14
Намджун чертыхается, когда опять, из-за своей врожденной неуклюжести, толкает бак с химическими реактивами, которые остались тут еще со времен его работы в лаборатории. Естественно правительство после утайки о Чимине и Юнги быстро прикрыло их деятельность, но Наму удалось сбежать раньше. Он хотел забрать с собой Сокджина, но груз ответственности не позволил ему бросить все, как трус. Бросить все, как это удалось сделать Намджуну.
Он пробирается по самой жопной части здания, там, где сосредоточены все электрические соединения. Напряжение было столь велико, что могло превратить Нама в запеченный стейк. Именно поэтому стоило действовать аккуратнее. Периодически он копался в панелях управления. Его план был довольно прост. Вытащить отсюда всех заложников, а после взорвать к чертовой матери эту гребаную лабораторию. Сколько экспериментов было проведено в этих стенах. И не сосчитать! Людей скрещивали с животными, тестировали вирусы и различные лекарства. Однако здесь неплохо постарались, чтобы вернуть лаборатории привычный давний вид.
Своих людей Нам не взял по одной простой причине — среди них завелась крыса, которая поставляла всю информацию Тэхёну, а выявить кто именно так и не удалось. Все молчали в тряпочку и трясли головой, мол не знают ничего подобного.
Проходя мимо очередной цистерны, он едва успел спрятаться. Мимо прошел один из сотрудников. Сердце бешено стучало где-то в районе горла. Вывернув из-за угла ему наконец-то удалось добраться до главной панели. Столько времени прошло с того момента, как он последний раз был здесь. Намджун несмело улыбнулся и нежно провел рукой поверх кнопок.
10 лет. 10 гребаных лет ему приходится скрываться. Прогнивший изнутри и испуганный он может только сбегать от правосудия. А ведь все могло быть иначе. Если бы он только не влюбился в прекрасного аспиранта. Но не влюбиться в Сокджина было просто невозможно. Тот поражал не только своей прекрасной внешностью, но и интеллектом. А также отважностью, ведь он единственный, кто после закрытия лаборатории интересовался жизнью Чимина.
Намджун ненавидит себя за слабость, за трусость и много за что еще. Но сейчас пришло время платить по счетам. Он готов сдаться полиции, ведь уже много лет в розыске, как главный ученый, что ставил незаконные генетические эксперементы. Ему светит, как минимум двадцать лет за решеткой, но он готов. Теперь готов.
Не давая себе опомниться, он спускает один из множества рычагов вниз. Вводит заводской код, который будто клеймом отпечатался в памяти и нажимает еще пару кнопок. Все. Процесс необратим. Через пару минут здание взлетит к чертям собачьим. У него в запасе не более двадцати минут.
Громкий нечеловеческий вскрик заставляет мужчину испуганно вздрогнуть. Черт! Главное успеть!
***
Тэхён держит Чимина крепко, хоть прилагать особой силы нет смысла. Мальчик настолько истощен, что в любой момент мог упасть в обморок. Он подводит бывшего лучшего друга к Юнги и вручает скальпель.
— Дело только за тобой. Сделай первый надрез, — Ким чувствует, как Чиму трясет, будто в лихорадке, но лишь шире тянет губы в улыбке.
— Нет, умоляю тебя! Не трогай его, пожалуйста, убей меня, — Чим хватается ладошками за белоснежную рубашку Тэхёна. Сталь холодит кожу. Пак боится. По настоящему боится.
— Ну-ну, не плачь, малыш. Пойми меня, просто сделай это.
Мальчик был готов поклясться, что за этот короткий промежуток времени, что он склонился над лицом Юнги, у него перед глазами пронеслась вся жизнь. Не эта, в которой море боли и столько же отчаяния, а та, которая могла бы быть. С любящими родителями, заботливым братом Юнги, в которого Чимин бы обязательно влюбился, потому что по-другому и быть не может. Мин бы защищал младшего брата, постоянно лез бы в драку, ведь сам Чим за себя постоять не смог бы. Они бы дружили с Тэхёном и Гуком, с живым Гуком. С улыбающимся солнечным Хосоком и, возможно, со странным и безумно красивым Сокджином. Все могло бы сложиться иначе. Семья, друзья, любовь.
«Твои друзья… они хорошие.
— Не то слово! Люблю их безумно, именно поэтому решил поступить так. Ох, чувствую Чонгук будет в ярости! Хах, когда мы встретимся отвесит мне пару смачных щей!»
Чим кидает взгляд на мертвого Гука и выть хочется с двойной силой.
— Ну же, — шепчет Тэ, опаляя чужое ухо горячим дыханием.
«…мама подошла к спящему Чиме, щекоча его перышком по носу, а отец держал в руках большой торт аккурат над сыном. Пак подпрыгнул на кровати и громко чихнул, залетая лицом в кремовый торт.
Тэхён и Чонгук, которые снимали все это начали ржать, казалось, на всю улицу. Родители тоже хихикали, пока сам мальчик пытался отплеваться от крема…»
— Прости, — Пак склоняется над Юнги и нежно, насколько это возможно, целует в губы. Совсем не умело, но вкладывая все чувства в этот детский поцелуй. Тэхён за спиной недовольно цокает.
«— Что ты делаешь?
Целую тебя. Разве это не очевидно?
— Но парни не целуются!
Кто сказал?»
Чимин улыбается, вскидывает руку с лезвием и целится прямо в Юнги, но в последний момент меняет траекторию и хочет вонзить себе в сердце.
— Не шути со мной, сука, — рычит Тэхён, сжимая чужую руку в своей до хруста костей.
— Я не могу! Пожалуйста! Молю тебя, — в голосе Пак отчаяние мешается со страхом.
— Слабак!
Ким отталкивает мальчика и сам подходит к Юну, занося над ним скальпель. Но Чимин перехватывает его руку и тянет на себя. У него как будто открывается второе дыхание, когда он со всей дури ударяет парня по лицу. Тот рычит, утирает кровь выступившую из губы и струйкой стекающую из носа и кидается в ответ на Пака. Тэхён сжимает его волосы в кулаке и приставляет лезвие к горлу.
— Попался. Не вмешивайтесь, — кинул он своим людям.
«—Если тебя схватили сзади и крепко удерживают, то ударяй локтем прямо в живот противника. Главное не поддавайся панике…»
Совет Гука и его уверенное лицо вовремя всплыли в памяти. Проделав этот нехитрый маневр, он выбил скальпель из рук бывшего друга.
— Мы были близки! Гуки любил тебя, но ты убил его! — кричит Чимин, нанося новый удар. Ким пошатывается, но тем не менее стоит на ногах, делая очередной блок, — Как ты мог?!
— Если бы не ты и твои родители, то мы с Гуки могли быть счастливы! Мы могли быть вместе! Это ты виноват! — Тэхён неконтролируемо наносит удар за ударом, превращая красивое лицо в месиво, — Сдохни! — он нашаривает рукой скальпель и вскидывает его вверх. В глазах настоящее безумие.
— Прости, — Чимин опустил взгляд на свои руки, которые прижимали руки Тэхёна к его животу.
Тэ недоуменно смотрел на расползающееся пятно на своей рубашке.
— Я… я… — он хлопал глазами и ртом, внезапно адская боль прошила все его тело, начиная от раны и заканчивая кончиками пальцев.
— Тэхён, нет! — Ким кинулся к парню и вовремя успел словить, прежде, чем тот соприкоснулся с полом.
Люди Кима тут же среагировали, доставая пистолеты, но Джин был быстрее и ловчее. Парой движений он выбил оружие у двух ученых и недолго думая пристрелил их. Хосок тут же снова бросился к Гуку, надеясь на чудо, но его не произошло.
— Я не хотел, Тэхён… ты единственный кто у меня остался. Пожалуйста, не уходи. Я так виноват! — Чимин роняет слезы на лицо бывш… нет, на лицо своего лучшего друга, пока тот лишь мягко улыбается.
— Ну-ну, малыш, не разводи сопли! — Тэхён находит в себе силы огладить чужую щеку, — Я бы в любом случае убил бы тебя. Но мне на самом деле жаль, что все вышло именно так. Знаешь… если снять с Юнги тот подавитель и отключить его от аппарата, он, возможно, проснется. Но шанс один на миллион. Положись на свою удачу.
— Мне было семь лет, когда мы встретились, я не хочу терять тебя. Ты не можешь…
— Прости. За все прости, — Тэхён медленно закрывает глаза, полностью расслабляясь.
Чим скребет ногтями о пол, пытаясь вновь не закричать. Сегодня он умер дважды, вместе со своими друзьями, которых никогда не забудет.
— Мне было всего пятнадцать, когда я понял, что такое настоящая боль, — шепчет мальчик, прикрывая веки Тэхёна.
— Хосок! Надо выбираться отсюда! Могут придти остальные, и тогда нам точно не сбежать, — уговаривал парня Сокджин, но тот лишь отрицательно мотал головой.
— Гуки, о чем он говорит? Куда это еще надо бежать, когда можно остаться здесь. С тобой, — Чон целует чужие синие губы и переплетает пальцы с трупом.
Сокджину больно физически от этой картины. В груди воет зверь, царапая и без тот израненное сердце. Он тянет Хосока на себя, но тот лишь отмахивается.
— Сокджин! — Намджун вваливается в помещение неожиданно, держа в руках пистолет.
В его глазах облегчение, когда он видит своего возлюбленного живым, но его взгляд цепляется за Хосока, и глаза едва не вываливаются из орбит.
— Хо! Что ты здесь делаешь?
Но парень не слышит дядю, трепетно шепчет что-то Чонгуку.
— Черт! Надо уходить! Через три минуты это здание взорвется! — Намджун подбегает к Чимину и заставляет его подняться на ноги. Он видит мертвого Тэхёна, а потом замечает и Чонгука, парня, в которого был безумно влюблен его племянник, — О, нет, Хосоки…
Чимин отталкивает от себя неизвестного мужчину и подбегает к каталке. На своих друзей он не смотрит. Три минуты на то, чтобы убраться отсюда подальше. Прощайте, Вигуки. Это прозвище Чим выдумал парочке еще три года назад и называл их так только в самые эмоциональные моменты.
— Что значит взорвется?! Ты в своем уме, идиот?! — Сокджин кидается на Нама, хватая его за грудки. Он заглядывает ему в глаза и видит лишь решимость, — Ты… ты… активировал ее, да? Взрывчатку. Разработанную мной взрывчатку! Ты идиот, в этом здании столько открытий!
— Эти открытия стоили жизни сотни людей. Я готов, понести наказание. Даже если придется уничтожить дело всей жизни. Надо уходить, Джин, — Намджун говорил серьезно и уверенно.
— Черт с тобой! — воскликнул в ответ Ким и подошел к Хосоку, — Соки, надо уходить. Это здание скоро взорвется, пошли.
Хосок не поддавался никаким уговорам. Он качался из стороны в сторону, бормотал что-то себе под нос, убаюкивая Гука. В это время Чимин, прилагая все оставшиеся у него силы, пытался выкатить каталку из помещения, заведомо отключив аппарат жизнеобеспечения. Он даже думать не хотел, что случится, если Тэхён его обманул. Пак не обращал внимания на остальных. Он был озабочен только спасением брата.
Знакомый коридор встретил лишь пустотой, так, что на задворках сознания, где-то в самом углу, вертелась мысль о работниках этой лаборатории. Через пару поворотов Чимин увидел панель управления и вкатил Юнги туда, на поднимающийся пол. Если через минуту Сокджин, Хосок и Намджун не придут, придется уходить без них. Мальчик пытался абстрагироваться от всего произошедшего, прекрасно понимая, что погоревать может и потом. Но Гук… он не заслужил такой смерти. Никто вообщем-то не заслужил, но… этот хен, что был дорог сердцу, который был похоже единственным лучшим другом, который не предал и не бросил до самого конца.
Джин и Джун тянули Хосока на себя, но тот кричал, упирался и вырывался, раз за разом бросаясь к возлюбленному.
— Оставьте! Уходите!
Сокджин ронял слезы на пол, с неверием смотрел на Чона. Намджун кричал что-то об оставшейся минуте, но он не мог бросить племянника.
— Джини… тебе надо выбираться, я останусь с ним, — выдавил Джун, но младший тут же вцепился в его руку.
— Это ты… должен уходить. Я… на самом деле влюблен в Хосока уже два года. Останусь я.
Не успел Нам ответить что-нибудь возмущенное, как раздался первый взрыв.
— Еще два, — прошептал старший.
Он принял решение. За которое будет винить себя всю жизнь.
***
Чимин терпеливо ждал, но когда раздался второй взрыв, он понял что осталось пару секунд. Всего лишь пару секунд. Он напряженно всматривался в коридор, когда увидел Намджуна, который силой тащил упирающегося Джина к панели.
— Где Хосок?
— Я… поймите меня, пожалуйста. Его было невозможно оторвать от Чонгука…
При упоминании имени хена Пак дернулся и нажал одну из кнопок, когда раздался третий взрыв…
***
Три пустые могилы стояли в заброшенном парке Нампо в Пусане. Когда ровно три года назад на всю Корею прогремели новости о подпольной лаборатории, которую правительство уже не смогло скрыть, люди начали устраивать митинги. Они протестовали против нынешнего президента, хотя именно он и не был в курсе дела. Всю грязь творили за его спиной. Тогда из этого парка, который получил дурную славу решили сделать кладбище.
Три могильные плиты. Совсем рядом. Как будто… здесь захоронены давние друзья… а может быть, так и есть?
Ким Тэхён 1995-2011
Чон Хосок 1994-2011
Чон Чонгук 1993-2011
Трое мужчин и один молодой паренек стоят у этих самых могил. Они с грустью смотрят на надгробия, не позволяя себе заплакать.
— Мы знакомы были всего три дня, Хосок-хен. Но за это время я понял, что ты самый преданный из всех, кого я знал. Ты был так влюблен. Это было физически больно, я прав? — паренек мягко улыбается и проводит рукой по земле, — знаешь, я сейчас счастлив. И надеюсь ты тоже будешь, там, на Небесах, с Чонгуком.
Парень поднимается на ноги, оттряхивая колени и переходит к следующей могиле.
— Хэй, привет, соулмейт. Давно не виделись, да? Как ты? Надеюсь, что в порядке. Знаешь, а я простил тебя. Родители... я так сильно их любил, но я понимаю, что из-за них ты потерял своих родных. Мне никогда не будет прощения за то, что я сделал с тобой… Но… несмотря на все… я знаю… что ты любил меня. И я тебя. Гук простит тебя, потому что не может иначе.
Один из мужчин за его спиной начинает ронять слезы. Да, Сокджин всегда был сентиментальным. И он… не смог отпустить Хосока и простить Тэхёна уж тем более. Но смотря на этого повзрослевшего мальчишку, которого оберегал в раннем детстве, он понимает, что жизнь на этом не заканчивается.
Когда вы теряете близких, не нужно постоянно горевать и начинать пить, чтобы забыться. Жизнь и правда на этом не заканчивается. Вы все еще можете дышать, кушать вкусную еду, спать. Вы все еще живы. Единственное, что вы можете сделать — не забывать. Не забывать тех, кто был дорог сердцу и не пытаться покончить собой. Мертвые это не оценят.
— Чонгук-хен, — Чимин улыбаться больше не может, только не рядом с ним. С хеном, который всегда мог распознать его реальные эмоции, искусно скрытые за маской, — я так скучаю, — говорит, роняя первые слезы, — это я виноват, что тебя больше нет. Только я. Но ты же простил. Небось, ругаешься там сейчас, материшься на такого несмышленого ребенка. Ты мне был словно старшим братом и отцом в одном флаконе. Мог отчитать за какую-нибудь глупость, а мог вместе со мной эту глупость сотворить, — Пак начинает выть от безысходности, от пустоты, — я блогодарен тебе. И никогда не забуду.
Парень приподнимается, подтягиваясь к надгробью и оставляя там легкий поцелуй.
— Малыш, — шепчет сзади Юнги, обхватывая Чимина за талию и прижимая к себе, — Я не знал никого из них. Помню лишь обрывочные куски воспоминаний, но… я уверен, что они были хорошими, даже Тэхён. Возможно, ему стоило уделить чуть-чуть больше внимания? Я благодарен всем, за то, что ты сейчас рядом.
Тогда, после взрыва, Намджуну, Сокджину и Чимина едва удалось вытащить из того склада на улицу каталку с Юнги. Сняв с него подавитель энергии, Пак ждал, что он тут же очнется, но этого не произошло. От истощения и переутомления Чим потерял сознание, а проснулся уже в больнице. Мин проснулся через пару дней, однако, он помнил не все, что произошло, а только урывками.
Намджуна посадили за решетку, и казалось, Джин навсегда сбежал, забыв эту историю. Но спустя месяц, когда проходило слушание по делу проведения незаконных экспериментов, он появился. Молча зашел в зал суда и просто сел рядом с Джуном, на место адвоката. Джин заранее оформил все документы и ему удалось ловко обвести присяжных вокруг пальца. В итоге Нама выпускают. Но они не начали встречаться, не бросились друг другу в объятия. А просто разошлись.
Спустя три года все четверо собрались в Пусане, городе, возведенном на человеческих костях и крови. Чтобы почтить память самых дорогих сердцу людей.
— Я так влюблен в тебя, — шепчет Юнги, зарываясь носом в чужие волосы, вдыхая запах кофе. Показывает, что рядом, что Чимин не один и может положиться на него.
Мне было всего восемнадцать, а через пару месяцев должно было исполниться девятнадцать, когда я понял, что безумно влюблен в собственного брата.