13
Голова раскалывается от невыносимой боли. Руки мелко дрожат, несмотря на то, что мальчик был в отключке. Только еле вздымающаяся грудная клетка помогала отличить его от трупа. Он чувствовал, будто от него оторвали кусок плоти. Вырвали и растоптали сердце. Рядом нет того, кто негласно обещал быть подле всегда, кто стал второй половиной души. Юнги умер. Эта картина до сих пор стояла перед глазами. Умиротворенное лицо, а в следующую секунду кровь, заливающая всю грудь и медленными каплями, стекающая на пол. И эти глаза-щелочки. Глаза-щелочки…
Чимин трепыхается, когда на него выливают ведро с ледяной водой. Он резко открывает глаза, и дрожать начинают не только руки, но и все тело. Какой-то мужчина в черном халате тянет его на себя, заставляя встать на ноги. Пак слабо отбивается, сил не осталось абсолютно никаких. Он долго не ел и не пил, за все время, что находился здесь, шесть раз терял сознание, пытаясь отбиться от мертвеца, но он опять и опять тянул свои окровавленные руки к Чимину.
Мужчина выталкивает мальчика в коридор, который освещает яркий свет, нещадно бьющий по глазам. Все те же голые стены и какие-то подвальные помещения. Его ведут к лифту и не церемонясь, заталкивают туда. Чимин готов поклясться, что похож сейчас на душевнобольного или на наркомана, только смирительной рубашки не хватало для полного образа.
Глаза слезились от обилия света и мальчику приходилось часто прикрывать или потирать их. Наконец, его вывели в лабораторию, заставленную множеством пробирок, модернизированным оборудованием и прочим. Из всего этого Чимин смог различить лишь парочку банок с кислотами, про которые им рассказывали в школе. Стоило только оказаться в этом помещении, как неизвестный, ведущий его, отошел на два шага назад и встал за кимовой спиной.
Мальчик пробегается взглядом по помещению, когда видит тело на полу. В горле словно Пустыня Сахара, а сердце готово сломать ребра. На полу, среди столов, лежит Гук, с кровавым пятном на животе.
— Чонгук! — кричит Чимин и кидается к другу, приподнимая чужую голову, бережно укладывая себе на колени.
Чон выглядит слишком бледно, пульса почти нет, и это заставляет мальчика вновь заплакать, хотя казалось, что он осушил все свои запасы.
— Тэхён , — хрипит парень, дергаясь в руках младшего. Гук открывает глаза и мутно смотрит на тонсена, сквозь пелену боли, — это он. Прости, что бросаю тебя Чимини, — Чон закашлялся, пачкая чужие руки темной густой кровью, — твой хен совершил ошибку. Ты должен спастись. Тэхён, это он убил Юнги и твоих… родителей, — Чонгук хочет сказать что-то еще, но его взгляд стекленеет, он смотрит в одну точку и расслабляется.
Чимин кричит, вновь срывая голос. Пульса нет. Старший не дышит, пялясь пустым взором в лицо Пака.
— Нет, пожалуйста, только не снова, — Мальчик прижимает тело к себе, надеясь вдохнуть жизнь, но Гук мертв.
Он, черт побери, умер у него на руках. Его любимый ворчливый, но заботливый хен умер. Его хен, который всегда был опорой и поддержкой, порой казался даже ближе Тэхёна. Его хен, который сорвался вслед за ним в Пусан.
— Мне жаль, мне так жаль, — шепчет мальчик на ухо Чону, но тот его больше не услышит, — Прости меня. Это я виноват.
— Какая сцена, — раздается совсем над ухом, и Чимин резко вскидывает голову.
Над ним стоит Тэхён , слегка улыбаясь. Ким поправляет свою рубашку с закатанными рукавами и с интересом наблюдает за другом. Потом отходит на шаг, его губы растягиваются в улыбке, а потом он смеется. С надрывом, истерично, но тем не менее искренне. Будто услышал очень смешную шутку.
— Тэхён ! Гук он… он…
— Мертв! Он сдох, Чимин-а, как псина. Как его отец, не сделав ничего стоящего! Приехал за тобой, а в итоге умер, герой, ничего не скажешь! — Тэхён тихо посмеивается, присаживается на корточки и тянет руку к Чиме, поглаживая того за ушком. Мальчик тянется за лаской, из его глаз все еще текли слезы, и он совершенно не понимал, что происходит. Но его друг сейчас здесь, рядом, а значит он не один, — Котенок, — тихо зовет Ким, — это я убил его.
Чим замирает. Все спокойствие разом уходит, и он неверяще смотрит Тэхёну в глаза, а тот притягивает Пака за загривок к себе, приближаясь к уху.
— Я убил его. Зарезал ножом. Убил его отца, пустил пулю ему прямо в лоб. Это я нанял людей, которые убили твоих родителей. Я заплатил им большие деньги, но тебе удалось сбежать, — Тэхён нежно целует Чимина в щёку и отстраняется, улыбаясь глазами-щелочками.
— Ты… это ты убил Юнги, — шепчет он.
— За кого ты меня принимаешь? Конечно нет, я убил не его, — парень снова рассмеялся, а потом покачал головой, словно осуждал друга за то, что тот сказал несусветную глупость, — Тому парню просто сделали похожую пластику, чтобы пощекотать тебе нервишки. Настоящий же Юнги, — Тэхён оборачивается, подавая этим какой-то знак.
Мужчина с маской на лице и в знакомом черном халате закатывает каталку, вместе с сопутствующим аппаратом жизнеобеспечения, в помещение. И… о Господи! На каталке лежит Юнги, очень бледный, даже бледнее, чем когда был призраком. Белые волосы, сливающиеся с бедным исхудавшим лицом. В вены были понатыканы иглы с разными препаратами. Ему вводили готовые витамины, чтобы тело вырабатывало энергию, а также глюкозу, которая превращалась в гликоген, так как Мин не совершал ни умственной, ни физической работы. А сахар нужен был лишь для того, чтобы поддержать гомеостаз и дать организму достаточно сил для поддержания жизни в клетках. Все это пронеслось в голове мальчика за пару секунд, стоило лишь оценить ситуацию. На голове Юна был надет какой-то ободок или что-то вроде.
— Что ты с ним сделал? — хрипит Чимин, не в силах подняться на ноги. Он дрожит, как осиновый лист и сделать с этим ничего не может. У него истощение и моральное и физическое.
— Не волнуйся, он жив. Пока. Не мог же я отказать себе в удовольствие медленными и неторопливыми движениями отрезать маленькие кусочки от его тела, чтобы ты видел, как он умирает, — Тэхён улыбается все также нежно.
— За что? За что ты так? Ты же любил Чонгука, мы были лучшими друзьями. Так что же произошло? — Чимин шепчет, сглатывая тяжелый ком. Он все еще чувствует тяжесть мертвого тела на своих коленях.
— По правде, я не хотел, чтобы Гук умер, но он сам виноват, не стоило ему сюда соваться, — с его лица наконец слезает улыбка, и Ким поджимает губы, смотря на некогда любимого человека, — Знаешь! — он внезапно хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание, — я могу рассказать тебе одну очень увлекательную историю, но для этого мы должны пригласить сюда всех гостей!
Словно по команде, а может так оно и есть, в помещение заводят еще двоих человек с завязанными глазами. Но Юнги их узнает. Хосок, бывший Чонгука, который помог ему выйти на связь с Юном. И Сокджин, который помог не сдохнуть. С их глаз стягивают повязки, и они встречаются взглядами.
— Хо?!
— Джин! Какого черты ты здесь делаешь?!
— Это я должен спрашивать.
Хосок был тем, кого любил Джин. До безумия любил. Но тот не замечал никого, кроме своего бывшего.
— Вы знакомы? — хрипло спрашивает Чимин, уже не удивляясь, что эти двое здесь делают.
— Джин — второй участник моего клуба, помнишь, когда ты ко мне пришел, я сказал, что его нет, — Чон бегает глазами по знакомому лицу, а потом он смотрит на Чимина, тот словно побитый щенок. Красные глаза, истощенный вид, растрепанные волосы, все в его виде выдавало вселенскую усталость, и у Хосока защемило где-то в районе груди, — Где Чонгук? — будто опомнившись спрашивает он, пока не натыкается взглядом на тело, лежащее неподалеку от мальчика, — Гук?
Чон смотрит на любимого, тот глядит куда-то мимо него.
— Хэй, почему ты не отвечаешь? — Хо пытается разглядеть, подойти поближе, но его крепко удерживают за спиной люди Чимина, — Гук! Твою мать, Чимин, что с ним?
У парня начинается откровенная паника, когда он замечает потускневший взгляд Чимина. Он вырывается и подбегает к Гуку, трепетно опускаясь рядом на колени Боится, что его догадки оправдаются.
— Эй, Гуки, ты не должен меня так пугать! Это не смешно, ты же знаешь, что я боюсь абсолютно любой херни, — нежно шепчет Хосок. Осознание наступает постепенно, но парень не готов с этим мириться, — Нет! НЕТ! Ты не мог, только не снова, не бросай! — он зарывается в чужие волосы, но не находит отклика на свои действия.
— Ох, эти драматические сцены мне уже порядком поднадоели, — Ким закатывает глаза и кивает на Хосока, которого тут же скручивают, — Слушайте сюда! Только двое из нас знают правду этой истории, так позвольте поведать вам! Восемь лет назад у маленького мальчика по имени Пак Чимин нашли рак, чем были очень огорчены его родители, а его брат, Юнги, медленно сходил с ума, осознавая, что происходит в их семье. Чим увядал на глазах. Но одним прекрасным днем, — Тэ проходится туда-сюда, усмехаясь на рыдания Хосока, — Правительство выдало лаборатории Пусана секретную панацею. Мистер и миссис Пак тут же предложили протестировать лекарство на их сыне. Все шло гладко и мальчик даже пошел на поправку. Пока он не умер. Но знаете, самое интересное в том, как это произошло.
***
Молодой аспирант Ким Сокджин передал документы в надежные руки главного ученого и в принципе мог идти, да только подвис на этих ямочках, что неизменно появлялись, когда Намджун улыбался. Джин буквально сталкерил своего научного руководителя. Провожал его до парковки, готовил обеды, а один раз даже поправил ему галстук, как будто они какая-то супружеская пара. Правда потом осознал, что это было совершенно непроизвольно и жутко покраснел. Джин никогда не рассчитывал на взаимность, но позволял себе немного пофлиртовать.
Джин был в шоке, когда к ним поступил сын ученых, у которого обнаружили рак. Панацея была разработана каким-то ученым, которого правительство быстро устранило. Они передали протестировать лекарство пусанской лаборатории.
Этот мальчик был таким солнечным. Джин навещал его каждый день, периодически приносил ему сладости или детскую книжку. Чимин совершенно не понимал, что неизлечимо болен, а потому улыбался так светло и широко, как не улыбался никто. Когда мальчика выворачивало наизнанку Ким всегда находился рядом. За недолгую неделю он сильно привязался к Чимину. А когда тот пошел на поправку, и зараженные клетки начали выводится из организма, радовалась вся лаборатория. Они даже позволили себе немного выпить, но что из этого вышло…
— Джин-а, — шептал Намджун, прижимая младшего к койке Чимы.
— Что ты делаешь? — испуганно спрашивал Джин, но алкоголь немного размазывал реальность, а потому тонсен не сильно отбивался.
— Ты так давно за мной бегаешь, мне кажется я тоже… — что «тоже» Джин не узнает никогда.
Намджун подхватывает его под бедра и закидывает на столик, который находится совсем рядом с аппаратом регулирования кислорода. Сокджин стонет и совсем не замечает, как его изящная рука случайно нажимает на одну из кнопок. Не замечает, как мальчик постепенно бледнеет. Не замечает до тех пор, пока одна сплошная линия не виднеется на кардиограмме. Не замечает, как Чимин умирает.
Чимина не удалось спасти, но родители отказывались отключать сына от аппарата. Прошло 12 часов. Все работники ходили словно в воду опущенные, пока не прибежало торнадо в виде Юнги, сметая все на своем пути. Узнав о смерти брата он тут же бросился сюда.
— Чимин! — закричал подросток, вваливаясь в палату.
Вина за содеянное до сих пор лежит на плечах Джина неподъемным грузом. В тот день Намджун покинул его, а встретились они только спустя шесть лет.
***
— Юнги впал в кому, а ты внезапно ожил. Никто не знает, что тогда произошло, но именно этому идиоту, — кивок в сторону каталки, — ты обязан жизнью.
— Прости, Чимин, я так виноват, — Джин отвернулся и горько заплакал.
— Как ты мог… — прошептал Хосок, огонек ярости разгорелся в его глазах, — ты убил его! Секс поставил выше! Гук… теперь он…
Чимину казалось, что еще пара секунд и он упадет в обморок. Однако, этого не произошло даже спустя пять минут. Сознание все также функционировало, а желание вскрыться росло с каждой секундой.
— Но за что мстишь ты? Мы были лучшими друзьями, по крайней мере еще пару часов назад. Я не понимаю…
— Когда правительство отправило военных в лабораторию, твои родители отказались говорить где ты, из-за того, что тебя захотели забрать, ведь ты был всего лишь эксперементом. Тогда моих настоящих родителей убили! Сука, их убили как собак! Твои ублюдки-родители, они виноваты. Но ничего, они больше не совершат таких оплошностей. Ты не знал, Чимини, но моя мама была беременна, — Тэхён грустно улыбается, по щеке стекает одинокая слеза, признак слабости, за которую Ким будет корить себя, — все могло бы сложиться иначе. Знаешь, Гуки мог бы жить, если бы его сюда не направил Сокджин, — Джин бледнеет от его слов и судорожно выдыхает, — ох, неужели ты думал, что я не узнаю?
— Ты…! Ненавижу тебя! — Хосок воет побитым зверем, силится вырваться из крепко держащих рук, но попытка терпит неудачу, — Тварь! Это ты должен был умереть вместо него, ты!
Старший не отвечает. Потому что знает, что виноват, что облажался. Он разрушил множество жизней, но осознание не делает легче. Как бы он хотел никогда не рождаться, чтобы не приносить столько боли любимым людям.
— Теперь ты понимаешь, Чим-Чим? — Тэхён подходит к Чимину и тянет за волосы на себя, — Два месяца назад я узнал обо всем. Те люди… усыновили меня. У меня никого не осталось. Теперь я лишу тебя всего, — он подает знак и люди в форме подбегают к каталке, нажимая пару кнопок на аппарате, — он хоть и в коме, но чувствует все. Сначала ему отключат подачу морфия, боль будет адской. Затем ты убьешь его. Только ты Чимин… иначе, в чем же веселье?!
Душераздирающий крик эхом проносится по закоулкам парка, в котором еще не было людей и не будет. Каждый знает кровавую историю Пусана, но все предпочитают отмалчиваться. Каждый знает и волнуется лишь за свою шкуру.