Глава 1
Дождь барабанил по широким крыльям зонта, пока Гермиона, припарковав машину под навесом, подходила к двери. Двухэтажный каменный дом снаружи, вопреки ожиданиям, не выглядел старым. Новые перила на лестнице порога завивались резными фигурами. Фасад угрюмо темнел посрели большого поля.
Гермиона поднялась по ступеням и толкнула дверь внутрь дома. Тот пах ремонтом: она помнила этот запах с детства, когда они с родителями ремонтировали квартиру в Лондоне, куда переехали в ее шесть лет. Прихожая перетекала в просторную гостиную, где у стены стоял застеленный плюшевым пледом диван, доски пола прикрывал узорчатый ковер. Гермиона восторженно вгляделась в камин, снимая пальто: тот был без сомнения настоящим, поленья уже аккуратно лежали в темном пространстве топки.
С другой стороны находилась кухня. Грейнджер медленно прошла по холодным доскам и открыла дверцу холодильника. На одной из полок нашелся торт, перевязанный лентой. Гермиона хотела поставить его на обеденный стол, когда увидела на столе записку: слова были выведены аккуратным витиеватым почерком, так знакомым ей.
"С новосельем!
мама и папа"
Писал папа. Его неизменная буква "п", как всегда, уходила крюком с одного конца.
Нужно было позвонить родителям, однако сначала Гермиона планировала разобрать вещи, которые до сих пор загромождали задние сиденья и багажник автомобиля.
Дом был подарком от отца и матери в честь окончания университета - сюрприз, невероятно ценный для Гермионы. Она давно уже хотела жить самостоятельно и откладывала деньги на съем квартиры близ Лондона. Однако родители ее опередили.
Грейнджер поставила на вспыхнувшую огнем конфорку чайник, когда карман разразился трелью звонка. Звонил Гарри. Гермиона взяла трубку.
— Привет, — сказала она, отламывая вилкой кусок торта.
— Привет, Гермиона, — радостно протянул друг на той линии. На фоне просигналили машины. — Эй, козлина! Ты где права купил? — яростно крикнул Гарри. Гермиона улыбнулась. — Извини, — уже мягче сказал тот в трубку. — Ты доехала?
— Да, уже осматриваю дом, — ответила Грейнджер. — Родители отлично постарались, он выглядит шикарно. Тут даже есть камин.
— Нужно навестить тебя на выходных.
Гермиона вздохнула.
— Было бы здорово, — у них не получилось пересечься перед ее отъездом. Гарри как раз вызвали на работу по поводу нового тела — расследование этой цепочки убийств давалось Поттеру как никогда тяжело.
— Блонди-харст... Блэнди-фикс... или как он там, этот город твой...
— Блади-харвест, —поправила Гермиона.
— Ну да, вот это вот жуткое мракобесие. Что он из себя представляет?
— Городок тихий, маленький. Живописный, но мрачный.
— Почему мрачный?
— Не знаю, — Гермиона сняла с плиты закипевший чайник. — Просто странное чувство. Все эти узкие темные улочки, закутки между домами. А еще жители, похоже, основательно подходят к празднованию Хэллоуина, у многих уже выставлены вырезанные тыквы возле дверей и развешаны пучки трав на окнах. — Пар поднимался вихрями из кружки и тут же таял в воздухе. — И все так косились, пока я ехала по улицам.
— Может, им понравилась твоя машина? — шутливо предположил Поттер.
— Гарри, у меня обычная машина. И не всем же поголовно она может нравиться, в конце-то концов. — Немного помолчав, она добавила: — У дома не самое удобное расположение, он совсем на отшибе.
— Это плохо, — констатировал Гарри. — Насколько далеко?
— Минут десять езды и около тридцати ходьбы по ужасным раздолбанным дорогам.
— Далековато. Будь осторожна, это небезопасно. Не хочу пугать тебя, но учитывая мою работу...
— Я поняла! — Гермиона рассмеялась. — Тебе и вправду не стоит меня пугать. Я ведь не смогу сказать родителям, что не хочу здесь жить из страха, что меня убьет маньяк.
— Очень смешно, — саркастично протянул Поттер. — Поблизости совершенно нет соседей?
— Ну... — Гермиона подошла к окну, которое открывало вид на холмистый простор, упиравшийся в стену широкого леса. Там, не далеко и не близко от ее территории, стоял дом: явно жилой, поскольку из трубы на черепичной крыши валил дым. Одно из окон горело и в надвигавшихся сумерках казалось жаром маяка. — Здесь есть неподалеку чья-то постройка. Не знаю, плохо это или хорошо.
— Попробуй познакомиться с соседями, — посоветовал Гарри. — И запомни номер автомобиля того, кто там живет.
— Я не стану ни с кем знакомиться! А вдруг он маньяк, раз живет не в городе?
Гарри прокашлялся.
— Вероятно, он или она может думать о тебе в таком же ключе. — Гермиона цокнула языком на это заявление. — Это поможет тебе узнать, насколько адекватный человек там живет.
— Ты прав, — признала она, вглядываясь в силуэт чужого дома. — Может быть, родители знают, кто сосед. Они вряд ли бы стали покупать мне жилье, не удостоверившись в том, что меня не убьют посреди ночи.
Они проговорили о новом коллеге Гарри, с которым у него возник конфликт, о расследовании, и потом Поттер отключился. А Гермиона, постояв еще несколько секунд у окна, внезапно увидела того, кто был ее соседом. Мужчина, возраст которого точно было не разглядеть с такого расстояния, вышел на улицу в одной лишь футболке с лопатой в руках, обошел дом и скрылся с зоны видимости Грейнджер. Она сглотнула и набрала родителям.
***
Гермиона распахнула глаза и включила настольную лампу. Прямоугольные часы на тумбе показывали три часа ночи.
Она огляделась. Что-то явно разбудило ее, но в доме стояла гробовая тишина. В тяжелой темноте спальни терялись очертания комода и высокого шкафа.
Наверное, что-то упало, и шум от этого заставил ее проснуться. Гермиона уже примирилась с этой мыслью и отвернулась от лампы, решив не гасить свет, когда неожиданно раздался стук по подоконнику с обратной стороны окна. Внутри Гермионы все похолодело. Она сжала пальцами простынь, боясь повернуться и посмотреть сквозь стекло.
Стук повторился. А затем раздался громкий звук, похожий на отрывание поверхности рамы.
Громкое карканье заставило Гермиону вздрогнуть и вскочить с постели. Она облегченно рассмеялась. Ну конечно, это ворон. Сейчас ведь как раз период урожая.
Гермиона подошла к окну и постучала по стеклу, чтобы отогнать глупую птицу: та действительно пыталась отковырять клювом покрытие подоконника и рамы.
И тут в ночи заметила силуэты совсем рядом со своим домом, едва различимые на фоне черноты лесной глуши и поля, уже усеянного облетевшими листьями. Фигуры мельтешили, прыгали и танцевали, выстроившись в хоровод. Гермионе не было слышно, пели они что-либо или говорили, но она сочла это одним из достоинств качественной звукоизоляции, установленной родителями. Она прищурилась, задумавшись, кто настолько безответственный, что пустил детей гулять ночью рядом с лесом. Хотя, быть может, эти дети были из тех бунтарей, кто сбегал без разрешения и возвращался к рассвету.
Гермиона зевнула и прикрыла глаза.
А когда открыла, дети не танцевали. Они стояли рядом друг с другом, выстроившись в шеренгу, и смотрели.
Смотрели — Гермиона готова была поклясться — точно в ее окно второго этажа, вздернув головы. Она испуганно отпрянула, чуть не сбив ногой журнальный столик. Сердце заколотилось в горле.
Она рывком задернула шторы. Мигом бросилась к лампе и погасила свет. Жуткие дети, глядевшие на нее, все еще стояли перед глазами. Гермиона положила руку на грудь, пытаясь успокоиться. Может, те решили просто разыграть ее? Узнали, что в дом заселился кто-то новый, и вздумали напугать. Дети частенько любят разыгрывать взрослых.
Раздался стук в дверь. Гермиона судорожно втянула носом воздух и выглянула из спальни. Она не рискнула включить свет на лестнице, определившись для себя, что правильнее будет не подавать никаких признаков жизни: кто бы ни стоял снаружи, ему стоило побыстрее уйти.
Послышался очередной стук, и ручка двери дернулась. Один раз. Другой.
А потом задергалась с бешеной скоростью: все быстрее и быстрее, и Гермионе показалось, что та не выдержит и оторвется вместе с прочным замком, защищавшим ее от беспощадной мощи тьмы. Дышать стало тяжело, словно воздух превратился в вязкую массу. Грейнджер вбежала в комнату, схватила ножницы из ящика комода и тихой поступью выскользнула обратно на лестницу.
— Я вызову полицию! — крикнула она в пустоту коридора. Ручка замерла. Тишина накрыла дом зловещим мрачным куполом.
Гермиона прождала на лестнице еще какое-то время, сжимая в мокрой ладони округлые ручки ножниц, не в силах отвести взгляд от входной двери. Почувствовав, как начинает дремать, она вернулась в спальню и заперла дверь.
До самого утра Грейнджер посещали тревожные жуткие сновидения, и лишь когда на горизонте забрезжил рассвет, она смогла забыться глубоким сном.
***
Наутро все произошедшее ночью казалось Гермионе плодом больного воображения. Ножницы все так же лежали на прикроватной тумбе, оставленные ею после возвращения в постель, однако даже без них Грейнджер была бы полностью уверена в реальности того, что она видела.
Гермиона выглянула в окно. В поле все было спокойно, подернутые осенней медью деревья перебранивались звеневшей листвой. Трава серела. Перед глазами возникли образы, отпечатанные в воспоминаниях: танцующие дети, а потом внезапно замершие напротив окна.
Гермиона содрогнулась.
Интересно, кто это был? Или... что?
— Фу, все, — она обхватила себя руками и быстро пошла к лестнице. — Не хватало только сильнее накрутить себя.
Позавтракав, Гермиона поехала в город. Ей было интересно осмотреть окрестности и спросить насчет свободной вакансии в библиотеке, о которой вчера сообщили родители. На самом деле вакансий было несколько, но наиболее прельщала Гермионе библиотека.
Насчет соседа родители узнали лишь от нескольких жителей Блади-харвест, его самого они не застали. Если доверять чужим словам, то тот был не женат (что, очевидно, имело ценность для родителей), спокоен и умен (касательно последнего Гермиона подозревала, что информация была получена от тайных воздыхательниц). Однако скрытен, педантичен и практически всегда в разъездах. Кем тот работал, куда ездил, сколько ему лет - никто не знал. Однако жил он здесь с самого раннего детства.
Раз никого в городе за все это время не нашли убитым, значит, это хороший знак, рассудила Гермиона.
Проселочная дорога закончилась, и Грейнджер с облегчением выдохнула, выехав на ровный асфальт. Да уж, к этому придется привыкнуть.
Гермиона, проезжая мимо одного из книжных магазинов, настолько засмотрелась на разноцветный стенд, что едва успела затормозить на светофоре. Оставив машину, она продолжила путь пешком. Темные кирпичные стены сменялись на красные, красные - на темные. Это интересный феномен, но светлых зданий в Блади-харвест найти практически не представлялось возможным. Все вывески были искусственно состарены - или не искусственно - однако в один момент Гермиона пришла к выводу, что в какой-то степени гротескная таинственность и готичность города ей даже нравилась. Но лишь в какой-то степени. Архитектура, все эти изысканные капители, венчавшие декоративные колонны некоторых зданий, создавали впечатление, будто постройки сошли со страниц одного из романов - тех самых, где мрачные главные героини переезжали в мрачные дождливые города и встречали таких же мрачных мужчин-вампиров, с которыми потом жили вечность в их стильном вампирском пентхаусе.
Но Гермиона не была героиней романа. Ей, судя по всему, были предназначены свидания лишь с безбашенностью детей, что скакали на полях по ночам и пугали стуками в дверь.
Она остановилась у витрины антикварной лавки. Винтажные лампы, отороченные кружевами и оборками, почти стучались в стекло изнутри магазина. Статуэтки сверкали в свете ламп, где-то возвышались стопки потрепанных книг с пожелтевшими страницами: с их плотных корешков уже слетела вычурная позолота.
Звон дверного колокольчика затерялся эхом в пространстве. Каждая полка была забита предметами, заполненные открытые шкафы уходили под самый потолок. Стулья с потертыми обивками, расшитые подушки и платки, старинные часы, до сих пор упорно отсчитывающие секунды - каждые из них, наверняка, давным-давно принадлежали одному из джентльменов с фатермордерами. Запах кожи и чего-то, смутно похожего на благовония, смешивался с ароматом старых книг. Картины, изображавшие природу, портреты и натюрморты висели на стенах и стояли на полу, обрамленные винтажными рамами. Изящные фарфоровые фигурки, без сомнений, когда-то получали сполна внимания от высокопарных светских дам. Гермиона коснулась подушечками пальцев искусно вырезанного из камня камзола средневекового мальчишки.
— Доброе утро, мисс, — Грейнджер вздрогнула и обернулась. Высокая щуплая леди в летах вытирала руки платком и разглядывала Гермиону поверх овальных очков. Седые волосы спадали той на плечи и частично были заплетены в несколько косичек. Длинная шаль, походившая на узор сплетения паутины, спускалась до самого пола и покрывала вельветовые штаны. Их края были заправлены в ковбойские ботинки. Охровый кожаный жилет привлекал внимание акцентным пятном. — Вас что-то интересует?
Гермиона растерянно огляделась.
— Доброе утро. Возможно, — она неуверенно улыбнулась.
— Что-то конкретное? — дружелюбно поинтересовалась пожилая леди.
— Всё, — Грейнджер развела руками. Леди улыбнулась, и от глаз ее разбежались нити морщинок. Мягкий свет старинных люстр золотил круглые серьги в ее ушах. — Я сама не уследила, как зашла сюда. Мне нравятся старые вещи, в них есть нечто... привлекательное.
Леди помолчала какое-то время. Затем сказала:
— История. Они тянут за собой шлейф истории, необычного прошлого, которым награждены. Оно могло быть любым: трагичным, счастливым, жутким или романтическим, — женщина провела рукой по поверхности потертого зеркала. — В какой-то момент вещи становятся как люди. Поэтому я отношусь к каждой из них с тщательной бережливостью. Со стороны может показаться, что предмет не несет никакой ценности. Однако внутри, — та многозначительно посмотрела на Гермиону, — он окажется бесценен. Поэтому я вас понимаю. Подобные вещи привлекают тех, кому нравится копать глубже. Вы, наверное, читаете много книг и всегда анализируете то, что прочли.
— Вы правы, — Гермиона засмеялась. — Я очень люблю книги.
— Вы любите истории. Как со старинными вещами.
— И знания, — Грейнджер кивнула на один из толстых древних фолиантов в витрине. — Сдается мне, их может быть тут бессчетное множество.
— Это книга об оккультизме.
Гермиона вздернула брови.
— Оу... Ну, тем не менее.
— Знания спрятаны в каждой вещи. Когда-то весь мир был библиотекой. Велория Тирассис, — представилась женщина и пожала Гермионе руку.
— Гермиона Грейнджер.
Велория хмыкнула.
— Как дочь Менелая и Елены?
— Скорее, как королева Сицилии из "Зимней сказки" Шекспира. Мои родители его ярые поклонники. Только вот от королевского у меня только имя.
— И кудри, — протянула Велория. — Шикарные кудри.
— Спасибо, — Гермиона неосознанно попыталась пригладить волосы. — Это ваша лавка?
— Не моя. Я здесь работаю, а хозяин живет в доме на холме.
Гермиона сглотнула в волнении.
— На холме?
— Ну, да, — с расстановкой сказала Тирассис, — ваш сосед.
Гермиона сжала пальцами края пальто.
— Откуда вы...
— Какие глупости, Гермиона, — фыркнула Велория. — А как иначе вы могли появиться в нашем городе? Сюда никто не заезжает, поскольку место не проездное и венчается лесом. К тому же, все уже знают, что кто-то купил дом по соседству с Северусом. А тут вы. Весьма логически обоснованное стечение обстоятельств.
— Северусом? — переспросила Гермиона. Имя было красивым, оно раскатывалось по языку, словно мятная конфета.
— Для вас мистер Снейп, подобные привилегии в фамильярности есть лишь у меня. Для меня он совсем мальчик.
— Значит, вы хорошо его знаете?
— Вам не о чем беспокоиться, — Гермиона не знала, пугало ее или радовало то, насколько ясно понимала Велория ход ее мыслей. — Он вас не обидит. В случае... проблем вы всегда можете обратиться к нему.
— Почему вы интонационно выделили слово "проблем"?
Велория улыбнулась.
— Мне нравится ваша прямолинейность, — серьги звякнули. Тирассис завернулась в шаль. — Сами понимаете, дом старый. В нем могут происходить разные вещи. Странные. Отчасти необъяснимые. На первый взгляд.
Холод сполз по позвоночнику. Гермиона сглотнула.
— Как, например, танцующие в поле ночью дети?
Взгляд Велории изменился. Металлическая оправа очков сверкнула в полутьме. Грейнджер показалось, что опустилась тишина: липкая, морозная, словно зловещая зимняя стужа.
— Как что угодно, что кажется вам не таким. Не вписывающимся... в привычный мир.
Гермиона ушла из антикварной лавки со странным ощущением, осевшим за грудной клеткой. Зудящим скребущейся тревожностью и беспокойным предчувствием.
На пороге библиотеки тоже стояли сверкающие вырезанными улыбающимися лицами тыквоголовые фонари. В теплом помещении, пропахшем пожелтевшими страницами ветхих книг, занятая девушка, что-то без конца печавшая по экрану смартфона, пояснила Гермионе детали о зарплате, архиве записанных книг на людей, быстро дала подписать контракт и сказала явиться завтра к восьми.
Домой Грейнджер вернулась, когда закат накладывал свою багряную печать на острые пики деревьев. Только утром сереющее поле теперь залило кровавым маревом заходящего солнца.
Горячая вода расслабила напряженную нервную систему. Казалось, что подсознание чего-то ждало: чего-то страшного, словно вот-то должно было произойти нечто... Но что именно - Гермионе никак не удавалось понять. Она не могла облечь ощущения в слова, они ускользали, как если бы она пыталась загрести песок дырявым ситом.
Вода скользнула теплыми струями по спине и волосам, и Гермиона открыла глаза.
И задохнулась в ужасе. Казалось, сама вода затекла ей в глотку и не давала сделать вдоха. Ей бы хотелось закричать от страха, сковавшего мышцы в содрогании, но рот лишь безвольно открылся.
Всюду была кровь. Тягучая и густая, она текла из душевой лейки, ползла по стенам багровыми каплями. Он была на руках и на теле Гермионы. Кровь заливала ее ступни и скапливалась одной темной массой в сливе дна ванны. Гермиону затошнило, и ей показалось, что ее сейчас вырвет.
Она зажмурилась. Это все ей просто привиделось. Это не по настоящему. Бред. Морок.
И распахнула глаза. Никакой крови не было: вода так же, как и всегда, прозрачными ручейками бежала по стенам и телу.
Гермиона прислонилась спиной к холодной стене ванной и сползла вниз. Ее все еще мутило, окружающее пространство качалось перед глазами, предметы изгибались в бесформенную дугу.
Она схватилась за голову. Это не было нормально.
Это не было нормально.
Она вспомнила слова Велории. Небольшой домик, расположенный сейчас неподалеку, возник отчетливым образом перед глазами.
Ей нужно было обратиться к нему.