Глава 43. Горное поместье Чжао Яо
С вершины утеса открывался прекрасный вид. Рядом находилась главная сцена для проведения Великого собрания мастеров меча. У помоста находилось около сотни человек. Большинство из них были одеты в одежды различных сект, но было также несколько неизвестных фигур. Для этих элит, которые прибыли сюда раньше всех, утесы и пропасти были всего лишь небольшими препятствиями, которые можно было преодолеть сделав лишь пару шагов. Их настоящими соперниками были люди, окружающие их.
Когда они добрались до вершины, Не Ин наконец-то смог расслабиться, и вздохнул с облегчением. Мужчина только хотел заговорить, когда Вэнь Хэн внезапно потянул его назад. Меч принца находился в правой руке, он направил его потоком истинной ци, переводя в горизонтальное положение, и блокируя клинок, появившийся будто из воздуха, с громким лязгом. Мощная внутренняя энергия Вэнь Хэна отбросила противника. Если бы не люди, подхватившие напавшего незнакомца, принц вполне мог отправить его в полет вниз со скалы.
- Скрытая атака? - холодно спросил Вэнь Хэн.
Не Ин тоже отреагировал юыстро - хлыст в его руке уже был готов нанести удар, но в тот самый момент, когда он увидел незнакомца, мужчина опустил руку. Вэнь Хэн почувствовал, как одежда на его спине слегка шевельнулась, и краем глаза заметил, что его дагэ на самом деле прячется у него за спиной, полностью скрывая лицо под своей бамбуковой шляпой. Мужчина держал голову низко опущенной, и сердито сказал принцу:
- Мы не должны встречаться, у меня есть зуб на этого человека.
Вэнь Хэн молча кивнул.
Небольшая группа людей, стоявшая напротив него, была одета в шелковые пао небесно-голубого цвета. Их одежды были расшиты листьями бамбука, на поясах висели длинные мечи, а на голове они носили короны. Все эти люди были одеты элегантно и изысканно, и держались с напускным достоинством. Они выглядели как утонченные господа, от чего Вэнь Хэн еще больше пришел в недоумение, не понимая, что именно могло их спровоцировать, чтобы они скрытно напали на кого-то.
Принц уже видел одежду такого цвета раньше, в секте Чунь Цзюнь, что еще больше сбило его с толку:
- Ты из горного поместья Чжао Яо... когда это я успел тебя обидеть?
Ученик горного поместья Чжао Яо, которого отправили в полет, вытащил кого-то из-за своей спины и сердито сказал:
- Мы все это видели, как ты смеешь искажать факты! Это ты нанес первый удар, готовый растоптать жизнь другого, чтобы взобраться на скалу. Неважно, насколько ты искусен в боевых искусствах, если у тебя такое ядовитое сердце, ты всего лишь жалкий отброс в мире боевых искусств, позорящий всех нас!
Вэнь Хэн:
- ...
Не Ин все еще скрывался за его спиной. Хотя он и не осмеливался показать свое лицо, эти слова заставили мужчину фыркнуть, а затем холодно рассмеяться.
Вэнь Хэн оглядел ученика с ног до головы, затем сказал с неподдельным замешательством:
- Друг, неужели твои старшие никогда не водили тебя к именитому лекарю, чтобы вылечить твои глаза?
Суматоха уже привлекла внимание нескольких человек на террасе, которые начали оглядываться. Ученик Чжао Яо пристально посмотрел на принца:
- Что ты имеешь в виду? Так много людей видели тебя, но ты все еще отрицаешь свой подлый поступок!
Вэнь Хэн хлопнул в ладоши, насмехаясь:
- Неплохо для горного поместья Чжао Яо, которое называет себя "Несравненными как в поэзии, так и в работе клинком". Когда ученые мужи оскорбляют кого-то, это действительно нечто невероятное. Даже лай собаки звучит более благоразумно.
Молодой человек был так зол, что у него перехватило дыхание:
- Ты смеешь оскорблять меня!
- Верно, я смею, - Вэнь Хэн повернул кончик своего меча, указывая на человека, который на него напал. - У подножия скалы все еще много людей. Если ты действительно так хочешь узнать правду, я могу отправить тебя вниз, чтобы ты мог спросить... Вместе с этим позорным отребьем мира боевых искусств!
Прежде чем принц закончил говорить, порыв ветра от его меча пронесся мимо, и коснулся холодной, словно лед, ладони ученика секты Чжао Яо.
Мужчина инстинктивно вздрогнул, и отпустил руку, оставшись без защиты. Меч Вэнь Хэна двигался небрежно, он исполнил "Бурные воды бьются о берег" - его меч качнулся, и нанес вертикальный удар, точно ударив по талии бесчестного человека, который пытался использовать Не Ина, чтобы смягчить свое падение. Удар был настолько сильным, что последний мгновенно наклонился вперед, упав рядом с обрывом.
- Остановись!
- Прекрати!
Несколько человек одновремеенно закричали, чтобы Вэнь Хэн остановился. Уверенный в собственной смерти, мужчина издал громкий испуганный крик. Но падения, которое он ожидал, не произошло.
Вэнь Хэн стоял на краю обрыва. Ножны его меча удерживали мужчину, тело которого висело над обрывом, за воротник. Он не падал, но и пошевелиться был не в состоянии. Неторопливо принц спросил:
- Итак, теперь ты готов сказать правду?
Несколько учеников Чжао Яо прибыли на место происшествия с небольшим опозданием, и стали свидетелями ссоры.
Они поднялись, чтобы присоединиться к ним на утесе.
Эта группа людей была одета в таком же стиле, что и юные ученики, но их наряды были более изысканными в деталях. Становилось очевидно, что они были более высокого ранга, и действительно могли взять на себя ответственность.
Худощавый мужчина средних лет с длинной бородой, спросил глубоким голосом:
- По какой причине вы устраиваете здесь переполох?
Человек, которого Вэнь Хэн подвесил над обрывом, уже потерял самообладание. Прежде чем кто-либо успел спросить, он бросился вперед, чтобы молить о пощаде, заикаясь рассказывая правду о том, что произошло. Он смертельно боялся, что одно неправильно сказанное слово с его стороны разозлит Вэнь Хэна, и он скинет его со скалы.
Ученики из горного поместья Чжао Яо действовали исключительно под влиянием минутного импульса, и чувства справедливости. Они и представить не могли, что правда окажется такой. Чем больше они слушали, тем хуже становились выражения их лиц. Ученик, который наделал больше всех шума, ничего так не хотел, как от стыда зарыться головой в грязь.
Мужчина средних лет уже начал догадыватья о произошедшем, по выражению их лиц. Он сурово произнес:
- Это возмутительно!
Молодой человек, близкий по возрасту к Вэнь Хэну, повернулся к шиди своей секты, и тихо спросил:
- Что с вами происходит?
Ученик, который первым напал на Вэнь Хэна, вышел вперед, и с пристыженным лицом правдиво ответил:
- Шисюн, мы видели, как этот молодой мастер сбросил этого человека со скалы, и подумали, что он пытается причинить неприятности другим. Мы спасли этого человека, и привели сюда. Он попросил нашей помощи, намереваясь добиться справедливости. Кто бы мог подумать... Кто бы мог подумать, что он на самом деле одурачил нас...
Он уклонился от важного нюанса всей этой истории, рассказав лишь то, что посчитал нужным. Вэнь Хэну пришлось вмешаться. Он холодно спросил:
- Итак, справедливость, к которой стремятся ученики уважаемых сект, проявляется в скрытом нападении, пока противник ничего не успел осознать? Я почти решил, что когда-то нанес тебе оскорбление, за которое должен поплатиться кровью. Учения горного поместья Чжао Яо действительно расширяют горизонты этого человека.
Лун Цзин обернулся, и смерил Вэнь Хэна быстрым взглядом. При первом взгляде на этого человека, он заметил его высокий рост, стройную фигуру, осанку, напоминающую грациозный клинок, и удивительный уровень мастерства. Теперь же, рассмотрев его внимательно, Лун Цзин понял, что был не совсем прав. Одежда этого человека была очень простой, можно сказать даже ветхой. По нему можно было сразу сказать, что он беден. Это было похоже на то, как если бы прекрасный кусок нефрита, который по праву должен был сверкать и привлекать всеобщее внимание, был завернут в кусок грязи, и брошен среди камней в горах.
Но меч в его руке не лгал.
Два удара клинком, которые он использовал, чтобы отбросить учеников Чжао Яо назад, были поразительны. Он нанес их точно в нужный момент времени, и под разными углами. Такое проницательное суждение не походило на работу молодого безымянного мастера.
Лун Цзин уже принял решение в своем сердце.
- Я Лун Цзин, старший ученик горного поместья Чжао Яо. От имени моего шиди я приношу свои извинения этому уважаемому молодому господину.
Он вышел из толпы, и торжественно поклонился Вэнь Хэну.
Без тени отвращения он четко сказал:
- Мы выслушали только одну сторону спора, а затем поступили невежливо, нанеся вам серьезное оскорбление. Я надеюсь, что молодой господин будет достаточно великодушен, чтобы простить нас.
Лун Цзин говорил очень вежливо, воспитанно, и прямо признавал их неправоту, не пытаясь ничего скрыть. Возможно, никогда больше не будет таких искренних извинений, какие принес он.
Как говорится, протянутая рука не ударит улыбающегося человека. Вэнь Хэн с самого начала не собирался вступать в спор, поэтому он легко сказал:
- Хорошо.
Принц поднял человека, подвешенного над обрывом, как будто тот был диким фазаном, и швырнул его в направлении учеников, которые только что напали на него, сказав:
- Человек, которого вы спасли, возвращен вам целым, и невредимым. Не нужно меня благодарить.
Конечно, никто не бросился поднимать человека, о котором шла речь. Все ученики отступили назад, как будто избегая чего-то грязного. Сам мужчина был так напуган, что уже давно обмяк, и мог только сидеть у них под ногами.
Лун Цзин все еще хотел что-то сказать, но Вэнь Хэн уже повернулся и пошел прочь, как будто и вовсе не знал их, тихо сказав Не Ину:
- Пойдем.
Только тогда внимание Лун Цзина переключилось на Не Ина. Если бы Вэнь Хэн не подошел к мужчине, он бы даже не счел этого молчаливого высокого человека его спутником.
Как и Вэнь Хэн, мужчина носил бамбуковую шляпу, а на бедре у него висел меч. Черты его лица нельзя было разглядеть отчетливо, но у него было сильное и крепкое тело, с широкими плечами, и узкой талией. Пока Лун Цзин смотрел на две удаляющиеся фигуры, ему все время казалось, что высокий мужчина выглядел немного знакомо, но он не мог вспомнить его.
- Хайбо, как выглядел второй мужчина? Какой у него уровень владения боевыми искусствами?
Су Хайбо, младший ученик, из-за которого возникли неприятности, посмотрел на Лун Цзина, и дрожащим голосом сказал:
- Шисюн, я тоже не знаю. Он продолжал прятаться за другим мужчиной, и ничего не делал.
Лун Цзин пробормотал себе под нос:
- Правда?
Зачем кому-то, кто был искусен в боевых искусствах, прятаться за спиной своего товарища? К тому же позволяя группе учеников из известной секты не справедливо осуждать его спутника, и даже не попытаться вступиться за него?
Было ли это из-за того, что он слишком доверял мастерству своего спутника, или... что он не осмеливался показаться свое лицо перед ними?
- Лун Цзин, - старейшина горного поместья Чжао Яо привел его в чувство. - Становится поздно, нам нужно поспешить. Не отвлекайся от важных дел.
Лун Цзин безразлично хмыкнул. Однако, когда он посмотрел на Су Хайбо и остальных, выражение его лица внезапно стало суровым:
- Вы все, немедленно спускайтесь с горы. Вам нет необходимости присутствовать на Великом собрании. Когда мы вернемся в провинцию Минчжоу, каждый из вас будет наказан. В течении месяца будете стоять лицом к стене, и думать о том, что вы сделали.
Су Хайбо был самым выдающимся учеником среди своих сверстников, и с нетерпением ждал Великого собрания. Сегодня он поднялся на вершину с намерением продемонстрировать свои таланты, и совершенно не ожидал, что Лун Цзин отошлет его прочь. Он был так взволнован, что его глаза сразу покраснели:
- Шисюн!
Лун Цзин взглянул на него, и холодно сказал:
- Что бы ты ни хотел сказать, прибереги свои слова для Шифу.
Су Хайбо умоляюще посмотрел на старейшин. Кто-то пожалел его, поэтому решил заступиться:
- Цзин-эр, у Хайбо тоже были добрые намерения...
Лун Цзин покачал головой, и неодобрительно сказал:
- Шишу, мы не можем оставить его безнаказанным.
Каждый ученик в горном поместье Чжао Яо был образцом благовоспитанности, получивший строгое воспитание. Поэтому, все они отличались приятным поведением, и очень редко говорили резко. Будучи старшим учеником горного поместья Чжао Яо, Лун Цзин был обязан держать других учеников в узде - даже несогласным шишу приходилось в чем-то ему подчиняться. Прямо сейчас, несмотря на то, что он не казался слишком рассерженным, как только он произнес свои слова, старейшина немедленно посмотрел на Су Хайбо, и сказал:
- Послушай своего старшего шисюна.
Как бы ни сопротивлялся Су Хайбо, ему ничего не оставалось, кроме как принять свое наказание, и уйти.
Вэнь Хэн и Не Ин влились в толпу у подножия помоста, и нашли тихий уголок, чтобы присесть. Только когда мужчины убедились, что никто не обращает на них внимания, они позволил себе расслабиться. Не Ин свернул свой хлыст, положил его обратно на бедро, и сказал сквозь стиснутые зубы:
- Благодарю брата, что он смог решить этот вопрос. Я никогда не думал, что этот никчемный ублюдок действительно осмелится укусить в ответ. Эти двуличные ученики из горного поместья Чжао Яо действительно достойны презрения!
Вэнь Хэн некоторое время жил в уединении и не очень хорошо разбирался во многих вещах в мире боевых искусств. Он с любопытством спросил:
- Какие обиды таит дагэ на горное поместье Чжао Яо, что избегает их до такой степени?
Не Ин с несчастным видом сказал:
- Это очень длинная история, трудно рассказать кратко.
Вэнь Хэн был заинтригован. Он попросил Не Ина продолжать:
- Великое собрание еще не началось, и нам все равно нечего делать. Можешь говорить столько, сколько нужно.
- Моя секта, школа Хай Янь, первоначально была основана военными, и укоренилась в таком холодном и пустынном месте, как провинция Туочжоу. Каждый член моей секты, одновременно с обучением навыку пользоваться палочками для еды, учился исльзовать охотничий нож. В возрасте восьми или девяти лет, вместе со взрослыми, мы уже могли отправляться в горы для добычи пропитания. Все мы грубые и храбрые, ни капельки не похожие на ту группу книжных червей из горного поместья Чжао Яо.
Когда Не Ин вспомнил о прошлом, он глубоко вздохнул и продолжил:
- Конечно, твой дагэ с детства был таким, и никогда не чувствовал, что что-то не так. Пока однажды в моей секте не произошло радостное событие, и мы не пригласили множество других сект в провинцию Туочжоу на празднование. Это был первый раз, когда я встретил ученика из горного поместья Чжао Яо. Пусть тебя не вводит в заблуждение собачья внешность Лун Цзина. Когда он был моложе, он был чистым и справедливым, даже казался похожим на человека.
Вэнь Хэн в замешательстве спросил:
- Кто такой Лун Цзин?
- Это тот человек, который только что извинился перед тобой. Он является первым шисюном горного поместья Чжао Яо, - объяснил Не Ин. - В то время он мне очень нравился. Я водил его на луга, чтобы скакать на лошадях, и охотиться. Я научил его пользоваться луком. Я действительно считал его братом. Кто бы мог подумать, что позже он... Ай.
Видя, как опечален Не Ин, Вэнь Хэн предположил, что возможно эти двое поссорились, после чего затаили глубокую обиду друг на друга. Он осторожно спросил:
- Что произошло позже?
Вспоминая прошлое, Не Ин все еще живо ощущал испытанную боль, и разбитое сердце:
- На прощальном ужине старейшины его секты много выпили, и так увлеклись поэзией, что стали выбирать предметы, и декламировать стихи. Что касается Лун Цзина... Я до сих пор помню его стихотворение. Я был не прав, что так хорошо к нему относился, он повел себя как белоглазый волк[1].
- Что это было за стихотворение?
- Лун Цзин встал, указал на меня, и сказал: "Мальчики, выросшие за городскими стенами, за всю свою жизнь не прочитали ни одной книги. Они знают только, как выводить своих лошадей на охоту, хвастаясь своей ловкостью". Может, я и грубиян, но я также понимал, что в этом нет ничего хорошего.
Не Ин хлопнул принца по плечу с долей негодования, и обиженно продолжил:
- Запомни брат - праведники обычно имеют хорошее происхождение, но хоть они и образованы, им ничего не стоит отвернуться от принципов. В горном поместье Чжао Яо нет ни одного хорошего человека!
[1] Китайская идиома "белоглазый волк" - жестокий, неблагодарный человек, которому сделали хорошее, а он в ответ - плохое.
Примечание автора: Строка, которую процитировал Лун Цзин, взята из "Сочинений о путешествиях и охоте 行行游且猎篇" Ли Бая.
Мальчики, выросшие за городскими стенами, за всю свою жизнь не прочитали ни одной книги.
Они умеют только выезжать на охоту верхом на своих лошадях, хвастаясь своей ловкостью.
Дует осенний ветер, трава белая, а лошади северо-запада в это время года жирные
Пролетают быстрые тени: как горды их всадники!
Золотые плети летят, как снег, стрелы свистят, вылетая наружу.
Полупьяные, они призывают своих ястребов и отправляются в дальнюю сельскую местность.
Луки, натянутые в форме полумесяца, никогда не промахиваются мимо цели
Одной стрелы достаточно, чтобы уложить на землю двух маленьких сов.
Те, кто наблюдает со стороны, инстинктивно отступают,
Свирепая аура героизма заставляет пустыни трепетать.
Как могут ученые-конфуцианцы сравниться с этими странствующими героями?
Что хорошего в том, чтобы опустить занавес и усердно учиться, пока не поседеют волосы?
Примечание переводчика анлейта: Послушайте, я подписался на перевод романа Уся, а не Ли Бая (crying.jpg), но я попробую. На первый взгляд (или если полностью проигнорировать последний абзац) это стихотворение звучит как довольно снисходительное по отношению к "мальчикам, выросшим за городскими стенами", но на самом деле Ли Бай говорит о них с восхищением. Он желает этого, а не жить в городе взаперти как ученый-конфуцианец. Он сам хочет размахивать хлыстом и гордо скакать на лошади по лугам. Этот контекст очень важен, потому что это означает, что вся неприязнь Не Ина к горному поместью Чжао Яо необоснованна, и могла бы быть разрешена, если бы только Лун Цзин выбрал более лестную фразу, или существовал древний китайский SparkNotes.