Тайна дома на холме

Гермиона не помнила, как вернулась в комнату и оделась. Ее сердце раненной птицей металось в груди и почти до боли билось о ребра. Натянув первое, что попалось под руку, она сбежала по лестнице и бросилась во двор. А потом по пожухлой траве через поле, туда, где дымилась труба и спасительным светом горело окно.

На краю леса еще горел закат остаточным следом. Месяц ярко улыбался с небесного свода, словно в насмешку над тем, как Гермиона в панике бежала к лачуге.

Внезапно она обо что-то споткнулась и повалилась на землю. Руки ударились о камни, и ладони больно засаднило. Гермиона уже хотела подняться, чтобы продолжить путь к дому - оставалось преодолеть совсем небольшое расстояние - когда поняла, что не может встать. Что-то дернуло ее назад, плотным кольцом обхватив щиколотку.

А потом дернуло еще. И еще.

Нечто пыталось утащить ее вниз, под сырую холодную землю. Гермиона обернулась, чтобы рассмотреть, что же держало ее с такой силой, и тело вмиг покрылось испариной. Ее окатило жаром.

Это была человеческая рука. Измазанная в земле, с забившейся под искореженные ногти грязью. Она выглядывала из под травы и тащила Гермиону туда, где пряталось все остальное тело.

Чтобы она присоединилась к ним.

Что-то еще схватило ее за волосы и потянуло, словно силясь вырвать их. Гермиона зацепилась пальцами за почву впереди, но та рыхло раскрошилась, оставив в ладонях вырванные с корнем пучки травы.

А затем ее схватили за запястья. Гермиона чувствовала, как ее тело утопает в земле, как в болоте. Ее тащили вниз по ощущениям уже несколько десятков рук, они зажимали ей рот, и он забивался землей, от которой она не могла дышать.

Неожиданно ее выдернули наверх и поставили на ноги. Гермиона, не в силах держаться ровно, задыхаясь от чернозема, ухватилась за чей-то плащ. Сквозь мутную пелену перед глазами она увидела, как тот самый человек, к которому она бежала через поле, несколько раз ударил лопатой по траве.

И руки быстро попрятались в норы, словно сурки.

Гермионе казалось, что она сошла с ума. Она закашлялась.

— Ну вот, — проворчал мистер Снейп. — Еще и здесь придется выкапывать.

Затем тот развернулся к Гермионе. Она, согнувшись, пыталась отдышаться. У него были стильные кожаные ботинки: в таких, по ее мнению, совсем не к месту копать землю.

— Сэр, — прохрипела она не своим голосом, — мне нужна ваша помощь.

— Об этом я, представьте себе, успел догадаться. Пойдемте, — сказал тот и, подхватив ее под руку, повел к своему дому.

Его тон звучал обыденно: так, словно он только что загнал под землю не армию человеческих рук, а несколько пронырливых кротов.

У него в доме пахло травами, растениями и чем-то знакомым, горько-пряным, словно из прошлой жизни. В отличие от улицы, было тепло. На кухне лежали разложенными высушенные цветы и листья, деревянная доска брошено примостилась на краю стола вместе с длинным широким ножом.

— Простите, я не хотела вам мешать, — почему-то извинилась Гермиона. Во рту все еще стояло мерзкое послевкусие земли. Мистер Снейп развернулся, одарив ее тяжелым взглядом. Пронизывающим. Его глаза были настолько темными, что между радужкой и зрачком практически не было видно границы.

— Вы шутите? — раздраженно фыркнул тот. — Вас только что пытались утащить под землю нечистые силы, и вы извиняетесь за то, что помешали мне? Вы в своем уме?

— За последние сутки я в этом усомнилась, — сказала Гермиона.

— Зачем выбирать дом, находящийся вдали от цивилизации?

— Я не выбирала дом, — попыталась защититься Грейнджер. Этот человек показался ей неприятным: его тон исходился ядом и пренебрежением. — Это подарок.

— От того, пожалуй, кто пытается от вас избавиться.

— Вы можете мне помочь? — разозлилась Гермиона. — Или продолжите изливать колкости? Я совершенно не понимаю, что здесь происходит, и мне... нужны ответы.

— Велория попросила вас обратиться ко мне? — мистер Снейп опустился на стул.

Гермиона кивнула.

— Так вот, мой единственный совет вам, мисс...

— Грейнджер.

— Мой совет, мисс Грейнджер. Собирайте вещи, покидайте дом и больше никогда не появляйтесь в этом городе.

Гермиона изумленно вскинула брови.

— Я не могу уехать, — глухо ответила она. — Этот дом купили мои родители, они вложили в него столько денег, я не могу...

— Вам важнее деньги или ваша жизнь? — он говорил так, словно стегал розгами по полу. Его тон был жестким и непреклонным.

— Нет, сэр, я не могу уехать... Я ведь все равно буду помнить об этом. Я буду знать, что здесь творилась какая-то бесовщина, и воспоминания об этом замучают меня настолько, что с возрастом я сойду с ума и меня отправят в пансионат для душевнобольных.

Мистер Снейп взглянул на нее исподлобья мрачным взглядом.

— И что я скажу родителям? — продолжила Гермиона, сжав пальцами рукава блузки. — Что я не хочу жить в подаренном ими доме, потому что меня преследуют жуткие видения?

Мистер Снейп молча развернулся к столу и принялся нарезать стебель растения.

— Прошу прощения, — холодно отозвался он. — Тогда ничем не могу помочь.

— Но вы только что спасли меня от рук, торчащих из земли! — Гермиона сама не верила, что говорит это. — Пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит. Я заслуживаю знать.

— Я сказал: уезжайте из Блади-харвест. На этом все. Вы знаете, где дверь.

Он даже не взглянул на нее. У Гермионы в животе скрутилось тугим узлом отчаяние. Она развернулась и нерешительно вышла за порог. Холод ночи обжег щеки.

А затем вновь постучалась к нему в дом. Дверь распахнулась, и Снейп окинул ее недовольным взглядом.

— Вы не могли бы... проводить меня? — она кивнула головой куда-то вбок, где по ее предположению находилось ее жилище. — Мне страшно, — призналась она.

На пару секунд тот исчез за дверью, а затем вернулся с курткой.

— Будет плохо, если вы заболеете перед отъездом, — ехидно протянул Снейп и накинул утепленную косуху Гермионе на плечи.

***

Шарк-шарк-шарк

Гермиона перевернулась на другой бок, поморщившись.

Шарк-шарк-шарк

Скребущему звуку вторил следующий, чавкающий, почти оглушительный в полной тишине.

Гермиона распахнула глаза. Комната утопала в абсолютно непроглядной тьме. Тени гнездились в углах и сейчас, в ночной пелене, глядели оттуда мрачными безмолвными наблюдателями.

Грейнджер оцепенела. Холод присосался к спине липкими щупальцами. Ужас обжигающей магмой растекся по сосудам, застучал в висках.

Нечто сидело там, рядом с дверью спальни, в черноте коридора второго этажа. Гермиона не видела, поскольку на всякий случай закрыла на ночь дверь в комнату, однако отчетливо слышала. Оно что-то грызло. Царапало паркет. Чавкало челюстями, пережевывая пищу.

Гермиона затаила дыхание. Она комкала обледеневшими пальцами ткань одеяла и натягивала его выше, словно оно как-то могло защитить ее от того, кто сидел по ту сторону двери.

Раздался стук. В дверь ее спальни, медленный, размеренный стук.

Раз.

Два.

Три.

Горячая слеза выкатилась из уголка глаза и затерялась в постельном белье.

На секунду все стихло, а потом ручка двери медленно повернулась. Дверь приоткрылась.

Гермиона закусила губу до крови. Натянула одеяло на голову. Она услышала, как кто-то когтистыми лапами, цепляющимися за доски пола, подошел к ее постели. Оно дышало грудно, хрипло, издавало свистящие звуки, словно воздух выходил из него не так, как нужно.

Оно остановилось у ее кровати. Нависло над ней. Гермиона не могла шевельнуться - она лежала, как одеревеневшая кукла, уже похороненная заживо под плотным одеялом.

Повисла тишина. Гермиона чувствовала, как оно смотрит на нее: оно стояло рядом и не издавало ни звука, но она знала.

Она не отследила, сколько пролежала так, судорожно вцепившись в простынь. Когда сквозь щель своего защитного кокона она увидела яркий свет, то осторожно отодвинула край одеяла.

В комнате не было никого, кроме нее. Бледные солнечные лучи косо ложились на стены и потолок.

Но от самой кровати к двери и дальше, по коридору, к лестнице, черными пятнами выделялся на фоне светлого паркета след осыпавшейся земли и царапин.

Завтрак прошел скудно. Гермиона сварила кофе и отправилась на первую рабочую смену: после пережитого ночью ей кусок не лез в горло.

Вывески кафетериев и магазинов сменяли друг друга вдоль городских улиц, на автомобильных дорогах по пути встретилась лишь пара машин. Оставив свою шевроле рядом с антикварной лавкой, Гермиона заметила, как мистер Снейп о чем-то говорил с Велорией: сквозь мутное стекло двери Тирассис казалась ярким пятном, совершенно контрастным рядом со Снейпом.

Что ж, он отказался вчера помочь, подумала Гермиона. И внезапно ощутила внутри себя мрачную решимость: та заколола ладони, электрическим импульсом спустилась по телу.

Библиотека пустовала, как и вчера. Гермиона не была уверена, что за день здесь появится хотя бы один посетитель, однако сегодня она преследовала совершенно иные цели.

Отсортированные в алфавитном порядке книги выглядывали с полок разноцветными переплетами. Гермиона дрожащими пальцами стирала пыль с корешков, чтобы разглядеть выцветшие надписи. Раздел мистицизма был совсем небольшим и располагался в конце библиотеки, рядом с полками, отведенными под эзотерику.

Обряды по защите дома. Ритуалы по обереганию жилища от злых сил. Очищение пространства. Чертополох. Лавровый лист. Полынь. Заговоры вещей.

Гермиона перелистывала страницу за страницей, закладывая те, что казались ей особенно полезными. Она уже сбилась со счета названий камней-оберегов и растений. Каждое было предназначено для какой-то определенной цели: от сглаза, от дурных снов, от злостных видений, от чертей.

Она не была уверена, что все это сработает. Некоторые книги наверняка были написаны жуликами и сумасшедшими фанатиками, пытавшимися когда-то нажиться на людском суеверии.

Но стоило попробовать. Гермиона ничего не теряла.

Звякнул колокольчик. Грейнджер вскочила на ноги, и книги с грохотом попадали с колен. Она едва пробралась через гигантскую литературную стену, которой обложила себя, будто защитной крепостью.

— Я иду! — крикнула Гермиона, перепрыгивая через несколько раскиданных по полу книг.

Милая с виду женщина в цветастом платке рассматривала полки с классической литературой. Та расплылась в улыбке, стоило Гермионе появиться у нее на виду.

— Доброе утро, — поприветствовала незнакомка.

— Доброе утро, — ответила Гермиона. — Я могу вам чем-то помочь?

Незнакомка выложила на стол "Путешествие к центру земли" Жюля Верна и сообщила, что хотела бы взять "Цветы для Элджернона". Когда Грейнджер записала на нее книгу, женщина склонилась над регистрационным столом и спросила сокровенным шепотом, словно ее слова были какой-то тайной:

— Значит, это вы та самая девушка, что поселилась в доме на холме?

Гермиона напряглась.

— Да, это я, — неуверенно ответила она.

— Почему вы не украшаете дом к Самайну? Мы с мужем ходили сегодня поутру собирать грибы и видели вашу территорию издалека.

— Мне было все некогда, — пожала плечами Гермиона, не понимая, к чему этот вопрос. — Я ведь только позавчера приехала. Да и, — аккуратно протянула она, — я не вижу в этом особого смысла.

— Знаете, — запальчиво прошептала незнакомка, — мы в Блади-харвест всегда украшаем дома к Хэллоуину. Здесь верят, что лица, вырезанные в тыквах, отпугивают нечистую силу, которая выбирается из под земли в Самайн.

— Почему тыквы отпугивают нечисть? — не поняла Гермиона.

— Вы слышали о легенде про Джека с фонарем?

Гермиона смутно припомнила, как в детстве с ночником при приглушенном свете Гарри рассказывал ей какие-то жуткие байки в ночь Хэллоуина, и в одной из них что-то было и о Джеке, и о фонаре.

— Да, но...

— Вот именно поэтому. Нечисть боится, что где-нибудь рядом снова окажется Джек и обведет ее вокруг пальца в три счета. Что ж, — Гермиона даже не успела ничего ответить, как незнакомка бережно сложила книгу в плетеную корзинку, что, судя по всему, использовала вместо сумочки. — Всего доброго.

Колокольчик вновь звякнул.

Когда наступил вечер и рабочий день подошел к концу, Гермиона заперла двери библиотеки. Кипы книг, что она забрала с собой, тяжело оттягивали сумку. Антикварная лавка все еще работала, и Велория смахивала пыль с одной из статуэток небольшой метелкой.

— Добрый вечер, — сказала Гермиона, опустив сумку на пол. Тирассис обернулась, смерив Гермиону беглым взглядом.

— Добрый вечер, Гермиона, — Велория улыбнулась и, отложив метелку, вытерла руки платком.

— Я хотела попросить вас продать мне ту книгу об оккультизме, — сходу выпалила Грейнджер. Велория поджала губы.

— Мне жаль, — протянула та, — но ее купили сегодня.

Гермиона коснулась лба и оглядела оставшиеся старые тома.

— Может, у вас есть еще что-то, где есть информация на эту тему? О спиритизме, духах, демонах. О чем-нибудь подобном.

Велория скрестила руки на груди, внимательно вглядываясь в Гермиону. Ей показалось, что та что-то тщательно обдумывала, словно взвешивала на мысленных весах свои спорные рассуждения.

— Да, есть кое-что, — наконец, ответила Тирассис и хотела уйти за длинный тканевый гобелен, ведущий, вероятно, в кладовую, когда Гермиона вспомнила еще об одном:

— И, может, у вас залежались где-нибудь обереги? От нечистой силы, от порчи, хоть от чего-нибудь.

Велория скрылась с глаз. Она пропадала довольно долго, шумела падающими предметами, гремела будто бы посудой, шуршала вещами, звенела стеклом. Когда она вышла, отодвинув в сторону гобелен, то несла в руках немалых размеров картонную коробку.

— Есть у меня тут несколько вещиц, — Велория водрузила коробку на стол и протянула Гермионе несколько книг, лежавших сверху. — Есть ловцы снов, амулеты, цепи, старые кресты, — она выудила заржавевший крестик. — Очень старые кресты. Лепнины с защитной силой...

— Я беру все, — перебила Гермиона, доставая кошелек.

— Я знаю, что вы обращались к Северусу, — сказала Тирассис, положив в кассу деньги. — И осведомлена, что этот грубиян не оказал вам помощи.

— Он сказал, чтобы я уехала из города.

Велория покачала головой.

— В какой-то степени я могу согласиться с ним. Это было бы самым благоразумным решением. Однако, — она сделала паузу, — вы, судя по всему, предпочитаете решать проблемы, а не убегать от них. Вода мягка, но обтачивает камни.

— Мне нужно выяснить, что происходит с этим проклятым домом, — решительно заявила Гермиона. — Кстати, я хотела у вас узнать кое-что. Это правда, что фонари в виде тыкв отпугивают нечистые силы?

Велория склонила голову набок, и ее серьги звякнули. Сегодня они были другими: с одной свисающей пластиной, к которой были прикреплены несколько бисерных нитей, доходящие до плеч.

— Да, — коротко ответила та.

— Мне сказали, что нечисть боится Джека с фонарем. Я плохо помню эту легенду, поэтому не совсем понимаю, о чем идет речь.

Тирассис опустилась на один из винтажных стульев и в пригласительном жесте указала Гермионе на соседний.

— Очень давно, — начала та, стоило Грейнджер сесть, — жил ворчливый недовольный жизнью Джек, и как-то встретил он во мраке ночи в баре Дьявола. Джек был умен, а потому догадался, что явился Дьявол по его душу, и решил обхитрить того и попросил купить ему напоследок пива. Обратился Дьявол в шиллинг, чтобы заплатить за выпивку, а Джек схватил монетку и сунул в карман, где прятал крестик. Как ни пытался Дьявол, не мог принять человеческий облик, и взмолился, чтобы отпустил его Джек на свободу. И тогда стал торговаться Джек, и выторговал себе спокойных десять лет жизни в обмен на свободу Дьявола. Через десять лет вновь постучался Дьявол в двери Джека, чтобы забрать его душу, и Джек снова решил обмануть Дьявола: он сказал, что на его яблоне растут самые сочные яблоки, и он мог бы угостить ими Дьявола, вот только самому до них ему никак не дотянуться. Подсадил Джек Дьявола и, когда тот ухватился за ветку, нацарапал на стволе крест. Дьявол, не имея возможности спуститься с яблони, попросил освободить его, и в этот раз Джек попросил подарить ему мирную жизнь до самой смерти и взял с Дьявола обещание, что тот никогда не заберет его в Ад.

Велория замолчала.

— Это все? — недоуменно спросила Гермиона.

— Конечно, нет, — улыбнулась Тирассис. — Спустя какое-то время Джек умер. Ему не было суждено оказаться в раю, поскольку он прожил жизнь, недостойную по мнению рая. А у адских врат его встретил Дьявол и преградил путь, сказав, что не может пустить Джека, поскольку дал обещание никогда не забирать его душу в Ад. Сказал Дьявол, чтобы шел Джек и сам искал себе прибежище, и тогда попросил Джек дать ему хоть что-нибудь, чтобы он смог осветить себе путь. Сунул Дьявол руку в адское пламя и бросил Джеку под ноги уголек. Джек взял одну из близ растущих реп, вычистил ее изнутри, вырезал в ней отверстие и сунул туда уголек, сделав себе фонарь. И с тех пор бродит Джек с фонарем по миру и ищет себе место, где смогла бы упокоиться его душа.

Гермиона в задумчивости запустила руку в волосы.

— Понятно, — сказала она. — Значит, нечисть боится, что Джек снова обманет ее, как сделал это с Дьяволом.

— На самом деле история была немного иной.

Гермиона вздернула голову и посмотрела на Велорию.

— На самом деле?

Та стушевалась на секунду. Ее глаза забегали. Однако почти сразу она взяла себя в руки и поправила манжеты на рукавах бордовой рубашки.

— Так считают в нашем городе. У жителей Блади-харвест эта легенда приобретает другие оттенки.

— И в чем же заключается здешняя интерпретация?

Велория прочистила горло, когда кто-то зашел в лавку. Высокий мужчина с тростью снял шляпу и улыбнулся. Его и без того светлые волосы на висках уже подернулись серебристой сединой.

— Мадемуазель Тирассис, — с иноязычным акцентом протянул тот. Велория поднялась со стула.

— Добрый вечер, господин Малфой. Смотрю, вы с тростью.

— Не могу с ней расстаться! — мужчина рассмеялся низким бархатистым смехом. — Эта змеиная голова просто чудо как искусна. Создается впечатление, словно еще немного, и она зашипит с конца трости.

— Надеюсь, этого не случится. Будет не очень вежливо, если она сделает это в общественном месте и все же кого-нибудь покусает, — донеслось от Велории.

Гермиона решила попытаться незаметно выскользнуть на улицу, когда задела ногой одну из расставленных у стены рам. Одна упала на другую, та на следующую, и так они шеренгой толкнули стопку книг, которые повалились на пол.

— Простите, — Гермиона бросилась исправлять бардак, который учинила. — Я сейчас все уберу.

Велория присоединилась к ней и вдвоем они быстро поставили на место упавшие вещи.

— Приятно познакомиться, мисс, — Гермиона развернулась и вложила руку в протянутую ладонь. Господин Малфой быстро склонился к ее пальцам, но не коснулся губами кожи. У него было много колец, они все были разной формы и отливали серебром. — Абраксас Малфой.

— Гермиона Грейнджер, — улыбнулась она. — Я уже ухожу.

— Новая хозяйка дома на холме, — сказала Велория. У Абраксаса Малфоя изменилось лицо, приняв более встревоженное выражение. Он взглянул на коробку, которую Гермиона хотела поднять, но опередил ее.

— Давайте я вам помогу. Вы на машине?

— Да, она припаркована рядом.

Они вышли на улицу. Холодный ветер забрался под свитер и коснулся кожи своими леденящими пальцами.

Господин Малфой поставил коробку и сумку с книгами в открытый багажник.

— Послушайте, — прошептал тот, склонившись к Гермионе, — уезжайте из города как можно скорее.

— Мистер Снейп уже дал мне этот совет, — ответила Грейнджер. — Но мне это не подходит.

— Вы не понимаете, с чем связались, — Абраксас скривился. — Поверьте, юная мисс, вам нечего здесь делать. Дом вас погубит.

Гермиона вздернула подбородок, и ветер растрепал ее кудри.

— Я не могу уехать, — упрямо заявила она.

Господин Малфой придержал шляпу, когда очередной порыв ветра оказался сильнее предыдущего.

— Тогда поезжайте в церковь и наберите святой воды. Желательно как можно больше, — мрачно произнес тот и, развернувшись, зашагал обратно к лавке.

И тут пошел дождь. Гермиона обежала автомобиль и села на водительское сиденье, захлопнув дверь. Ливень полил стеной, он застилал стекла и создавалось впечатление, будто само небо плакало.