Матрилокальный брак

Служащие один за другим поднялись с пола. Они не могли поверить своим ушам: как этот человек только что назвал их начальницу?
Жена?!
Магистрат Ли прочистил горло. Он был слишком стар для такой сцены, но как магистрат города Ло не мог не провести суд, если кто-то подавал жалобу на несправедливость. Поскольку все собрались, магистрат Ли стукнул молотком, а затем сказал:
— Тишина в зале суда.
Линь Бусянь, всё ещё краснея, сказала тихим голосом:
— Сначала отпусти руку. Мы поговорим об этом дома.
— О, ладно.
Юнь Ань с готовностью последовала её совету. Линь Бусянь сделала несколько шагов вперёд и опустилась на колени в зале. Она сказала:
— Эта обыкновенная женщина из семьи Линь приветствует господина магистрата.
— Любезность исключена. Проходите, садитесь.
— Спасибо господину.
Юи помогла Линь Бусянь подняться и усадила её на место в конце зала суда.
Магистрат Ли прочистил горло, затем сказал:
— Служащие ломбарда Тунгуан подали жалобу на то, что кто-то устроил раздор, поднял шум, разбил несколько товаров на продажу, в результате чего общая сумма убытков составила тринадцать тысяч лянов... Так ли это?
Магистрат Ли спросил ошарашенных служащих в зале суда.
Услышав эту цифру, Юнь Ань слегка вытянула шею. Она перевела взгляд на Линь Бусянь. Если исходить из покупательской способности этой династии, то тысяча лянов серебра равнялась шестистам шестидесяти тысячам юаней. Тогда тринадцать тысяч лянов - это... восемь миллионов пятьсот восемьдесят тысяч юаней?
[ П.п на момент перевода:
8,580,000 юаней = 104,357,682 (ру)рублей,
8,580,000 юаней = 3,868,679 (рб) рублей
8,580,000 юаней =48,110,136 гривнам,
8,580,000 юаней = 533,104,306 тенге ]
Юнь Ань холодно вздохнула, наконец-то осознав, насколько всё серьёзно. Если бы она знала, что вещи на стойке такие дорогие... она бы дралась подальше, и... в любом случае, её нельзя было винить в этом полностью. Те служащие тоже не раз разбивали вещи, размахивая дубинками.
Юнь Ань с угрызениями совести смотрела на Линь Бусянь, а потом подумала: она вступила в брак по матрилокальному принципу, но она была спекулянткой. Она создала столько проблем своей жене через день после свадьбы, что же ей делать?
Линь Бусянь всё это время молча наблюдала за Юнь Ань. Естественно, она не упустила изменений в её эмоциях. В одно мгновение выражение лица Юнь Ань изменилось: от шока до чувства вины и борьбы, а затем её черные глаза устремились вверх. Она явно обдумывала, как поступить в сложившейся ситуации.
Выразительность была большим табу в торговле. Как говорится, ровный нрав приносит богатство. Торговец должен улыбаться, даже если внутри у него кипит ярость. Даже если у него на уме был какой-то план, он должен выражать искренность. Таких, как Юнь Ань, у которых всё написано на лице, безнадежно разыграли бы в мире бизнеса.
Тринадцать тысяч лянов серебра были просто каплей в море для поместья Линь. Неважно, сколько было сломано, но Линь Бусянь вспомнила кое-что из того, что упоминала Юнь Ань... Похоже, ломбард украл её фамильную ценность? Это нужно расследовать. В ломбардах запрещалось присваивать заложенные вещи посетителей, и если это распространится, то репутация ломбарда Тунгуан будет подорвана.
Увидев, как растрёпанно выглядит Юнь Ань, Четвертая госпожа Линь тихо вздохнула и перевела взгляд на служащих ломбарда, стоящих на коленях на полу. Предупреждение в её глазах говорило само за себя.
Обычно в таких делах, как это, в которых не задействованы человеческие жизни, правительственная канцелярия не проводила суд без обвинения. Если служащие не захотят больше предпринимать никаких действий, дело будет закрыто.
Тем временем Юнь Ань чувствовала, что сумма денег, задействованных в этом деле, слишком велика. Это было не то, что она могла вынести, и она не была настолько бесстыдной, чтобы заставить свою номинальную жену оплачивать её проблемы. Поразмыслив, Юнь Ань решила взять инициативу в свои руки.
— Господин, эта простолюдинка хочет что-то сказать!
— О? Продолжайте.
— Чтобы ссориться, нужны двое. Несмотря на то, что на меня подали заявление, у этого дела была причина. Когда сегодня эта простолюдинка пошла выкупать мой фамильный меч в ломбард Тунгуан, я обнаружила, что это была подделка, сделанная рабочим ломбарда. В порыве гнева эта простолюдинка поссорилась со служащим, а затем они, воспользовавшись преимуществом в численности, первыми нанесли удар оружием мне в спину. Эта простолюдинка дралась только в целях самообороны, и во время драки не могла уделить слишком много внимания, поэтому некоторые предметы были сломаны.
Магистрат Ли взял в руки улику, лежавшую на большом столе. Это был подменённый меч Юнь Ань:
— Вы имеете в виду этот меч?
— Да.
Линь Бусянь всё поняла, как только увидела этот длинный меч.
В её красивых глазах отразилось слабое удивление. Она уже видела этот меч раньше. Как и сказала Юнь Ань, он действительно был заменён. Однако... Линь Бусянь никак не могла предположить, что эта особа, переодевшаяся в мужчину и заключившая брак с её семьёй, была тем самым нищим, которого она встретила на улице в тот день!
— Точно, это тот самый...
Линь Бусянь грациозными шагами подошла к Юнь Ань и тихо произнесла:
— Не могли бы мы... обсудить этот вопрос в поместье?
Юнь Ань придвинулась поближе к Линь Бусянь, а затем ответила тихим голосом:
— Это более десяти тысяч лянов серебра. Они сами виноваты, поэтому мы сможем заплатить меньше, если всё проясним, разве ты не понимаешь?
Линь Бусянь смиренно посмотрела на Юнь Ань. Увидев в её глазах искреннюю тревогу и вину, она кое-что поняла.
Для поместья Линь десять тысяч лянов серебра могли быть просто денежным подарком к банкету. Но для этого человека это была сумма, которую она не сможет потратить за всю жизнь.
Линь Бусянь понимала, что Юнь Ань не хочет беспокоить поместье Линь. Она понимала, что не сможет оплатить убытки, и эта сумма всё равно должна была достаться поместью Линь.
Но всё было так, как и говорила Юнь Ань: если ломбард не заменил фамильную ценность изначально, то как бы происходили последующие события?
По стечению обстоятельств Линь Бусянь уже видела меч Юнь Ань. Он был ценен, как город; разве можно было купить его за десять тысяч лянов серебра?
Но она... берегла своё сокровище. Она предпочла бы просить милостыню, чем променять свою фамильную ценность на богатую жизнь. Она заложила его за один лян только для того, чтобы удовлетворить насущную потребность. Если разобраться, то именно ломбард Тунгуан и семья Линь в первую очередь причинили ей зло.
Видя, что Юнь Ань снова собирается что-то сказать, Линь Бусянь забеспокоилась, что кража заложенной вещи станет достоянием общественности. Она потянула Юнь Ань за рукав и позвала:
— Муж!
Юнь Ань растерянно моргнула. Она уже более двадцати лет жила как женщина и никогда раньше её так не называли. Она почувствовала, как будто перо легонько провело по её сердцу.
— В чём дело?
Линь Бусянь отвела взгляд, затем тихо сказала:
— Ломбард Тунгуан - один из бизнесов нашей семьи Линь... Не могли бы мы сначала отложить этот вопрос? Я... обязательно добьюсь справедливости для тебя.
— Мм? А?? Ты хочешь сказать, что этот ломбард твой? — голос Юнь Ань повысился на несколько децибел.
Линь Бусянь кивнула с красным лицом.
Тем временем служащие ломбарда стучали головами по земле, словно толкли чеснок. Они громко докладывали:
— Отвечая справедливому и неподкупному чиновнику, мы... мы виноваты. Это было просто недоразумение, да поймёт великий господин.
Магистрат Ли погладил бороду, затем стукнул молотком:
— Поскольку заявитель отозвал своё донесение, дело закрыто. Суд прекращается!
Линь Бусянь заметила, что на лбу Юнь Ань ярко-красное пятно, покрытое грязью. Линь Бусянь пожалела Юнь Ань, которой как женщине приходилось терпеть такие вещи, и достала из рукава платок, которым вытерла грязь с её лица. Она тихо спросила:
— Тогда давай вернёмся в поместье?
— Мм, хорошо!
— Ты... ещё в состоянии ходить?
— Будь уверена, я в порядке.
— Юйи, поддержи её.
— Поняла.

Они сели в экипаж, и теперь в купе были только они двое. Юнь Ань так и смотрела на Линь Бусянь, как любопытный ребёнок, а потом спросила:
— Этот ломбард действительно твой?
— Мм...
— Прости... Я не должна была быть такой импульсивной, я сломала так много твоих вещей, я...
Юнь Ань сначала хотела сказать, что она заплатит за это, но снова оценила себя. Скорее всего, она не могла себе этого позволить. Бедность ограничивает амбиции, и она больше не могла произносить ответственные слова.
— Забудь, всё уже произошло. Это были всего лишь материальные предметы, а вот ты...
Линь Бусянь тихо вздохнула и продолжила голосом потише:
— Ты же женщина, как ты можешь быть такой необдуманной? Все служащие в ломбарде - лучшие бойцы, неужели есть такие вопросы, которые нельзя решить с помощью смекалки? Даже если...
Линь Бусянь снова вспомнила о мече Юнь Ань. Похоже, всё было не так просто, как описывал Дун Дасан: они уже сделали подделку, чтобы обмануть других, поэтому должны были быть готовы к этому. Если бы этот меч не принадлежал Юнь Ань, то любой другой мог бы только страдать от этой обиды да помалкивать.
Глаза Линь Бусянь, как у феникса, заострились, а затем мгновенно вернулись к спокойствию. Юнь Ань нельзя было винить в этом вопросе. На её месте, наверное, не было никого, кто согласился бы заменить столь ценный предмет.
Линь Бусянь спросила, глядя на Юнь Ань:
— Больно?
Неожиданно Юнь Ань, которая до этого была тверда и непреклонна, сломалась, услышав это от Линь Бусянь. Опрокинувшись на сиденье, она захныкала:
— Это бездумные дубинки забили старого господина до смерти, а служащие вашего ломбарда слишком жестоки. Теперь, когда ты об этом заговорила, у меня начинает болеть и там, и тут.
— Линь Фу, быстро отвези нас в поместье!
— Понял, Четвертая госпожа.
Экипаж снова ускорился. Линь Бусянь сказала Юнь Ань:
— Я приглашу врача, чтобы тебя осмотрели, как только мы вернемся в поместье, лучше, чтобы не было никаких внутренних повреждений.
Юнь Ань села, держась за маленький стол, затем махнула рукой:
— Нет, плохая идея, ты забыла? — она показала на свою грудь.
Линь Бусянь осенило понимание. Она нерешительно спросила:
— Тогда что же нам делать?
— Я думаю, что это просто поверхностные повреждения, ты можешь просто натереть их медицинским спиртом, когда мы вернемся
— ...Хорошо.

Вернувшись в поместье Линь, Линь Бусянь остановила Юйи, чтобы та не пошла приглашать врача:
— Сначала сходи за мазью цзиньчуан и спиртом от ушибов и принеси их в мою комнату.
— Поняла.
Когда Юйи принесла просимое Линь Бусянь, она увидела, что муж госпожи лежит на кровати в одной лишь средней одежде и тихо стонет.
— Госпожа, должна ли эта служанка сделать это?
— Не нужно. Ты можешь уйти.
— Понятно.
Юнь Ань уже отключила имитирующую кожу, прежде чем вошла Юйи. Услышав, что дверь закрылась, Юнь Ань села, затем сняла среднюю одежду и спортивный бюстгальтер. Она легла на кровать, открыв Линь Бусянь голую спину.
Юнь Ань упёрлась подбородком в подушку и сказала:
— Лао Линь, давай сначала договоримся. Это всего лишь нанесение лекарства, хорошо? У тебя не должно быть никаких других идей на мой счёт. У врача должно быть сердце родителя, понятно?
Тонкие брови Линь Бусянь слегка изогнулись:
_ Мы с тобой обе женщины. Какие у меня могут быть идеи?
— Ну и что, что мы женщины... Я всё ещё лала — пробормотала Юнь Ань.
[П.п 拉拉 lālā - разг. лесбиянка]
— Что ты сказала?
—Ничего. Помоги мне уже посмотреть, у меня спина вся синяя? Больно до смерти.
Линь Бусянь присела у кровати и опустила голову, чтобы посмотреть. На белоснежной спине Юнь Ань было шесть-семь черно-синих следов, пересекающихся друг с другом, а плечо - красное и опухшее. Казалось, это результат удара стулом или чего-то подобного.
Она снова подумала о служащих ломбарда, лежащих на полу правительственной канцелярии. Нетрудно было представить, насколько интенсивной была эта драка; это уже был удачный результат драки одной женщины с несколькими мужчинами.
Линь Бусянь налила на ладонь спирт от ушибов. Она вспомнила слова женщины-врача, которая в детстве лечила ей вывих лодыжки: нужно растереть опухшую часть травмы. Меридианы будут болеть некоторое время, а потом перестанут.
Последовав примеру, Четвертая госпожа Линь равномерно распределила спирт от ушибов на ладонях, а затем положила руки на травмированную часть спины Юнь Ань. Хотя они обе были женщинами, Четвертая госпожа Линь никогда раньше не прикасалась к телу другого человека так интимно. Она не могла не чувствовать себя немного потерянной.
— Ай! Будь нежнее! — громко взвизгнула Юнь Ань.
Вокруг не было ни одного человека, поэтому она больше не беспокоилась о своём лице. Она была очень чувствительна к боли, порезанный палец мог заставить её вспотеть.
Четвертая госпожа Линь в замешательстве убрала руку и спросила:
— Я причинила тебе боль?
— Нет... да, я из тех, кто боится боли.
Линь Бусянь снова надавила на ушиб Юнь Ань с гораздо меньшей силой, чем раньше. Размяв его некоторое время, Линь Бусянь поняла, что Юнь Ань не притворяется. Она действительно боялась боли.
Она была очень нежна, но Юнь Ань всё ещё продолжала дрожать, а на её спине выступил тонкий слой пота.
После долгого молчания Линь Бусянь тихо произнесла:
— Не будь так опрометчива снова.
— Мм... — угрюмо ответила Юнь Ань.
— Ты должна пытаться решить любую ситуацию с помощью смекалки, и если нет другого выхода... ты можешь немедленно вернуться в поместье и разыскать меня. Раз уж ты согласилась остаться и помочь мне, я точно не стану с тобой плохо обращаться. Была ли какая-то необходимость для этого?
— ...Я поняла.
— Тсс! Ты не можешь быть помягче? Больно!
— Ушиб на спине нужно размять, иначе он будет болеть ещё дольше.
— Линь Бусянь! Ты мстишь мне! Не можешь ли ты быть помягче!
Юнь Ань ударила по кровати от боли.
— Теперь, когда ты знаешь, как это больно, ты не будешь такой импульсивной в следующий раз.
— Госпожа Линь, как ты можешь быть такой ворчливой в столь юном возрасте? Ах! Будь нежнее...

... ...

Юйи, охранявшая дверь, тихонько ушла с красным лицом.
В будуаре Четвертой госпожи Линь была очень хорошая звукоизоляция, но Юи всё равно смутно слышала, как Юнь Ань говорит что-то вроде: “Больно, ах, нежнее...” и так далее.
Через полчаса болезненные вздохи Юнь Ань постепенно прекратились. Спирт от ушибов начал действовать, Юнь Ань чувствовала приятное тепло по всей спине, как будто она отмокала в горячем источнике. Было очень уютно.
Она встала рано утром, почти весь день гуляла по улицам, потом подралась с кучей людей. Она уже потратила почти всю свою энергию, поэтому так и задремала, растянувшись на кровати.
Линь Бусянь дважды позвала Юнь Ань. Не увидев никакой реакции, она взяла мазь и намазала ею спину Юнь Ань, после чего натянула на неё одеяло.
Сделав всё это, Четвертая госпожа Линь немного размяла ноющие руки. Она вымыла руки за перегородкой, затем достала книгу, чтобы почитать её за столом.
Четвертая госпожа Линь никогда не занималась подобными делами до сегодняшнего дня, но она была послушной и ответственной. Даже если у неё не было навыков, и даже если её руки уже болели, она всё равно настаивала на том, чтобы довести начатое до конца.
В будуаре было тихо и спокойно.
Огонь свечей на круглом столе излучал оранжевое сияние. Четвертая госпожа Линь сидела с прямой осанкой, погрузившись в книгу.
Тем временем Юнь Ань растянулась на кровати. Её щека была примята нефритовой подушкой, что выглядело довольно мило.
Ночь постепенно становилась всё глубже.
Так закончился ещё один день.

Автору есть что сказать:
Вот сегодняшние новости. Завтра будет так же интересно, не пропустите.