Растопить Лёд

Все, кроме пятидесяти человек, вышли из комнаты. По иронии судьбы, примерно в пять раз быстрее, чем они заходили.

Брэди и Фолкнер, тренер хоккейной команды, присоединяются к директору Скиннеру на сцене. — Все подойдите поближе, мне надоел этот микрофон.

Когда мы все, как и просили, направляемся в переднюю часть комнаты, я замечаю в толпе раздраженного Аарона и подхожу к нему.

— Ты в порядке? — тихо спрашиваю я, когда мы садимся в первом ряду.

— Ага.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что он не в лучшем настроении, но кажется, что это адресовано мне, а не Скиннеру. —Уверен?

Его губы сжаты в тонкую линию, и он все еще не посмотрел на меня. —Ага.

Скиннер выходит из-за своей трибуны и засовывает руки в карманы брюк костюма, его усталые запавшие глаза сканируют тех из нас, кто остался. — Я сделаю это быстро. После того, что можно назвать только колоссальным дерьмовым шоу, Arena Two не будет работать в обозримом будущем.

О Боже .

— В настоящее время ведется расследование того, как был причинен значительный ущерб, но мне сказали, что будут серьезные задержки, когда дело дошло до ремонта, из-за нехватки деталей для конкретного оборудования.

Осознание не омывает меня, оно, черт возьми, топит меня. Хоккейная команда известна тем, что создает проблемы с соперничающими командами и, как правило, друг с другом. В этой школе процветает путь от избалованного богатого мальчика до хоккейной команды, и я бы поставила деньги на тех, кто именно доставляет неприятности.

— Это означает — продолжает Скиннер, — что, для вас, в обозримом будущем нужно будет делить каток, и я ожидаю, что вы все будете работать вместе, чтобы эта ситуация сработала.

Четко понимая, сколько вопросов ему предстоит задать, Скиннер доказывает, что на самом деле ему наплевать на нас, и тут же опускает руки. Он еще даже не ушел со сцены, как я уже мчусь к тренеру Брэди.

— У нас региональные через пять недель!

— Я хорошо осведомлена о вашем расписании соревнований, Анастасия, — растягивает слова тренер Брэди, отмахиваясь от некоторых младшеньких, когда они пытаются столпиться вокруг, где я очень близка к нервному срыву. — У нас нет другого выхода, так что не стоит расстраиваться.

Она сейчас серьезно? — Как мы собираемся пройти квалификацию, если не сможем тренироваться?

В десяти футах от тренера Фолкнера в окружении его собственной команды, я думаю, что они строят те же опасения. Не то, чтобы меня это заботило, они, очевидно, устроили этот беспорядок, и теперь мы будем теми, кто будет страдать.

Я пытаюсь не катастрофизировать, не раздувать это в своей голове. Я концентрируюсь на вдохе и выдохе, а не безудержно рыдаю перед незнакомцами, в то время как я слушаю, как мои товарищи по команде высказывают те же опасения. Когда я позволила своему взгляду вернуться к хоккейной команде, большинство из них исчезло. Один парень разговаривает с Фолкнером, и он должно быть почувствовал, что я смотрю на него, потому что его глаза встречаются с моими. Он смотрит на меня со странным выражением лица, кажется, натянутой гримасой сочувствия.

Честно говоря, он может взять свою фальшивую симпатию и засунуть ее себе в задницу.

— Мы поговорим об этом на тренировке, Лиса, — говорит Брэди с редкой, почти дружелюбной, улыбкой. — Наслаждайтесь выходным пятничным вечером. Увидимся с вами обоими в понедельник.

После еще одного небольшого протеста я, наконец, прислушиваюсь к просьбам Брэди оставить ее в покое и направляюсь к выходу. Я иду за Аароном, волоча ноги и жалея себя, когда слышу «Эй» и чувствую, как рука ложится на мой бицепс.

Это мистер Сочувствие, все еще щеголяющий, как вы уже догадались, гримасой жалости. — Послушай, мне очень жаль. Я знаю, что это отстой для всех нас. Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы это было как можно проще.

Он отпускает мою руку и делает шаг назад, давая мне возможность впервые рассмотреть его вблизи. Он возвышается надо мной как минимум на фут, широкие плечи, толстые мускулы напрягаются в рукавах его хенли. Даже под щетиной видна острая линия подбородка. Я пытаюсь понять, встречала ли я его раньше, когда он снова начинает говорить.

— Я знаю, что ты, наверное, нервничаешь, но сегодня у нас вечеринка, если хочешь прийти.

— А ты… — спрашиваю я, заставляя свой голос звучать спокойно. Я не могу игнорировать приступ удовлетворения, когда его брови взлетают вверх на долю секунды.

Он так же быстро обретает самообладание, веселье загорается в его глубоких карих глазах.

— Чон Чонгук. Я капитан хоккейной команды. — Он протягивает мне руку для пожатия, но я смотрю на нее, потом снова смотрю на его лицо, скрещивая руки на груди.

— Ты что, не слушал? По словам Скиннера, время вечеринки подошло к концу.

Он пожимает плечами и неловко потирает затылок.

— Люди появятся в любом случае, даже если я попытаюсь отменить ее. Слушай, приходи, приводи друзей или что-то в этом роде. Было бы хорошо, если бы мы все поладили, и, клянусь, у нас есть хорошая текила. У тебя есть имя?

Я отказываюсь быть очарованной красивым лицом. Даже с маленькими ямочками и красивыми скулами. Это все еще катастрофа. — Ты встречаешь много людей, у которых нет имен?

К моему удивлению, он начинает смеяться. Тяжелый, насыщенный звук, от которого у меня краснеют щеки. — Хорошо, ты меня поймала.

Его глаза метнулись ко мне за спину, когда рука легла мне на плечи. Я смотрю вверх, ожидая найти Райана, но вместо этого нахожу Аарона. Я отмахиваюсь от его объятий, потому что такие вещи заставляют людей думать, что мы встречаемся, когда я, честно говоря, предпочла бы съесть свои коньки.

— Ты идешь? — рявкает он.

Кивнув, я в последний раз смотрю на своего нового друга по катку. Он не удосуживается представиться Аарону, вместо этого он одними губами произносит: «Помни про вечеринку ».

Боже, Сабрине понравится вся эта драма.

POV | ЧОНГУК

Вся хоккейная команда выбегает через парадную дверь и сразу же направляется к винному шкафу.

Я жду, пока Расс собирается пройти мимо, затем хватаю его за руку, останавливая на месте.

— Моя комната. Три-девять-девять-три.

Его лицо падает, и он нервно смеется. — Ты не в моем вкусе, Кэп.

Я крепче сжимаю хватку, когда он пытается уйти к остальным членам нашей команды, которые разносят пиво в гостиной.

— Это был чертовски долгий день. Не заставляй меня делать это перед всей командой.

Его плечи спускаются в поражении, и он бредет по каждой ступеньке, как непослушный школьник, низко опустив голову. Я имею в виду, что технически сейчас он непослушный школьник.

Совместное использование катка прямо перед началом сезона — это чертовски организационный кошмар, не говоря уже о домашних играх. Бля. Я чувствую, что у меня уже начинается мигрень, а мы еще даже не пытались составить расписание.

Шатенка-фигуристка бурлила агрессией ранее. Я удивлен, что у нее на лбу не выступила вена, когда ее тренер сказал ей не беспокоиться об этом. Я пытался незаметно подслушать, что было нетрудно, так как она кричала.

Мне хочется сделать то же самое, когда я думаю о том, чтобы «не беспокоиться об этом», так что, по крайней мере, у нас с ней есть что-то общее. Ее бойфренд выглядел совершенно невозмутимым, так что, может быть, он поможет ей успокоиться, а может и нет, судя по тому, как она отмахнулась от него.

Она забавная штучка. Подерзила мне, высоко подняв голову, но я думаю, что она, возможно, прониклась ко мне симпатией. Несколькими минутами ранее она была явно на грани слез. Я надеюсь, что она примет мое предложение, и мы сможем выпить, подружиться в каком-нибудь роде. Это облегчит всю эту ситуацию.

Я решаю позволить Рассу подождать двадцать минут, надеясь, что чувство вины будет разъедать его, и мне не составит труда выяснить, что произошло. Он будет наверху слушать, как люди смеются и шутят без него, но он не поймет, что люди смеются над тем, каким чертовски ужасным будет этот сезон.

Мне жаль их.

Настолько, что я даже не выгоняю новичков, пока они топят свои печали в пивных бутылках. Я чувствую, что мне нужно произнести мотивационную речь или что-то в этом роде, подбодрить всех, но сначала мне нужно понять, почему мы в этой каше.

Расс сидит на стуле у меня за письменным столом и крутится кругами, когда я наконец присоединяюсь к нему. Я ожидаю, что он сделает ехидное замечание, застонет из-за того, что так долго ждет — то, что я сделал бы, когда был дерзким засранцем, — но он ничего не говорит. Он сидит молча, ожидая, когда я сделаю первый шаг.

— Что ты сделал? — Он потирает руки, наклоняясь вперед, чтобы упереться локтями в колени. Ему неудобно. Его лицо бледно, и он выглядит самым больным человеком на свете. — Приятель, я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, с чем я должен помочь.

— Я ничего не делал.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь не потерять терпение.

— Я знаю, что ты что-то сделал, и я не смогу это исправить, если ты солжешь мне.

Когда я впервые начал играть в хоккей в Мейпл-Хиллз, наш капитан был мудаком, и все его за это ненавидели. Я никогда не думал, что меня возьмут на роль капитана, но знал, что если стану, то не буду таким, как он. У Расса дерьмовая домашняя ситуация, и я знаю, что он рвал задницу, чтобы выбраться из нее, не для того чтобы приехать сюда и получить от меня такое же отношение.

Может быть, я не был бы таким терпеливым с некоторыми другими парнями в команде, но быть хорошим лидером означает знать, как достучаться до своих людей.

Сев на свою кровать напротив него, я медленно наблюдаю, как около десяти различных эмоций одновременно охватывают его. — Это был не пранк, обещаю.

— Хорошо, продолжай говорить.

— Есть одна девушка в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Я познакомился с ней на вечеринке пару недель назад. Мы начали дурачиться, а потом она была на каждой вечеринке, на которой был я. Я думал, что она одинока, но… — он смотрит на свои руки, ковыряя мозоли на ладонях.

— Но?

— Но у нее есть парень. Он каким-то образом узнал об этом и прислал мне сообщение о том, что я буду чертовски сожалеть, даже взглянув на нее. Потом произошло это, что должно что-то значить, верно?

— Ты все еще разговариваешь с этой девушкой?

Он качает головой. — Я заблокировал ее везде, как только узнал, что у нее есть парень.

— Никому об этом не говори, ладно? Тебя выкинут из команды, — серьезно говорю я. — Я серьезно, мелкий. Когда они спросят, почему ты был здесь, скажи им, что у тебя дома творится дерьмо или что-то в этом роде, и ты хотел поговорить со мной.

— Хорошо, Кэп.

Я киваю на свою дверь. — Налей себе пива.

Я жду, пока он выйдет из комнаты и спустится по лестнице, прежде чем выкрикнуть в подушку все ругательства, которые я знаю, во второй раз за сегодняшний день.

Через несколько часов после моей лучшей попытки стать ответственным капитаном, дом стал переполнен людьми, пустыми бутылками и красными стаканами. И часть меня ожидает, что в дверь войдет Дэвид Скиннер или, что еще хуже, Фолкнер.

Сомневаюсь, что тренер был бы в восторге от того, что мы решили закончить худший день вечеринкой, которую нам запретили устраивать. Обычно, на пятничных вечеринках полно уставших спортсменов, у которых болит все тело после пятничных игр или тренировок, которые хотят расслабиться и посмотреть, как другие люди делают сомнительный выбор. Но сегодня в воздухе что-то другое. Это почти как напоминание о том, что мы не должны плохо себя вести. И это заставляет всех хотеть сойти с ума.

Я замечаю Браяр, соседку Саммер по комнате, наливающую себе напиток у кухонного стола, и мне сразу же становится легче. Эти девушки неразлучны, так что если Би здесь, то и Саммер где-то здесь. Она не может отвергнуть меня дважды за одну неделю, верно?

Саммер шутит, что единственная причина, по которой я хочу ее, это то, что она не заинтересована, и она единственная женщина, которая когда-либо отвергала меня. Когда я слышу, как она говорит, что ей это неинтересно, я хочу ее еще больше, поэтому, рассуждая логически, она, вероятно, права. Как бы я ни хотел иметь с ней шанс, мы хорошие друзья, что делает ее отказ немного менее болезненным.

Я проталкиваюсь мимо массы людей и надеваю самое дружелюбное лицо «Я хочу жениться на твоей лучшей подруге». Она так поглощена ликером, который смешивает, что даже не замечает меня, когда я прислоняюсь к прилавку рядом с ней. — Похоже, тебя потом вырвет на мою лужайку, Беккет.

Она резко поднимает голову, длинные светлые волосы развеваются, когда она находит меня рядом с собой. — Хорошо, что я не пью одна, не так ли, — невнятно произносит она, ее акцент представляет собой необычную смесь английского и американского.

Ее зеленые глаза стеклянные, а улыбка больше похожа на ленивую, пьяную ухмылку, когда она подмигивает мне и толкает стакан в мою сторону, немедленно беря новый. — Я слышала, у тебя был дерьмовый день. У меня тоже, мы можем страдать вместе.

Я жду, пока она приготовит еще одну отвратительную смесь, прежде чем опрокинуть с ней и свой стакан. — Нахуй второкурсников.

Она фыркает. — Нахуй бывших подружек.

Я опрокидываю напиток, и, черт возьми, он обжигает.

— Иисус Христос. — Я задыхаюсь, когда жидкость жжет горло. — Кто, черт возьми, научил тебя смешивать напитки?

— Мой дядя Джеймс. Он называет это волшебным коктейлем. Ты ищешь Саммер? \

Она закатывает глаза, когда я киваю.

— Она играет в пиво-понг с Ками в берлоге.

— Я запомню этот прекрасный момент, когда буду произносить речь на своей с Саммер свадьбе. — Я выпиваю остатки своего яда, пытаясь не захлебнуться, но безуспешно.

— Нет, не будешь! — кричит она мне вдогонку. — Она знает, что прошлой ночью ты трахал Китти!

Блять.

Саммер склонилась над столом, поднимая шот, когда я пробираюсь сквозь толпу, чтобы встать рядом с ней. Она играет с Райаном и Си Джеем из баскетбольной команды со своей другой лучшей подругой, Ками.

— Ты выигрываешь?

— Уходи, Чонгук. — Она смеется, не удосужившись взглянуть на меня. — Ты будешь меня отвлекать.

— Как грубо. Что, если я буду твоей удач… — Я не успеваю закончить предложение, потому что глотаю слова, когда она случайно бросает мячик через всю комнату.

Наконец она смотрит на меня, ее глаза убийственны, и я нахожу это странно сексуальным. Я прочищаю горло. — Я буду подбадривать тебя отсюда.

Она закатывает глаза, бормоча что-то себе под нос, зная, что я ее не пойму. «Es buen cosa que eres atractivo(Тебе повезло, что ты привлекательный)».

Просматривая берлогу, чтобы увидеть, кто появился, я сразу замечаю Мисс-Нет Имени. Она выглядит значительно более расслабленной, чем раньше, ее длинные светло-каштановые волосы вьются, подпрыгивая вокруг ее лица, когда она запрокидывает голову и смеется над чем-то, что сказала ее подруга. Ее щеки раскраснелись, голубые глаза блестят, она выглядит счастливой.

Мне это нравится.

Она замечает меня еще до того, как я подхожу к ней, и, возможно, мне это почудилось, но клянусь, она сканирует меня. — Ты сделала это! — весело говорю я, хотя она не реагирует. Вместо этого я пытаюсь с ее подругой, которая смотрит на меня с заинтригованным выражением лица. — Я Чонгук.

— Сабрина. — Она щелкает пальцем между нами двумя, сужая глаза. — Вы двое знаете друг друга?

— Мы встречались ранее, — подтверждаю я, наблюдая, как она игнорирует мою попытку заставить ее посмотреть на меня. Она делает глоток из — того что я вижу из-за моего преимущества в росте — пустого стакана.

— Но, к сожалению, я так и не узнал твоего имени.

Она перестает притворяться, что пьет, и наконец смотрит мне в лицо. Только сейчас она выглядит так, будто хочет ударить меня хоккейной клюшкой, что является огромным улучшением по сравнению с тем, что было раньше.

— Лалиса. Или Лиса. Можешь и так и так, мне без разницы.

— Могу я предложить вам выпить, ребята?

— Я могу и сама сделать это, все в порядке.

Сабрина фыркает и закатывает глаза на подругу, улыбаясь мне. — Не обращай на нее внимания, она не умеет быть милой с другими. Она как ребенок.

— Иисус. Ладно, я с тобой, — говорит Лалиса, направляясь на кухню, свободной рукой таща за собой Сабрину. Я бегу за ними, выхватывая пустые стаканы из ее рук.

— Ты ведь знаешь, что выпивка не заставит меня злиться меньше из-за катка.

Да, я знаю. Ничто в этой девушке не говорит мне, что ее будет легко взломать, и это сделало всю эту ситуацию с катком немного более интересной. — Ты еще даже не видела, каким очаровательным я могу быть, — поддразниваю я, ухмыляясь от уха до уха, когда замечаю, как уголки ее рта ползут вверх. — Ты будете впечатлена.

Она берет стаканы с моих рук и подходит ближе, чтобы поставить их на стол, приступая к приготовлению двух порций.

— Я невосприимчива к обаянию хоккеистов.

Робби подкатывает свою коляску в мою сторону и упирается мне в ногу, бормоча «Что за хрень» за спиной девушек, пялясь на них. Он прочищает горло, и они обе поворачиваются к нему лицом.

— А как насчет очаровательных помощников тренера по хоккею?

— О, она определенно невосприимчива к ним, а я нет. Привет, я Сабрина.

— Робби.

Сабрина толкает Лиса локтем, которая бормочет «Привет».

— Это Лиса. Она ведет себя как сварливая сучка, но на самом деле она очень милая.

— Спасибо, что пришла на мою вечеринку, — говорит он, не сводя с девушки глаз. Я не знаю, то ли съежиться, то ли замереть в благоговении, когда она взмахивает ресницами, глядя на него, и хихикает.

Невероятно.

На лице Лалисы та же смесь замешательства и веселья, когда она смотрит между нашими друзьями. — Брин, я встану в очередь в туалет. Ты идешь?

Глаза Сабрины метнулись к ней, а затем снова к Робби, после чего она покачала головой.

— Хорошо, встретимся здесь.