День шестой: Мясные куклы
«Когда плоть шевелится без души — она уже не твоя.
Если видишь, как рука на стене стучит по имени — не отвечай.
Потому что, может быть, эта рука была твоей…
ещё вчера.»
— Кровавый отпечаток с подписью «Шестой день» в доме мельника
С утра всё было слишком спокойно.
Солнце вышло. Собаки лаяли. Люди даже начали улыбаться — словно кошмар отступил. Но Варя знала: шестой день — день ложной надежды.
На полях появилась первый труп — не совсем труп. Это была голова, пришитая к коровьему телу. Голова принадлежала девочке Кате, пропавшей три дня назад.
Глаза были открыты. Рот кривился в улыбке.
А вокруг были вдавлены следы босых человеческих ног… но с копытами вместо пальцев.
Ночью пошёл дождь.
Но не обычный — густой, как кровь, липкий, с запахом тухлого мяса. Варя с бабкой прятались в подвале, когда услышали шорох за стенами, как будто кто-то тащил мешки с мясом по полу.
А потом началось стукотение.
Раз… два… три…
Пауза.
Снова — три… два… один…
Бабка прошептала:
— Они пришли. Играть.
Когда Варя поднялась наверх, то увидела их.
Мясные куклы. Порождения шестой ночи.
У одного была голова, сшитая из пяти лиц — глаз было десять, носов два, рты в разных местах. Всё это кричало разными голосами одновременно.
Другой был высоким, как сарай, и двигался на четырех ногах из рук, каждая из которых держала детскую игрушку, пищащую в такт его шагам.
Третий — был всего лишь торсом, но из него росли мелкие конечности, будто тело продолжало себя сшивать даже после смерти. Он ползал, оставляя за собой кровавую нить, которой вышивал имена на стенах.
Эти твари не убивали сразу. Они забирали тела живых и вшивали в себя, не убивая мозг, пока тот не сходил с ума.
Жену старосты нашли внутри стены — её грудная клетка стала рамой для двери, а её глаза — глазками на петлях, чтобы смотреть, кто входит.
Мясные куклы не просто убивали — они создавали экспозиции. Как будто показывали что-то, послание.
На центральной площади из человеческих тел они выложили надпись:
«ТЫ — ИЗ ПЛОТИ. ПЛОТЬ — ИЗ ВИНЫ. ВИНА — НАША.»
Варя едва не погибла, когда одна из кукол — бывший кузнец, теперь с тремя туловищами и вращающейся головой — пробила дверь их дома. Но бабка успела бросить соль и масло на пол и зашептать:
— «Кто не венчан — не жив, кто не похоронен — не мёртв. А вы, нити зла, вернитесь в ткань!»
Существо захрипело, задрожало, и исчезло, оставив после себя часть сердца, всё ещё бьющееся…
на полу.
Утром из деревни исчез каждый, кто не запирал зеркала. Их отражения остались, но людей не было. Только куклы, сшитые по ним.
Осталось двенадцать выживших. Все они знали — наступает седьмая ночь.
Последняя.
И за ней придёт нечто древнее. Не дух. Не демон. Не плоть.
Сама Ведьма.