Благосклонное создание (GL)

Вилла семьи Чи расположена на восточной окраине города, в тихом месте, вдали от шума, и была выбрана старшей сестрой лично.

Последняя наша встреча была на Новый год по лунному календарю этого года.

Вилла по-прежнему прекрасно содержится, растения в саду аккуратно подстрижены и не вянут, несмотря на траурный зал в холле и звучащую траурную музыку.

Черную одежду и черные брюки Чи Юй не нужно было переодевать, и, прямо войдя в траурный зал, можно быстро влиться в эту гнетущую и печальную атмосферу.

Зал был полон родственников и друзей, которые пришли выразить свое почтение.

Увидев возвращение Чи Юй, все замолчали и посмотрели на нее.

Она ни на кого не смотрела и сразу направилась к портрету сестры.

Портрет, вероятно, выбрала Жань Цзинь, это была фотография, которая очень понравилась ее сестре.

В первый год пребывания Чи Юй за границей Чи Ли не могла смириться с мыслью о сестре и вместе с Жань Цзинь полетела к ней.

Эта фотография была сделана Чи Юй в школе для ее сестры.

Сестры были очень похожи, и их красивые глаза, когда они улыбались, излучали страстную, яркую красоту.

Она неохотно прикоснулась к портрету.

Больше не ощущалось теплой кожи сестры, а лишь холодная, безжизненная поверхность.

Гроба не было, только черно-серая урна с прахом, стоящая перед портретом.

По обе стороны урны с прахом стояли вещи, которые сестра часто использовала при жизни: клюшка для гольфа, зонт, ожерелье...

Глядя на эти вещи, пропитанные духом старшей сестры, прошлое, в котором они были неразлучны, пронеслось душе Чи Юй, словно мчащийся поезд, безжалостно переехав ее воспоминания.

Она схватилась за угол портрета, сжала костяшки пальцев, и в глазах у нее помутилось.

— Сестра, я опоздала, — Чи Юй опустилась на колени на мягкий коврик, зажгла благовония для своей сестры, поклонилась, а затем воткнула благовоние в край уже заполненной благовониями кадильницы.

Жань Цзинь не пошла за Чи Юй, а встала под старым бенгальским фикусом во дворе и ответила на звонок Лу Сыцин.

— Ты еще не спала?

— Я слышала музыку в траурном зале, ты все-таки пошла к семье Чи. Скажи, ты же уже рассталась с Чи Ли, зачем тебе все еще вмешиваться в дела ее семьи? Ее сестра же вернулась, почему бы не поручить все ей?

Жань Цзинь сказала:

— Сяоюй только что вернулась, летела более десяти часов, скорее всего, еще не отошла от перелета. Все родственники из семьи Чи уже приехали, во дворе полно народу, она точно не справится с такой суетой. Она мало что знает о делах семьи и компании, поэтому может не справиться с такой ситуацией.

Лу Сыцин:

— ...Ты что, не боишься умереть от переутомления?

Жань Цзинь облегченно улыбнулась и сказала:

— Ладно, ложись спать. Я вернусь в квартиру, когда разберусь с делами здесь.

Лу Сыцин была так зла, что не решилась ничего сказать, бросила трубку со словами: «Лень с тобой разговаривать» и отключила вызов.

Жань Цзинь остановила ее и сказала:

— О том, что я рассталась с Чи Ли, пока не говори ей.

— Ты думаешь, я обязана что-то объяснять? Весь мир уже знает, — сказала Лу Сыцин. — Ладно, я спать, потому что из-за твоего дела мне нужно отстраниться, завтра уезжаю в командировку, самолет в восемь утра – это жесть. Ладно, пока.

— Спокойной ночи.

Жань Цзинь положила трубку и вернулась в толпу.

В этот момент, случайно задев благовоние, Чи Юй уронила несколько кусочков тлеющего уголька, которые попали ей на тыльную сторону руки.

Жань Цзинь, стоявшая позади толпы, была подобна невидимой тени, сводя свое присутствие к минимуму. Но когда она увидела, как Чи Юй, не обращая внимания на ожог на тыльной стороне ладони, не протерла следы слез под глазами, в ее невозмутимых глазах мелькнула волна эмоций.

Эта ситуация вызвала волну эмоций в ее неподвижных глазах.

«Мяу».

С тихим кошачьим мяуканьем Лулу тихо подошла к ногам Чи Юй, принюхалась к ее запаху, определила, что это старая знакомая, встала и потерлась передними лапами о ее штаны.

Это сигнал, что Лулу хочет, чтобы ее взяли на руки.

Увидев Лулу, Чи Юй не смогла сдержать слез.

Шестнадцать лет назад мать тяжело заболела и умерла. Отец, не в силах пережить утрату, спустя полгода последовал за ней. Оставшись одни, двадцатилетняя Чи Ли, а также шестилетняя Чи Юй остались сиротами.

Чи Ли знала, что должна взять на себя все, что положено старшей сестре. Она отказалась от своей мечты, продала свою художественную мастерскую и взяла на себя управление Империей Чи, которая к тому времени уже находилась в плачевном состоянии. Она заботилась о своей сестре и старалась развивать семейный бизнес, оставшийся от родителей, чтобы сохранить их память.

В те годы сестры были ужасно бедны, в семье было много родственников, но только не очень богатая тетя с дядей делились с ними своим скудным достатком, и у них просто не было денег, чтобы кормить бездомного котенка.

В те времена обе сестры были очень бедны, и при таком количестве родственников в те времена обе сестры были очень бедны, и при таком количестве родственников в семье только тетя и дядя, которые были совсем небогаты, спасли свои жизни, чтобы помочь им обеим.

Изначально у них не было лишних денег, чтобы содержать маленьких диких кошек на обочине дороги.

В тот день старшая сестра пришла забрать Чи Юй из школы, и Чи Юй увидела лежащую на обочине, промокшую до нитки, еле живую Лулу, которая, казалось, умирала. Ей было жаль ее, но она не хотела создавать проблем старшей сестре, поэтому оставила рядом с ней свою любимую булочку с мясной начинкой, которую она долго берегла.

Чи Ли увидела ее и спросила:

— Тебе нравится эта кошка?

Сяоюй не ответила, взяла сестру за руку и спросила:

— А где ее родители?

— Может быть, они уже умерли.

— Неудивительно, — сказала Чи Юй. — Значит она, как и мы, больше не увидит своих родителей.

Вероятно, именно эти слова, сказанные Чи Юй в тот момент, затронули Чи Ли. Она взяла на руки Лулу, не позволяя ей оставаться бездомной, предоставив ей крышу над головой и спасение от непогоды, фактически подарив ей вторую жизнь.

Говорят, сестра всегда была очень сострадательной, как к Лулу, так и к Жань Цзинь, которая чуть не погибла в переулке много лет назад.

Имя Лулу придумала Чи Юй.

Нежно погладив Лулу, Лулу, как всегда, послушно лежала у нее на руках, и, видя, как та плачет, она, казалось, понимала человеческую природу и нежно слизывала ее слезы.

Колючки на языке Лулу задели Чи Юй, причинив ей небольшую боль. Чи Юй собралась с мыслями и отпустила ее.

Вокруг было слишком много людей, а кошки – очень чувствительные животные, которые пугаются даже малейшего шума шагов, и тут же убегают.

Лулу жила в этом доме много лет, знала все его уголки и закоулки. Она подпрыгнула и запрыгнула на спинку дивана, пролетела мимо, ловко проскользнула между книжным шкафом и потолком и бесшумно скрылась там.

Когда-то, когда Лулу только привезли в семью Чи, ее отвели к ветеринару. Врач осмотрел ее зубы и предположил, что ей должно быть около двух лет. В этом году Лулу исполнилось восемнадцать, по кошачьим меркам это уже почтенный возраст, но она все еще так же ловка и бодра, что и не скажешь о ее настоящем возрасте.

Замедленный, уставший взгляд Чи Юй задержался на Лулу на некоторое время. Она только что вернулась с дороги, вся в пыли, и еще не успела привыкнуть к смене часовых поясов. От усталости голова была пуста, и она лишь смотрела на портрет сестры сквозь стекло.

Она пришла в себя только тогда, когда шумные разговоры позади все сильнее проникали в ее уши, и повернулась, чтобы посмотреть назад.

У входа в траурный зал толпа дальних родственников семьи Чи загородила Жань Цзинь, не давая ей ни пройти, ни вернуться назад.

Жань Цзинь держала в руке пачку салфеток, ее лицо было белым, как снег, она смотрела прямо перед собой. С точки зрения Чи Юй было ясно, что Жань Цзинь не смотрит ни на кого из семьи Чи.

С точки зрения Чи Юй было видно, что Жань Цзинь не смотрит ни на кого из семьи Чи.

— Раз уж младшая сестра вернулась, тебе тоже пора уходить. Мы все приличные люди, и ты ведь не хочешь ставить нас в неловкое положение перед старшей сестрой? — произнес дядя Чи Юй.

Он держал во рту сигарету, время от времени делая затяжку. Широкое, смуглое лицо было изборождено морщинами, оставшимися от времени. Стриженные в «ежик» волосы уже значительно поседели, а голос, изрядно потрепанный курением, звучал хрипло.

К слову сказать, Чи Юй впервые видела этого дядю за последние четыре года.

Стоящая в стороне тетя подхватила слова старшего брата:

— Да, госпожа Жань, спасибо, что хлопотала все эти дни, мы никогда не забудем твою доброту. Я слышала, что ты и наша Сяоли уже разорвали отношения? Как же ты стала председателем совета директоров «Чи»? Эх, я говорю, ты же девушка молодая, в мире бизнеса столько интриг и обмана, тебе там очень опасно, ты не удержишь такой большой концерн, как «Чи». Раз уж ты сегодня пришла, так и быть, чтобы не искать тебя потом, ты рассталась с Сяоли, по праву и по справедливости, место председателя совета директоров тебе не принадлежит. Я считаю, что лучше всего передать его старшему брату в семье.

Услышав это, дядя поднял подбородок и усмехнулся с видом человека, который и не сомневался в этом.

Тетя сказала:

— Я не очень разбираюсь в делах компании, передача дел все еще требует от госпожи Жань заботы. После того, как мы проводим Сяоли, мы пойдем в компанию и займемся этим.

Родственники вокруг согласились:

— Да, да, старший брат подходит, и по возрасту, и по кругозору самое то.

Дядя с силой затянулся окурком, потом небрежно бросил его на пол, топнул ногой и протер его туда-сюда. Раздавленный окурок и не до конца сгоревшие табачные листья немедленно превратились в кашу.

Чи Юй увидела на полу уродливый след от любимого красного сандалового дерева своей сестры.

Дядя махнул рукой и сказал:

— Не нужно спешить, главное – проводить Сяоли. А ты, кто там, Жань, да? Вижу, ты тоже много работаешь, а тут одни Чи, ты здесь как чужая. Иди домой. Послезавтра я сам приду к тебе в компанию...

— Невозможно, — холодно прервала дядю Жань Цзинь, и под удивленными взглядами заговорила, голос ее был спокоен, но неумолим. — Империя Чи не может быть передана вам.

— Что ты сказала? — дядя и два его сына подошли к Жань Цзинь, склонившись над этой хрупкой женщиной. — Повтори еще раз, чтобы я услышал.

Жань Цзинь подняла голову, тень упала на ее сверкающие, как лезвие, глаза, почти полностью скрыв ее фигуру.

Но она не собиралась отступать ни на шаг.

— Империя Чи не может быть передана вам, — твердым тоном повторила Жань Цзинь.

— Да кто ты вообще такая? Ты, блять, Чи? Тебя какое дело до семьи Чи? Неблагодарная тварь?! — внезапно взревел старший сын дяди, его крик, подобный разорвавшемуся кувшину, пронзил тишину траурного зала, ударив по ушам каждого присутствующего.

Жань Цзинь была спокойна и сдержана, но слова были резкими:

— Я действительно не Чи, но я была с Чи Ли столько лет, что из всего бизнеса семьи Чи, кроме нее, только я могу взять ее в свои руки. Сможете ли вы понять, если я передам компанию любому из вас?

Казалось, ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, и стоящая в стороне тетя по материнской линии с возгласом «Ой!» подошла и схватила Жань Цзинь, пытаясь увести ее в сторону, чтобы сказать пару слов наедине.

Но Жань Цзинь не сдвинулась с места ни на полшага.

— Почему ты такая упрямая? Неподатливая, как камень, — вздохнула тетя, отпустив руку. — Я же все ради тебя делаю, почему ты не понимаешь? Ты столько лет была с Чи Ли вместе, ну, скажи, что хорошего в этих отношениях? Без имени, без фамилии, только сплетни да пересудки. Кто тебя признает? Даже если ты проведешь с ней всю жизнь, ты все равно не сможешь взять ее фамилию, не станешь Чи. Если ты так сильно уверена в своем решении, то почему ты, после разрыва с Чи Ли, все ещё не отдаешь ее семейное дело?

Тетя упомянула о расставании Жань Цзинь с Чи Ли, и Жань Цзинь инстинктивно посмотрела на Чи Юй.

Чи Юй стояла спиной к ней, неизвестно, слышала ли она, и искала что-то перед поминальным столом ее сестры.

Тетя, которая и так была нездорова после двух бессонных ночей, видя, что семья старшего брата собирается устроить скандал в траурном зале, кашляя, подошла к нему и схватила за руку:

— Брат, сколько лет Сяожань помогала Сяоли, я все видела. Вы живете далеко, поэтому редко приходили, но дело не в том, что вы думаете...

Второй сын дяди указал на Жань Цзинь:

— Хватит болтать, мы ведь не знаем, самоубийство это было или убийство. Смотри, как она вцепилась в наследство, похоже, давно за ним охотилась. Черт, а вдруг она и есть убийца?

Группа людей окружила Жань Цзинь и сыпала вопросами, словно хотела разломать ее на части, превратить в пыль и по крупинке расспросить.

Жань Цзинь не хотела больше с ними разговаривать.

Думала, что останусь и помогу, но, похоже, только мешаю.

Шумный траурный зал – это не ее изначальное намерение, это неуважение к Чи Ли.

Жань Цзинь планировала на время выйти.

Но эти люди окружили ее, и они не давали ей уйти, если она не отдаст им компанию Чи сразу же.

Издали появилась фигура, и Жань Цзинь, чьи глаза были опущены, была привлечена блестящим серебряным предметом.

Грозящая клюшка Чи Ли просунулась между лицами двух сыновей дяди, и двое, которые только что вели словесную перепалку, замолчали в тот же миг, испуганные этой сверкающей злобой.

Чи Юй, раздвигая толпу клюшкой для гольфа, обратилась к дяде:

— Давно не виделись, дядя, уже четыре года, наверное. Помню, как ты в последний раз приходил к нам, я еще была школьницей, а ты просил у моей сестры в долг. Ты вернул эти двадцать тысяч сестре?

Дядя поперхнулся, когда она это сказала.

— И ещё, тетя, ты частенько заглядывала, каждые три дня приводила своих дружков к моей сестре, чтобы она помогла им найти работу. Просто сестра добрая, все еще помнила старые времена и терпела тебя, я бы давно вышвырнула тебя за дверь. Говоришь, что моя невестка не по фамилии Чи? Что ж, тетя, с какого момента ты стала Чи?

Тетя потеряла дар речи. После составленного «ты» она долго не могла придумать, что сказать дальше.

Чи Юй затронула всех присутствующих здесь и перечислила выгоды, которые они получили от семьи Чи за все эти годы, никого не оставив в стороне.

— Чи была создана моими сестрой и невесткой, они прошли через столько ночей и дней, я все видела своими глазами. А из всех вас только тетя и дядя жалели нас с сестрой, заботились о нас круглый год. А вы что сделали? Моя сестра еще не остыла, а вы уже думаете о ее наследстве. Вы просто носите ту же фамилию, что и мы, а кем вы себя считаете? Я все это возвращаю вам. Я много лет не жила в стране, и вы, возможно, не знаете моего характера. Если вы пришли сегодня, чтобы проводить мою сестру в последний путь, то я рада вас видеть. Если вы пришли, чтобы устроить скандал...

Чи Юй подняла руку, взмахнув клюшкой для гольфа, и с криком «ух» ударила по голове своего кузена.

Кузен от испуга мгновенно присел на корточки, закрыв голову руками, и раздался оглушительный треск «бах», когда Чи Юй разбила вазу рядом с ним вдребезги.

— Тогда я дам вам возможность узнать меня получше.

Несколько прядей ее длинных волос, спутанных от движения, небрежно падали на лицо.

Жестокие слова, мрачная улыбка и тяжесть удара наконец вернули траурному залу его подобающую торжественность и тишину.