Куколка

Глаза невыносимо слипались; лёгкий шорох, издаваемый движениями иглы, уже перестал быть различимым, сливаясь с тишиной. Вьятт поднялся с пола, на котором дремал последний час, и осторожно забрал из рук девушки остриё, стараясь при этом ненароком не вытащить его из заветного углубления. Эва с облегчением взглянула на мужчину. Девушка медленно сползла по стенке и провалилась в сон.

Прошла большая часть ночи. Они спали по очереди. Вьятт то и дело бросал в сторону Эвы слова благодарности, ведь в одиночку он никогда не смог бы выполнить за одну ночь столько работы, сколько они уже успели сделать вдвоём. Они скребли и скребли шершавое дерево и, несмотря на слабость, сонливость и прокрадывающиеся порой сомнения, никак не могли остановиться.

Через несколько часов после того, как Эва попала в Ящик, огромные ручищи вновь открыли дощатую крышку и бросили внутрь какие-то крошки. Она не знала, что это, и никто не знал; но эти штуки можно было есть. На вкус они отдавали гнилью и неприятно хрустели на зубах, словно во рту оказался песок. Но Эва была голодна, а в Ящике в одном из углов стояла лишь единственная плошка воды на всех.

Теперь же «куклы», заняв практически весь пол, забылись беспокойным сном. У них не было ни подушек, ни одеял; мужчины сняли свои пиджаки и жилеты и накрыли ими детей и женщин. Самая располагающая обстановка для того, чтобы почувствовать себя настоящим пленником, подумала Эва.

Она практически перестала ощущать щекотливое чувство страха под ложечкой, но только потому, что всё ещё отказывалась до конца верить в реальность происходящего. Девушка беспокоилась, что, если наутро, проснувшись, она вновь увидит себя размалёванной и в цветастом платье и вновь некто заставит её выделывать пируэты перед изуродованными чудищами, она в самом деле сойдёт с ума. Поэтому сейчас, пока ещё верилось в возможность лёгкого спасения, Эва была готова на самые безрассудные поступки.

Прошло полчаса или час, когда до ушей девушки донёсся торжествующий шёпот её нового друга:

- Я знал! Я знал! Наконец-то!

Эва оторвала голову от ладони, которой подпирала щёку, и вскочила на ноги. Она не могла увидеть маленького отверстия, так как была ночь, но Вьятт взял её за руку и поднёс пальцы к месту, где минуту назад скребла иголка: снаружи задувал слабенький, еле уловимый, но всё-таки ветерок; он отчётливо ощущался на коже, поскольку внутри Ящика воздух был тяжёлым и застывшим.

Как и Вьятт, Эва не смогла сдержать радостного восклицания. Всего одна маленькая дырочка означала, что у них есть шанс на пусть и не скорый, но побег из этого злачного места. Дерево стачивалось, инструмент для этого тоже имелся - а значит, всё было в их руках.

Вьятт вглядывался в проделанное отверстие, стараясь рассмотреть что-нибудь снаружи.

- Вижу стул, - полушёпотом сказал он. - Луна едва светит на него. Лежит какая-то одежда, но больше отсюда не видно ничего. - Он повернулся к Эве. - Посмотри, может, заметишь дверь?

Девушка прильнула к дырочке. Ей понадобилось некоторое время, прежде чем она смогла различить стул, о котором только что говорил мужчина.

Неожиданно снаружи послышался неясный шорох, словно кто-то скрёбся к ним по ту сторону Ящика. Звуки были еле различимые, и, покосившись на Вьятта, Эва поняла, что тот не слышит их. В отверстии ничего необычного не было видно. Девушка уже было решила, что ей показалось, как вдруг нечто заслонило и стул, и лунный свет, и тряпьё; нечто большое и тёмное, оно начало повизгивать и отчаянно биться в стенку Ящика.

Эва вскрикнула. Вьятт оттолкнул её и заглянул в отверстие, через мгновение отпрянув обратно.

- Это крыса, - прошептал он. - Она нас учуяла.

Раззадориваясь, животное продолжало биться, скрестись и визжать, да так громко, что кто-то из спавших проснулся.

- Что нам теперь делать? - Эва дрожала, съёживаясь от кошмарных звуков и стараясь не думать о том, что могла бы сделать бешеная крыса с такими маленькими и беззащитными созданиями, как они. - Она может привлечь… разбудить… Его, - последнее слово было произнесено почти беззвучно, однако Вьятт услышал его, и это наполнило его отчаянной решимостью.

Он схватил с пола иглу и, приноровившись, вставил её конец в отверстие.

- Ну-ка, подсоби мне.

Эва поспешила ухватиться за холодную гладь. Вьятт тихо сосчитал до трёх, и они вместе надавили на иглу, продвигая её вперёд. Визг стал ещё оглушительнее. Крыса заметалась, с силой ударяясь о стенку Ящика. Наконец, она убежала; всё стихло.

Эва устало опустилась на шершавый пол, взглянула на Вьятта и заплакала.