Растопить Лёд

УБЕР-ШЛЮШКА

ЧОН ЧОНГУК: Куда ты идешь сегодня вечером?

УБЕР-ШЛЮШКА: Кто это?

ЧОН ЧОНГУК: Ты знаешь, кто это.

УБЕР-ШЛЮШКА: Я думаю, вы ошиблись номером, извините.

ЧОН ЧОНГУК  Хм.

ЧОН ЧОНГУК: Не думай, что я ошибся. Ты собираешься на вечеринку?

УБЕР-ШЛЮШКА: Иду на знакомство с байкерами.

УБЕР-ШЛЮШКА: Большими мальчиками.

УБЕР-ШЛЮШКА: Полны спермы.

ЧОН ЧОНГУК: Звучит как начало фильма.

ЧОН ЧОНГУК: Очень хуевого.

УБЕР-ШЛЮШКА: Вот что, Чон. Если ты найдешь меня до полуночи, и ты наконец-то сможешь трахнуть мой "милый маленький ротик".

УБЕР-ШЛЮШКА: Таким образом, я не смогу быть такой «нетерпеливой, властной, маленькой соплячкой». Согласен?

ЧОН ЧОНГУК: Ты будешь так хорошо выглядеть с моим членом во рту.

УБЕР-ШЛЮШКА: Удачной охоты!

Лалиса склонна использовать мои слова против меня, но теперь она дала мне отличный стимул найти ее.

Дерьмо.

Генри прав. Я звучу как сталкер.

POV |  Лалиса

Я невероятно довольна собой прямо сейчас.

Чонгук в десяти минутах от меня, до полуночи всего пятнадцать минут. Он всю ночь взрывал мой телефон, выпрашивая подсказки. Я не сдвинулась с места, как и никто другой после того, как поклялся хранить тайну.

С каждой вечеринкой, на которой ему не удается найти меня, он все больше злится на себя. Он слишком долго проверял вечеринки братства, что уменьшало его шансы, и теперь я жду, пока пройдут минуты.

Двенадцать минут.

Принимая его входящий видеозвонок, я улыбаюсь, когда его сварливое лицо заполняет мой экран. — Ты все еще в Лос-Анджелесе, верно?

— Тик-так, Чон. Твое время на исходе.

Он проводит рукой по волосам и сокрушенно вздыхает. — Это наказание, не так ли? За то, что играл допоздна всю неделю? Ты все еще сердишься, не так ли?

Вставая с кровати, я хожу по комнате, не сводя глаз с его лица и держа телефон подальше от тела. — Как ты думаешь?

— Конечно, ты все еще сердишься. Он вздыхает. — Я знаю это.

Я хожу по периметру комнаты, наблюдая, как на его лице появляется понимание. — Ты должен знать, что не стоит трахаться с моим временем на льду, Чонгук.

Девять минут.

— Ты в моей гребаной спальне, — прямо говорит он. — Почему ты заставляешь меня бегать по Мэйпл-Хиллз, когда ты в моей спальне?

— Тебе никто не сказал, что у тебя дома вечеринка? Это странно.

— Я собираюсь убить их.

— Жаль, что ты так далеко и не вернешься к полуночи. Я драматично вздыхаю, наслаждаясь каждой секундой происходящего. — Думаю, я спущусь вниз и найду кого-нибудь еще, с кем можно поболтать. Счастливого пути, Чон.

— Лиса, даж…

Убедить друзей Чонгука не связываться с ним было легко.

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ

ЛИСА: Мне нужна услуга.

ЛИСА: Это испортит ночь Чонгука.

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ: Ты привлекла мое внимание.

ЛИСА: Я думаю, что могла сказать ему, что он может кое-что сделать с некоторыми частями меня.

ЛИСА: Части, с которыми он действительно хочет что-то сделать

ЛИСА: Но только если он сможет найти меня в кампусе до полуночи.

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ: И при чем здесь я?

ЛИСА: Как ты относишься к организации вечеринки после его ухода?

ЛИСА: Той, о которой он не узнает до полуночи

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ: Ты злая.

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ: Я в деле

ДЖЕЙ-ДЖЕЙ: Он пишет в наш групповой чат, спрашивая, не хочет ли кто-нибудь пойти потусить сегодня вечером.

У нас с Джей-Джеем сложилось партнерство, основанное на взаимном удовольствии раздражать Чонгука. Это началось на прошлой неделе, когда негде было сесть. Чонгук смотрел на меня, практически раздевая меня взглядом, так что я решила немного с ним повозиться.

Джейден позволил мне сесть к себе на колени, шутя, что если Чонгук не окажется рядом со мной в течение девяноста секунд, он оплатит весь счет в баре. Это заняло двадцать семь секунд.

Он также был человеком, который не дал мне уйти после минутки ревности, поместив меня в комнату Генри, чтобы выспаться. По его словам, Нейт не перестал бы думать, если бы нашел меня в своей комнате, а так, он мог бы дать ребенку возможность объясниться.

Именно потому, что Джей-Джей такой исключительный любовник — его объяснение, а не мое, — это делает его угрозой для Чонгука.

Было весело оставаться в комнате Генри. В его ванной есть коробка с предметами первой необходимости, такими как шампунь, салфетки, резинки для волос и тампоны. Я спросила, не оставил ли их бывший владелец, но он сказал, что купил их, если женщина когда-нибудь захочет остаться. Он бы хотел убедиться, что у нее есть все, что ей может понадобиться, особенно потому, что у женщин не всегда бывают вещи первой необходимости.

Я бы хотела, чтобы у меня была сестра, чтобы я могла заставить ее выйти за Генри, потому что он заставляет мое сердце разрываться.

Пробираясь на кухню, чтобы присоединиться ко всем остальным, видно, что у меня приподнятое настроение. Это чудо, что им удалось сохранить вечеринку в тайне. Появляется Мэтти с бутылкой шампанского в руках. — Три минуты! — Робби раздает пластиковые стаканчики, а Мэтти открывает бутылку.

— Одна минута до полуночи, — говорит Генри, глядя на часы.

Несмотря на то, что сейчас октябрь, это похоже на канун Нового года из-за необъяснимого волнения и наблюдения за часами.

На кухне гудит атмосфера, и никто, кроме нашей маленькой группы, понятия не имеет, что происходит. Я рада, потому что это чертовски глупо, но ребятам это нравится. Насколько я могу судить, их тошнит от того, что Чонгук может заполучить любую девушку, которую захочет.

Три.

Два.

Один.

Парни взрываются аплодисментами, отпивают шампанское и здороваются друг с другом. Тяжелая рука падает мне на плечо, и я смотрю на улыбающееся лицо Джей-Джея. — Мы отличная команда, Манобан. Он примерно в тридцати секундах отсюда. Вы готовы к веселью?

Бобби и Крис всю ночь были на задании «наблюдатели Чона», тайно посылая новости о том, куда они идут, и о степени его разочарования. Его якобы не волнует мое предложение; он не хочет проиграть мне, потому что я был бы невыносима.

Возможно, это единственное, о чем мы когда-либо договорились.

От входной двери до кухонного острова, где мы все собираемся, видна прямая видимость. Когда он входит в дверь, первое, что он делает, это качает головой, осматривая комнату, полную людей.

— Он выглядит сердитым. — Сабрина хихикает.

— Да, это для меня, — говорит Джей-Джей, одним махом опустошая чашку, он не может стряхнуть с себя улыбку. — Если бы он не реагировал так, как сейчас, я бы этого не делал. Он делает мою работу такой чертовски легкой.

Я решаю пойти ему навстречу, частично боясь, что если он доберется до кухни, то убьет Джейдена, когда перед ним встает девушка, обвивая руками его талию.

Он выглядит удивленным, даже больше, чем остальные из нас. Сабрина наклоняется вперед, щурясь. — Это Саммер Кастильо-Уэст?

Саммер живет в нашем доме с нашей подругой из Honeypot, и прямо сейчас она на цыпочках шепчет на ухо Чонгуку. Его глаза находят меня, и, ухмыльнувшись мне, он подмигивает.

Я допила свой напиток. — Да, это Саммер .

Неудобное, обжигающие чувство ползет по моему позвоночнику. Хотя я не могу понять что это, меня нет желания чувствовать это снова; оно распространяется на мой живот, выворачивая, когда я вижу, как Чонгук берет Саммер за руку и ведет ее к лестнице.

Это не гнев, это глубже. Что-то мучительное и сводящее с ума, воспламеняющее меня, как огонь. Я думаю, это ревность. Дерьмо.

Джей-Джей тянется, чтобы почесать затылок, замешательство отразилось на мягких линиях его лица. Он смотрит на парней в поисках поддержки, но все они рассматривают свои чашки, избегая зрительного контакта. Он прочищает горло и снова смотрит на меня. — Чонгук гонялся за ней с первого года обучения, но она так и не приняла его. Я, ну, я не знаю, что происходит прямо сейчас.

Это касается нас обоих.

Не думаю, что я моргнула хоть раз за все время, пока Чонгук и Саммер вместе поднимались наверх. Примерно через десять минут я наконец замечаю ее на лестнице, но она одна. Присоединившись к своей группе, чтобы продолжать пить, она не выглядит так, будто только что с кем-то переспала.

Направляясь к лестнице, я думаю, что, может быть, это не очень хорошая идея. Меня подпитывают алкоголь, ревность и, возможно, некоторое недоверие. Что самое худшее, что может случиться?

Часть меня ожидает, что я наткнусь на него, спускающегося по лестнице, застегивающего ширинку или что-то столь же отвратительное, но этого не происходит. Вбивая код, на этот раз правильный, я вижу, как он замок мигает зеленым.

Чонгук сидит на кровати на том же месте, где была я ранее во время видеозвонка с ним. Он выглядит значительно более счастливым, чем когда входил в парадную дверь, что сразу же вызывает у меня раздражение.

— Что это, черт возьми, было? — спрашиваю я так спокойно, как только могу, что, учитывая, что я говорю, совсем не спокойно.

— Ты ревнуешь, Лалиса?

— Я раздражена. — Он сидит прямо, ухмыляясь, когда я приближаюсь к нему. — Ты выставил меня дурой перед нашими друзьями!

Он усмехается. — Ты заставила меня бегать по кампусу, когда ты буквально была там, где я хотел тебя все это время. Представь, как глупо я себя чувствую.

— Ты трахнул другую девушку наверху на вечеринке, на которой я была!

Он встает, его тело тут же возвышается над моим, сладкий запах его одеколона сводит с ума все мои чувства. Он протягивает руку и заправляет мне волосы за ухо, игнорируя меня, когда я пытаюсь оттолкнуть его руку.

— Я никогда не прикасался к ней. У нее начались месячные, и ей нужно было срочно в туалет. Я сижу здесь и жду, когда ты придешь и рассердишься на меня. — Он мягко берет меня за подбородок, проводя большим пальцем по нижней губе. — Мне было интересно посмотреть, как работает то, о чем ты говорила без ревности.

— Я… — Черт. — Ну, я злюсь на тебя, Чонгук.

— Хорошо.

— Я так чертовски сильно злюсь.

— Идеально.

Наши рты врезаются друг в друга в безумной, пьяной и отчаянной демонстрации накопленного сексуального расстройства. Схватив меня сзади за бедра, он поднимает меня, позволяя моим ногам обвиться вокруг его талии. Мои руки погружаются в его волосы, а наши тела работают в унисон, чтобы максимально приблизиться друг к другу.

В происходящем нет ничего романтичного. Мое тело зажато между ним и дверью, наши языки борются за господство, а его руки погружаются в мои ягодицы. Измученный стон вырывается у меня, когда он прижимается ко мне своим тазом, и я чувствую, насколько он тверд.

Проведя ртом по линии моего подбородка, он покусывает место под моим ухом, заставляя все мое тело дрожать. — Скажи, что хочешь, чтобы я трахнул тебя, Лалиса.

— Ты мне скажи. — Мои резкие слова теряют силу, когда он сосет мою шею, и я буквально стону от них. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он сажает меня на край кровати и приседает к моим ногам, снимая туфли.

Меня поражает, как он может переключаться с грубого на нежное за считанные секунды. Когда я снимаю туфли, я засовываю ноги под задницу и смотрю, как он встает. Наступает минутка тишины, когда мы просто смотрим друг на друга. Мое сердце все еще колотится, кровь горит под кожей, все сверхчувствительно.

Его глаза смотрят в мои, поэтому я не упускаю вспышки удивления, когда мои руки тянутся к его ремню. — Могу я?

— Черт возьми, да.

Он помогает мне раздеть его, пока он не оказывается передо мной в одних боксерах, и в этот момент я понимаю, что ОНО абсолютно никак не поместится у меня во рту или где-либо еще, если уж на то пошло.

Чонгук ухмыляется, а я ошеломленно сижу. Я избавляюсь от этого, потому что я не трусиха, и уж точно не доставлю ему удовольствия сказать ему, насколько он велик.

— Мы недавно сдавали анализы, и я чист, но я могу надеть презерватив, если хочешь? — спрашивает он, когда я провожу руками по его бедрам.

Я качаю головой и смотрю, как он высвобождает свой член, сжимая кулак вокруг основания и несколько раз качаясь. Он наклоняется и целует меня в лоб. — Скажи мне остановиться, если я буду слишком груб, хорошо?

Одна рука держит меня сзади за шею, а другой направляет ко мне его твердый член. — Высунь язык, детка. — Я делаю, как мне говорят, к его немедленному удовольствию, крутя его против головы, ощущая пьяняще-соленый вкус на своем языке. — Хорошая девочка.

Я обхватываю губами кончик и нежно посасываю. Его рука покидает мою шею и тут же погружается в мои волосы. — Ооооо, Лиса.

Он громко стонет, и  я теряю способность ждать приказов.

Положив руки на переднюю часть его бедер, я наклоняюсь вперед, беру его, пока он не ударяет меня по задней части горла, и я задыхаюсь.

Серия ругательств эхом разносится по комнате. Его другая рука погружается в мои волосы, когда я беру контроль в свои руки, а точнее, в свой рот. Я обхватываю основание рукой и двигаю ею в такт рту, постанывая и давясь, глядя на него слезящимися глазами.

Его голова откидывается назад, мышцы живота напрягаются, глубокое, удовлетворенное мычание вырывается из него, когда его бедра продвигаются вперед, толкаясь глубже. — Так чертовски хорошо, детка. Ты чертовски хорошо.

Его толчки становятся жестче и небрежнее, показывая мне, насколько он близок, и когда я нежно обхватываю его яйца свободной рукой, он кончает.

— О, черт возьми, Лис. — Его руки сжимаются в моих волосах, когда он дергается, и я глотаю все, что он дает мне, глаза все еще слезятся, а в горле саднит.

Я вытираю уголок рта большим пальцем, облизывая его дочиста. — Я все еще чувствую себя дерзкой, — поддразниваю я. — И нетерпеливой.

Его глубокий смех пронзает меня так, как я не привыкла. Удовлетворенный, посторгазмический румянец залил его щеки, его глаза блестят и выглядят дикими. Он выглядит прекрасно. — Ты невероятна.

Натан подхватывает меня под руки, чтобы поднять на ноги, дергая за бретельку моего платья. — Это нужно снять.

— Кто теперь главный? — Я поворачиваюсь на месте, чтобы он мог расстегнуть молнию. Его губы падают на мое плечо, целуя меня по всему телу, пока он стягивает лямки, и ткань падает к моим ногам.

Все мое тело словно наполняется бешеной, необузданной энергией. Он такой сдержанный и медлительный, нарочно мучает меня, растягивая неизбежное удовольствие. Когда его рука ласкает мою грудь, а его пальцы перекатывают мои соски, моя задница инстинктивно трется о него.

— Попроси меня вежливо, — шепчет он мне на ухо. — И я хорошо тебя трахну.

Чем больше Нейт говорит мне вежливо попросить, тем ближе я подхожу к тому, чтобы посоветовать ему трахнуть себя. Я стряхиваю его руки с того места, где они исследуют мое тело, и заползаю на середину кровати, опираясь на подушки. Его колено падает на кровать, чтобы последовать за мной, но я упираюсь ногой ему в грудь, чтобы он не двинулся дальше. — Встань в конце кровати.

Он выглядит смущенным, но любопытным, его глаза сужаются, когда он подходит к краю кровати. Мои пальцы скользят под ткань трусиков, скользя ими вниз по ногам.

Его глаза расширяются, когда он понимает, что я делаю, и наклоняется вперед, чтобы ухватиться за каркас кровати. Я раздвигаю ноги настолько широко, насколько это возможно, давая ему прекрасный вид на то, насколько мокрая моя киска, таким образом, у него не будет проблем, наблюдая, как я погружаю два пальца в себя. — Ммм, Чонгук …
Гладкий, влажный звук — единственный шум в комнате, если не считать моих криков и стонов, а иногда и его — О, Господи.

Его член уже снова тверд, гордо высовывается из таза с блестящей горошиной спермы на конце. Я по очереди провожу пальцами по набухшему клитору и двигаю ими внутрь и наружу, в то время как Нейт выглядит так, будто сгорает.

Я думаю, что это происходит из-за того, что я стону с его именем на губах, и из-за того, как моя спина выгибается, и я прижимаюсь к своей руке. — Попроси вежливо, — поддразниваю я. — И я позволю тебе трахнуть меня.

— Ты злая женщина, — ворчит он, потирая лицо рукой. — Позволь мне сделать тебе хорошо, Лиса.

Он подходит к ящику и достает презерватив, разрывает пакет и накатывает его на себя. Медленно подползая ко мне, он устраивается между моих бедер и тянется за запасной подушкой, приказывая мне приподнять бедра, чтобы он мог положить ее мне под спину.

Я не могу сосредоточиться на том, что я должна делать с собой, потому что он стоит на коленях между моими ногами, его тело выглядит так, будто его создали настоящие боги, и толстый, длинный, твердый член. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Лалиса?

— Да. Да.

Натан склоняется над моим телом, одной рукой поддерживая его, а другой нежно обнимая мою голову. Я тянусь между нами, провожу головкой по своему клитору, заставляя нас обоих вздрагивать, и выстраиваюсь в линию с ним.

— Я буду нежным, — бормочет он, ласково тычась своим носом в мой.

Я впиваюсь зубами в его нижнюю губу и сразу же провожу языком по тому же месту. — Не будь нежным. Трахни меня, как будто ты меня ненавидишь.