IDOL

Чимин просыпается от кошмара. В его сне белые стены больницы, толпы врачей, маленькая Юнджи и отсутствие надежды на ее выздоровление.

Юнги тихо сопит рядом, часы показывают два часа ночи, Юнджи спит в кроватке.

На сердце неспокойно.

Встряхнув головой, смахивая со лба чёлку, а из сознания - тревожные мысли, он опускает на холодный пол голые ступни, морщится от неприятных ощущений, но быстро привыкает к температуре.

- Ты чего встал?

Альфа приоткрыл один глаз, изучая силуэт мужа в темноте.

- Попить. Спи.

Выпив несколько стаканов воды, Чимин облокотился поясницей о стол, уставившись на тикающие часы. Вряд ли он сможет снова уснуть.

Тяжело вздохнув, омега вдруг замер, прислушиваясь. Выключив свет в кухне и подойдя к комнате сына, он остановился у приоткрытой двери. Миндже плакал. Тихонечко, на носочках, зайдя в детскую, Чимин присел на его кровать, вслушиваясь в задушенные всхлипы ребёнка, доносящиеся из под одеяла.

- Милый, что случилось?

Убрав одеяло с головы сына и осмотрев его зареванное лицо с покрасневшими глазами и носом, омега закусил губу.

- Н...Ничего...
- Тогда ты плачешь просто так?
- Да!

Не дав ему отвернуться и снова накрыться одеялом, Чимин приподнял мальчика с постели, обнимая и прижимая к себе.

- Ты можешь мне все рассказать. Пожалуйста, Миндже. Я ведь переживаю.
- Тебе и отцу все равно на меня.
- С чего ты это взял?!
- У вас теперь есть Юнджи!

Гладя мальчика по спутанным волосам, Чимин почувствовал вину. Он и, правда, в последнее время увлечён лишь Юнджи. Он хреновый папа.

- Детка, просто она ещё очень маленькая и болеет. Ей нужно много внимания. Когда ты был таким маленьким, я тоже от тебя не отходил.

Ничего не ответив, мальчик продолжил плакать, сжимая футболку папы в руках.

- Прости меня, Дже-а? Хорошо? Давай сходим в кино завтра? Позовём Тэмина с собой. Хочешь?
- Хочу...
- Я не могу любить кого-то из вас больше, а кого-то меньше. Вы ведь мои дети. Я люблю вас одинаково сильно. Понимаешь?
- Нет... Юнджи ты любишь больше!
- Ну, как же, больше? Смотри, милый, ты - мой пальчик на правой руке.

Сказал омега, показывая ребенку указательный палец.
- А Юнджи - на левой. Если отрезать один из них, где будет больнее?
- Не знаю...
- Больно будет одинаково. И на правой, и на левой. Правда?

******

Намджун отвратительно варит кофе. Но омега все равно пьёт его, даже не морщась.

- Сегодня у тебя выходной?

Кричит альфа из ванной, выключив воду.

- Да, ты поедешь готовить помещение к фансайну?
- Угу. Но вечером вернусь. К тебе. Можно?

Последнее менеджер говорит уже у двери, за его спиной.

- Ты ведь все равно припрешься. Даже если не разрешу.

Сокджин ставит чашку на стол, еле заметно улыбаясь, когда чувствует спиной чужую грудь и крепкие объятия.

- В Сеул со мной тебя звать бесполезно?
- Абсолютно.

Кладя свои ладони поверх его, омега прикрывает глаза.

- До вечера.

******

Первое время приходится... Нелегко. Сломанная рука Юнги все ещё ноет, но не так сильно, как пару недель назад. Субин сломал ее, когда Мин пытался забрать вещи омеги из его квартиры.

Чимин почти всегда молча смотрит в окно и выглядит подавленным. Он готовит им завтрак, старается помочь всем, чем может, но... все ещё не хочет довериться. И это сложнее всего.

- Нравится? Давай купим?

Спрашивает альфа. Чимин неловко смотрит на него, сжимая в руках мягкий плед.

- А... Можно?
- Конечно.

Его старая квартира в Тэгу требует ремонта. Юнги и не знал о том, что она в таком состоянии, если честно. Последний раз он был в ней четыре года назад, когда папа был ещё жив. Но Чимина не смущает ни сломанный душ, ни ободранные стены, ни скрипучий пол.

Но смущает их близость.

Он позволяет брать себя за руку. Обнимать. И даже целовать. Но Юнги не хочет навязываться и поэтому позволяет себе прикоснуться к омеге довольно редко. Подумать только. Он просто взял и забрал несовершеннолетнего парня в Тэгу. Не то, чтобы Мин был этому не рад, но...

- Что хочешь на ужин?
- Можем просто сварить рамен.
- Юнги, нельзя же все время есть один рамен!

Омега кидает в тележку что-то из овощей и ищет взглядом отдел с крупами.

Чимин не хочет заканчивать старшую школу и собирается найти работу. Потому что считает неприемлемым сидеть у Юнги на шее, хоть альфа вовсе не против.

Мин толкает тележку одной рукой, потому что вторая все ещё загипсована, и следит за его мелькающей среди разных отделов макушкой.

Чимину никто не звонит. И не ищет. Они в Тэгу уже почти месяц, но его родители ни разу не интересовались тем, почему их сын не приходит домой.

- Что это?
- Коврик для ванной. Он удобный. Давай возьмём?
- Хорошо. Завтра пойду в банк и сниму деньги со счёта, вечером съездим в строительный магазин. Я не очень хорош в ремонте, но с поклейкой обоев справиться должен.
- Ремонт может и подождать. Пусть сначала твоя рука заживет.

Чимин всегда и на все спрашивает разрешения, даже на то, чтобы сделать чай. Неловко жмётся, когда просит у Юнги денег на любую необходимую вещь, даже на таблетки для подавления течки, и считает себя некрасивым.

И альфу это по-страшному бесит. Потому что Чимин себя совершенно не ценит.

Юнги хвалит омегу за каждую мелочь. За протёртую пыль, вкусный омлет или простую улыбку.

Он говорит ему: ты красивый. Ты умный. Ты талантливый. Ты так невероятно мил.

И ты нужен мне.

Он говорит это каждый день, даже в самый неподходящий момент, например, когда омега выходит из душа.

- Чимин-а!

Кричит Мин с другого конца секции. Омега замирает с пачкой риса в руках, удивленно вскинув очаровательные густые бровки. Люди вокруг заинтересованно оглядываются, поворачиваясь на звук.

- Я люблю тебя!

По началу приходится нелегко. Но Чимин улыбается. И Юнги готов потерпеть.

******

Хосок злится. Так сильно, что костяшки его сжатых кулаков белеют.

- Какого черта ты тут делаешь?!

Его брат пристыжено опускает глаза в пол, тихо мямля:

- Я просто хотел помочь, я не знал, что так все получится...
- Ты хоть понимаешь, как это опасно?! Ты мог умереть, идиот!
- Я просто хотел помочь, ясно?! Надоело быть бесполезным! Я тоже хочу работать!
- Я работаю, чтобы ты мог учиться, Кихен! И моя работа - это не повод для гордости!
- Я считаю твою работу крутой.
- Крутой? Это ты считаешь крутым?! Я уголовник, Ки! И в любой момент могу сесть в тюрьму!

У младшего альфы глаза на мокром месте, и нижняя губа немного дрожит, потому Хосок делает глубокий вдох и вытягивает вперёд руки.

- Иди сюда.

Он обнимает его очень крепко, чувствуя, как плечи брата вздрагивают от тихих рыданий.

- Я так чертовски испугался, Ки.
- Знаю... Прости...

******

- Тэхён!

Омега оборачивается и улыбается, когда видит со всех ног бегущего к нему альфу.

- Я записался!
- Куда?
- На школьный конкурс талантов. Он уже через неделю... Я просто подумал, что это мой последний год в школе и...
- Ты записался?! Это здорово, Гукки!

Тэхён буквально бросает на пол учебники, что держал в руках, и обнимает альфу так крепко, как только может. Находящиеся в коридорах школьники лишь вздыхают и продолжают заниматься своими делами. Эта парочка уже никого здесь не удивляет.

- Я уверен, что ты выиграешь!
- Правда?
- Конечно. Я говорил, что тебе стоит поучаствовать ещё в прошлом году.
- Ты же знаешь, я думал, что недостаточно хорош, и... Ты ведь будешь смотреть. Мне хотелось быть идеальным.
- Гукки, но для меня ты всегда самый лучший.
- Только подожди. Скоро я дебютирую, и...
- Знаю.

Тэхён улыбается. Он, если честно, ненавидит разговоры про его дебют. Потому что Чонгук почти не учится, пропадая неделями в репетиционных залах компании. Почти не спит. Почти не ест. Его голос часто садится до хрипоты от постоянных вокальных практик, и тело покрыто синяками.

Тэхён прижимается своим лбом к его и терпеть себя не может, потому что все чаще думает, что... Если у Чонгука не получится стать айдолом, то он будет принадлежать лишь ему. Весь.

- Останешься у меня сегодня?
- Нет, я пойду в компанию. Нужно начинать репетировать номер к конкурсу!
- А... Ну, да...

У него в комнате новый сосед и они не очень хорошо ладят. С тех пор, как Шинвон закончил школу и съехал к своему альфе, они почти не общаются. И ему немного одиноко вообще-то. Поэтому он не может назвать свой последний класс школы счастливым. Его жизнь освещает только Чонгук. Мама ещё с летних каникул упрямо пытается выпытать, кто такой этот альфа, с которым Тэхён встречается. Вообще-то он не хотел, чтобы она знала, но мамы - они слишком проницательны, от них практически невозможно что-либо скрыть. Хорошо ещё хоть, что отцу не разболтала.
А ещё в его жизнь есть одна небольшая проблема. И проблему зовут Намджун. Он взрослый и крутой хён Чонгука, который учится уже на втором курсе, идеально знает английский и терпеть не может Тэхёна. И ему очень хотелось бы знать почему.

- Привет.

Сухо здоровается альфа, падая в кресло рядом. Тэхён кивает, переводя взгляд на сцену, на которую выходит пара ведущих.

- Каким номером выступает Чонгук?
- Шестым.
- Разбудишь.
- Хён... У Чонгука скоро день рождения. И... Ты не мог бы помочь мне выбрать подарок? Я не очень разбираюсь в технике.
- А ты разве вообще в чем-нибудь разбираешься?

Тэхён поджимает губы, сжимая в руках ткань школьных брюк.

- Я хотел подарить наушники. Но не знаю какие лучше.
- Я не собираюсь тратить на тебя своё время. Проси помощи у друзей.

У Тэхёна их нет. Намджун знает. И просто хочет сделать больней.

- Почему ты так относишься ко мне?

Глаза омеги наполняются слезами, и где-то глубоко в душе Намджуну вообще-то очень стыдно. Никто ведь не виноват в том, что он любит Чонгука. Но злость, кипящая в нем день за днём намного сильнее. Злость на самого себя.

- Причины нет. Ты бесишь. И все.

Когда Чонгук выходит на сцену - Тэхён замирает. Альфа выглядит... Подходяще. На своём месте. Так гармонично, что даже в груди начинает колоть. Его голос сладко течёт из колонок, распространяясь по актовому залу. Все вокруг замирают. Потому что это красиво.

Так невероятно красиво.

Тэхён сжимает кулаки, пытаясь разобрать слова песни. И не слышит их. Только лишь удивлённые, восхищенные и влюблённые вздохи вокруг.

Чонгук создан для сцены. Его глаза сияют ярче звёздного неба. Ярче всех тех бриллиантов, что он ему подарил.

И Тэхён улыбается, сквозь текущие по щекам слёзы, пока толпа заходится в громких криках и аплодисментах.

Чонгук сжимает в руках микрофон, светясь так ярко, что можно ослепнуть. Так ярко, что можно сгореть.

А Тэхён сидит в зале. Восхищенный среди множество восхищенных. Один из. Всего лишь. Не больше, не меньше.

И Намджун говорит:

- Теперь понимаешь?

И омега кивает.

Соленые капли катятся по щекам, разбиваясь о ткань школьной формы.

Он понимает.

******

- Может быть, тебе стоит отвлечься? Ну, там, знаешь, найти кого-нибудь.

Намджун выдыхает дым в форточку, ёжась от прохладного ветра.

- Не хочу слышать советы от предателя.
- Эй!

Восклицает в трубку Юнги.

- Я счастлив. Ясно? У нас с Чимином все хорошо!

Юнги окончательно переехал в Тэгу полгода назад. Собрал в коробку последние оставшиеся в Сеуле вещи, поговорил с директором насчёт работы и сел на поезд, не забыв купить своему парню абсолютно глупый сувенир из столицы.

- Ну, да, как же. Мелкий омега - это ведь залог всего счастья мира.
- Слушай, я не виноват в том, что моя любовь взаимна. Ясно? Мы обсуждали это ни один раз. Либо признайся ему и получи отказ, либо похорони в себе эти чувства и постарайся полюбить снова, а не трави всех вокруг своей желчью.
- Мне кажется, что... Он догадывается.
- Было бы странно, если бы он не догадывался. Серьезно, ты буквально пускаешь слюни каждый раз, когда видишь его.
- Что мне делать?
- Что угодно, только не очередную абсолютно тупую глупость.
- Может найти себе парня? Ну, так, для вида?
- Это и есть абсолютно тупая глупость, Намджун.