Армоган | Академия Амбрелла

Тьма казалась такой привычной, такой родной. Каждый кошмар сопровождался темнотой, из которой вылезали разнообразные монстры. Но не так страшны неведомые чудовища, как обыкновенные люди. Катерина приняла тот факт, что начала бояться любого шороха, вздрагивать от пыли в воздухе, дрожать, когда на горизонте появлялись Корректоры. Всегда избегала разговоров с психологами в Комиссии, сейчас сожалела, ведь это не оказалось бы лишним.

Она звала, кричала, когда Пятый исчез во тьме комнаты и так и не появился. Зажигалка упала куда-то на пол, Катерина принялась водить ладонями по деревянному паркету, пытаясь отыскать нужную вещь. Не знала, где находилась: этот отель удивлял своими масштабами.

Парень хотел спрятать ее от лунного света, но сделал только хуже. Сложно сказать, так ли это. Стало ли ей лучше? Как вообще Луна на нее влияла: безумие у нее в голове. Да никак, это очевидно. Спутник не мог с ней взаимодействовать, а вот Изабелла могла. Ответ прост — Катерина избегает луну в небе, лишь боясь новых галлюцинаций. Когда она смотрела на холодный свет, исходящий от небесного тела, вспоминала о своей неадекватной цели, провоцируя новые видения.

Прошерстив пол вокруг, девушка смогла отыскать зажигалку. Когда она облегченно выдохнула, ее палец проскользнул по кресалу, чиркнула зажигалкой, создавая искры. Никак не получалось получить стойкий огонек, поэтому девушка тихо выругалась, продолжая попытки. Как только огонек зажегся, Восьмая взглянула сначала на него, а затем подняла взгляд.

Мгновение и она испуганно отпрыгнула назад, случайно отбрасывая зажигалку в сторону. Отскочив от стены, маленькое огниво издало глухой звук и упало на пол. Снова кромешная тьма, которая уже не казалась такой безопасной, как раньше. Катерина видела их, своих братьев и сестер с выколотыми глазами и окровавленными ртами, постепенно гниющими от воздействия силы девушки. Была лишь секунда, но она запомнила это навечно и теперь никогда не забудет.

Руки задрожали, в воспоминании снова предстали их обезображенные лица. Катерина нервно ловила ртом воздух, дыхание сбилось. Она ухватилась руками за свои плечи, пытаясь защитить себя от видения. Девушка поднялась с места, медленно отползла назад к стене и, ощупывая ее, попыталась найти выход. Помещение казалось бесконечным, страх не позволял расслабиться, но Восьмой все же удалось отыскать дверь. Катерина дернула за ручку и ее ослепил теплый искусственный свет от ламп в коридоре.

«Я убийца. Во мне не должно быть жалости и страха», — подумала Катерина, проходя по бескрайнему коридору на третьем этаже. Раньше он казался гораздо короче. Одна из ламп замигала, пугая девушку, но ни одна мышца на лице не вздрогнула: Восьмая смогла сдержаться. Ей надоел ее страх, ее беспомощность. Самое время снова стать той, кем была ранее — хладнокровной и бесстрашной.

Тогда, в Комиссии, она и бровью не повела, когда убила свою первую жертву. Вправду не понимала ценности жизни. Но затем постепенно научилась эмпатии. Нет, не научилась, а начала испытывать, после того как увидела смерти некоторых сотрудников, слезы их друзей.

Все встало на свои места, девушка больше не могла с такой легкостью выполнять свою работу. Представляя смерть своего опекуна, Катерина поняла, насколько же ценна его жизнь в ее глазах. Не могла сдерживать слезы: было слишком тяжело такое принять, что он не бессмертен и когда-нибудь покинет девушку, оставляя совсем одну. У нее же не было других близких, только лишь Эй-Джей.

«И когда я только стала такой слабой?» — мысленно возмутилась Номер Восемь. Все это казалось слишком непривычным. Она раньше не позволяла себе такую уязвимость после событий прошлого, о которых девушка все никак не могла вспомнить. Некоторые воспоминания размылись, ударяясь разрезая память волной из омута. Это сейчас казалось для нее таким неважным.

Гораздо важнее, что было нельзя показывать уязвимость перед Советом, нельзя позволять Куратору присылать киллеров, нельзя перекладывать всю ответственность на Пятого. Нельзя!

В таком случае не жди от меня помощи, когда она понадобится!

Ну и не нужна мне твоя помощь!

Как же она ошибалась. Еще как нужна, ведь без параноидального пятидесятивосьмилетнего старика в теле юноши Катерина становится ледяной глыбой. Хотела помочь его семье, но по факту они бы справились без нее. Да, пережили бы несколько концов света, но все же выжили. Возможно выжили...

Не так уж и помогло убийство Хейзела. Напрасная смерть: Клауса все равно похитили. Остановила Ваню, отправив предупреждение Пятому, но Эллисон все равно ранили, а апокалипсис снова нависал угрозой, благодаря Катерине. Слишком сложно принять, что Восьмая не должна была быть частью их семьи, не должна существовать. Она словно аномалия в этом мире, совсем не похожа на Харгривзов, хотя бы, если брать в расчет ее способность. Вот у них силы сияли синим, а у нее фиолетовым. Все еще было не понятно, почему. Может, в этом и крылась разгадка?

Реджинальд стер ее память, но не смог уничтожить другое воспоминание, то как он это сделал. Нужно было срочно узнать у Третьей всю правду, это было чем-то важным, раз горе-отец решил так поступить. Он точно скрывал что-то еще, раз таким образом перестраховался. Что-то, что нужно обязательно вытащить из его прошлого.

Коридор никак не заканчивался. Казалось, что Катерина шла вдоль него целую вечность. Он точно не был таким длинным: она снова видела галлюцинацию, иначе не объяснить. Остановившись, девушка осмотрелась вокруг. Она не сдвинулась ни на миллиметр, рядом с ней была та же дверь, из которой она вышла. Так и не дошла до номера, в котором проходило собрание. Напоминало отель «Обсидиан», но не в его привычном виде, а в забвении.

«Лабиринт» — подумала девушка. Нужно найти выход, желательно поскорее. Не могла же она оказаться в другом измерении? Но это так похоже... Катерина решила провести корреляцию: как только она взглянула в глаза Пятого, так он сразу и пропал, она выронила зажигалку и все, парня больше не было в ее радиусе. Это наводило на мысли, что способности перенесли Восьмую в его будущее. Такое уже происходило множество раз, но пространство вокруг так не искажалось. Она не попадала в такие ловушки. Это все неспроста.

Они же дети! Это жестоко!

У них тоже сверхспособности! Немедленно сядь на место!

Она чувствовала себя тем ребенком, одной из них. Реджинальд был прав... как и Пятый. Они оба это говорили, что она еще не готова к взрослой жизни, что ей нужен кто-то, кто будет за ней следить, ибо сама она далека от сформировавшейся личности. Так интерпретировала их слова Катерина. Пора взрослеть. Показать им, что она была не такая, какой ее считали.

Собравшись духом, девушка взглянула на двери. Номера, в этот раз были номера. Тысяча один, тысяча три, пять, семи. И, вероятно, так до бесконечности. Четные числа, табличек и дверей с нечетными не было. Это иная версия этого коридора, противоположная.

Где она? В прошлом или будущем? Оба варианта не походили на правду. Открыв ближайшую дверь, девушка увидела лишь тьму. Не понимала, как такое возможно, ведь она выходила именно оттуда. Да, там не было окон, и вправду было темно, но свет от ламп больше не освещал помещение. Протянув руку, Катерина остановилась, подумала: хорошая ли это вообще идея, пихать свои конечности куда-то в никуда.

Оглядевшись вновь, пришла к выводу, что искать дверь с номером тысяча восемь — бесполезно. А ведь именно это число было в ее воспоминаниях. Нужно было проверить эту странную комнату, из которой она появилась.

Подняв фарфоровую вазу, стоящую на столике рядом, девушка швырнула ее в эту тьму и прислушалась. Ничего, никакого звука. Ваза испарилась. Там ничего не было. Или было, но что-то иное, возможно, опасное. Только сейчас до Восьмой дошло: она смогла поднять эту вазу, значит, она все-таки не в прошлом или будущем.

Какой-то сюр. Происходящее напоминало сон, слишком реалистичный сон. Не рискуя проверять лично, Восьмая отошла от двери и подошла к следующей. За ней тоже ничего. И за последующей тоже. Подобрав цветок с другого столика, она поднесла стебель в эту темноту, а когда достала обратно, выронила на пол. «Достала», ведь той части стебля, что побывала во тьме, больше не было. Остался лишь обрубок. Если девушка зайдет, то может попрощаться со своей жизнью.

— Нет, я не боюсь, — спокойно прошептала она, сама не понимала зачем. Должно быть, пыталась внушить, что ей не было страшно.

Вокруг все еще никого, лишь Восьмая. Она совсем одна в этом непонятном месте. Завернув за угол к другому коридору, она поняла, что вернулась обратно. За углом то же самое, те же номера. Она не сможет отсюда уйти, пока не найдет разгадку.

Поддев золотую нитку у ткани гобелена на стене, смогла частично его распустить. Привязала к своему пальцу и вновь прошлась до конца коридора, затем завернула за угол. Обернувшись, приметила, что нитка все еще позади, а вот спереди ее не было. Это снова то же помещение. Те же номера. Значит, она здесь не была. Выходит... коридоры просто похожи. Они все полная копия друг друга.

Девушка продолжала идти. Смысл в нитке уже отпал, поэтому она сняла ее с пальца. Нужно было проверить гипотезу, поэтому Катерина оторвала часть этой нити и привязала на ручку дверцы, затем пошла дальше. Вот незадача: нитка была в каждом следующем помещении. Это не сработало. Гипотеза могла быть ошибочной.

Сколько времени прошло? Час, два? Оценить сложно, но возможно. Восьмая не стала считать секунды: не посчитала нужным забивать этим голову. Сейчас нужно придумать, как отсюда выбраться. Но она все больше сомневалась, что сможет. Сдаваться нельзя, но Катерина так устала от бесконечной ходьбы и одинаково интерьера. Решила присесть на пол и отдохнуть.

Разглядывала картину, которая висела перед ее взором. «Поцелуй» Густава Климта выглядел иначе. Она узнала, образ достаточно известен, как и сам художник. Но вот палитра... цвета разнились с оригиналом. Вероятно, неудачная копия или кто-то решил написать свою версию. Двое влюбленных целуются на непонятном лугу. Вокруг них никого. И ничего. Лишь черный фон. В оригинале он был золотым. Эта парочка рядом с тьмой... или обрывом. Какой-то символизм.

Восьмая вообще не умела читать картины, ей не было интересно часами разглядывать полотна и искать смысл. Не до этого. А сейчас возникло любопытство. «Не похоже, что их поцелуй взаимен. Девушка слишком напряжена, да и их возраст заметно разнится. Принудительный?» — подумала Номер Восемь.

Опять же, картина выглядела иначе. Это и привлекло внимание. Вдруг Катерину озарило, что раз уж она оказалась где-то в другом измерении или в ином мире, то можно попробовать посмотреть на окружение «другими» глазами. Радужка сменила цвет, и девушка ахнула. Все поменялось, полотно сменилось. Теперь перед Восьмой красовалась «Сирень» Врубеля.

Катерина подскочила с места и последовала к другому коридору. По пути она остановилась, почувствовав чье-то касание на своем плече. Изящные пальцы, выпирающие вены, тепло. Резко обернувшись, она увидела Пятого. Молчаливо Восьмая крепко обняла его, сжимая в пальцах черный пиджак.

— Я думал, что умру здесь, — прошептал юноша. — Где мы?

Стало понятно, что все же она не вернулась обратно, а переместилась куда-то в другое место, прямо к Пятому. Он тоже застрял, вероятно, в другом измерении.

— Не знаю, — ответила Катерина, пожимая плечами. Ее глаза все еще светились лиловым, боялась остановиться и вернуться к Густаву Климту. — Ты пробовал перемещаться?

— Да, но меня перемещало обратно к двери. Потерял тебя в темноте и попытался отыскать выход. Испугался, когда понял, что тебя нет рядом и ты куда-то пропала. Искал, но так и не нашел. А вот сейчас взглянул на картину, и ты появилась рядом, но, похоже, что не заметила меня. Побежала к концу коридора, — Пятый чувствовал, как девушка еще сильнее сжала его руками. Он погладил ее по голове и попытался отстраниться, но она не отпускала. — Принцесса, давай выберемся отсюда, потом будем ворковать, сколько ты захочешь.

— Двадцать часов подряд с перерывами на туалет? — она взглянула в его глаза, ожидая ответа. Устала, хотя они только недавно проснулись, и полдня не прошло. Похоже, что это скорее усталость от всего в целом, а не конкретно от сегодняшнего дня. Ей уже осточертело происходящее в ее жизни.

От таких мыслей Пятый погрустнел. Катерине нужно было отдохнуть и как можно скорее. Решил, что свозит ее куда-нибудь за город, может, поставят палатки у озера. Вдвоем, без остальных, чтобы точно ничего не случилось.

Он подумал, что, наверное, она никогда не выбиралась на отдых. Да, она недавно впервые увидела море, но это была командировка. Судя по истории девушки, она никогда не была на барбекю, не нежилась на солнышке, не играла в настольные игры, не любовалась закатом вместе с близкими.

Ей это было нужно: просто взять паузу и временно забыться. Да и Пятый этого хотел, он же тоже никогда не ходил в поход, всю жизнь провел за стенами Академии, устраивал барбекю лишь с Долорес в апокалипсисе. Он тоже смертельно устал. Как только смог выбраться из Комиссии, так сразу принялся спасать свою семью. Времени на сон не было, а уж тем более на какие-либо поездки. Ему хотелось уже уйти на пенсию, а не бегать по городам и годам в попытках снова спасти мир. Сейчас он понял: эту старость он хотел бы провести с Номером Восемь.

— Сколько захочешь. Хоть несколько дней, хоть целую вечность, — Катерина радостно улыбнулась, услышав его ответ, и нежно поцеловала в губы.

Она рядом, так близко. Ее губы такие теплые, нежные, но при этом заветренные: искусала, должно быть, от нервов. Девушка была такой хрупкой, Пятому хотелось украсть ее, спрятать ото всех, чтобы только он мог ею любоваться. Просто желал защитить от пугающего мира, в котором ее могли спокойно убить, покалечить, ранить.

Этот поцелуй Пятый не хотел его прекращать. Плевать, где они, без разницы, в какой ситуации, он мечтал о ее губах. Проведя пальцами по щеке Восьмой, парень нежно поцеловал во вторую щеку, затем в подбородок, и уже следом в губы. Жадно углубляя поцелуй, он прошелся по ее языку, перехватывая контроль. Наслаждаясь неожиданными ласками, Катерина прикрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Ее дрожь от каждого его касания, пробуждала нездоровое желание, инстинкт поскорее заполучить ее, сделать ей приятно. Мысли путались, противоречили, затем бесконтрольно исчезали.

Теплой рукой Пятый крепко сжал ее талию и приблизил к своему телу, вызывая мурашки у Восьмой. Ей стало тяжело дышать, поэтому девушка отстранилась, чтобы вдохнуть кислород.

— Знаешь... мы тут... одни. Никого нет. Можем немного задержаться... — хрипло произнесла она, поддаваясь вперед и ослабевая в его руках.

В нем будто пробудилось нечто странное. То, как она податлива, готовая отдаться прямо здесь... А ведь раньше сопротивлялась, боялась сказать, что любит, что хотела чего-то большего. Прошло не так много времени, а ее словно подменили. Полная противоположность той недовольной, надменной, самодовольной Катерины. Она усмирилась, больше не огрызалась, не указывала, как будто признала свою слабость, позволила возыметь над ней контроль.

Знаешь, как-то нет желания. Останавливай свой апокалипсис сам!

Я здесь по делу, потерпишь.

Ты невыносим!

Да иди ты к черту!

Ты сегодня ума лишился?

Неужели убьешь меня за свою дорогую Долорес?

Пятый вспомнил слова, сказанные Восьмой ранее. Да, она явно изменила свое мнение, теперь она уже не такая дерзкая и наглая. Проведя пальцами по ее шее, он получил ответное мычание. Девушка убрала длинные локоны со своих плеч и наклонила голову вбок, подставляя шею для поцелуев. Это удивляло, в то же время Пятый чувствовал себя на высоте. Теперь стало понятно, зачем некоторые придурки завоевывали недоступных девушек. Это ощущение... его сложно описать словами, он владел ею, она только его, и ничья больше. Сама так решила, сама доверилась ему. Тяжело это осознавать, но он понял, почему тот Пятый из прошлого Катерины так с ней поступил. Речь идет об их первом половом акте, когда он грубо взял ее.

Он понял самого себя. До этого не мог признать свои чувства, избегал, боялся напугать. Уверен, что Восьмая хамила ему и в то же время намекала на взаимность. Алкоголь. Он напился до беспамятства, начал к ней лезть, а она не сопротивлялась. Ее все устраивало. Вот только будучи в таком состоянии, он не смог понять, что ей больно, не удосужился спросить. Это раздражало нынешнего Пятого. «Ну как можно быть таким идиотом?» — подумал он.

Да, она наглая, да, она порой стервозная, но это никак не отменяет тот факт, что на самом деле это была лишь ее маска. Маска, от которой он мог избавиться, и не сделал это. Вот она, прямо сейчас перед ним, без притворства и лжи. Мысленно умоляет отыметь на этом пыльном ковре, невзирая на то, какую чушь несла раньше, как она с ним разговаривала, не думая о последствиях. А ведь если бы это был не он, а другой какой-либо парень, кто знает, как бы этот человек отреагировал.

Даже сейчас, Пятый злился, вспоминая это, желал отыграться. Пусть она хочет его — не получит. Он желал поиграть, желал снова этих эмоций, которые получал тогда, когда Катерина его оскорбляла и тихо «ненавидела». Пусть признает, что была неправа.

— Ты чего это так улыбаешься? — неуверенно поинтересовалась Восьмая, наблюдая за ехидной улыбкой и странным взглядом парня.

— Да ничего. Просто кое-что вспомнил. Идем, нам нужно найти выход, — он потянул девушку за руку в сторону приевшихся дверей.

Непонимающая Катерина не успела среагировать, ее ватные ноги по инерции последовали за ним.

— Постой! А как же... — возмутилась она.

— Это как-нибудь потом. У нас есть дела, — прервал ее юноша.

— Т-ты... не хочешь? — неуверенно прошептала Восьмая. Ей стало неловко за сказанное и сделанное. Опять начала себе накручивать дурацкие мысли, в которых Пятый ее разлюбил. И даже подумала, как ему стало стыдно за нее после того, что она устроила на собрании.

Парень повернулся к ней, довольно улыбаясь, и поцеловал в щеку, а затем направился к картине с сиренью.

***

Оставшись наедине со всем советом, Эй-Джей заметно занервничал. Основатель убежал за Катериной, без него намного сложнее уговорить этих бюрократов. Они все сидели и спорили по поводу Куратора. Услышали слова Восьмой, попытались разузнать подробности, но девушка вскочила, закричала и убежала. Они так и не поняли, что произошло. Да и неважно. Если то, что она сказала — правда, значит Куратор опасна для каждого из них. Придется понизить столь важную персону в должности, а в идеале вообще выгнать из Комиссии. Но некоторые не поверили в рассказ Катерины, поэтому активно возмущались и приводили свои доводы в защиту женщины и ее должности.

— Почему мы должны выгонять ее и прислушиваться к этой девчонке, Эй-Джей? — поинтересовался картавый мужчина с сигарой в зубах.

Почему они должны ей верить? Не было причин. Катерина никогда не вызывала у них доверия. Если бы у нее не было этих странных фиолетовых способностей, тогда они бы и пошли на уступки.

Ей дали слово, как и полагается, но она сбежала, не ответив. Как-то сложно до них донести, что девушка точно знала, о чем говорила. Доказательств не было. Не назвала имен, даты, времени, ничего. Все прекрасно знали, что Совет — сборище высокопоставленных трусов, готовых сделать все, чтобы спасти свою шкуру. Они держалсь вместе, но в любой момент бы предали друг друга. Да это и вправду все знали, вся Комиссия. Кто-то пускал слухи. Кто-то из них самих, желающий заполучить власть над сотрудниками, пугая тех непонятными историями.

Слухи-то нестрашные, но, когда тебе верят, появляется возможность управлять. Эй-Джей продолжал молчать, подбирая нужные слова, заставляя Совет нервно ожидать. Им такое не нравилось, ведь если их начальник долго не отвечал, значит, ответ будет спорным. Вот только Основатель потребовал сместить Куратора с должности, поэтому придется выслушать оправдания.

— Вы знаете, кем она мне приходится. Могу поручиться за нее, поскольку уверен, что Катерина не лжет. Знаю ее достаточно долго, чтобы поймать на обмане, — строго произнес Эй-Джей, стараясь не выдать свое волнение.

— То, что там на ментальном уровне — не доказательство. Нам нужны отчеты! — возразил мужчина с необычными усами. Странно, ведь их жизни были в опасности, но в этот раз они требовали подтверждения.

— Если Катерина не врет, тогда мы можем увидеть это на Коммутаторе Вечности, — дополнила единственная в этой комнате женщина. Все согласно кивнули, поддерживая ее мнение. Возникнет проблема, если аппарат ничего не покажет, а такое вероятно. Рыба же никогда не проверяла способности девушки и их взаимосвязь с Коммутатором.

— Я предоставлю отчет, — ответил Эй-Джей, понимая, что ему, возможно, придется подделать документы. Это не такой уж и серьезный обман, тем более основатель на его стороне. — Есть еще возражения? — члены Совета переглянулись, а затем отрицательно покачали головой. — В таком случае мы можем закончить собрание.

— Нет. Есть еще один вопрос, который нужно обсудить.

***

— Нет, ну что ты так лыбишься?! — возмущалась Катерина, наблюдая за эмоциями Пятого. Он точно что-то задумал, это очевидно. Вот только что? Нужно поскорее узнать.

— Смотри, эта картина, мы оба на нее смотрели, когда ты появилась. Вероятно, это наш выход.

— Хватит меня игнорировать! — Катерина продолжала избегать основную проблему, вследствие чего Пятый нарочито наигранно закатил глаза, при этом тряся головой из стороны в сторону, как бы «осуждая» поведение девушки. — Слышь ты, ясельник! Отвечай на вопросы, иначе...

— Если я ясельник, тогда ты у нас кто? Молекула? — перебил он, издевательски улыбаясь.

— Да ты!.. Ты...

— Кто?

— Квантовая пена! — Восьмая надула губы и в недовольстве скрестила руки. Со стороны выглядело забавно и немного мило. Хотя многих людей такое поведение раздражает, но не Пятого. Он радовался, что так быстро добился желаемого.

— Признаю, удивила. Ты пытаешься принизить мое достоинство или все же свое?

— Принизить достоинство? — она усмехнулась. — Ты сейчас вообще без него останешься, — Катерина жестами показала ножницы и то, как она лишит его «достоинства».

— Если это произойдет, то ты тоже будешь страдать. Ведь без него...

— Да все! Отстань! Что там с твоей дурацкой картиной? — девушка подошла поближе к произведению искусства и принялась разглядывать полотно повнимательнее. — У меня было другое. Что это вообще? Сирень и странная женщина...

— Рискну предположить, что мы были в разных Вселенных.

— Что? Это же... невозможно? — удивилась Катерина. Звучало нереально. Она такое и предположить не могла, слишком уж масштабно для двух маленьких человечков. Не могло такого произойти несмотря на то что они Харгривзы. Как-то эгоцентрично: весь мир решил измениться лишь для них двоих?

— Возможно. Теория мультивселенной. Правда еще не доказана, но это не отменяет факт возможного существования. Кванты могут находиться в нескольких версиях и «связываться» друг с другом, перемещая нас. Это незаметно, ведь принцип схож с Эффектом Бабочки.

— Б-бабочки? — уточнила Восьмая дрожащим голосом.

— Да. Не знаешь про Эффект Бабочки? — Пятый немного удивился ее реакции, особенно тому, как она испуганно на него взглянула.

— Знаю. Просто не говори мне это слово.

— Не-е-ет... ты что боишься бабочек? — удивленно произнес парень улыбаясь. Не мог поверить своим ушам. Катерина боялась таких безобидных миниатюрных существ. Это же абсурд.

— Не смешно! Ты видел какие у них мерзкие тельца? — по ее телу проскользнула волна дрожи, когда Восьмая представила бабочек в подробностях. — Фу-фу-фу! Давай сменим тему!

— Картина. Она переместила нас.

— Сомневаюсь. Я же сейчас смотрю на нее, как в тот раз. Может, есть что-то еще, до чего мы не додумались? — Катерина приблизилась к картине и принялась разглядывать штрихи. Ничего особенного, не было и намека на какие-то необычные вещи. — Рамка.

— Что? — не понял парень.

— Она отражает нас. Может в этом разгадка?

— Ты цепляешься за все подряд. Так загадки не разгадывают. Сомневаюсь, что дело в этом, — Пятый недовольно прикрыл глаза и потер переносицу. Логика Восьмой удивляла, но у нее были основания так предполагать. Цепляться за любую идею в ее стиле. Проблема в том, что она продолжала смотреть своими лиловыми глазами, но ничего не происходило, значит это не работало. Дело не в ее взгляде, тут что-то другое.

— Что ты делал до того, как я появилась? — она обернулась к Пятому, словно на нее снизошло озарение. Парень немного попятился, понимая, что ее вопрос имел место быть.

— Я пытался выбраться отсюда с помощью прыжков, затем телепортировался на пол. Силы закончились, — как только он закончил рассказ, за дверью послышался странный звук. Ребята напряглись, не знали, что могло скрываться во тьме.

После того, как звук притих, дверь распахнулась. Из номера вышел Эй-Джей, а за ним все остальные члены Совета, которые были на собрании. Катерина сразу же подбежала к своему опекуну, но он не реагировал. Тогда она до него дотронулась, и ее рука прошла насквозь.

Девушка разочарованно вздохнула, ведь она узнала эту ситуацию, не впервой. Это походило на ее способность, не могла трогать людей в будущем. Неожиданно она вспомнила, что может трогать предметы, но к этому моменту весь Совет уже был рядом с лестницей. Они пропадали в темноте, никак не замечая Пятого и Катерину. Девушка подумала запустить в них вазой, но не могла ее найти. Восьмая же ее разбила, а от цветка остался лишь стебель. Здесь так же. Удивительно, что парень этого не заметил. Предметов на столиках больше не было, кидаться нечем.

— Идем, скорее! — Пятый схватил Катерину за руку и попытался телепортироваться к Эй-Джею, который выходил к лестнице последним. Опекун странно обернулся, будто ища Восьмую.

Девушка непонимающе взглянула на парня в тот момент, а он поспешил их переместить. В ту же секунду их охватил синий свет, и они попытались ухватиться за Эй-Джея, но мужчины уже не было. Да и они оказались не в отеле. Оглядевшись по сторонам, ребята поняли: они в Академии. Оба пытались осознать, как они здесь оказались.

— Что мы тут делаем? — поинтересовалась Катерина, поднимая кружку со столика у диванов и пытаясь разглядеть в ней остатки кофе.

— Думаешь, я знаю?! — возмутился Пятый. Ему не нравилось быть в неведении. Все это осточертело настолько, что его нервы начали сдавать, и он сорвался на Восьмую. Снова непонятные ситуации, требующие осторожности. Нужно разобраться что же произошло и та ли это Академия, вдруг они все еще не дома?

— Сделаю вид, что не слышала. Нам нужно убедиться, что мы вернулись, а не застряли в «другой Вселенной».

— Я и так знаю, — Пятый никак не мог успокоиться, хотя Восьмая старалась его образумить.

Она недовольно подошла к нему и процедила:

— Хочешь поругаться? То ты знаешь, то не знаешь. Напоминаю, мы оба в жопе! И ты сам вызвался мне помогать! Думал, что я шутки шучу, и все мои проблемы выдуманы? Нет! Это явно хуже, чем то, что ты выпьешь растворимый кофе или у твоей подружки Долорес сломается ноготок! — Катерина уже буквально тыкала парню в грудь пальцем. — Если ты такой нежный, тогда сиди дома, а не давай мне обещания! Я и без тебя разберусь!

— Что значит без меня?! Мы оба застряли в гребаном лимбо!

— Ох, значит ты не отрицаешь, что... — Восьмая не успела договорить, как ее прервал знакомый голос. Это был Клаус и все остальные Харгривзы, вернувшиеся с их небольшой поездки.

— Посмотрите на них, уже ругаются. Ну и что вы опять не поделили? Она съела твой последний наггетс? — Четвертый вальяжно прошел к дивану и присел, закидывая ноги на деревянный столик. Пятый нервно закатил глаза, что вызвало насмешку у Клауса. — Ну-ну, мы, между прочим, привезли подарок.

Катерина продолжала прожигать дыру в Пятом своим взглядом. Ей не понравилось его поведение, а как только Восьмая дослушала последние слова Четвертого, то развернулась и ушла. Не было нужды оставаться в комнате и выслушивать недовольства. Если Клаус их видел, значит они все же вернулись домой, а не застряли в неизвестном измерении. Видимо, она ошибалась с картиной, и тут действительно что-то иное.

Тяжело признавать — Пятый оказался прав. Как бы девушка ни хотела его сейчас прибить, нужно было признать свою ошибку. Она теперь не хотела с ним разговаривать, ибо его слова звучали грубо, а еще он ее отшил в том коридоре. Так и не ответил на ее вопрос, она же волновалась. Теперь как-то по барабану.

Раскидав все книги в своей комнате, Катерина показывала свой протест. Неясно кому, ведь в ее комнате кроме нее никого не было.

Нужно было выплеснуть накопившиеся негативные эмоции. Так старалась наладить отношения с Пятым, но он почему-то теперь от нее отворачивался, снова скандалил. Сложно найти истинную причину, но Восьмой очевидно, что ему пора бы от нее отдохнуть. Пусть сидит у себя в комнате или маячит рядом с баром, но ее не трогает. Катерина знала только один способ помочь Пятому сбросить стресс, но он явно дал знать, что не хотел принимать этот способ. Решать конфликт Катерина не собиралась. Пускай он остынет, вот тогда можно и разговаривать, а до этого она и пальцем не шелохнет.

Понимая, что в порыве гнева она устроила беспорядок, Восьмая прибралась в своей комнате. Прошло всего чуть меньше часа, а она уже соскучилась. Ожидание казалось невыносимым, Катерина успела пожалеть о своих мыслях и сказанных ранее словах. Пятый наверняка еще злился, но девушка уже не могла терпеть. Поэтому она пошла его искать, попутно пересекаясь с Диего, который куда-то торопился. Он лишь невзначай поздоровался и поспешил дальше по своим делам.

«Чем он постоянно так занят?» — подумала Катерина, затем направилась в комнату Пятого. Но его там не было. Пусто, лишь непонятные бумажки, лежавшие у его кровати. Интерес не позволял пройти мимо, поэтому она подобрала одну из них и принялась читать.

Непонятные расчеты, формулы, которые девушка впервые видела и никаких пояснений. Посчитав, что зря она залезла в его личное пространство, Катерина аккуратно вернула листок на место, вышла из комнаты и вернулась к себе.

Ее ладони немного вспотели: переживала получить резко негативную реакцию Пятого, поэтому не стала продолжать поиски. Сердце колотилось. Чтобы успокоиться Восьмая принялась наматывать круги рядом с кроватью, но, казалось, что это только усугубляло ситуацию. Много думала о произошедшем, стараясь не накручивать себе всякие бредовые идеи.

«Пятый, Пятый, Пятый, Пятый», — повторяла она его имя в своей голове. Если бы здесь был Клаус, то точно бы сказал о ее помешательстве на Номере Пять. Этот кофеман засел в ее сознание крепче конца света. Вот оно — настоящее безумие. Катерина не могла не думать о Пятом, желала, чтобы он был всегда рядом, не отходил ни на шаг, никуда от нее не сбегал, думал лишь о ней и ни о ком больше.

Глубоко в душе она понимала: если увидит рядом с парнем какую-то девушку — незамедлительно ее прикончит. И пусть только попробует его коснуться, месть будет страшна. Это неправильно, такие мысли не устраивали Восьмую, поэтому она покачала головой в стороны, пытаясь прийти в себя. Пятый — ее первый и единственный. Сложно принять то, что он мог влюбиться в другую.

— Нет! Этого никогда не будет! — закричала Катерина и схватилась руками за голову, чуть ли не выдирая волосы. — Я убью ее! Прикончу! — на глазах скопились слезы, Восьмая приняла свое воображение за действительность. Затем осознала: у него уже была другая, и это Долорес. Он же ее так любил, так лелеял, заботился о ней. В конце концов, они прожили долгую совместную жизнь. Не то, что с Катериной, которую Пятый от силы знал примерно месяц. Это несравнимо, их чувства не равны. Девушка любила парня больше, неоспоримо.

«Где вообще сейчас Долорес?». Белокурая не видела ее в комнате своего возлюбленного. «Куда же он ее дел? Может, сидит с ней и пьет виски? Или...»

Боль в сердце мгновенно усилилась. Ее догадки необоснованны, но девушка уже представила не самые приятные варианты. Хотелось верить, что он просто вернул манекен в магазин, но чутье подсказывало совсем иное. Восьмая сорвалась с места и побежала на первый этаж. В гостиной его не было, на кухне тоже и в столовой, в подвале, в ванных. Нигде. Он, буквально, пропал. Встретив в кабинете Клауса, Катерина схватила того за плечи и нервно спросила:

— Где Пятый?!

— Ты чего это? Что-то случилось? Взгляни на себя, на тебе лица нет! — Четвертый не на шутку испугался. Ее взгляд выражал потерянность, обреченность. Хотелось поскорее разобраться в проблеме, помочь Номеру Восемь.

Бен тоже заволновался, подошел ближе и принялся внимательно слушать. Он сейчас глубоко сожалел, что мертв, ведь по этой причине Эллисон не могла вернуть ему память. Да и в целом она не знала о том, что он преследует Клауса в виде призрака, что он все это время был рядом с ними.

— Просто скажи, где он! Ты его видел? Что он делал? Он был с Долорес? Он куда-то ушел? Зачем он ушел, он не сказал? Или он все же где-то в доме? — протараторила множество вопросов Катерина. Четвертый с Шестым пытались уловить смысл из этого непрерывного потока, но девушка говорила слишком быстро, не позволяя им что-либо сообразить. — А вдруг Пятый попал в беду? Если его ранили? Убили? Что вообще могло случиться?

— Так-так! Давай ты сейчас присядешь, — Клаус ненавязчиво потянул Восьмую к креслу и медленно усадил ее. — А теперь выпьешь это, — он протянул Катерине стакан с виски, перемешанным с колой. Казалось, что это просто газировка, но запах все выдавал. — И спокойно расскажешь, что же у тебя стряслось.

Девушка залпом осушила напиток и обозленно кинула стакан в сторону. Он разбился, издавая громкий характерный звук, отчего Клаус поморщился и прикрыл глаза. Его головная боль после последней пьянки отдавалась аж в шею. Неприятно.

— Где Пятый? — повторила вопрос Восьмая, приподнимая бровь и ногтями царапая поверхность кожаных подлокотников. По виду она была готова растерзать то ли пропавшего ворчуна, то ли кого-то еще.

Клаус не стал рисковать и задавать лишние вопросы, поэтому просто подлил ей еще напитка в новый стакан. Он не видел Пятого, решил уточнить у Бена, но тот отрицательно покачал головой.

— Прости, Фиалка. Мы с Бенни понятия не имеем.

— Я найду его, — Катерина попыталась встать, но Четвертый надавил на ее плечи, мешая это сделать.

— Что произошло? Ты можешь мне рассказать.

— Ничего! Он сейчас где-то шляется, небось с какой-нибудь дамочкой по имени Долорес! Или хуже — с какой-то незнакомкой!

Ребята удивились, услышав такие возмущения в сторону их брата. Пятый не был похож на изменщика, уж тем более на обыкновенного сердцееда. Не стал бы он таким заниматься, будучи по уши влюбленным.

— Вот рассмешила! — Клаус рассмеялся, его звонкий голос заполонил кабинет, вызывая у Бена недовольство.

— Клаус, хватит, — процедил Шестой, скрещивая руки и приподнимая бровь.

Четвертый медленно успокоился и принялся вытирать проступившие слезы истерики.

— Ты что... серьезно? — обратился он к Катерине.

— А что я похожа на шутницу? На клоуна?! — девушка превысила голос и быстро начала об этом сожалеть. Ей совсем не хотелось кричать на своего друга. Тяжело себя контролировать, когда в мыслях такой бардак. — Прости, я не хотела на тебя кричать, — она снова залпом осушила виски и тут же закашлялась, ощущая отторжение от резкого привкуса. — Мы с ним опять поругались. Ты ведь слышал. Не знаю, что с ним, он неожиданно изменился. Начал холодеть. Я думаю, что он от меня устал. Что я ему приелась. Мы же бесконечно вместе, может, он хочет побыть один? Но я как-то переживаю...

Клаус внимательно слушал, стараясь не упустить ни единой детали. Это даже... слишком нормально, что Катерина так думала, как ни странно. Она же была еще совсем юной, еще не успела вкусить всей прелести таких тесных отношений. Эти юношеские загоны... как же ему знакомы.

Четвертый был таким же, когда впервые завел роман. Ностальгия, как приятно вспоминать, а ведь это было так давно, что позабылись все подробности. Единственное очевидно: Пятый и Катерина далеко уж не стандартная парочка. Один старше на кучу лет, так они еще оба киллеры. Это больше напрягало Бена, чем Клауса, ведь Четвертому было, буквально, плевать, он считал, что этот дед не пара Восьмой. Но кого волновало его мнение? Вот именно, это их личное дело, и он не станет им мешать.

— Это еще не все... — продолжала Катерина. — Я переживаю, что мы немного разные. Ну... знаешь... Мы просто охренеть какие разные! Пятый, он такой взрослый, осознанный. А я как какая-то мелкая заноза в его пальце. Постоянно ною, совершаю ошибки. Думаю, ему надоело со мной возиться.

— Если бы это было правдой, то он бы так и сказал. Ты же знаешь, он не тот человек, который будет терпеть то, что ему не нравится.

— Не тот... Ты прав. Я просто волнуюсь, вдруг я его замучила? Довела до белой ручки? Чувствую себя какой-то эгоисткой. И мне почему-то не стыдно за это, хотя раньше было. Что мне сейчас делать? Уйти к себе в комнату и ждать непонятно чего?

— Тебе нужно самой отдохнуть. Ложись в свою мягкую кроватку. Поспи. Утро вечера мудренее... бла-бла-бла. Знаешь эти дурацкие пословицы. Они означает, что серьезные вопросы не стоит решать на ночь глядя, потому что ты устала. Это нормально, да, Бен? Вот видишь, он тоже согласен.

— Эй! Я, вообще-то, ничего не ответил! — возмутился Шестой. Но Клаусу было плевать на его недовольство, ведь нужно было успокоить Катерину.

— Давай выпьем, а потом ты пойдешь отдыхать, Фиалка? — Четвертый подлил еще виски в ее стакан, а сам пил из горла бутылки с этикеткой, на которой красовалось название: «Springbank. Одна тысяча девятьсот девятнадцать».

Ребят абсолютно не смущало, что они пили невероятно дорогой виски, лимитированной винтажной серии, которое уже давно невозможно приобрести обычным смертным. Они даже об этом не знали, им все равно.

— Хорошо. Ты ведь хочешь, чтобы я рассказала продолжение моего прошлого? С того момента, где я остановилась.

— Конечно! Но стоит позвать Ваню. Ей наверняка тоже интересно услышать эту историю.

— Ваня... нет. Мне что-то не хочется ее видеть. Есть некоторые вещи, которые я скрываю от вас. Как и обещала, объясню позже. Это очень щепетильная тема, о таком вообще лучше молчать. Но меня это тревожит, не могу держать в себе, — Восьмая ненадолго задумалась, погружая комнату в тишину, которую никто не позволил нарушить. — Клаус, если... я умру, тогда что будет с вами?

— Ты чего это в таком возрасте уже в могилу собралась? Дурная, выкинь такие мысли из головы! Иначе мы с Беном будем ходить за тобой хвостиком и не позволим остаться наедине с собой! А Бен, между прочим, в этом мастер, — Шестой одарил брата недовольным взглядом. Клаус уже его замучил своими шутками и отсылками. Желание зарядить ему пару пощечин не выходило из головы, навязчиво преследуя.

— Нет, я никуда не собралась. Мне просто интересно.

***

Пятый отправился в знакомый магазин, решил вернуть Долорес туда, откуда он ее взял. Здесь ей было самое место, среди других манекенов. О ней позаботятся. Ему пора с ней попрощаться, ведь их отношения подошли к концу. Его подруга была рядом сорок два года. Помогла ему не сойти с ума, не оставила в одиночестве. Вместе с ней он прожил практически всю жизнь, а теперь пришла пора наконец-то отпустить ее и начать жить новой жизнью. У Пятого есть его семья, которая поддержит его, есть те, с кем точно не будет скучно. Он теперь не один. Но все же так грустно расставаться с ней. Словно он отрывал от себя кусочек сердца.

Пустив небольшую слезу, парень объяснил манекену, что их пути разошлись. Теперь она рядом со своими подругами, что она будет носить любимую одежду. Разве это плохо? Нет. Ему будет не хватать ее советов, которые так выручали в сложных ситуациях. Но он теперь взрослый, должен сам принимать решения, сам оплачивать счета, сам отвечать за свои поступки, никак иначе.

В этом-то и дело, он больше не тот испуганный мальчик, оказавшийся в полном аду, среди горы трупов и молчаливой пустоты, а взрослый мужчина, который достиг многого. Его воспитала не Комиссия, а апокалипсис. Нет, это не Куратор сделала его киллером, а он сам, когда жил в таких невозможных условиях. Это научило его, что нужно бороться до конца, несмотря ни на что.

Главное — его семья, которую нужно защитить, спасти. Какая к черту разница сколько человек придется убить, если родные будут живы? Никакая. Пятый не считал себя хладнокровным Корректором, коих было достаточно.

Он вообще не делил мир на добро и зло. Это глупо. Мы все разные, а значит, и поступки у нас разнятся. Личность — это не про отрицание себя или других.

Парень пообещал Долорес, что позаботится о своих близких. И о Восьмой тоже. Не обидит ее, не позволит ей исчезнуть или умереть. Она под его крылом. Кому он пообещал? Манекену или все же самому себе?

***

«Номер Восемь. Восемь. Почему именно Восемь? Почему я стала им семьей?» — размышляла Катерина. У нее был порядковый номер, который ей негласно присвоили. В этот раз она сама назвала Реджинальду это число, но ведь в прошлый раз девушка этого не делала, а ее все равно так называли. Они все решили, что она их сестра и каждый раз так решали. Это число за ней закрепилось, символично, ведь Восемь похоже на бесконечность. В то же время это цифра выражает божественное правосудие. Двойной квадрат, четыре плюс четыре. Стабильность, доведенная до совершенства. Катерина усмехнулась. А еще число восемь — символ. Да непростой. Неизменной, предначертанной судьбы. Это такой абсурд, но как же все совпало.

— Неизменной, предначертанной судьбы, — прозвучал несуществующий голос. Снова галлюцинация.

— Ну да! Повтори еще раз! Я же не поняла! — возмутилась девушка. Если бы эти дурацкие голоса материализовались, то она бы мучительно долго душила владельцев. Ей все это ужасно надоело. Должен же быть какой-то выход?

Катерина решила сходить принять ванну, чтобы смыть с себя всю грязь, въевшуюся в ее кожу. Не такая девушка и грязная, но как же хотелось прямо сейчас окунуться в горячую воду и расслабиться. Наполнив ванну, Восьмая вылила немного пены, которая быстро превратилась в пушистое облако. Залезла чуть ли не в кипяток, который не ошпарил, а теплом отдался по всему ее телу, согревая, начиная со стоп, доходя до плеч. Мурашки. Это чувство невероятно приятно. Стало понятно, чего так не хватало все это время.

Не хотелось о чем-либо думать, просто пустота в голове. Разглядывала свои руки, ноги. Пена скрывала остальное тело и позволяла почувствовать себя вновь маленькой девочкой, что так радовалась каждой капле дождя. Сейчас уже ничего так не впечатляло. Катерина поймала себя на мысли, что больше не чувствовала той атмосферы, которая была раньше, когда она делала какие-либо открытия в своей жизни. Все ощущалось по-другому, было таким теплым, приятным, не то что сейчас. Теперь все серое и безжизненное, и лишь Харгривзы окрашивали этот гризайль яркими красками.

— Хватит мучаться, убей их уже! — снова послышался грубый голос.

— Блять! — выругалась Катерина, ударяя рукой по воде, отчего в разные стороны полетели брызги. Она никогда не использовала в речи такое выражение, это впервой.

Реджинальд бы сейчас сильно возмутился ее сквернословию. Новый приступ, значит, что-то случится. Пятого не было рядом, он не придет. Не поможет. Звать бесполезно, хотя он обещал, что примчится на любой ее зов. Похоже, солгал. Ну что тут поделаешь, он же не будет вечно рядом.

— Пятый! Пятый! — закричала она, надеялась, что все же сработает. Кричала так громко, насколько хватало сил. Вероятно, вся Академия услышала. — Пожалуйста... — безнадежно прошептала девушка.

Мне плевать.

Голос Пятого отдался эхом по плитке на стенах. Ненастоящий. Пятый бы такого не сказал. Правда ведь? Такого никогда не было?

Было. Он говорил это в прошлом, когда пришел за Восьмой с портфелем в Академию. Притворялся, что не ревнует и ему плевать на Картера. Или не на него? Плевать на саму ситуацию, когда Катерина целовалась с этой жертвой обстоятельств. Понравился ли ей этот поцелуй на самом деле? Нет. В нем не было чувств, не вызывал эмоций. Она не испытывала того же, что с сейчас испытывала с Пятым. Ему не было никакого смысла ревновать, очевидно. Но этого не отнять, он все же любил Катерину, как бы она в это не сомневалась.

Голоса затихли, казалось, они совсем исчезли.

Тебе нравится убивать? Так убей!

Нет, не исчезли. Девушка вылезла из воды и подошла к зеркалу. Шрамы опоясывали все ее тело, и Катерина посчитала их уродливыми. Раньше не скрывала, а теперь хотелось спрятаться под плотной тканью, чтобы никто на нее не смотрел и не замечал это убожество. На руке красовался подаренный Клаусом парный браслет. Он сказал, что это для нее и Пятого. Пообещал сам передать второй лично парню в руки, как только тот вернется. Милый жест, они выбирали подарок всей семьей. Катерина сожалела, что отправила их в Калифорнию. Не должна была этого делать, но такой поступок в тот момент казался уместным.

«Ничто не способно разорвать нашу связь» — именно такая надпись скрыта под сердечком в браслете. Воодушевляюще. Восьмая надеялась, что эта связь ее сейчас спасет, ибо голоса намекали на скорый сдвиг разума. Точнее... это уже произошло, она не в себе.

Понимала: ждать бесполезно. Никто не пришел, даже Грейс. Нужно срочно что-то придумать, иначе все станет совсем плохо. Катерина посмотрела на свое отражение и вгляделась в зрачки. Все же был один выход. Не самый приятный.

Номер Пять просил избегать это, но до этого молил, чтобы Восьмая воспользовалась своей способностью на самой себе. Глубоко вздохнув, девушка настроилась. Назад пути не было и выбора тоже. Либо она сейчас это сделает, либо так и будет слышать противные голоса. Лиловые глаза смотрели на самих себя. Катерина увидела свою копию перед собой, ту, что будет существовать через минуту.

— Ты... забудешь о своем безумии. Забудешь об уничтожении Луны и галлюцинациях. Станешь нормальной, — произнесла она вслух. По телу пробежалась странная волна слабой боли, словно ударило током. Похоже, что сработало. Но отражение в зеркале ехидно улыбнулось, пугая девушку. Нет, это оказалось не отражение.

— Это ты забудешь то, что сейчас сказала, оденешься, выйдешь на улицу и устроишь конец света, — ответила ей Катерина.

Время замерло, перед глазами появилась пелена. В мозгах что-то зашевелилось, по ощущениям похоже на копошение червей. Руки, ноги, тело, все перестало слушаться. Сознание постепенно отключалось, заставляя девушку принять «подарок» от самой себя или кого-то другого, очень похожего на нее. Вдруг что-то щелкнуло. Катерина встала ровно, выпрямив спину, спокойно подошла к своей одежде, переоделась и вышла из ванной, направляясь к главному входу Академии.

Стемнело. На улице взошла луна, которая так красиво освещала крыши зданий. Ничего не подозревающие соседи спокойно занимались своими делами: проводили время с семьей, смотрели сериалы, играли в настольные игры, выгуливали собак, обнимались, радовались. Не все, кто-то грустно прогуливался по парку, фотографировал звезды. Сейчас все их мечты, цели, желания оборвутся.

— Фиалка, ты куда-то уходишь? — поинтересовался Клаус, сталкиваясь с девушкой рядом с лестницей. — Да постой ты! Там же холодно, простудишься в таком виде! Бен, ну скажи ей!

Восьмая полностью его игнорировала и даже не смотрела в сторону Четвертого. Он схватил ее за руку, пытаясь помешать, но Катерина просто вывихнула его запястье до характерного треска костей, вызывая у парня крик, на который прибежали Лютер с Диего и Эллисон.

— Что происходит? — удивился Лютер, наблюдая, как Клаус корчится от боли, сжимая свою руку. Катерина медленно спускалась по лестнице, смотря вперед прямо перед собой, никак не реагируя на Харгривзов.

— Фиалка сломала мне руку... — он продемонстрировал перелом, и ребята дружно взглянули вслед Восьмой. С ней было что-то не так.

— Эй! Какого черта ты творишь?! — закричал Номер Два и побежал за девушкой. За ним последовал Лютер, а Третья осталась с Клаусом, помогая ему встать с деревянного паркета. — Я с тобой разговариваю! — продолжал Диего.

Не дождавшийся ответа, Лютер схватил Катерину и силой откинул назад. Она ударилась спиной о стену и болезненно простонала. К ней сразу же подбежал Диего, пытался понять не повредила ли она себе что-либо, ибо удар был достаточно мощный.

— Ты бы аккуратней... — произнес он фразу, предназначенную Номеру Один. Тот стыдливо почесал свою голову. — Она все же наша сестра. Да и Пятый убьет нас, если с ней что-то случится.

— Что случится? — уточнил неожиданно появившийся Номер Пять. Ребята подскочили от испуга.

— Зачем ты так пугаешь каждый раз?! — возмутился Номер Два, хватаясь за сердце. Он просил парня не появляться, не предупреждая, но его брата эта просьба не заботила.

Белокура поднялась, опираясь о панельную стену. Ее лицо не выражало никаких эмоций, от нее веяло мертвецким холодом. Она подошла к Лютеру, а он немного попятился назад, наблюдая свысока. Казалось бы, Восьмая такая маленькая, но ее аура вправду пугала даже такого верзилу. Она взглянула прямо ему в глаза, отчего первый приготовился защищаться. Он должен был схватить девушку и заставить отвечать за перелом руки Клауса.

Она и бровью не повела, завела ногу за колено Лютера, рукой надавила на его грудь, а он тут же потерял равновесие и упал на пол. Не ожидал такой атаки, он вообще плохо понимал, на что способна эта девчонка.

— Неплохой прием, — усмехнулся Диего, подходя к Катерине и готовя кулаки.

Она ведь еще не использовала свои силы, а уже завалила двоих. Лютер, конечно, не так сильно пострадал, как Клаус, но смог удивиться. Он поднялся на ноги и теперь их было уже двое на одну крохотную девочку.

Восьмая показательно хрустнула костяшками пальцев и приготовилась защищаться. Ей вообще побоку кто там на нее нападал. Уничтожит любого, вставшего на пути.

Ты не злодейка, мы все не злодеи. Просто так вышло, так сложилась судьба, что мы должны многим жертвовать ради нашей семьи. Не забывай, что ты ее часть. Если ты исчезнешь, тогда пропадет шестеренка, и механизм перестанет работать.

В единственной мысли проскочило воспоминание. Слова Пятого, сказанные в одной из предыдущих линий, когда они сидели в отеле «обсидиан». Катерина так переживала о том, сколько же она людей убила. Парень был рядом, дал совет, поделился жизненным опытом, как полагается пожилому дедуле. Сейчас все это уже не важно. Нет ничего важнее уничтожения всего живого.

В сторону девушки полетел нож, Диего хотел изменить его траекторию, но белокурая его перехватила и сразу же нанесла этим орудием удар по руке Лютера. Брызнула кровь, парень схватился за рану, пытаясь остановить кровотечение. Сразу же стало понятно, что Катерина не шутила. С ней точно было что-то не так.

Пятый напрягся, увидев происходящее. До этого момента он ничего не понимал. Восьмая предупреждающе взглянула на Диего, а тот не испугался. Он только рад с кем-либо подраться, но вот только не с девушкой...

— Эй, может поговорим? Чего ты хочешь? — попробовал разболтать Катерину он. Ноль реакции. Раз уж Второй не уходил с дороги, значит придется его убрать. — Эллисон?! — крикнул он, наблюдая за реакцией Восьмой. — Может пора пустить слух?!

Номер Три выглянула с балкона и приметила рану Лютера. Ее сердце пропустило болезненные удары, и она побежала вниз, словила внимание Катерины. Только Эллисон могла ее остановить, но даже у нее не выйдет. Восемь не позволит. Она протянула руку перед собой, направляя ее на девушку. Вены начали слабо светиться, тогда белокурая сразу же испарилась в синей вспышке вместе с Номером Пять. Он переместил ее в общую столовую, подальше от своих братьев и сестры.

— Что ты делаешь?! — возмутился он, тряся Восьмую за плечи. Не ответила, вместо этого попыталась ударить его по колену ногой, но он перехватил удар и перевернул девушку, облокачивая на огромный обеденный стол, а затем прижался к ее спине, — Еще раз повторяю вопрос, что ты... — не успел договорить, Катерина ударила двумя пальцами ему в глаза.

Пятый тут же попятился и отпрянул. Она высвободилась и побежала к выходу. Он быстро собрался и телепортировался к ней, тогда девушка бросила в его сторону нож, который незаметно подобрала на этом столе. Парень в последнюю секунду увернулся, лезвие пролетело мимо, задевая его щеку.

Промазала. Она была недовольна собой. Нужно было целиться лучше и предсказать его движения, чтобы попасть точно в лоб. Хотя это место довольно прочное, череп мог выдержать.

Но девушка не отчаивалась. Если парень будет ей мешать, то она убьет его. А он мешал, снова переместился к ней догоняя. Попытался захватить ее и не ранить, но она увернулась. Понятно, что без прямых ударов и крови не обойтись, Катерина, похоже, окончательно слетела с катушек. Пятый не понимал, как он мог пропустить этот момент, он ведь совсем ненадолго уходил из Академии. Он должен ее остановить, иначе она всех перебьет. Ей для этого не нужно устраивать конец света.

— Я помогу! — закричал Диего, который появился из-за угла. Непонятно... он реально хотел оказать помощь или просто проверить Номер Восемь в бою... В любом случае он только мешал: Катерина ударила его прямо в шею ребром ладони, Второй тут же упал, у него закружилась голова.

Теперь Пятый точно был уверен, что она била, не боясь убить. Сначала она запустила в него нож, если бы он не увернулся, был бы уже мертв, а теперь довольно опасно ударила Диего. Придется спасать их жизни, ибо Восьмая себя совсем не контролировала.

Когда Катерина вернулась в гостиную, на ее пути встал Номер Четыре. В это время Пятый проверял, не умер ли его брат. Тот был живой. И тогда парень поспешил за девушкой, но впал в ступор, когда увидел этих двоих. Клаус нервно спросил:

— Фиалка, зачем ты нас калечишь? Чего ты добиваешься?

— Уйдите с дороги, — грубо ответила она.

Неожиданно. Восьмая решила пойти на контакт. Это удивляло. Четвертый отошел в сторону, и девушка прошла мимо, направляясь к выходу. Все последовали за ней, включая Эллисон, Лютера и очнувшегося Диего.

Когда они вышли на улицу, почувствовали холодный ветер. Восемь стояла у калитки и наблюдала за луной не моргая. Картина вгоняла в панику. Она сейчас ее уничтожит, но она не могла. Ей был нужен человек: на неодушевленных объектах ее способность не работала, могла лишь их сдвинуть, но уж точно не в масштабе Луны.

Пятый понимал: это конец. Нужно всех спасать, иначе девушка их уничтожит. Он не сможет ее остановить, иначе ему придется ее убить.

Убить.

Ему нужно сделать выбор. Либо Катерина умирает от его руки, либо умирает все живое на этой планете. Он словно разрывался на две части. Эй-Джей же говорил, что апокалипсиса не будет. Это было написано в отчете. Не понимал, как такое возможно.

На самом деле все гораздо сложнее: Коммутатор не видел влияния Восьмой. Это уже было понятно и раньше, но парень не догадался, ведь ничего об этом не знал. Ее опекун умолчал, сам не подозревал, что Катерина решит уничтожить мир, поэтому и не сообщил. А может и просто не успел узнать. Теперь уже не важно, нужно что-то делать и скорее.

Нужно хотя бы увести ее подальше от остальных. Спрятать, снова связать. Это, скорее всего, не поможет, но у Пятого появится немного времени. Парень переместился к Восьмой, и ударил ту ногой в живот. Не вышло, она увернулась и ударила в ответ. Он попятился и быстро собрался, а затем снова ударил ее уже под дых.

Наконец-то она пропустила удар. Закашлялась, затем начала падать, но смогла удержаться на ногах. Тогда Пятый схватил ее за горло, крепко удерживая. Снова попытался ударить ногой. Катерина сообразила быстрее.

— Нет, Пятый... Пожалуйста, не бей меня... — жалобно проскулила она. Парень замялся, и тогда Восьмая поймала момент и со всей силы ударила коленом в его локоть, вызывая нестерпимую боль. Пятый успел пожалеть о своем доверии. Нельзя было так просто попасться на ее уловку.

— Ребят, что происходит? — неуверенно поинтересовалась Ваня, которая вышла из Академии. Все это время она спала в своей комнате и не замечала происходящего.

Все сразу же обернулись в ее сторону, включая Номер Восемь. Катерина отпустила Пятого, на ее лице заиграла пугающая ухмылка. Только Седьмую она и ждала, ведь Ваня важное звено в ее идеальном плане.

Вмиг в глазах белокурой проскочил фиолетовый отблеск и ничего не подозревающая скрипачка начала вести себя странно. Девушка подошла к Восьмой и встала рядом. В этот момент Пятый понял, что на этом все. Дальше бороться бесполезно. Ваня взглянула вверх на луну, которая засияла еще ярче. В груди девушки начала накапливаться энергия, глаза засияли ярко-голубым светом, она уже была под контролем Катерины и готова выполнить ее приказ.

— Нет, Ваня! Нет! — закричал Пятый, пытаясь остановить свою сестру. В этом не было смысла, знал же, что не сработает, но продолжал надеяться.

Через секунду из носа Восьмой потекла струйка крови, девушка продолжала смотреть в небо, не обращая ни на что внимания. Наслаждалась последними секундами своего существования. В какой-то момент с нее слетело безумие, она прикрыла глаза, ощущая приятный порыв ветра на лице. «Прощайте», — подумала она. В ту же секунду раздался оглушающий звук и взрыв.

Перед ее глазами не пролетала вся жизнь, не было никаких воспоминаний. Она почувствовала лишь облегчение и горечь. Больше не сможет обнять Пятого, не выпьет виски с Клаусом, не посплетничает с Эллисон, не пошутит с Диего, не поглумиться над Лютером, не погуляет с Ваней. Больше ничего, теперь ее ждала лишь пустота. Кровь продолжала стекать к ее подбородку, немного щекоча кожу. Все вокруг темнело. Последнее, что она увидела, лишь расколовшуюся на кусочки Луну, обезумевший взгляд Вани и обескураженного Пятого.

Конец I тома