Загнанный зверь
***
Фотографии это больше, чем воспоминания. В каждой фотокарточке своя крупица утраченного прошлого. Глядя на фото, человек невольно возвращается к моменту, запечатленному на снимке, заново переживая былое…
Крош растерянно смотрел на фотографии, которыми была увешана вся стена в темной комнатке. Вот он сам, совсем малыш, сидит на крыльце своего дома и грызет морковку… Вот Нюша, отчаянно ревущая в уютном старом кресле в доме Совуньи. Кажется, она расстроилась, что никто из взрослых не согласился съездить в город за новой серией журналов… Вот Карыч, самозабвенно рассказывающий невероятную историю из своего прошлого. Когда он увлекается, у него такое смешное лицо… Вот Лосяш, насупившись, смотрит на сломанный компьютер. Его волосы торчат во все стороны, потому что его ударило током… Вот Совунья на лыжах пытается катиться по траве… Вот Ёжик, умильно дующий на раненый пальчик. Укололся кактусом… А вот фото в рамке посередине. На ней вся деревня: Карыч, валящийся с ног от желания спать; Лосяш, украдкой поддерживающий возлюбленного под локоть; Совунья, в последний момент вспомнившая о включенном утюге, от чего ее лицо навсегда запечатлилось в ужасно смешной гримасе; Пин, с ног до головы перемазанный в саже, едва успевший влезть в кадр, так как он и фотографировал, поэтому застывший в нелепой позе; Копатыч, зачем-то решивший сфотографироваться с огромнющей тыквой, на которой безнаказанно сидела гусеница, о которой дачник даже не подозревал; Нюша, жующая конфету; Бараш, держащий в руках целое ведро с этими самыми конфетами; Ёжик, прижимающий к груди книгу о растениях и сам Крош, незаметно пытающийся стырить конфеты из ведерка кудрявого поэта.
Голубоволосый резко отворачивается и жмурится. Он больше не часть этого маленького мирка. Он им враг теперь… Ну и пусть. Так даже лучше.
Осмотревшись, он только теперь понял, что Ёжик куда-то исчез…
***
Карыч задумчиво вертел в руках чайную ложечку. Лосяш растерянно переглядывался с не менее растерянным Пином. Совунья сочувственно обнимала Нюшу, грустно смотрящую в стену. Бараш не сводил испуганного взгляда с Копатыча, уже полчаса ходящего от стены к стене с самым грозным и решительным видом.
- Друг мой суровый, я все же считаю, что…
- Отстань, Лосяш! – рыкнул дачник, резко оборачиваясь к товарищу. – Ты понимаешь, что этим дело может не ограничиться?! Он может зайти дальше и схватиться за нож!
- Угомоните свою тягу к гиперболизмам, - отмахнулся ученый.
Копатыч лишь хмыкнул и снова замельтешил по комнате.
- Я еще не сказал, - вдруг разрезал тишину дрожащий голос розоволосого парня. – Там… Крош, кажется, сейчас у Ё…
Входная дверь хлопнула и все, как один, подскочили и ломанулись в коридор. Опираясь на стену, Ёжик часто всхлипывал. Одной рукой он держался за голову, сквозь пальцы текла густая кровь, капая на входной коврик.
- Помогите, - прошептал фиолетоволосый и рухнул без сознания в объятья Пина.
- Как он мог… Своего лучшего друга… - Лосяш с широко раскрытыми глазами смотрел на тощее тело, над которым суетилась Совунья.
- Теперь-то ты понял? Если он Ёжика не пощадил, то и за нож с легкостью возьмется, - Копатыч поправил шляпу. – Ну так что?
- Идемте, надо его поймать, - решил Карыч.
***
Крош спокойно содрал последнюю фотокарточку со стены и кинул в общую кучу на полу.
- Никакой радости! Вы не заслуживаете счастья, ни сейчас, ни потом, ни даже в прошлом! – с улыбкой маньяка, парень собрал всю кучу и унес в ванную. Медленно, растягивая мстительное удовольствие, он смывал их в унитаз, забивая сток. Во время очередного смыва сквозь шум воды до ушей парня донесся грохот выламываемой двери. – Ох, ты ж блин!
Крош обвел взглядом всю ванную комнатку и выругался, не обнаружив ни одного выхода, кроме двери. Откинув со лба мокрую челку, парень выскользнул в коридор, живо закрываясь на кухне. Заметившие его односельчане сразу стали совершать попытки взлома очередной полупрозрачной двери, за которой в панике металась, размытая в узорчатом стекле, голубоволосая фигура.
Окно не поддавалось, как бы парень не старался. В итоге он выбил стекло стулом и высунулся наружу, но тут же столкнулся с немцем-механиком, державшим в руках немалый ломик. Снова высказав непристойным словом отношение к ситуации, Крош нырнул обратно и вжался в стену, с ужасом наблюдая, как дверь медленно, но верно сдается под натиском мужчин…
***
Наконец попавшие в кухню, Карыч, Копатыч и Лосяш увидели то, что ожидали увидеть в последнюю очередь, а точнее, не ожидали совсем. Крош забился в угол и крупно дрожал от, сотрясающих его тело, рыданий.
- Н-не над-до, п-пожал-луйста, - сквозь всхлипы пробормотал он, прикрывая руками, увешанными разноцветными фенечками, лохматую голову.
Даже Копатыч остыл, отступил, давая проход Карычу и пряча лопату за спину. Седеющий мужчина присел на корточки рядом с парнем и торопливо снял пиджак.
- Крошик, мы не тронем тебя, если пообещаешь себя хорошо вести, - мягко произнес он, стараясь не думать о том, что минуту назад хотел лично всадить что-нибудь острое под ребра этого беззащитного маленького милого…
***
- Нет, не выйдет из меня художника, - грустно улыбнулся Карыч, глядя на мазню на холсте, которой вообще-то должны быть горы. Покачав головой, мужчина собрался сворачивать вещи и возвращаться в деревню, как вдруг заметил голубое пятнышко, мелькнувшее в высокой траве. Изначально решив, что ему померещилось, Кар-Карыч хотел продолжить сборы, но увидев голубой проблеск за ближним деревом, не выдержал и направился в ту сторону. Какого же было его удивление, когда он нашел маленького голодного мальчика! Совсем одного!...
С тех пор Крош поселился в деревне «Смешаринск», а Карыча безоговорочно считал кем-то вроде отчима. Сам мужчина тоже любил «сынка», взяв на себя роль опекуна. Кроша он любил даже больше, чем малыша Ёжика, в котором души не чаял Пин. Голубоглазое чудо всегда вызывало на морщинистом лице улыбку. Просто какой-то маленький ангелок… Карыч искренне ревновал парнишку ко всем, особенно к своему любовнику, у которого Крош любил ошиваться, прячась от друзей, листая книжки со странными картинками или выдирая провода из компьютера. Из-за этого мужчины нередко ссорились. Карыч старел, а Крош взрослел, и вот настал тот момент… Момент отъезда…
Мужчина с самого начала знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и отчаянно не хотел отпускать свое чудо на волю. Поэтому он провел собрание, на котором, к сожалению, все поддержали идею Лосяша о том, что надо уважать мнение самого парня, тем более, что он и не был против обучения в городе. После этого Карыч неделю упорно игнорировал возлюбленного, но потом сдался и пришел к нему, высказывать ту гору плохих эмоций и мыслей, что копились на сердце со дня отбытия поезда…
А сейчас высокий, давно переросший «отчима», парень покорно шел рядом с ним, низко опустив голову и кутаясь в пиджак. Запах самого первого человека, встреченного в этих краях, напоминал Крошу тот день, когда он, маленький мальчик, так же шел рядом с Карычем, кутаясь в этот же самый пиджак, так же дрожа и всхлипывая, боясь того неизвестного, что ждет его в доме с дымящейся трубой…