22. Расскрытие личности
Шоугунша…
Знак целомудрия для женщин царства Янь.
Юнь Ань уже видела такую сцену в телевизионной драме. Главная героиня подняла рукав во время брачной ночи, чтобы главный герой мог осмотреть ее шоугунша. Главный герой был очень тронут, увидев это; он поднял руку главной героини, чтобы поцеловать ее шоугунша.
Юнь Ань тогда была еще подростком. Эта сцена успешно заставила Юнь Ань почувствовать себя неловко, но в то время она была слишком молода, чтобы понять, почему. Постепенно взрослея, достигнув определенного уровня понимания древней литературы, она наконец поняла.
Шоугунша была одним из самых глубоких способов преследования женщин феодализмом; это был метод, придуманный мужчинами, чтобы еще больше «объективировать» женщин.
Юнь Ань почувствовала тяжесть внутри, когда посмотрела на ярко-красную точку на руке Линь Бусянь.
Даже такая женщина, как Линь Бусянь, не могла избежать такой участи.
Глядя на шоугунша, Юнь Ань наконец поняла это лично: как много значила для женщин в эту эпоху безупречная репутация…
Юнь Ань собиралась возненавидеть Ли Юаня до смерти; какими бы ни были его причины, она не могла простить ему того, что он сделал ее своим козлом отпущения.
Если он не хотел жениться, он должен был сделать все возможное, чтобы отстаивать свою позицию, сопротивляться изо всех сил, взять на себя ответственность, которую должен был нести мужчина. Он не должен был толкать невинную жизнь к непоправимой гибели ради собственных интересов.
Волны запоздалого страха наполнили сердце Юнь Ань; образ Четвертой леди Линь, покончившей с собой от стыда, промелькнул в ее сознании. Она была совершенно рада, что не упорствовала в своем отказе тогда и что она не сбежала из дровяного сарая поместья Линь. Иначе чем бы она отличалась от Ли Юаня?
Однако Юнь Ань не могла не волноваться: сможет ли Четвертая леди Линь принять ее как женщину?
— Жених? — позвала тетушка, когда Юнь Ань осталась стоять в оцепенении.
Так называемый «осмотр» обычно не делался только кратким взглядом, как это сделала Юнь Ань. Добавлялось прикосновением, и даже протиранием водой, чтобы убедиться, что на руке не нарисована Шоугунша.
Юнь Ань выдохнула, затем сказала:
— Я вижу его, теперь можем продолжить.
— Поняла.
Четвертая леди Линь все еще не подняла голову или взгляд, но ее другая рука, которая лежала на ее коленях, тихо расслабилась.
Линь Бусянь была благодарна, что Юнь Ань не прикасалась к ее телу перед другими людьми. Хотя это было частью правил, Четвертая леди Линь не желала, чтобы ее публично «осматривал» человек, с которым она только что познакомилась.
Раздался стук в дверь, затем раздался голос Линь Фу:
— Госпожа, хозяин приглашает мужа госпожи принять гостей в парадном зале.
Линь Бусянь наконец подняла голову и обвела взглядом лицо Юнь Аня:
— Я поняла, минуточку.
Благодаря этому Линь Бусянь наконец смогла взглянуть на лицо своего будущего «мужа»… Человек перед ее глазами казался совсем не таким, каким она его себе представляла.
Четвертая леди Линь знала, как выглядит большинство людей, которые просят милостыню, чтобы заработать себе на жизнь. Этот человек был совершенно не похож на нищего.
Благодаря специально изготовленной маске для лица, разработанной исследовательской лабораторией, кожа Юнь Ань вернулась в свое лучшее состояние. Хотя она была не такой светлой, как у четвертой леди Линь, она была такой же прекрасной. Кроме того, черты лица Юнь Ань были нежными и пропорциональными. В ее бровях даже была какая-то мягкая, уникальная для женщин, мягкость. В этих суровых черных глазах струилось легкое чувство грусти; Юнь Ань больше походила на молодого ученого с сочувствующим сердцем.
увидев, что четвертая леди Линь наконец-то посмотрела на себя, губы Юнь Ань дрогнули, затем она тихо позвала:
— Ты…
— Отец позвал тебя в главный зал, чтобы поблагодарить гостей. Иди, воздержись от пренебрежения к ним. — Линь Бусянь мягко перебила слова Юнь Ань.
— О... конечно. — Юнь Ань немного не хотела этого делать, но не отказалась.
Юнь Ань повернулась, чтобы пойти к двери. Она прижала руку к дверному косяку, затем внезапно повернула голову назад:
— Я сейчас вернусь, так что... не спи пока, мне нужно кое-что тебе сказать.
Лицо четвертой леди Линь сразу же покраснело. После короткого момента тишины, свадебная тетушка рассмеялась в ладонь, помахивая своим ярким красным маленьким платком.
Даже служанки, стоявшие в стороне, тоже опустили головы. На их щеках был застенчивый румянец, а на губах — улыбка, присущая только молодым женщинам.
Увидев реакцию толпы, Юнь Ань наконец тоже отреагировала. То, что она сказала, могло иметь какое-то значение для людей этой эпохи; Юнь Ань была очень смущена, но как современный человек, она немного лучше переносила такие вещи:
— Дело не в этом, я..
Четвертая леди Линь беспокоилась, что Юнь Ань может выпалить еще более шокирующие предложения, поэтому она прочистила горло, затем тихо сказала:
— Потом..
— Хорошо.
Юнь Ань толкнула дверь, затем последовала за Линь Фу.
Она вошла в главный зал, где было шумно от голосов; там было необычайно оживленно. Линь Вэй помахал Юнь Ань. Юнь Ань подошла к Линь Вэй, затем она сложила руки вместе, чтобы оказать любезность.
Линь Вэй погладил бороду; он был очень доволен наставлениями старого господина Яня относительно Юнь Аня. Как говорится, одежда делает человека. Сегодняшний наряд Юнь Аня очень ей подходил. У нее была стройная фигура; даже роскошное и сложное свадебное платье не выглядело бы громоздким на ее теле. Напротив, его яркий красный цвет оттенял алые губы и белые зубы. Если бы другие не знали о происхождении Юнь Аня, то, просто взглянув на нее, можно было бы подумать, что у нее яркая внешность.
— Я отведу тебя к старейшинам клана*, нашим родственникам и некоторым друзьям по торговле.
[ П.п. Мне кажется важным указать. «Клан» это именно семья. Те, кто носит «клановую» фамилию. Очень часто видела, что люди думают, что клан — это просто «орден, но меньше». Это не так. Клан Лань, но орден Гусу. Клан Цзян, но орден Юньмэн... Вы поняли ]
— Поняла.
… …
Когда прогремела полночь, гости поместья Линь наконец-то один за другим ушли из дома. Юнь Ань поплелась обратно в брачную комнату. Она не нашла никого, кто бы ее поддержал; она лишь попросила служанку подержать перед ней фонарь.
Из-за своей вины перед поместьем Линь, Юнь Ань активно сотрудничала с мастером Линь во время банкета. Она проявила наибольший энтузиазм ко всем гостям; она не отказывалась ни от одного тоста и осушала каждую чашу одним глотком.
Чаша вина была небольшой, но людей все равно было слишком много. К счастью, вино, подаваемое на банкете, было тысячедневным ликером. Это было насыщенное и ароматное вино, но оно не было вредным для организма. В противном случае Юнь Ань, возможно, не смогла бы выдержать до конца.
Юнь Ань придумывала множество стратегий, когда она была свободна во время банкета, и все они в основном были связаны с Линь Бусянь. Она не хотела видеть, как такая замечательная женщина заканчивает свою жизнь из-за нелепого брака.
Выйдя, наконец, из спальни, Юнь Ань перевела дух, затем постучала в дверь.
— Госпожа Линь, я Юнь Ань, могу ли я войти?
Две служанки, стоявшие на страже у двери, взглянули на Юнь Ань; этот жених, похоже, не был таким уж презренным, как о нем говорили по слухам…
— Войди.
Юнь Ань толкнула дверь, чтобы войти. Увидев, что Линь Бусянь все еще сидит на кровати, полностью одетая в сложное свадебное платье, она спросила:
— Почему ты не переоделась? Отдохни, разве ты не устала?
Четвертая леди Линь, которая обычно была невозмутима ко всему, бросила смиренный взгляд на Юнь Ань. Служанка позади нее подняла поднос с двумя винными кубками:
— Леди, муж леди, пожалуйста, выпейте церемониальное вино.
Юнь Ань икнула, затем сказала:
— Вы можете сначала поставить его, мы сами выпьем его через некоторое время.
Служанка взглянула на четвертую леди Линь. Увидев ее кивок, она поставила поднос на стол, затем вышла из комнаты.
Юнь Ань слегка покачала головой, затем последовала за служанкой к двери. Учитывая, что то, что она собиралась сказать, будет касаться не только ее собственной безопасности, но и репутации Линь Бусяня, она заперла дверь.
Она вернулась в кровать, но, снова взглянув на Линь Бусяня, не смогла вспомнить ни одного предложения из подготовленной ею речи.
Поэтому она просто подняла руки вверх в позе говорящей «я сдаюсь», когда сказала:
— На самом деле, я женщина.
След удивления скользнул по глазам Линь Бусянь. Юнь Ань говорила ясно, и она ясно это слышала. Она бы солгала, если бы сказала, что не была удивлена. Линь Бусянь изучала Юнь Ань. Этот человек действительно был пьян, но этот взгляд был очень серьезным. И кроме того... как вообще могут быть мужчины, которые будут утверждать, что они женщины?
Множество мыслей промелькнуло в голове Линь Бусянь всего за несколько мгновений. Удивление исчезло из ее глаз, превратившись в облегчение. Она мягко сказала:
— Хорошо. — В ее тоне не было ни печали, ни радости.
Глаза Юнь Ань расширились. Она села рядом с Четвертой леди Линь, затем она снова повторила тихим голосом:
— Ты слышала, что я только что сказала? Я сказала, что я женщина. Я как ты, мы одного пола..
— Мм, я ясно услышала.
— Тогда почему ты...? Ладно, э-э... Выслушай меня, я правда не хотела скрывать это от тебя, я хотела рассказать тебе все это время, но они не давали мне тебя видеть. Я думала написать тебе записку или что-то в этом роде, но, во-первых, я не умею читать, а во-вторых, это было бы доказательством. Если бы это когда-нибудь попало в чьи-то руки, у нас обоих были бы проблемы.
Линь Бусянь подняла брови, а потом подумала про себя: «этот человек действительно обладал по крайней мере небольшим интеллектом.»
— Ты не злишься?
— В такой момент бессмысленная ярость только вредит телу.
— Тогда, что нам теперь делать, нам двоим... Никогда не принимай все слишком близко к сердцу, ладно? Кроме как забрать твою или мою жизнь, я готова сделать для тебя все, чтобы искупить свои ошибки. Я буду работать, чтобы свести воздействие на тебя к минимуму. Ты еще молода, у тебя еще долгая жизнь впереди. Когда ты станешь старше и снова оглянешься назад, такие вещи на самом деле не будут иметь никакого значения..
Линь Бусянь поняла, что говорила Юнь Ань, но концепции, которые Юнь Ань хотел донести, были довольно невообразимы. Безупречная репутация была самым важным для женщины, как это могло быть тривиальным вопросом?
Однако Линь Бусянь не упустила из виду беспокойство в тоне Юнь Ань. Она беспокоилась, что покончит с собой?
Возможно, ее тронула искренность Юнь Ань; Линь Бусянь тоже хотела что-то сказать Юнь Ань, но как можно было в нескольких словах описать кризис семьи Линь? И, кроме того, Линь Бусянь пока не получила четкого представления о точных подробностях Юнь Ань. Некоторые вещи не обязательно говорить сразу.
— Это действительно серьезное дело. Дай мне подумать об этом.
— Конечно, только не принимай это слишком близко к сердцу…— Веки Юнь Ань становились тяжелее. Ее язык тоже немного сковывался, она правда хотела спать.
—Линь Бусянь…
—Что такое?
— Не могли бы вы показать мне вашу шоугунша?.
Тонкие брови Линь Бусянь слегка нахмурились, когда она посмотрела прямо в глаза Юнь Ань. Кроме опьянения, тумана и чего-то еще, чего она не могла точно сказать, она не нашла в глазах Юнь Ань той эмоции, которую себе представляла.
— Разве, ты уже не видела её?
— Можно мне еще раз взглянуть? — Юнь Ань села на голени напротив Линь Бусянь. В ее голосе был мягкий и восковой тон; было трудно отказаться.
Линь Бусянь колебалась мгновение, затем она откинула широкий рукав, обнажив свою белоснежную руку и точку киновари.
Тело Линь Бусянь напряглось, затем она провела зубами по нижней губе; Юнь Ань на самом деле нежно потирала эту точку пальцем...
— Это больно? — спросила Юнь Ань.
— Что?
— Я имею в виду, когда ты получила эту штуку, она болела?
Линь Бусянь покачала головой, затем ответила:
— Я этого не помню. У меня была эта шоугунша с тех пор, как я себя помню.
Юнь Ань вздохнула, затем убрала руку. Она тихо сказала:
— Это плохо, слишком..
Жаль, что Линь Бусянь не смогла понять, что Юнь Ань имела в виду на этот раз.
В следующую секунду Линь Бусянь почувствовала тяжесть на своем плече. Голова Юнь Ань покоилась на плече Линь Бусянь, в то время как аромат тысячедневного ликера распространялся от ее тела. Ее немного горячее дыхание дуло на шею Линь Бусянь, снова и снова.
Юнь Ань уснула.