Часть 9
Огромный стол, уставленный всевозможными блюдами, начиная от жареной птицы, заканчивая разнообразными сладостями.
— Вы опоздали на четыре минуты, — сказал эстет, сидя по левую руку от старшего брата. Тот, в свою очередь, расположился во главе выше описанного мебельного изделия, — не заставляйте нас ждать, в противном случае, останетесь без еды. Ваше место рядом с Шу.
Справа от старшего был свободный стул, стоявший напротив Рейджи. Видимо, оба теперь будут с особой тщательностью следить за моим поведением.
Времени обдумывать у меня не было. Поскольку я не питалась почти неделю. Если бы не последствия, то набросилась бы на стол, с особой жадностью поедая каждое блюдо.
Как только я приземлилась на указанное место, Рейджи объявил о начале ужина.
Я чувствовала на себе несколько пристальных взглядов, но разглядывать окружающих не было ни желания, ни сил, поскольку уже начала опустошать тарелку с безумно вкусной едой.
Вдруг двери в столовую открылись, и за ними появилась невысокая девушка, скорее походившая на привидение, нежели чем на живого человека. На ней было свободное белое платье с длинным рукавом и высоким горлом. Волосы бедняжки были заплетены в тонкие косы, на бледном лице хорошо было видно большие фиолетовые мешки под глазами, а также вынужденную полуулыбку и впалые щеки.
— Прошу прощение за опоздание, господа Сакамаки, я неважно себя чувствовала, поэтому смела опоздать на ужин. Надеюсь на ваше понимание, — она учтиво поклонилась.
— Опаздывать на употребление пищи — крайне не учтиво, юная леди, учитывая тот факт, что вы проживаете со всеми удобствами в нашем доме. Если вы плохо себя чувствовали, то могли бы предупредить заранее, чтобы слуги принесли еду вам в комнату.
После его фразы я поперхнулась соком, налитым в красивый стакан из тонкого стекла, который при неосторожном движении рассыпался бы на мелкие кусочки. «Прямо, как моя жизнь», — проводя аналогию, подумала я, едва не сказав это вслух.
«Проживая со всеми удобствами» — это шутка такая?
Второй по старшинству сын, смерив меня злым взглядом, продолжил,
— Поэтому, после ужина вы будете наказаны, а теперь, Кейт, перестаньте трястись и сядьте наконец на свое место.
Девушка мелкими шажками прошла на отведенный ее скромной персоне стул, находившийся на противоположной стороне от меня, то бишь, между Аято и Субару.
Когда мы встретились глазами, ее лицо приобрело тень удивления и чего-то еще, а чего именно я не могла разобрать.
— Рейджи, — прервав наш молчаливый диалог, сказал Райто, — отдай мне сучку-Кейт, я-то уж ей покажу, как с ее стороны невежливо опаздывать, — прикусив губу, шляпник мечтательно закатил глаза.
— Заткнись, Райто, эта девчонка принадлежит Великому мне, —перебивая речь младшего брата, выкрикнул Аято, который сидел рядом с девушкой, и демонстративно обнял ее за плечи, дернув на себя.
— Аято, не будь жадиной, тем более уже конец месяца, ей неделя от силы осталась.
От услышанного у Кейт потекли слезы, но вместо страха на лице было ничто иное, как облегчение. Я же пришла в шок и, посмотрев на девочку, нашла в ее взгляде, обращенном на меня, сочувствие.
Вот сейчас мне стало паршивей, чем было. Человек, который умрет буквально через неделю высказывает мне сочувствие. Могу с уверенностью сказать, что видела в шевелении ее губ слово «держись».
Видимо, Шу, до этого молча наблюдавший за происходящим, решил разрядить обстановку,
— Не беспокойся, — сказал он тихим голосом, — срок годности твоей жизни зависит от поведения. Тебе выбирать: будешь ты жить месяц, как эта недалекая девица, или же продержишься дольше и повеселишь меня своим присутствием.
— Срок годности… — повторила я себе под нос, опуская вилку, которой мне приходилось есть лишь то, что резать не нужно, ибо орудовать могла я лишь одной рукой. — Неужели нельзя проявить хоть каплю уважения к человеческой жизни? — проговорила я, смерив его неуверенным взглядом, в котором кроме банальной ненависти не отражалось ничего.
Смотреть на своего насильника, который вальяжно сидел, закинув ногу на ногу, во главе стола семейки психопатов, было до потери пульса противно.
— В честь чего?
— Хотя бы потому, что она не дает вам подохнуть от жажды человеческой крови.
— Мы платим деньги не за то, чтобы уважать каждый приезжающий сюда мешок с кровью, а за то, чтобы питаться. Прямая обязанность девушек, которых поставляет нам церковь — кормить кровью своих хозяев.
— И сколько нынче стоит человеческая жизнь?
— Прекратите, — сказал парень, сидящий напротив меня, — неприлично разговаривать за столом. Тем более, это совсем не должно тебя касаться, лучше подумала бы о себе, — упрекнув меня в любознательности, озвучил Рейджи, попутно поправляя привычным движением очки.
Я замолчала, ибо вести дальше этот и без того бессмысленный диалог никто не собирался. Не знаю, какие ощущения преобладали в тот момент, потому что в жизни такого яркого букета чувств внутри ни разу не цвело.
Нас с детства учили протягивать руку помощи нуждающимся, в переломные моменты веры идти в церковь и молиться. Вот так придешь разок: «Святой отец, я согрешила», так тебе тряпку к носу, пропитанную хлороформом, и в особняк к вампирам. Они разрушили все представления о мире, ведь, получается, что церковь, выступающая в роли добра, продает своих невинный дочерей в рабство к созданиям ночи, то есть злу. Тогда что в нашем мире можно назвать добром? Я запуталась.
Аппетит пропал и, по-моему, не собирался возвращаться.
Я встала из-за стола, благодаря вампиров за ужин, и отправилась к себе. Дорога предстояла долгая, поскольку я медленно передвигалась и совершенно не помнила пути назад.
В итоге, плюнув на все рамки приличия и открывая одну дверь за другой, я все же смогла найти отведенную мне комнату.
Странно, но кровать заправлена, окно открыто, и в комнате было проветрено. Вот, что имел в виду Рейджи, когда говорил об удобствах. Даже как-то смешно.
Скинув платье вместе со всем прилегающим, я подошла к окну и уставилась на невозможно красивый сад, состоящий исключительно из белых роз, которые, видимо, окружали весь особняк. Легкий летний ветерок обдувал мое нагое тело, отчего по нему побежали приятные мурашки. Впервые за все время пребывания здесь я позволила себе улыбнуться. Даже на душе немного полегчало. Солнце вставало, а я только пришла с ужина, видимо, у вампиров другой распорядок дня. Я сова, поэтому привыкнуть будет легко.
Простояв так довольно значительное время, моя скромная персона закрыла окно и села на подоконник, направив взгляд куда-то вдаль. Я вспоминала своих родных, которые, скорее всего, уже кладут в землю пустой гроб, оплакивая мою неупокоенную душу. Слезы сами текли по щекам, спускаясь по шее и падая на подоконник. Тихо всхлипнув, я почувствовала чью-то холодную руку на своем плече.
Честно говоря, было абсолютно плевать, кто из здешних царей решил посетить местную рабыню.
— Почему ты плачешь? — спросил меня басистый голос.
— Зачем ты пришел, Субару?
Он перевернул меня к себе лицом и уставился в мои заплаканные глаза, а после его взгляд стал спускаться вниз, осматривая обнаженное тело.
— Прости, не ждала гостей сегодня, —вставая, проговорила я и отправилась к шкафу, дабы накинуть что-то сверху.
Субару схватил меня за руку и прижал к стене. Что удивительно: я не почувствовала боли от удара моей дурной головы со стенкой, зато почувствовала его руку, бережно поглаживающую мой затылок.
Второй рукой рукой вампир приподнял мой подбородок, не отводя взгляда от заплаканных глаз. Я толком не успела понять, что происходит, как почувствовала нежное прикосновение чего-то прохладного на своих губах.
Субару без собственнических замашек дарил мне нежный поцелуй; он терпеливо ждал ответа, бережно обнимая меня за талию. Не знаю, что руководило мною в тот момент, но я решила немного расслабиться. Пропуская его язык в рот, я легонько прикусила его нижнюю губу. Вампир улыбнулся сквозь поцелуй, и, аккуратно поднимая меня так, чтобы ногами я обхватила его талию, оттащил от стенки и понес на кровать.
Нависая сверху, он стал влажными поцелуями исследовать мой лоб, скулы, щеки и уголки губ. Я сходила с ума от ощущений, которые Субару дарил мне. В тот момент я больше всего нуждалась в объятьях кого бы-то ни было. Пусть это даже был вампир-садист, плевать, главное — я получала поддержку через его нежные движения и аккуратные поцелуи. Какой странный молодой человек: совсем недавно он кричал о том, что ждать помощи мне не от кого, а сам, наверное, того не понимая, спасает мою пострадавшую психику от нервного срыва.
— Субару, что ты…
— Тшш, помолчи, момент испортишь, — он переплел свои пальцы с моими, проводя носом по шее.
Я думала, что сейчас он вцепится как оголодавший зверь в мою кожу, но все обошлось: младший, почти невесомыми поцелуями, блуждал по моей шее, спускаясь к груди, попутно зализывая отметки, оставленные его старшим братом.
Губами припал к набухшему соску, посасывая его и проводя языком вокруг ореолы. Никаких клыков, только прохладные губы.
Из моих уст вырвался глухой стон, сердцебиение участилось, дыхание стало рваным. Я почувствовала, что внизу живота становится неуютно: смазка стекала по половым губам, возбуждение накатывало с такой силой, что в ушах звенело. В комнате становилось душно.
Субару, целуя каждый участок кожи на моем теле, спускался ниже, обводя круговыми движения пупок и оставляя мокрую дорожку от него до лобка.
Он лег между раздвинутыми ногами, поглаживая внутреннюю часть бедра и проводя мокрым от слюны языком по половым губам.
— Субару…ах… — я не могла сдерживать стоны удовольствия, исходившие откуда-то изнутри. Мне плевать, что было бы дальше. На данный момент он помогал мне забыться, за что я была благодарна.
Дотронувшись холодным языком до горячего клитора, вампир стал посасывать его, попутно издавая развратные, причмокивающие звуки, отчего я стонала громче, а щеки становились красными. Извиваясь как змея, я лежала под ним, выкрикивая его имя, хватаясь за простынь и дрожа от подступающего оргазма.
— Я больше не могу терпеть, — сказал вампир, скидывая с себя одежду.
Его сильные руки подвинули меня к изголовью кровати. Лицо Субару оказалось напротив моего, затуманенным взглядом он уткнулся своим лбом в мой, направляя рукой затвердевший орган в лоно.
Вошел он аккуратно, давая мне привыкнуть, и медленными толчками начал производить поступательные движения.
Я, как шоколад на солнце, таяла под ним. Контраст наших тел вызывал у меня приступ крупной дрожи удовольствия. Не верилось, что этот с виду разъяренный вампир мог быть таким нежным. Я полностью доверила ему свое тело, пока он рваными поцелуями одаривал мое лицо и шею.
— Глубже, Субару, прошу тебя…
После этих слов он ускорил толчки, шепча на ухо какие-то пошлости, от которых узел внизу живота с каждым словом завязывался все сильнее. Я растворялась в удовольствии, которое дарил мне юноша с каждым поступающим движением.
Держа мои ноги параллельно кровати над моей головой, он оперся руками в голени и стал входить до упора.
Пара толчков, и с утробным рыком вампир выводит из лона свой орган, кончая мне на живот и ловя мой стон губами, посасывая то верхнюю, то нижнюю.
Не помню, когда мне было так хорошо последний раз. Он упал лицом мне на грудь, пока я пыталась отдышаться от оглушительного оргазма.
После Шу я была уверенна, что секс будет приносить мне лишь боль и моральные страдания, а тут вот оно как.
Поглаживая младшего Сакамаки по голове, я все-таки решилась спросить:
— Субару, почему ты сделал это?
— Тц. Вот же неугомонная. Просто захотелось.
Я приподнялась на локтях, всматриваясь в его глаза,
— Что значит «просто захотелось»?
— Мы, вампиры, привыкли брать то, что захотим, несмотря на последствия…тем более ты напоминаешь мне кое-кого.
— Кого?
— Мою мать.
Я ожидала любого ответа, но не этого. Видимо, я все же очень мало знаю об их вампирской сущности.
— А где она?
— Мертва.
— Субару, прости, я… — я виновато опустила голову.
— Заткнись, не хочу об этом.
Кажется, я нашла слабое место младшего. Это утро не меняет моих планов свалить отсюда, как можно раньше, и я должна воспользоваться полученной информацией.
Можете считать меня сукой, но я просто хотела почувствовать себя кому-то нужной, поэтому, не задумываясь, прыгнула в койку с первым же парнем, подарившем мне пару нежных прикосновений. Шлюха? Возможно. Киньте камень в меня те, кто из вас без греха.
Восстановив дыхание, вампир мокрым полотенцем вытер сперму с моего живота. Субару заботливо укрыл мое обнаженное тело одеялом, ложась рядом и притягивая к себе за талию.
Этой ночью мне не снились кошмары, этой ночью я впервые за все пребывание в особняке позволила себе улыбнуться.