Изабель

Как бы не размышлял Рене об уходе из госпиталя, но пока что он оставался раненным и не был в силах даже встать на ноги. Однако правда была в том, что на тот момент способным предупредить подлое нападение на французского короля и предотвратить его глупую и жестокую смерть мог только Рене. Такая миссия на самом деле планировалась испанцами, о чем знают наши дорогие читатели, ибо они являются свидетелями беседы, состоявшейся на совете после сражения. Опасность заключалась еще и в том, что об этой миссии говорили очень осторожно, и только по счастливой случайности она дошла до нашего мушкетера. В лагерь испанцев не мог проникнуть никто из армии противника. Территория лагеря надежно защищалась солдатами, да так, что не только пройти, но и выйти из территории было делом не из простых.

Утром следующего дня к Рене снова подошла сестра, чтобы обработать раны и наложить новые чистые повязки. Если бы Рене оставался здесь еще дней десять, он бы окончательно поправился, но не в том была его участь.

— Дорогая сестра, — обратился он к девушке-лекарю, улыбнувшись самой искренней и благодарной улыбкой, — скажите, пожалуйста, когда меня отпустят?

— Какой же вы смешной, сударь. Это вам не бастилия. Вы уйдете тут же, как только сможете самостоятельно о себе позаботиться. А сейчас вам явно нужна забота, присмотр. Ваша рана непроста, и поверьте, мне даже пришлось попрактиковать свои способности хирурга, чтобы обработать вашу рану. Честно говоря, это был мой первый опыт, — она намазала открывшуюся рану настойкой и уже ставила новую чистую повязку, — господин лекарь находится сейчас в другом госпитале. Он оказывает помощь офицерам, а меня оставил здесь. Сказал, что здесь я и сама справлюсь.

— Вы отлично справляетесь, мадемуазель, у вас поистине волшебные руки, но постарайтесь понять, я не должен сейчас быть здесь. Одной очень важной особе угрожает опасность. Если случится непоправимое, будет очень плохо. Вы меня понимаете?

— Я прекрасно понимаю то, что вам сейчас нужен отдых, сударь. Отдыхайте и не беспокойтесь. А когда выздоровеете, вы обязательно спасете мир. Здоровым вы справитесь лучше. Я верю в вас, — сказав эти слова, юная девушка, служившая сестрой в испанском военном госпитале, покраснела.

Юная и свежая как тюльпан, девушка с черными, как смоль волосами, струящимися волнистыми локонами, которая была присуща большинству испанских девушек, с карими, но весьма проницательными глазами, с изящной фигурой была еще так молода, даже слишком молода, чтобы видеть, как в тяжелых муках умирают люди, как идет борьба за жизнь. Но она была самоотверженной, смелой. Такой же жизнелюбивой, как типичная испанка с горячей кровью. Ее звали Тереза. Удивительны замыслы судьбы, которые кидают людей со стороны в сторону. Удивительны нити судьбы, которые были сплетены так, чтобы это юное нежное создание вдруг оказалась среди настоящего разгрома, среди сражения не на жизнь, а на смерть. Но подобно тому, как молодой росток зелени пробивается сквозь твердый камень, неся в себе воплощение настоящей жизни, так же и душа этой молодой девы несла в себе светлое чувство, которое было бы уместно всегда и везде, будь то посреди поля боя или же посреди спокойных безмятежных улиц Парижа ранним утром, обнимаемые алыми утренними лучами солнца, в мирное и спокойное время, когда нет ни войны, ни смерти, ни горя. Та была любовь. Быть может еще не проверенная временем, но ожившая в пылком сердце. Вспыхнувшая внезапно, но так горячо, что уже в первые минуты своего горения, обжигавшего душу и наполнившего дымом разум. Почему любовь уместна всегда и везде? Потому что это явление несет в себе замысел всего живого. И даже на войне.

Рене заметил легкий румянец на лице девушки, но не сказал ничего. Он восхищался самоотверженностью, упорством и умениями сестры. Но не о том нужно было сейчас думать. Медлить было нельзя. А может сестрица была права, когда поверила в мушкетера? Если приложить небывалые усилия, все силы, которые еще тлели в его крепком теле, всю силу духа, тогда он сможет спасти государя от неминуемой гибели.

Итак, нужно было придумать план побега. Как мы уже упоминали ранее, в комнате было много окон, любое из которых могло бы послужить выходом для совершения побега. Но на деле необходимо было выбрать одно единственное, через которое можно было бы пройти незамеченным. Два окна сразу же выбывали из списка, ибо располагались с той же стороны, что и дверь, неподалеку от которого сторожили дежурные солдаты. Еще одно окно располагалось так, что прямо под ним была койка с тяжело раненным испанцем. Оставались еще два окна, расположенные противоположно друг другу. То, которое выходило в сторону рва, через который далее на расстоянии около тридцати или сорока туазов начинался лес, наиболее подходил для побега. Оставалось только дождаться, когда стемнеет. Рене так и сделал.

«Если держаться левой стороны леса, не заходя вглубь, так пройти около двух лье, а потом по полю около семи лье, обойдя с востока, то можно незамеченным добраться до французского лагеря» — думал мушкетер.

Весь оставшийся день он мысленно готовился к запланированному, но отнюдь не продуманному до мелочей, побегу. Мысли о том, что государя могут убить, что возможно даже в эту же минуту совершается покушение на короля Франции, не давали ему покоя.

Как только первые сумерки спустились на поверхность земли, укрывая поля и луга одеялом темноты, Рене насторожился. Сестра заканчивала свой вечерний осмотр перед сном: кому сменить повязку, кому воды принести, а кому поправить подушку, выполняла некоторые лечебные процедуры, давала лекарства. Рене, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться с места, дождался, когда сестра потушит свечи и выйдет. Как только это было сделано, он попытался встать. Правое плечо тут же прожгло все тело, заливаясь ужасающей и невыносимой болью. Молодому человеку было трудно встать с койки и сделать пару шагов, не говоря уже о преодолении расстояния в девять лье. Приложив неимоверные усилия, на которые только способен человек, он все же встал. С этой минуты он дал себе слово, что доберется до французов несмотря ни на что. Подойдя к окну, он отворил ее, стараясь не издавать громких и резких звуков. На удивление ставни окон поддались довольно легко и тут же в комнату ворвался букет ароматов, состоящий из легкого запаха травы, ивы и ясени, немного пахло морем. Весь этот набор ароматов опьяняюще подействовал на мушкетера, что он едва удержался, чтобы не упасть. Силы его резко стали покидать, и он едва не потерял сознание. С минуту постояв, молодой раненый решил продолжить миссию. Перелезть незаметно через окно было заданием, наверное, одним из самых сложных и опасных для человека, который находился в состоянии довольно тяжелом. Но нет ничего невозможного, когда речь идет об одном из трех вещей: о долге, о чести и о любви. Рене медленно забрался на подоконник и посмотрел вниз, оценивая свои возможности для дальнейшего продолжения экспедиции. Высота подоконника до земли составляла около восьми футов. «Либо смерть, либо удача» — подумал мушкетер и спрыгнул с окна, выходившего прямо в сторону леса.

— Смотри, там окно открыто и послышался какой-то шум, — сказал один из солдат другому, вглядываясь в темноту. Это были патрульные, как раз проходившие мимо того самого окна, который, по расчетам мушкетера, был самым подходящим для побега.

— И в самом деле, окно открыто на распашку, тут что-то явно не так, — ответил второй, и они тут же побежали к месту происшествия. Но прибыв, под открытыми окнами они не увидели абсолютно ничего кроме смятой травы. Решив продолжить расследование, они ушли, намереваясь войти и осмотреть помещение изнутри.

В этот самый момент Рене успел скрыться за открытой дверью, ведущей в подвал небольшого здания, отведенного под военный госпиталь. Дверь располагалась почти рядом, и он все это время находился в двух шагах от патрульных. Удача явно была на стороне молодого мушкетера, и он не собирался ее упускать. Передохнув немного, он снова продолжил свой путь в сторону леса.

Испанский лагерь был окружен со всех сторон, и недалеко расположившийся лес еще не давал никаких обещаний на благополучный побег. Патрульные были везде, но ночью в лесу будет легче укрыться.

На удивление в лесу было тихо. Но мушкетер вел себя очень осторожно. Его рана доставляла ему нестерпимую боль, но молодой человек старался не думать об этом. Сейчас как никогда нужен холодный рассудок. Смелость и отвага. Это было даже сложнее, чем на сражениях. Там он мог погибнуть в любой момент, и смерть, какая бы она ни была, и когда бы она не пришла за его душой, для солдата была уже подвигом. А здесь он не мог умереть на пол пути, не мог умереть, не защитив короля.

Итак, Рене выбрался на свободу, теперь предстоял путь до французского лагеря длиной в девять лье. В полном одиночестве, наедине с природой мушкетер предавался своим мыслям. И вдруг эта непрерывная мысленная цепочка привела его к ней. «Изабель». Он бы так хотел с ней поговорить, объясниться, увидеть ее. Его сердце наполнялось этим нежным и трепетным чувством, когда он вспоминал ее образ, ее аккуратную фигуру, шелковистые волосы, и конечно бездонные синие глаза. Хотелось одновременно и жить, и умереть за нее.

Спустя три или четыре часа мушкетер изрядно растратил свои силы. Кровь приливала к лицу, к вискам, причиняя тяжесть. Тело, казалось, превращался в чистый свинец, тянущий к земле. Но надо было идти. Ночью оставаться в лесу опасно. Каждая минута на счету. На пути несколько раз Рене настигала потеря сознания, но каждый раз ему удавалось пережить боль в плече, опираясь на деревья. Идти еще оставалось довольно долго. Но нужно было успеть.

Спустя еще три часа молодой мушкетер начал все чаще и чаще останавливаться. Боль в плече усиливалась. Рене сильно рисковал. Если он потеряет сознание, то уже больше не сможет встать. Он был слишком истощен и обессилен. Это будет самая нелепая смерть. И даже не от пули врага. Здесь, в лесу его вероятно вообще не найдут. Кто станет искать его здесь? Рене решил остановиться и прислониться к дереву, чтобы отдохнуть, но в то же время не слишком расслабляться. Он не давал фору слабости. Силу воли, мужество и упорство воспитали в нем с детства.

К вечеру следующего дня Рене использовал все свои последние силы, дарившие ему жизнь, чтобы добраться до своего лагеря. По всему периметру территории стояли дежурные. Лагерь хорошо охранялся. Мушкетер искал способ пройти незамеченным. В лишней суете не было необходимости. Время становилось бесценным. Однако пройти во внутрь территории не удалось.

Один из дежурных солдат, заметив мушкетера, открыл огонь и пустил пулю, затем вторую. Рене тут же лег на землю, пуля пролетела над ним. Он подкрался еще ближе.

— Каналья! На мне испанский камзол. Меня сочли за испанского разведчика, — выругался мушкетер.

Теперь его сотоварищи стреляли в него же, думая, что перед ними враг. На войне все решалось шпагой, оружием. Француз был врагом испанцу, а испанец был врагом для француза. Объяснением проблему было не решить. И Рене ничего не оставалось, кроме как пробить себе путь к королю. Сейчас важнее была судьба правителя. В тот же миг, Рене вынул шпагу из ножен и мужественно шагнул в сторону солдат. Те удивились, увидев, что он один идет в наступление, не опасаясь, что для него все может закончиться трагично, ведь он на территории французского лагеря, и вынув свои шпаги в ответ пошли навстречу.

Тем временем Рене не медлил. В мгновение ока он оказался рядом с одним из солдат с обнаженной шпагой в руке, готовый сделать первый удар. Поединок начался с ожесточением, вполне естественным для людей, являвшихся врагами. Но это был бой нечестный втройне. Француз дрался с французом. Один дрался против троих, и он был серьезно ранен. Противники сразу это заметили, и к данной ситуации не предавали особого значения. Хотя у всех на лице можно было прочесть недоумение, вызванное столь нелепым и безумным действием одинокого испанского солдата.

Рене действовал четко и быстро, несмотря на то что рана сильно мешала ему сконцентрироваться. Он парировал удар за ударом, ловко уворачиваясь от каждого выпада противника. Но один резкий и точный удар решает все. И он так и сделал. В мыслях пронеслись воспоминания о дуэли с гвардейцем. Тогда он тоже решился на это, нанес смертельный удар и на этом дуэль закончилась. Все повторилось и здесь. Рене сделал выпад, ранив сначала первого, а затем и второго солдата, и все было кончено.

Что касается третьего солдата, то он был уже достаточно утомлен. В отличие от мушкетера, у него не было такой же отчаянной цели, привязанной к долгу и чести, как спасение государя, которое придавало нашему нормандцу столько сил и выносливости, что он с ранением ловко уворачивался от выпадов противника и при этом сам успевал наносить точные удары в цель. Рене вел с ним оборонительную игру все это время, не давая ему приближаться на достаточно близкое расстояние. Затем, воспользовавшись ослабленностью противника, он мощным ударом выбил у него из рук шпагу. Солдат отступил на несколько шагов и, не устояв на ногах, упал на землю. Среди мушкетеров короля молодому человеку не было равных. И он только что это доказал.

Не задерживаясь, мушкетер продолжил идти дальше и что-то ему подсказывало, что нужно торопиться. В спешке он вдруг наткнулся на военного. Судя по экипировке, тот был тоже мушкетером, но лица сложно было сразу разобрать в сумерках.

— Черт, куда вы так несетесь, сударь, извольте объясниться?! — пока неизвестный ждал ответа, он вгляделся в молодого человека внимательнее и удивился, — Рене, друг мой, ты ли это? — промолвил неизвестный. Это был Стефан де Ламарк, тот самый мушкетер, который был обязан молодому человеку за то, что имел возможность стоять здесь и сейчас живой и невредимый, в то время как Рене истекал кровью. От удивления Стефан на некоторое время застыл на месте, а потом опомнившись, продолжил, — черт тебя дери, как ты здесь оказался? Тебя зачислили в списки погибших. И почему ты одет как испанец?

— Друг мой любезный, сейчас нет времени на объяснения, есть куда более важные вещи. Умоляю, выслушай меня! Королю угрожает смертельная опасность! Испанцы намерены убить его.

— Святая Мария, о чем ты говоришь?! Боже нас упаси от такой трагедии. Друг мой, это просто невозможно! Лагерь надежно защищен, сюда никто не может проникнуть.

«Да, защита надежная, но одному раненному испанцу так или иначе удалось пробраться, преодолев трех солдат, дежуривших по периметру», — пронеслось в мыслях Рене.

— Тем не менее, государь в опасности, — продолжил он, уже вслух обращаясь к товарищу, — Дай бог, чтобы ты был прав, и план провалится у испанцев, но...

Мушкетер не договорил, как в стороне послышался сигнал тревоги и звон клинков. Это мушкетеры, состоявшие в личной службе у Людовика XIII, вынули свои шпаги из ножен. Покушение на французского правителя ввело всех присутствующих в некий ступор, никто не мог ожидать такого поворота событий, и поэтому эффект неожиданности играл на руку испанцам и сбивал с толку мушкетеров короля. Испанцев было около дюжины. Мушкетеров же было около восьми. Был отчетливо слышен звук рассекающегося воздуха от взмаха шпаги, но темнота украла у солдат возможность видеть отчетливо друг друга. Все сражались наощупь и надеялись только на свои навыки военного искусства, которые тщательно тренировали при служении в Париже под командованием графа де Монтале.

Король поздно вечером уходил из покоев кардинала де Ришелье, который был расположен в самой восточной части лагеря. Военные временные резиденции столь высоких особ были отделены от основной части и располагались в глубине леса. Это было сделано для того, чтобы обеспечить полную конфиденциальность разговора высших особ при обсуждении новых военно-стратегических планов. С одной стороны это было безопасно, но с другой в случае такой нежданной ситуации это место было самым опасным.

Мушкетеры короля стремились как можно скорее окружить королевскую особу. Но это снова была неравная борьба. Один из мушкетеров тут же пал у ног своего короля, пораженный шпагой врага. Круг разомкнулся и испанцы, ощутив это, направили шпаги в эту сторону, намереваясь пробраться к цели. Все наши вышеописанные детали произошли в мгновение ока, несмотря на сгущающуюся темноту. Спустя какое-то время борьбы мушкетеров уже оставалось совсем мало, от силы три или четыре. Снова решающий выпад. Момент, который определяет дальнейшую судьбу всех участвующих в этом бою лиц. Испанец, только что ранивший еще одного из мушкетеров, устремил кончик шпаги в сторону короля. Однако главная роль была отведена вовсе не этому оружию. Левой рукой он вынул кинжал, и нанес удар ниже в живот... Но король остался стоять на месте.

Это был Рене. Именно в последний момент он успел к месту происшествия и заслонил собою короля. Вот за что он боролся. Вот цель, ради которого он в одиночку преодолел расстояние в девять лье, совершив побег из испанского лагеря.