Куколка

Когда занавес зашуршал, закрываясь, Эва была готова упасть ничком прямо на пыльные доски деревянной сцены, но верёвки не позволяли ей этого. Девушка была полностью разбита и измучена не только прыткими танцами и хаотичными движениями, которые даже не могла контролировать, но и кипящим бульоном из эмоций, клокотавших в её душе - и эмоции эти были далеки от приятных. Ей было страшно, одиноко и тошнотворно одновременно; к концу спектакля Эва так и не смогла привыкнуть к дьявольским физиономиям, следившим за каждым её шагом. Нити резали ей запястья и щиколотки, тугое платье душило, а собственные ноги давно перестали напоминать о себе: они были втиснуты в деревянные башмаки, какие обычно рисуют на иллюстрациях к старым сказкам и которые не имеют ни малейшего отношения к удобству.

Что-то подхватило её и резко подняло ввысь; у девушки перехватило дыхание. Новая порция ужаса уже подступала к самому горлу. Она увидела, как вокруг неё обвиваются гигантские, белые пальцы огромной ручищи, зажавшие её, словно лилипута. А ещё через мгновение она увидела Глаза.

Глаза были большие и широко распахнутые. Они смеялись над ней. Блёклые, бесцветные, как склизкая плесень, они смотрели на Эву из щёлок белоснежной маски и хохотали над её горем и страхами. Что-то с пронзительным скрипом отворилось за спиной девушки; через мгновение она ощутила свободу. Её никто не держал, и нити не были натянуты: Эва осознала, что падает.

Удара практически не было; она почувствовала, как несколько крошечных ручек подхватили её - и в ту же секунду исчез свет, а над головой раздался грохот.

Эва старалась не шевелиться, слушая, как маленькие ножки быстро ходят вокруг неё. Сверху виднелось два или три тоненьких просвета - они отбрасывали лучистые пятна под ноги, и в этих островках девушка различила несколько человеческих силуэтов.

Это были те самые марионетки, которых она сегодня видела у небольшого красного шатра, но двигались и перешёптывались они неотличимо от живых людей.

Эва поперхнулась от кошмарной догадки.

Куклы перед ней и были настоящими людьми, такими же, как и она.

- Не бойся, - донёсся до ушей хриплый мужской голос. - Ты в Ящике.

Девушка вгляделась в тёмный угол, из которого доносились слова.

- Где? - переспросила она.

- В Ящике, - спокойно повторил голос. - Он, - говоривший запнулся, словно поперхнувшись завладевшим им на миг страхом, - хранит здесь свои игрушки.

Эва, наконец, смогла различить мужчину в углу. Он сидел, устало прислонившись к деревянной стенке в нескольких шагах от девушки. Мужчина тоже выглядел довольно потрёпанным и измученным, но глаза его горели решительностью. На нём был костюм деревенского заправилы - широкие тканевые штаны, свободная рубашка с жилетом, шляпа и нарисованные чёрной краской прямо над губой завитые усы, в лучике света поблёскивавшие от капелек пота.

- Стало быть, мы и есть эти игрушки? - затрепетав, спросила Эва, будучи не совсем уверенной в том, хочется ли ей услышать ответ.

- Верно, - промолвил мужчина и поднялся. Он протянул девушке руку и помог ей встать на ноги.

Наконец-то можно было сбросить проклятые башмаки.

- Меня зовут Вьятт, - представился новый знакомый. - Я был вторым из всех, кто попал сюда.

- Кто же первый? - поинтересовалась Эва.

- А первого с нами уже нет.

Девушка замолчала, сразу же запретив себе думать о том, что могло случиться с этим самым первым, и осмотрелась. Всего кукол - или, вернее, людей - было здесь не более пятнадцати или, может, двадцати. Они робели и жались по углам; Ящик хоть и был довольно высок, но всё-таки узковат для такого количества народа. Одеты все были на один манер: вычурные наряды под старину, аляповатый грим и причудливые причёски. Волосы Эвы тоже каким-то образом оказались закручены в упругие локоны, а, слегка потрогав губы, новоиспеченная «куколка» увидела на кончиках пальцев ярко-розовые пятна.

- Не переживай, - бросил Вьятт, заметив её растерянный взгляд. - Скоро мы вырвемся из этой чёртовой могилы.

- Есть способ? - воодушевилась Эва.

Мужчина открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг женщина в бежевом чепце, уже довольно преклонных лет, перебила его.

- Не слушай! - замахала она руками в сторону Вьятта. - Он говорит так уже очень давно. Это всё бесполезно. Пора уже смириться с тем, что мы просто умерли, вот и всё.

- Умерли? - испугалась Эва. - Но как?

- Это тоже неправда! - воскликнула хрупкая девушка с золотистым локонами и как будто фарфоровой кожей; Эве пришлось обернуться, чтобы увидеть её. - Я уверена, мы ещё живы, просто попали в кому или что-то такое.

- Да признайте уже, что все мы просто сбредили! - громко заявил мужчина с длинной чёрной бородой из самого дальнего угла. - Я сижу сейчас где-нибудь в психушке, а вы все мне просто мерещитесь!

Поднялся ропот; Эва поняла, что окончательно запуталась в происходящем вокруг. Краем глаза она заметила, что Вьятт отошёл от неё; в его руках что-то блестело. Девушка приблизилась к нему. Это была игла. Теперь её размер был длиннее их ладоней.

Вьятт указал ей на небольшое углубление в деревянной стенке.

- Я стащил эту иголку, рискуя жизнью, и теперь это моё - нет, наше - единственное орудие. Но они, - мужчина махнул рукой в сторону спорщиков, - считают меня безрассудным глупцом. Как по мне, - Вьятт пожал плечами, - они сами глупцы, раз потеряли всякую надежду.

Он осторожно вставил острый конец в углубление.

- Рано или поздно, но дерево должно сточиться - и тогда у нас появится шанс, - он впервые еле заметно улыбнулся. - Какая разница, подох ты или слетел с катушек, но надо постараться выбраться. Поможешь мне? - С этими словами мужчина, наконец, повернул к ней голову.

Эва решительно кивнула.