинный враг! Ты отказался отдать мне того Омегу, но предупреждаю: слух о нём достиг ушей Его Величества. Он крайне недоволен твоим поведением. Прояви благоразумие. Не навлеки на себя гнев императора в этот переломный момент, иначе титул наследника ускользнёт из твоих рук!»

Артур мгновенно уловил перемену в настроении Фрэнсиса. От внезапной холодности маршала, сердце юноши сжалось. Неужели... Уоррен успел сказать что-то, что зародило подозрение?

Мысли Артура вихрем проносились в голове, выстраивая все возможные варианты. Но его руки не дрогнули. Чем опаснее ситуация, тем больше нужно сохранять хладнокровие. Его ловкие пальцы аккуратно расстёгивали пуговицы военного пальто, высвобождая из-под него белоснежную рубашку.

Собрав волю в кулак, Артур поднял голову и одарил Фрэнсиса мягкой улыбкой.

Эту улыбку он отшлифовал до совершенства. «Самое мощное оружие, — говорил его учитель, — улыбка. Искренняя, лучезарная улыбка способна поднять настроение и притупить бдительность. А у таких, как ты, красивых людей, она обладает поистине разрушительной силой».

Встретившись взглядом с Артуром, Фрэнсис почувствовал, будто эта улыбка пронзает его сердце.

Изумрудные глаза Артура мерцали, излучая россыпь мягких искр, словно отражение солнца в капле утренней росы. В них плескалась нежность, почти невыносимая в своей чистоте, готовая смыть всю скверну мира, рассеять любой мрак, не оставив тьме и уголка для укрытия.

— Фрэнки...

Рука Артура мягко коснулась щеки Фрэнсиса.

— Ты устал? — с тихим вздохом произнёс юноша. — Давай отдохнём. Всё остальное подождёт до завтра.

Этот нежный взгляд, эти заботливые слова — и неприступные стены, возведённые Фрэнсисом вокруг себя, почти рухнули. Он не желал, не мог отпустить этого человека. Если Артур покорно останется рядом, Фрэнсис готов оберегать его, словно величайшую драгоценность.

Фрэнсис взял руку Артура и крепко сжал её в своей ладони.

— Артур, Уоррен мёртв... — откровенно признался маршал.

Фрэнсис почувствовал, как Артур вздрогнул, и пальцы юноши мгновенно заледенели.

Превозмогая накатившую волну отчаяния, Артур, сдерживая эмоции, прошептал:

— Доктор Уоррен... Как это случилось?

Фрэнсис не отрывал пристального взгляда от лица Артура.

— Адольф подверг его страшным пыткам, — произнёс маршал. —Он сломался и признался, что является шпионом Федерации, что проник ко мне под предлогом твоего лечения, чтобы добыть информацию. Но когда из него попытались вытянуть сведения о сообщниках... он предпочёл яд.

Несколько безразличных, небрежных слов — и одна человеческая жизнь исчезла навсегда.

Артур мог представить, какие ужасы пришлось пережить Уоррену перед смертью, через какие мучения он прошёл. Но даже так, истерзанный, он всё равно до последнего защищал его ценой своей жизни.

Артур сильно стиснул зубы, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Лишь так он мог удержать рвущиеся наружу слёзы. Эта ненависть должна быть скрыта глубоко в сердце. А на лице... на лице — лишь ослепительная улыбка. И чем глубже ненависть, тем ярче должна быть эта улыбка.

С притворной скорбью юноша покачал головой и вздохнул.

— Ох, кто бы мог подумать, что он и правда шпион Федерации? Жаль... Был ведь таким хорошим доктором...

Артур бросил осторожный взгляд на Фрэнсиса и будто невзначай поинтересовался:

— А информация, которую он успел передать... она не станет угрозой для Империи?

Фрэнсис изучающе взглянул на Артура, и вдруг усмехнулся.

— Ты о той тайне, что я — бастард императора? Да, это увесистый секрет. Но шила в мешке не утаишь, рано или поздно всё бы всплыло. Просто случилось это несколько прежде намеченного срока.

Артур широко распахнул глаза, изображая крайнее изумление.

— Так... значит, это правда? Ты и впрямь сын Его Величества?

— Именно так! — Фрэнсис кивнул. — Это долгая история, расскажу при случае. Но могу сказать одно, император действительно намерен передать престол мне.

Однако ответная реакция Артура была на удивление безжизненной, почти равнодушной. Слегка дёрнув уголком губ, он отвёл взгляд и сухо процедил:

— Мои поздравления.

— Что-то не так? Ты не выглядишь довольным. — Фрэнсис удивлённо нахмурился.

Артур сжал губы, словно приняв важное решение, и произнёс:

— Я не успел кое-что рассказать... Маршал ещё желает выслушать?

Фрэнсис замер, а затем спокойно ответил:

— Ты о причине, по которой, будучи Омегой притворялся Бетой, чтобы приблизиться ко мне?

Маршал на мгновение замолчал.

— Если честно, — продолжил Фрэнсис, — я понял, что ты Омега, ещё в тот день, когда ты спас меня, когда из твоей раны ручьями лилась кровь. Просто случая не было спросить. Но раз уж ты готов... Хочу услышать твой рассказ.

С момента ранения Артур знал, что рано или поздно ему придётся столкнуться с этим вопросом. Чтобы найти подходящее объяснение, он долго ломал голову, а затем наконец создал красивую ложь. За годы службы агентом ему не раз приходилось прибегать ко лжи, но ни одна не была столь многослойной, столь драматичной, как эта. Ему нужно было отыграть её с максимальной правдоподобностью. Это было настоящим испытанием для его актёрского мастерства!

— Я ведь когда-то говорил, что ты — великий человек в моей жизни, за которым поклялся следовать и служить. С самого детства я любил мехи и боевые искусства, коллекционировал модели военной техники. С годами, этот интерес перерос в изучение военного дела. Я без устали поглощал знания о классических сражениях. И чем больше узнавал, тем сильнее росло моё восхищение тобой. Твой гений полководца заставлял меня смотреть на тебя с трепетом и благоговением. Я был безумно очарован, мечтал стать военным, быть рядом с тобой и однажды, может, даже приблизиться к твоему величию.

Тебе, должно быть, интересно, как я, Омега, смог притворяться Бетой, поступить в военную академию и даже стать кандидатом в Имперскую гвардию? Быть может, ты изучал мои документы, эту сиротскую легенду о потерянных родителях. Но это не совсем правда. До двенадцати лет у меня была мать. Мать — Омега, а отец — Альфа, но он бросил нас. Мать была фармацевтом. Она всегда считала, что трагедия её жизни в природе Омеги, в невозможности управлять собственной судьбой. Поэтому она не просто глушила себя ингибиторами, но и с малых лет пичкала ими меня, убеждая, что я — Бета. Лишь за месяц до своей смерти, когда мне исполнилось двенадцать, она открыла правду. Но было уже слишком поздно. Я был воспитан как Бета, и с детских лет увлекался военным делом, восхищался маршалом. Я не мог смириться участью Омеги, с бесправным существованием, с мягкой зависимостью от Альфы, предназначенной лишь для продолжения рода... Согласись, такое ведь тяжело принять? Поэтому и решил скрывать правду. В конце концов, меня с детства считали Бетой. Я продолжил принимать препараты, оставленные матерью. Годы спустя поступил в военную академию «Шеллен» и, с отличием окончив её, стал кандидатом в Имперскую гвардию. Дальнейшее тебе уже известно.

Фрэнсис, думаю, сама судьба свела нас. Иначе как объяснить, что простому смертному из далёкого Южного Креста, выпала честь стать твоим личным охранником? Когда меня избрали на эту роль, я так волновался, что всю ночь не мог уснуть. Однако потом, чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я осознавал, не только восхищаюсь тобой... но и очень сильно люблю.

Вот только любовь, которую я желаю, не та, что испытывает Альфа к Омеге. Понимаю, это может прозвучать высокомерно, но я хочу стать таким же сильным мужчиной, как ты. Быть достойным тебя, сражаться бок о бок, парить вместе в безбрежном космосе, а не быть оберегаемым и обожаемым, но заточённым в золотой клетке.

Знаю, насколько чуждыми могут показаться подобные мысли для Омеги, но надеюсь, ты сможешь понять меня. Я жажду равной любви, свободы, чтобы следовать за мечтой. Ибо если нет свободы, то в чём тогда смысл жизни?

Фрэнсис долго хранил молчание, поглощённый словами Артура.

Нельзя было отрицать, что речь юноши произвела на маршала глубокое впечатление. То, что эти слова исходили из уст Омеги, казалось почти немыслимым. Однако, слыша их от Артура, Фрэнсис чувствовал в них какую-то неоспоримую правоту. Его охранника нельзя было воспринимать, как простого Омегу. Ведь он столь выдающийся, талантливый, сияющий, как ярчайшая звезда в Галактике, в разы превосходящий большинство Альф. Относиться к нему, как к обычному Омеге, любить его, ограничивать, было бы настоящим оскорблением.

Все эти годы маршал ни к кому не испытывал привязанности. Те слабые, словно паутинки, Омеги не пробуждали в нём интереса. Но если честно, в самой глубине души, разве не томилась в нём жажда встретить равного партнёра, союзника и достойного соперника? Именно поэтому он влюбился в Артура. Хотя Альфа всегда стремится обладать своим Омегой, желает укрыть от чужих глаз, но разве справедливо лишать Артура свободы и насильно удерживать его рядом с собой?

Фрэнсис посмотрел в глаза Артуру. Взгляд юноши был настолько выразительным, настолько гордым и открытым, что не оставалось ни малейшего уголка, где можно было бы укрыться. Его драгоценный Артур был таким ярким и очаровательным. Фрэнсис не мог заставить себя отпустить его. Но он знал: удерживать юношу силой, значит обречь обоих на мучительное томление. К тому же, император уже проведал о существовании Артура и был недоволен тем, что Фрэнсис укрывает подозрительного Омегу. Чтобы добиться благосклонности императора, Артура нужно было обелить, развеять все подозрения, явить его таланты, добиться признания. Иначе юноша навсегда рисковал остаться тайным любовником маршала.

— Фрэнсис... — заметив, что маршал долго молчит, Артур не удержался и поторопил его.

На лице Фрэнсиса возникло жёсткое выражение. Он задумался, а затем медленно произнёс:

— Артур, перед тобой два пути: первый — остаться рядом со мной и принять мою защиту. Возможно, тебе придётся временно смириться с отсутствием официального статуса, но в будущем я определённо не обижу тебя...

«Эта перспектива ведь подразумевает, что я буду, как питомец» — подумал Артур. Юноша покачал головой. Очевидно, такой вариант его не устраивал.

— А второй путь? — тут же спросил Артур.

— Второй путь будет значительно сложнее. Тебе предстоит доказать свою ценность. Принять на себя трудную задачу, которую поручу, и успешно её завершить.

— Можно узнать, что это за задача?

— Ты ведь хочешь проявить себя, стать таким же сильным мужчиной, как я, не так ли? Если справишься, я признаю, что ты достоин стоять рядом со мной. Готов принять такой вызов?

Артур мгновенно ощутил в себе дух соперничества. Он выпрямил спину, гордо поднял голову и твёрдо произнёс:

— Я готов принять вызов и выполнить задание, которое поручит мне маршал!

— Точно выбираешь второй путь?

— Да, точно.

— Не пожалеешь?

— Ни за что!

— Хорошо, теперь поспи. Завтра утром расскажу все детали.

После этих слов Фрэнсис пристально посмотрел Артуру в глаза и, не произнеся больше ни слова, покинул его комнату.

Когда Артур получил задание, он внезапно осознал, что Фрэнсис подготовил для него коварную ловушку, в которую ему предстояло прыгнуть. Вот только выхода у него не было. Он не мог отказаться от этого жестокого испытания.

Продолжение следует...