VI
— Мне с-страшно, — прохрипел Дэнни, крепко-накрепко прильнувший к матери.
— Ч-ш-ш, тише... а то Оно услышит нас...
Снаружи, за тонким слоем полиэфира, ещё горел неяркий свет, оттенявший всё, что происходило по ту сторону палатки. Вершившаяся там бесовская процессия сводила Сидни с ума, взвинчивая каждый доселе недвижимый и обезмолвленный нейрон в её мозгу. Костёр глумливо мерцал, и в хороводе его беспорядочных колыханий кружились жуткие звероподобные силуэты. Кряхтящие и блеющие силуэты. Ломаные телодвижения, подобные слоновьему трублению визги, мерзопакостный гогот и довершающие сию тошнотворную фантасмагорию нечеловеческие выкрики — не описать в надобных красках того кошмара, что так поспешно и абсолютно-таки вольготно воцарился в некогда умиротворённом местечке в бессчётных милях от благодатного лона цивилизации.
— Помогит-те, те!
— Help-p!
— Ayúd-dame!
За неправильными словами следовали мерзкие шлепки: два такта сменялись четырьмя и наоборот. Обуславливалось это тем, что таинственное существо или, как полагала Сидни, существа не имели ярко выраженной предрасположенности к передвижению определённым способом: по своей же неясной прихоти твари вздымались на две пружинистые лапы, после чего обрушивали могучие тела, приземляясь на все четыре, пять, а то и большее число конечностей. И даже в рассеянных теневых очертаниях, что приходились в моменте недюжинным подспорьем, девушка, как ни старалась, не могла распознать знакомых образов; так или иначе, разрываясь между потугой наречь загадочных гостей людьми и навязчивой идеей о животном происхождении оных, Сидни впадала в крайней тяжести ступор, ибо далеко не всякий земной зверь и — если уж на то пошло — человек выпрастывает склизкие щупальца аккурат из-под рудиментарного спинного образования.
Вкрай зардевшийся и до изнеможения напуганный, Дэнни лишь безучастно трясся, пока заплаканная мать прижимала его кудрявую головёнку к груди. Мысль, что её родное дитя вот-вот разорвут на части, отравляла рассудок, оставляя за собой лишь неразвеянный прах конвульсивно-агонизирующей души. А само понятие «материнство», впрочем, как и его смешное определение, на деле не стоило и ломаного гроша.
— Мамочка, Они убили папу? Он не вернётся? — пробормотал Дэнни.
— Нет, нет, что ты! Папа уже бежит к нам. У него есть ружьё, и он обязательно спасёт нас! Вот увидишь — на следующих же выходных мы всей семьёй отправимся на городской фестиваль. Помнишь о нём? Там будет очень много весёлых людей, да и самим нам будет...
— Ве-е-есело! — пролепетала тварь, проводя когтями по тонкой тканевой оболочке.
Молния палатки с противным скрежетом поползла вниз...