Растопить Лёд

Я уже наполовину готова к тому моменту, когда Сабрина бульдозерами пробирается в мою спальню, накаченная пивом и «Веселыми ранчерами».

— Я люблю хоккей! — Она выглядит соответствующе в своей майке Allali и шапочке Титанов, и я немного завидую, что не смогла пойти. — Конечно, не так сильно, как я люблю фигурное катание, ya ahla superstar. Но в хоккее больше драмы: это было похоже на оперу, но с палочками. Я одержима. — Она оглядывается, понимая, что я дома одна. — Где ледяная принцесса?

— Выпивает с друзьями. Я спросила его, не хочет ли он пообедать со мной, но он сказал нет. О, и хоккейные ребята отстой, и мне не нужно идти туда, куда ты мне говоришь, и это отличная новость.

— Ах, Аллах. Она стонет, бросаясь на диван рядом со мной. — Клянусь, этот мальчик такой драматичный. Мы идем в Honeypot, а не женимся.

Honeypot — самый популярный ночной клуб Лос-Анджелеса. Это супер эксклюзивное место, мы попадаем туда только потому, что Браяр, наша соседка, работает там. Сабрина поставила перед собой задачу подружиться с ней, когда узнала, что мы живем в одном здании.

Брин ненавидит тренировки. Нет, это мягко сказано. Брин презирает тренировки всем своим существом, но она ходила в спортзал каждый день, пока не очаровала Браяр.

Она была откровенна в своих мотивах с самого начала, и, к счастью, Браяр это показалось забавным. Каждый раз, когда мы в клубе, Брин заставляет меня покупать ей выпивку, чтобы поблагодарить ее за ее жертву.

— Никакой свадьбы? Значит, мне не стоит надевать платье подружки невесты? — Я дразню, тыкаю ее в щекотливое ребро.

— Нет! — умоляет она, откатываясь от меня. — Во мне слишком много пива, чтобы меня можно было подтолкнуть к этому. — Потягиваясь, она сбрасывает кроссовки и тянется к одеялу, накинутому на спинку дивана. — Как только я вздремну, я начну готовиться. Я клянусь.

Микросон Сабрины превратился в настоящий сон, и я слышала, как она бегала по квартире, ругаясь, отчаянно пытаясь собраться, последние сорок пять минут.

Она винит меня, но не помнит, как осыпала меня оскорблениями каждый из пяти раз, когда я пыталась ее разбудить.

Я наедине со своими мыслями, пока жду, и не могу отделаться от осознания того, что нервничаю из-за встречи с Нейтом. Этим утром он попросил Робби написать Сабрине сообщение с пожеланиями удачи, что было очень мило с его стороны.

Нам пора зарыть топор войны. Он явно хороший парень, как мне все говорили. Теперь, когда у меня была неделя, чтобы обдумать это, я не чувствую смущения из-за отсутствия силы воли на прошлой неделе.

Мы оба взрослые. Иногда взрослые позволяют другим взрослым доказать, что им не нужны инструменты навигации, чтобы найти точку G. Это нормально.

— Хорошо, я готова!

Сабрина выглядит нереально в черном миди-платье Max Morgan без бретелек с корсетом. Это ее выбор, когда она не знает, что надеть. Она говорит, что ей нужно окупить свои деньги, поскольку оно очень дорого стоит. Она купила его в прошлом году во время случайной поездки на Родео Драйв. Оно красиво, но ее отец был недоволен, когда получил счет по ее кредитной карте.

Ее каштановые волосы заколоты прямо на спине, что контрастирует с ее обычными кудрями, а ее медово-карие глаза обрамлены подводкой для глаз. Ее золотисто-коричневая кожа сияет, когда она втирает последние капельки мерцания. Подняв на меня взгляд, она улыбается. — Я знаю, что горячая, но нам нужно идти. Стив и так ждет уже пять минут.

Идя через вестибюль к нашему ожидающему Uber, Сабрина хихикает про себя, что всегда подозрительно. — Что?

— Ничего такого.

— Сабрина…

— Просто думаю, будешь ли ты держать свою девочку в штанах, но я поняла, что ты все равно их не носишь.

— Ты такой ребенок.

— Извиняюсь?

— Ты даже ни капельки не сожалеешь.

Она подмигивает, придерживая передо мной дверцу машины, пока я забираюсь внутрь. — Хочешь, я встану на колени и попрошу прощения?

— Я ненавижу тебя.

— Конечно, ненавидишь. Точно так же, как ты возненавидела Хокинса, когда кончила ему на лицо.

Стив, водитель Uber, начинает давиться воздухом, но ничего не говорит, чего мне достаточно, чтобы поставить ему пять звезд, когда он нас подвез.

Honeypot полностью забит, как и следовало ожидать в субботу вечером. Мы болтаем с Браяр пару минут, прежде чем кто-то сообщил ей через наушник о проблеме, и она убежала решать ее.

Ребята зарезервировали одну из кабин в VIP-зоне, готовые отпраздновать свою первую победу в сезоне. Я очень рада видеть Генри, на данный момент я не чувствую, что это утверждение требует оправданий.

Кажется, мы не единственные, кто получает льготы на вход от Браяр. Когда Сабрина ранее рассказала мне о кабинке, она также сказала, что Чонгук попросил об услуге, чтобы у Генри не проверяли документы. Он не хотел, чтобы Генри был дома один, зная, что без них он не захочет идти на вечеринку в студенческом городке.

Я стараюсь не зацикливаться на том, как это мило.

Я покупаю Брин ее напиток, благодаря в миллионный раз за те шесть недель, когда она занималась кардио. Подойдя к кабинке, мой желудок полон нервной энергии.

Бобби замечает нас первым и сжимает нас обоих объятиями, поглощающими кислород. — Я так рад, что вы пришли, — кричит он сквозь музыку.

Следующим Мэтти с гордостью показывает мне свой опухший глаз, который, кажется, уже окрасился в темно-фиолетовый. Он громко рассказывает подробности своей драки, глядя на Брин в поисках подтверждения, что это было так же круто, как он говорит.

Большинство из них сидят в кабинке, остальные разговаривают с людьми, явно стараясь сегодня вечером не идти домой в одиночестве. Хотя один человек пропал без вести, но меня это не волнует. Единственный человек, с которым я пойду домой сегодня вечером, это Сабрина — я сказала ей об этом в Убере. Она ответила мне саркастическим «хорошо» и вернулась к сообщениям Робби.

Я в более тихой части клуба с Джо и Крис, наблюдаю, как Генри разговаривает с двумя женщинами. Единственный способ описать, что я сейчас чувствую, — это удивление. Они обе чертовски горячие, встряхивают волосами, запрокидывают головы, смеясь над всем, что он говорит. Что он им говорит? Где тихий и застенчивый Генри, которого я знаю и люблю?

Джо смеется над моим озадаченным выражением лица. — И так везде, куда бы мы его ни брали. Женщины чертовски любят его.

Ни хрена себе.

Крис фыркает, глотая Джек с колой. — Я просто хочу знать, как он это делает, чтобы я тоже мог это сделать.

Я занята тем, что слушаю, как они обсуждают теории, когда руки сзади падают мне на талию, и я чувствую дыхание на шее. — Тебе не следует пить. У тебя травма головы.

Повернувшись к нему лицом, когда он выпрямляется, я сразу же замечаю серьезный порез на его щеке. Подойдя ближе, я протягиваю руку и нежно поглаживаю его большим пальцем. — Ты тоже пробовал делать четверной лутц?

Нейт хихикает, его тело вибрирует рядом с моим. — Да, ты делала это так просто. Думал попробовать.

Мое тело гудит от близости. Нет, это спирт. Однозначно алкоголь. Меня не смущает близость. Точно так же меня не беспокоит то, как он улыбается мне сверху вниз.

Лалиса-мне пофиг-Монобан.

— Что случилось? — спрашиваю я, поддерживая разговор, чтобы не было времени загоняться.

Он подносит свой стакан к губам, ухмыляясь, делая глоток. — Оказывается, люди из Вашингтона не очень дружелюбны.

— Гнусная ложь, Чон. Мы очень дружелюбны.

Он пожимает плечами, все еще ухмыляясь. — Мне нужно, чтобы ты показала мне, потому что я изо всех сил пытаюсь тебе поверить.

— Приготовьтесь удивляться .

— Я уже поражен тобой, Лалиса, — говорит он, подмигивая. С этими словами он обходит меня и направляется к кабинке.

Что сейчас произошло?

POV | ЧОНГУК

Нет ничего лучше, чем выиграть первую домашнюю игру в сезоне, чтобы сделать нам чертовски отличное настроение.

Мы играли феноменально. Было приятно вернуться туда с моими ребятами и привести их к победе. Даже Фолкнер был счастлив, а он никогда не был счастлив, так что мы, должно быть, играли так хорошо, как только могли.

Мы все отчаянно пытались доказать ему, несмотря на чушь, что происходила последних нескольких недель, что все мы заслуживаем места в этой команде.

Тренер и Робби сразу же усадили нас за стол, анализируя игру, пока она была свежа в наших головах. Это то, что я обычно ненавижу, особенно после победы, когда я хочу отпраздновать это пивом или горячими девочками.

Адреналин, циркулирующий в моем теле, не хочет пересматривать каждый пас и счет, находясь взаперти в комнате. Это же чувствовали ребята, когда сели. Я мог сказать это по их постукиванию, перетасовке и повиновению каждому слову из уст тренера.

На этот раз я был совершенно спокоен.

В этом году я не могу ошибаться, каждое движение должно быть идеальным.

Робби хотел подвести итоги пораньше, его глаза скользили по умным часам каждый раз, когда они загорались. Он знал, что Сабрина была где-то в здании, гордо одетая в майку, которую я ей прислал.

Сабрина — это нечто другое. Смелая, уверенная в себе и совершенно бесстыдная. Она вошла в раздевалку после того, как Робби попросил ее зайти к нему перед игрой, и хотя большинство из нас изменились, она была исключительно близка к тому, чтобы увидеть яйца Джей-Джея.

Фолкнер остановился как вкопанный, когда вышел из боковой комнаты и увидел ее. — Тебе нельзя здесь находиться! Это мужская раздевалка!

Сабрина хорошо использовала свои актерские способности и размахивала руками, отчаянно крича ему в ответ на том, что, как я позже узнал, было арабским.

Фолкнер предположил, что она заблудшая туристка из Вашингтона или что-то в этом роде, и выпроводил ее. К счастью, к тому моменту яйца Джей-Джея уже были благополучно прикрыты.

Позже Робби объяснил, что Брин родилась и выросла в Бруклине, но ее родители алжирцы. — Чертовски жарко, не так ли? Она такая умная. Я только с английским еле справляюсь, а она все время без усилий переключается. Иногда я заставляю ее шептать мне дерьмо по-арабски; она может говорить что угодно. Все это звучит чертовски хорошо.

Да, я совершенно не завидую.

Послематчевые вечеринки всегда были сливками из всех тусовок. Мы начинаем на вечеринке в студенческом общежитии, не в моем любимом месте, но поскольку половине команды нет двадцати одного года, и они не могут пойти в клуб, неплохо выпить вместе несколько бокалов, прежде чем мы разойдемся ночью.

Затем мы направляемся в Honeypot, который, по моему скромному мнению, является лучшим клубом в Западном Голливуде. Би, соседка Саммер по комнате и самый отвратительный бармен, работает там и расставляет для нас столики.

Теперь, когда Генри живет с нами, Я тайно договорился с Би о том, чтобы впустить его, без проверки, поскольку ему нет двадцати одного года. Мне пришлось пообещать никому ничего не говорить, чтобы она не оказалась с половиной UCMH на пороге, а взамен я дам ей, Саммер и Ками лучшие места на наших домашних играх.

Это обещание легко сдержать, потому что, если бы остальная часть команды знала, что я дергаю за ниточки для Генри, я никогда больше не обрел бы покоя.

Через несколько минут после нашего прибытия комнатка был завалена бутылками, и неудивительно, что после нескольких напитков половина команды пропала.

У Джей-Джея и Робби то, что выглядит как очень напряженная беседа по душам, полная похлопываний по спине и нежного впивания друг друге в руку. Они продолжают пить вместе под аплодисменты, хотя я понятия не имею, что они празднуют.

Джо и Крис все еще смотрят на Генри, как на канал Discovery, отчаянно пытаясь узнать его пути.

Бобби, Мэтти и некоторые другие парни исчезли, чтобы подружиться с девичником на другой стороне танцпола.

Джей-Джей и Робби наконец отстраняются, чтобы посмотреть на меня, пока я продолжаю наблюдать за людьми, потягивая свой напиток. Джей-Джей смеется, кивая в сторону танцующих Лалиса и Сабрины. — Ты уже трахался с ней?

— Возможно.

Я не стал упоминать о своем плане покорить ее или о том, как она удивилась, когда я обошел ее раньше, оставив ее с моими друзьями. Отныне она та, придет ко мне.

Все это время, все, о чем я могу думать, это гладкая, загорелая, сияющая кожа. Она в сиреневом платье, чертовски обтягивающем, тающем на каждом дюйме ее тела, так прекрасно, что кажется второй кожей.

Оно погружается между ее грудями, и на этом моя способность описать, что на ней надето, заканчивается, потому что, как только линия моего взгляда скользит по натянутому материалу, покрывающему ее грудь, вся кровь в моем теле устремляется прямо к моему члену.

Ее светло-каштановые волосы волнистые, ниспадают по спине чуть выше изгиба ее задницы. Задница, которую я знаю, чертовски восхитительна. Она покачивает бедрами в такт, улыбаясь и поднося напиток ко рту.

Песня наконец перетекает в следующую. Я вижу, как она касается Брин и указывает в сторону комнаты, а это значит, что я наконец-то могу перестать смотреть на нее, как ебанный маньяк. Я бы присоединился к ее танцам, но я не хотел быть парнем, который влезает в пространство женщины, когда она пытается хорошо провести время со своей подругой. Я должен придерживаться плана и не отвлекаться. Не говоря уже о том, что я не умею танцевать.

Когда ребята поняли, что большая часть девичника замужем, они ретировались в кабинку, поджав хвосты, и теперь бутылки пустеют гораздо быстрее.

Брин врывается в кабинку первой, с раскрасневшимися щеками и пьяной, глупой улыбкой на лице. Она смотрит на Робби так, будто он лучшее, что она когда-либо видела в своей жизни, бросается вперед, чтобы прижаться к нему ртом, и падает к нему на колени.

Он нежно проводит рукой вверх и вниз по ее голени, бормоча что-то ей, что заставляет ее уткнуться головой в его шею.

Лалиса сразу за ней, и она еще красивее крупным планом. Ее глаза осматривают будку в поисках места, где можно сесть, и хмурятся, обнаружив, что она заполнена двухсот фунтовыми хоккеистами, но затем ее взгляд останавливается на мне, и она бесстыдно осматривает меня.

Ее зубы впиваются в нижнюю губу, пальцы стучат по стеклу в руке, когда она еще раз осматривает кабину. Я собираюсь предложить ей сесть со мной, но она наклоняется и шепчет Джей-Джею на ухо.

Я стреляю в Криса взглядом, который говорит ему, что я, черт возьми, убью его после того, как поймаю. Он похлопывает Мэтти по груди, чтобы привлечь его внимание, а затем указываю в ее сторону.

Ее платье едва прикрывает ее задницу, и я в 0,1 секунды от того, чтобы прикрыть ее своей курткой. Стоя прямо, смеясь над тем, что сказал Джейден, она заправляет волосы за уши, бросая на меня взгляд через плечо.

Джей-Джей широко раздвигает ноги, позволяя ей встать между ними и сесть к нему на колено. Ее рука обвивает его шею, и я удивляюсь, как стекло в моей руке не разбивается; Я так крепко сжимаю его.

К черту план. Ревность душит меня. Я допиваю остатки своего напитка, позволяя холодной жидкости успокоить жжение в груди.

Я вскакиваю на ноги и прохожу мимо ног своих товарищей по команде, прежде чем успеваю даже подумать об этом безрассудном, пьяном проявлении ревности. Либо она пытается залезть мне под кожу, либо ей плевать на меня, но в любом случае сейчас она от меня отдалилась.

Я наклоняюсь, мой рот в миллиметрах от ее уха. — ПОТАНЦУЙ со мной.

Тепло разливается по моему телу, когда она вздрагивает, потому что мне нравится, как она реагирует на меня. Я отодвигаюсь, давая ей возможность встать. Вместо этого она оглядывается через плечо, высунув язык, чтобы облизать нижнюю губу, ее блестящие голубые глаза смотрят на меня. — Мы можем это сделать. Просто попроси меня вежливо.

Она ухмыляется, когда из моего горла вырывается шокированный смех. Я протягиваю руку, которую она обхватывает своей рукой, позволяя мне поднять ее на ноги.

Я знаю, что команда смотрит на нас как на мыльную оперу, но мне плевать. Ее тело принимает форму моего, лицо гораздо ближе, а туфли на шпильках добавили к ее росту пять дюймов. Я уверен, что это те каблуки, которые оставили красные следы на моей спине, и когда мой член дергается, я понимаю, что сейчас не время вспоминать об этом.

— Это я очень мило прошу. Потанцуешь со мной?

— Только потому, что ты сегодня выиграл, — парирует она с озорным блеском в глазах.

Она берет наши соединенные руки и кладет их прямо на свою задницу, проводя нас сквозь толпу к танцполу.

Я даже не умею блять танцевать. Я просто знаю, что хочу чувствовать ее тело на своем, и если бы мне пришлось еще минуту наблюдать, как она прикасается к Джей-Джею, я бы оторвал ему голову от его тела.

Мы достигаем середины танцпола, где мигают огни, но она продолжает идти, таща меня через пьяных, неряшливых завсегдатаев клуба в ту часть танцпола, куда не доходит свет. — Наша аудитория должна будет найти кого-то еще, чтобы посмотреть.

Несмотря на весь алкоголь, текущий через мою кровь прямо сейчас, я болезненно ощущаю ощущение ее тела, прижатого к моему. — Я не умею танцевать.

— Я покажу тебе.

Песня меняется на что-то более медленное, мрачное, грязное. Ее тело поворачивается в моих руках, попка прижимается ко мне так сильно, что между нами нет места. Ее голова снова падает мне на плечо, и она проводит моими руками по своему телу, пока мои пальцы не впиваются в ее бедра.

Раскачивая нас из стороны в сторону под музыку, ее задница перекатывается и трется, пока я не стал настолько болезненно твердым, что она, блядь, ни за что не сможет не почувствует этого. Моя голова падает ей на плечо, тут же вдыхая ее сладкий аромат. — Ты меня, блять, убиваешь, Лиса, — стону я ей в шею. Ее руки тянутся назад, пока не соединяются у меня за головой, и когда я смотрю вниз на ее тело, я вижу твердые пики ее сосков, торчащие из тонкого материала ее платья.

Хотел бы я, чтобы мы не были в переполненном ночном клубе. Хотел бы я, чтобы мы были дома, чтобы я мог покрутить ее соски между пальцами или опустить руку между ее бедрами, надеясь, что она снова не будет в нижнем белье.

Я практически задыхаюсь, сердце колотится, тело горит. Я не думал, что смогу чувствовать себя лучше после сегодняшней победы, но слышать удовлетворенные вздохи Стасс, когда я провожу руками по ее талии, шепча ей на ухо, как чертовски хорошо чувствуется ее тело рядом с моим, может быть, даже лучше.

Я веду себя так, будто женщина никогда раньше не прикасалась ко мне, как будто я не был тем парнем в темном углу клуба с красивой девушкой в руках. Тем не менее, внимание Лалиса кажется наградой.

Песня заканчивается, и она отрывается от моего тела. Когда она оборачивается, ее щеки покраснели, грудь вздымается, кожа мерцает. Я провожу пальцем по ее скуле, чувствуя, как жар обжигает мой палец, и вижу, как ее глаза расширяются, когда они встречаются с моими.

Моя рука обхватывает ее горло, пальцы сжимают ее шею сзади, большой палец трется о ее неустойчивый пульс. Я зависим от нее, когда она такая. Когда она забывает об этой игре, в которую мы играем, когда ее глаза впиваются в меня, а ее руки сжимают мою рубашку спереди, как будто она боится, что я ускользну.

Наши лица в опасной близости, я чувствую ее дыхание на своих губах.

— Привет, влюблённые. Вы двое готовы идти? — кричит Брин позади меня. Мой лоб падает на Стасси, и сожаление о том, что я не уловил момент, повисло в воздухе.

Она отпускает мою рубашку, отступая назад, постукивая пальцами по губам. — Ага, пошли.

Если чувство тела Лалиса, прижимающегося к моему в ночном клубе, было моей наградой, то то, что она сидит у меня на коленях в Uber по дороге домой, является моим наказанием.

Я дал нашему водителю дополнительные пятьдесят баксов, чтобы девушки поехали с нами. В противном случае нам пришлось бы получить еще одну поездку только для двух человек. Генри и Бобби сидят на переднем сиденье рядом с водителем: Джей-Джей, Крис и Робби в среднем ряду, Сабрина напротив них. Я на заднем сиденье со Лис на коленях.

Она хотела сесть на колени Генри, но он вежливо отказался. Так что теперь она извивается, наклоняясь вперед, чтобы поговорить с Сабриной в ряду перед нами, и я застрял, глядя на то, как ее талия переходит из ее задницы, пытаясь не думать о том, как хорошо мои руки поместились бы там. если бы я был в-неважно.

— Лиса, тебе нужно откинуться назад. Ты должна позволить мне пристегнуть тебя ремнем безопасности, — мягко говорю я, медленно расправляя ее плечи.

Она не борется со мной; она прислоняется спиной к моей груди и позволяет мне натянуть на нее ремень безопасности. Я не знаю, куда деть руки, поэтому они вцепились в сиденье, пытаясь не усложнять задачу.