Сломанные

За что я и любила окончание зимы, так это, во–первых, за свой скорый день рождения, а, во–вторых, за большое количество солнечных дней, комфортную температуру, пение птиц и скорое наступление лета. Снег за эти несколько месяцев успел всем надоесть, и все ждали весну. Весной природа визуально делилась на две чёткие зоны: север с преобладанием теневой стороны, где лежал грязный серый снег, и юг – талая вода с журчанием стекала с бордюров, птицы горланили свои любимые трели, по которым за зиму так скучали уши людей, солнце слепило глаза, распускались почки и появлялась свежая нежно–зелёная молодая трава.

Крис заранее извинилась, что не сможет присутствовать на моё дне рождении. Меня это немного расстроило, но работа есть работа, отпроситься не всегда удаётся.

Я долго ворочалась, не в силах уснуть – волнение охватило с головой.

«А если он не понравится родственникам? Вдруг бабушка в открытую ему скажет своё мнение о мужчинах, какими они должны быть?», – думала я.

«Но ведь это глупость – забивать голову мнениями других людей! Какое они имеют отношение к тому, что происходит у нас? Никакого. Они лишь высказали его и всё, каждый, в любом случае, останется при своем.... И как же трудно, порой, с пожилыми людьми, им вечно нужно внести свою лепту в виде неуместной фразы, обязательно нужно поговорить, расспросить, поставить в неловкое положение. При этом, они осуждают таких людей, которые в своё время не давали им и рта открыть. Похоже с возрастом ты себя совсем не видишь, особенно со стороны», – я повернулась к окну.

Меня разбудил звонок в дверь. Едва разлепив глаза, я уставилась на часы – 8 утра. Вот так доброе утро.

Обув тапочки, я вышла открыть дверь. Посмотрела в глазок – всё черное, кто–то целенаправленно его закрыл ладонью. Я вздохнула, осознав, кто это мог быть.

Не успела я открыть дверь, как в лицо мне ударили конфетти из хлопушки и громкие возгласы Крис на всю лестничную клетку:

– С днем вылупления, птенец! – полезла она меня обнимать.

– Спасибо, конечно, но я родилась вечером, – зевая сообщила я. – В этом году ты как–то рано.

– Я перед работой решила заскочить, – улыбнулась она во все зубы. – И спасибо мне скажи! – потребовала она.

– За что? За прерванный и недосмотренный сон? – изумилась я.

– За то, что я тебе больше времени на подготовку дала. Хоть в божеский вид себя приведешь, – она расхохоталась, схватившись за живот.

Мама с самого утра была на телефоне, а после обеда и вовсе куда–то убежала.

Бабушки и дедушка пришли вместе. Женя задерживался.

– А чего мы ждем? Может, уже начнём поздравляться? – спросила Анастасия Андреевна.

– Да, – начала было другая бабушка, как дед легонько задел её ногой под столом, и та сразу осеклась.

– Да погодите вы, время не пришло, – пытался унять её дед, всеми силами скрывающий тайну.

Анастасия Андреевна ещё не знала о Жене, и я безумно боялась представлять ей его.

Мама чинно сидела за столом – этакий образ безмятежности и спокойствия. Но я готова зуб дать, что внутри она так же нервничала, как и я.

Раздался долгожданный звонок, я мигом подлетела к двери и открыла Жене. Он стоял с букетом белых роз с красной каймой.

Я первой вышла в гостиную, остановилась и немного смущенно представила всем Женю. Дедушка показал свою фирменную улыбку – во все зубы, подавая Жене руку. Анастасия Андреевна, увидев незнакомое ей лицо, тут же сникла. За столом она не отрывала от него взгляд своих внимательных глаз.

Она продолжала засыпать вопросами Женю, точно это всё цирковое шоу, а он тут главный зверёк на сцене. Я, потупив взгляд, уставилась в тарелку, в который раз перемешивая ее содержимое.

– Как? Не по профессии работаете? Бармен?! Это даже не профессия! Так, баловство, – восклицала она, поднимая брови все выше к корням волос.

Мы с дедом наблюдали за этим, делая ставки, сместят ли они линию роста волос или нет.

– Молодой человек, это совсем несерьёзно, – продолжила она.

Женя молчал. Мама постучала кончиком рукоятки ножа о тонкое стекло фужера, привлекая внимание.

– Я хочу поднять этот бокал пенного за тебя, Арина! – мама подняла фужер, завороженно смотря на него. – Ариша, смотри какое пенистое шампанское! – сказала мама. – Пусть в твоей жизни будет столько же счастья, сколько пузырьков в этой бутылке!

Мы все дружно чокнулись фужерами и продолжили есть.

– Стары мы стали и отсталы, – начала Елизавета Сергеевна. – Раньше мы учили тебя читать, объясняли, почему трава зелёная, а небо голубое... А сейчас уже ты нас пытаешься научить пользоваться телефонами, – Улыбнулась она. – Как же быстро летит время.

– Ох, и не говорите, – поддержала её другая бабушка. – Теперь и кости постоянно на погоду реагируют... То коленка разболится, то локоть не согнётся, – вздохнула она.

– А давление что вытворяет?

– Про него и вспоминать не хочется: скачет так, что ни на одних американских горках такого не встретишь.

Я мельком переглянулась с Женей, и мы оба издали тихий смешок. Через какое–то время Анастасию Андреевну, точно током ударило – она вздёрнулась и резко продолжила своё допрос:

– А свадьбу вы тоже в баре сыграете? – не унималась она.

– Я потянулась к деду и шепнула ему на ухо:

– Видимо, она решила, что стало слишком тихо.

Дедушка улыбнулся, убрал приборы в сторону, вытер салфеткой рот и серьёзно проговорил:

– Анастасия Андреевна, какая свадьба?! Вы чего так вперёд то коней гоните? Дайте им нагуляться, – возмутился он. – На то она и молодость, чтобы её, черт возьми, наслаждаться! – не удержавшись, он ударил кулаком по столу.

Все мигом притихли. Мама приникла, но, быстро взяв себя в руки, ретировалась, предложив поиграть во что–нибудь. Единогласно мы выбрали лото, учитывая, что у нас дома из настольных игр на такую немаленькую компанию, только оно и было. Дедушка был ведущим. Он тщательно перемешал хлопчатобумажный белый мешок и стал доставать оттуда по одному деревянному бочонку с выгравированным на нём числом.

– Антоша Чехонте (цифра «6», ассоциация пошла от произведения Чехова «Палата №6»), – прокричал он.

Женя смутился.

– Шесть, – подсказала я ему, и он закрыл фишкой цифру на своей табличке.

– Чёртова дюжина!

– У меня квартира, – обрадовалась мама.

– Мы играем до закрытия всей таблички, – напомнил дед. Мама вздохнула. Барабанные палочки, – продолжил дед.

– Да вы какие–то бочонки достаёте – всё мимо, – возмущалась Анастасия Андреевна. – Ну–ка перемешайте ещё раз получше, – советовала она.

Дед вновь потряс мешок и прокричал:

– Стульчики.

– У вас рука несчастливая, – уныло проговорила Анастасия Андреевна.

– Очень даже счастливая, – прищёлкнул он языком. – Знаете, сколько раз эта рука в карты выигрывала?

– Понятия не имею, – ответила она.

– Матрёшка (цифра «8»).

– А для особо одарённых? – переспросил Женя.

– Восемь, – подсказала я.

– Ой, это же моя! Наконец–то! – обрадовалась Анастасия Андреевна. – Да у меня их две даже! Дайте же скорее фишку, мне нечем закрыть её, – потянулась она рукой за белым бумажным квадратиком.

Пока Анастасии Андреевне продолжала сопутствовать удача в нужным числах, мы с Женей стали шёпотом говорить:

– Вот уж удивительно влияние азарта на человека, – начал Женя, – сразу глаза то как гореть начинают.

– Никогда бы не подумала, что бабушку может что–то увлечь с такой силой, – улыбнулась я.

– Чем бы пожилой человек не тешился, лишь бы не задавал вопросы, – издал тихий смешок Женя.

– А чего это вы отвлеклись от игры? – вклинилась Елизавета Сергеевна.

– Дайте молодёжи наговориться, – сказал дедушка.

– Продолжаем играть! – настаивала Анастасия Андреевна. – Я почти выиграла!

Женя повернул голову и еле заметно закатил глаз, от чего я рассмеялась.

– Что такое? Я число пропустила? – испугалась она. – Где? Арина, чего молчишь, скажи мне, – с этими словами она придвинула ближе к переносице очки, в которых её глаза были похожи на мультяшные из–за большого увеличения линз.

– Нет, всё хорошо, – ответила я.

– Ой, а тут фишки закончились, – сетовала мама.

– Опять двадцать пять! – сказал дед.

– И не говорите! – поддержала его Анастасия Андреевна. – Всегда меньше кладут, чем надо бы.

– Анастасия Андреевна, это число – 25. Сейчас прощёлкаете и потом снова начнёте возмущаться, что его не было, – поправил её дедушка.

Бочонки начинали заканчиваться, удача повернулась к нам с Женей лицом, и мы не успевали закрывать числа на своих табло. Анастасия Андреевна и мама, сидевшие с одной оставшейся незакрытой цифрой, приуныли. Бабушка, сидевшая ближе всех к деду, через раз переспрашивала у него номер, суфлировала его другая бабушка, когда ей это надоело, то подключилась я.

– Мне бы всего одно число – 90, и всё, я выиграла, – вздохнула Анастасия Андреевна.

– Как я вас понимаю, только мне нужно 66, – огорчённо произнесла мама.

– Пара! – гордо объявил дед.

– Кто? –переспросила бабушка.

– Валенки твои, – он протянул ей бочонок.

– О, спасибо, это моё, – бабушка осторожно поставила его на свою полностью закрытую табличку.

Все замолчали.

– А чего ты притих? Бочонки закончились? – уставилась бабушка на деда.

– Елизавета Сергеевна! У вас все числа закрыты на табличке, – внесла ясность другая бабушка.

– Вам не хватает фишек? – удивилась бабушка. – Так возьмите вот эти, – она указала рукой на стоящие в стороне бочонки, которых ни у кого не было.

Анастасия Андреевна издала громкий вздох и махнула рукой, отворачивая голову к стене.

– Мать, ты выиграла! – прокричал ей на ухо дедушка.

Бабушка опустила голову и ещё раз обошла взглядом свою заполненную табличку.

– Ой, и правда! Я и не заметила, – разулыбалась она.

– Ой, да ладно, подшаманили там себе нужные числа, – тихо негодовала Анастасия Андреевна, – не даром вы рядом сидите.

– Я вам больше скажу: они муж и жена, – вклинилась мама.

Та снова отмахнулась и продолжила:

– Ну как так–то, одного числа не хватило, – раскинула она руки.

– Умейте проигрывать, – улыбнулся дед.

Пока шли разговоры между двумя бабушками, я обратила внимание на тарелку деда – она была практически полной, он особо и не притронулся к еде. Да и от спиртного отказался, ограничился яблочным соком.

– Деда, аппетита нет?

– Да перед выходом твоя бабушка меня так накормила, что до сих пор не могу отойти, – схватился он театрально за живот. – Видите ли, много есть в гостях неприлично! – причитал он. – Можно подумать, мы чужие люди!

Бабушка слегка улыбнулась, не поднимая взгляд от стола.

– Оно и правильно, чего объедать своих же, – расхохоталась Анастасия Андреевна.

– А чего не пьёшь? Я тебя прямо–таки не узнаю, – засмеялась я.

– Да проиграл я. – Тихо сказал он. – В карты... – вздохнул он. – На желание играли ведь, – проигравший держит сухой закон месяц. А я человек слова! Раз проиграл, то пить не буду.

– Не уж то деньги закончились, что вы на желания уже стали играть? – округлила глаза я.

– Ванька с третьего подъезда на мели был... Не выгонять же мне кориша своего из–за такой ерунды.

– Какой гордый поступок, – сжала я руку в кулак, – горжусь тобой, деда. – И улыбнулась.

– Кто–то мне тут недавно говорил про счастливую руку... – вспомнила Анастасия Андреевна. – Уж не вы были тем человеком случайно? – скосилась она на него. Дедушка улыбнулся, потирая ладонью затылок.

Пока все были увлечены очередными разговорами о политике и присущей её коррупции, нам с Женей выпала минута немного поговорить вдвоем.

– Я и не знал, что ты так хорошо разбираешься в наименованиях чисел в лото, – удивился он.

– Женя, – я улыбнулась, – я столько раз в детстве играла с дедушкой и бабушкой в лото, что на зубок запомнила каждое наименование, – рассмеялась я.

– У нас вообще лото не было, –улыбнулся он.

– Не, это традиция такая была. Каждый раз, когда я приходила в гости к ним, дед доставал с антресоли коробку с лото, как сейчас помню: мешок был из голубой ткани в мелкий цветочек, бабушка сама его сшила, а бочонки были такими древними уже, что цифры поистерлись на них, приходилось маркером снова их обводить, так что на некоторых были непонятные обозначения – то ли знак бесконечности, то ли 88, – я засмеялась.

– Вот это интересное времяпровождение, –улыбнулся Женя.

– Помню, как на даче мы собирали всех соседей, чтобы поиграть, дед для этого случая обходил весь участок в поисках нужных листьев для чая: смородины, малины, мяты, мелиссы – он рвал всё, говорил – так вкуснее.

– И правда вкуснее было? – в глазах Жени зажглись огоньки.

– Ты не поверишь, но да, – я рассмеялась. – Чай был насыщенным и очень приятным – дачным. Потом он ставил на такую большую компанию самовар, и мы сидели на лавке в беседке, пили чай, разговаривали, постепенно закрывая свои карточки. Когда начинало смеркаться, бабушка приносила тёплый плед, и мы все вместе смотрели на заходящее солнце и приятный прохладный летний ветер, гонимые им облака, гадали: будет дождь или нет. Дед всегда говорил, что, если закат красный, то будет дождь.

Женя закрыл глаза.

– Пожалуйста, продолжай. Не останавливайся, – такие тёплые воспоминания, хочется слушать и слушать их, утопая.

– Когда начинали доставать комары, дедушка выносил гитару и, укутавшись в простыню, начинал играть цыганочку. Бабушки пускались в пляс. Потом мы смотрели на ночное небо, на котором было огромное количество больших и ярких звёзд, их было отчетливо видно, поэтому мы начинали искать созвездия, – когда я закончила рассказ, я посмотрела на дедушку, который не отрывал задумчивый взгляд от окна.

– Деда? – спросила я.

– А ведь и правда – весна удивительное время года, – восхитился он. –Слушать щебетанье птиц, капель... природа оживает и даёт нам знак – выползать из своих домов на улицу, на встречу солнцу. Пока мы не продали дачу, твоя бабушка всегда в это время заполоняла подоконники своей рассадой.

– Скучаешь по этому?

– Ещё как! Я всегда любил землю; её запах, копаться в ней: сажать, полоть, выкапывать... Это такое удовольствие. Земля... Она ведь всё чувствует, всё впитывает: любовь и ненависть, тепло и холод. В начале весны она безумно холодная, промерзшая от снега, весной – влажная, летом – пахучая, горячая и рассыпчатая, пахнет прелостью, осенью – сырая, пахнущая перегноем. И наличие самой рассады – маленький звоночек грядущего счастья. Она ведь такие ароматы источает, Аринка! Не передать словами – точно в парнике!

– Ой, помню Арина тебя вот такой крохой, – начала бабушка. – Ты ещё на свои пять лет подавилась ягодой какой–то в торте, вроде, это была клубника, и когда тебе начала стучать по спине, ты её выплюнула прям на белую скатерть, – смеялась Анастасия Андреевна.

– Вот уж приятное воспоминание, – я отвела взгляд, немного краснея перед Женей.

– А ещё на какой–то твой день рождения ты так чихнула, что у тебя из носа вот такая..

– Это уже совсем не к столу, – вставила мама, – да и зачем это вспоминать? – не понимала она, и я была с ней солидарна.

– Аринчас, – начал дед, вставая, – раньше ты со спины моей не слазила, вечно на ней сидела и командовала, куда идти, что делать, – вспоминал он, – а теперь смотри какая большая стала! Если и залезешь мне на спину, то мы вместе и повалимся.

Все засмеялась.

– Помню, деда. Столько мы с тобой прошли так по даче, где только не были, – улыбалась я.

– Вот что правда, то правда. И на водонапорную башню ходили, и по полям лазили, и в сене лежали, и в лягушек камнями стреляли. Всего и не упомнить.

Ближе к чаю, мама выключила свет в гостиной и попросила Женю закрыть мне глаза. Его тёплые руки я обхватила сверху своими и продолжала улыбаться, подходя к столу. Когда Женя стал убирать их с моих глаз, я увидела перед собой маму, держащую в руках торт, выполненный явно на заказ ввиду его необычного дизайна и красоты – одна его половина была из взбитых сливок, а на другой горкой лежали всевозможные ягоды, присыпанные сахарной пудрой. На торте была большая горящая свеча. Дедушка и бабушки встали вокруг меня и хлопали.

Я запрыгала как ребёнок на месте от такого неожиданно приятного сюрприза.

– Загадывай желание, – напомнила бабушка.

Я закрыла глаза и загадала, открыв их, я со всей силы выпустила воздух, потушив свечу. Мама достала праздничный чайный сервиз с позолоченными цветами на нём и налила чёрный чай с засушенной вишней. От ягод напиток приобрёл более насыщенный, яркий цвет. Вишня улавливалась как в запахе, так и в послевкусии – небольшая кислинка вначале, и ноты вишнёвой косточки в самом конце.

– На заказ делали торт? – поинтересовалась Анастасия Андреевна.

– Да, прям удачный получился, – сказала мама. – Сочный такой, все коржи пропитаны, начинки много, ягод тоже.

– Да, неплохой, – согласилась она. – Как сейчас удобно: не хочешь готовить или некогда – набрала номер, заказала торт, забрала его, и все гости в восторге. Красота! Заморачиваться не нужно.

Мама закатила глаза.

– Вот в своё время, помимо того, что нужно приготовить основное блюдо, салаты и закуски, подготовиться к приходу гостей, и это я умалчиваю ещё про работу и прочие дела! Необходимо было торт ещё приготовить самой. Магазинные невкусные были, у нас их никто не ел, – сказала бабушка.

– Да уж, ваш сын – тот ещё редкостный привереда в еде, – еле слышно сказала мама.

– И вот я обзванивала всех своих подружек, а у меня их было немало! – продолжила Анастасия Андреевна.

– Это–то и удивительно, – на ухо шепнула мне мама.

– Спрашивала у них самые удачные и вкусные рецепты тортов. Потом около часа сидела в муках выбора, отбирая самый оптимальный вариант, и только потом начинала закупать все ингредиенты. Каждый корж нужно было испечь, смазать кремом, начинку, собрать торт, украсить его сверху. Раньше так мы готовились к встрече гостей и празднованию. Не то что сейчас – сходил купил, – закончила она.

– Он не магазинный, – напомнила мама.

– Ну, позвонил и забрал. Не велика разница.

Тут мама не вытерпела и начала спорить с Анастасией Андреевной.

– Кондитера, знаете ли, тоже найти нужно, – начала мама.

Я перестала слушать их разговор, отвернувшись в другую сторону.

– Бабушка, ты какая–то тихая весь вечер, – начала я.

– Арина, так я же слышу плохо, вот и молчу, чтобы невпопад чего не ляпнуть, –улыбнулась она. Но улыбка вышла натянутой.

Когда все стали расходиться, дедушка как обычно протянул мне свою руку для удара костяшками, в этот раз я решила вложить в свой удар больше силы, чтобы звук получился звонким. Попав в цель, звук, наполнивший коридор, превзошёл все мои ожидания, дед резко отдёрнул руку к себе, сказав:

– Ученик превзошёл учителя, – и рассмеялся. Уходя, он обернулся и, подмигнув, добавил:

– Не кисни, Аринчас, – и скрылся за закрывающимися створками лифта.

Тогда, на своём дне рождении, я и подумать не могла, что в последний раз видела дедушку таким...