IDOL

— Это последний отчёт о поставках? В этот раз не было недовеса?
— Да, последний. Все было в приделах нормы, начальник.

Кивнув девушке, Ким поставил свою подпись на документах, поправляя очки.

— А теперь рассказывай, что вчера произошло?
— Вас искали репортеры.
— Зачем?
— Не знаю, но их было много. Вы теперь популярный!
— Да уж... Что спрашивали?
— Про вас. Вашего сына и альфу.
— И что вы отвечали?
— Что не имеем право разглашать эту информацию, и просили их покинуть ресторан, если они не собираются ничего заказывать.
— Молодцы.

******

— Ты чего так напряжен?

Массируя плечи омеги, Хосок скользнул пальцами под шелковую ткань его халата, спуская ее с ключиц.

— Репортеры осадили ресторан.
— Они скоро успокоятся.
— Надеюсь. Из-за всех этих вопросов о моей личной жизни, я вдруг понял... Что ничего не знаю о твоей работе.
— Разве это не скучная тема для разговора? Чья-то работа?
— Не скучная. Чем ты занимаешься? Точнее, твоя компания?
— Ничем особым. Перевозками, да доставкой. Как в Корее, так и за ее пределами. В основном, в Азии.
— Она досталась тебе по наследству от родителей?
— Не совсем. Пойдём в душ?

******

Убедившись, что сын сладко спит, Чимин выключил ночник, тихонько прикрыв дверь, и вернулся в спальню.

— Уснул?
— Угу. Давай я.
— Нет, я почти закончил. Ложись, тебе нужно отдохнуть.

Не сумев подавить стон удовольствия, оказавшись в горизонтальном положении и под одеялом, омега зевнул. Закончив кормить дочь, Мин поставил бутылочку на тумбу, тихонько ее укачивая.

— Она совсем не плачет, когда ты рядом.
— Ко скольки вам завтра в больницу?
— Утром.
— Я отвезу.
— Нет, я сам доберусь, лучше отведи Миндже в садик... Уснула?
— Да. Отнесу ее в кроватку.
— Нет, пусть лучше сегодня спит с нами. Она часто просыпается ночью и плачет, если никого нет рядом.

Аккуратно передав дочь мужу, Юнги стянул домашнюю футболку, оставаясь в пижамных штанах, и тоже забрался под одеяло.

— Миндже... Кажется, ему нравится Тэмин.
— Ты только сейчас это понял?
— Они ведь еще дети.
— Дети имеют свойство расти, Юнги.
— Но все равно. Не слишком ли рано для первой любви?
— Не беспокойся об этом так сильно, в их возрасте они ещё даже не знают, что такое любовь.
— Да я и не беспокоюсь. Тэмин хороший мальчик... Но ружьё я на всякий случай куплю.

******

— Полюбуйся!

Тэхён кинул журнал прямо на обеденный стол, заставляя альфу вздрогнуть от неожиданности и подавиться кофе.

— Что это?
— Посмотри на обложку! Эти сволочи репортеры сфотографировали вас! Они ошивались около садика и засняли тебя, когда ты забирал Тэмина!
— Не паникуй.
— Ты просишь меня не паниковать? Это ты уговорил меня дать то интервью!
— Да. И благодаря этому ты нашёл инвесторов.
— Благодаря этому теперь каждая собака знает, как выглядит мой сын и мой мужчина!
— И?
— И?!
— Пусть каждая шавка знает, кто твой альфа. И кто заткнет их пасть в случае чего.

От взгляда Хосока и его жесткого, властного тона, который прежде омега слышал лишь несколько раз и который никогда до этого не был обращён к нему, по спине Тэхёна побежали мурашки. Дыхание перехватило от чужого усилившегося запаха, а коленки так и спешили подкоситься. Во рту пересохло. Медленно поставив чашку на покрытый стеклом стол, альфа откинулся на спинку стула, вытянув руку.

— Иди ко мне, малыш.

Не скрывая яркого румянца, появившегося на щеках от осознани собственных ощущений, Ким подошёл к мужчине, позволяя обнять свою талию. Такого Хосока... Хотелось.

Мягко опустив ладонь с талии на бедро, Чон приподнял чужую футболку, целуя омегу чуть выше пупка.

— Одно твоё слово и эти фотографии исчезнут. Но нужно ли это? Не беспокойся ни о чем. Я не позволю никому причинить вам вред. Перестань волноваться и доверься мне.
— Но...
— Никаких больше «но». 
— Как я могу...

Закусив губу, Тэхён старался подавить рвущийся наружу стон. Губы альфы бессовестно гуляли по его телу.

— Что?
— Как я могу довериться... Если совсем ничего о тебе не знаю?

Остановившись, Чон зачесал назад челку, на секунду прикрыв глаза.

— Зачем нужен этот разговор?
— Зачем? Ты серьезно?!

Ударив ладошками по чужим плечам, омега заставил его отпустить свою талию, недовольно скрещивая на груди руки.

— Да. Серьезно.
— Откуда ты? Где твоя семья? На кого ты учился? Я не знаю о тебе ничего. Совсем.
— Я люблю тебя. И это единственное, что ты должен знать.
— Нет, Хосок. Так не пойдёт. Раньше я... Я не думал, что у нас все зайдёт так далеко. Понимаешь? Мне было все равно. Но сейчас, когда... Черт, я готов стать твоим, понимаешь? Твоим. Насовсем. Я вдруг понял, что совсем ничего о тебе не знаю. Так... Так нельзя.
— О Чонгуке ты знал все. И что? Это помогло вам сохранить отношения?
— Причём здесь Чонгук?!
—  При том, что мое прошлое — это всего лишь прошлое. Я с тобой сейчас. В этот момент. В настоящем. Чем мое образование поможет сохранить «нас»?
— Понятно. Я переночую у Чимина.
— Брось, Тэ! Что за детский сад?!
— Детский сад — это приплетать моего бывшего в нашу ссору!
— Я бы и слова о нем не сказал, если бы ты...
— Если бы я «что»?!

Сжав кулаки, Чон делает глубокий вдох, пытаясь быть умнее и не разжигать конфликт ещё больше.

— Ничего.
— Говори! Если бы я «что», Хосок?!
— Не стонал его имя.

******

— Ну...

Тянет Чимин, смотря в потолок кухни, пока Тэхён глубоко затягивается уже третьей по счету сигаретой.

— Ты облажался.
— Он тоже.
— Не рассказать о том, кто его папочка, и стонать имя бывшего во время секса — немного разные вещи, нет?
— Я даже не помню этого.
— Ответь мне честно. Как лучшему другу. Ты представлял Чонгука, когда был с Хосоком?
— Нет!
— Нет?
— Ну, может пару раз... В самом начале.
— Только в начале?
— Блять, представлял. Да. Этого ты хотел?! Вот такая вот я тварь. И что дальше?!
— Во-первых, успокойся.
— Хосок такого не заслужил.
— В этом ты прав. Тэхён, ты точно... Хочешь быть с ним? Знаю, я был тем, кто подталкивал тебя к этим отношениям, но...
— Я не уверен, но... Да? Думаю, да. Тэмину нравится проводить с ним время.
— Тебя в этой ситуации волнует только Тэмин?
— Меня всегда волнует только Тэмин.
— Ты расстанешься с ним?
— Я не хочу этого. Мне нравится быть с ним. Он заботиться обо мне. Помогает. Покупает мятное мороженое, хоть и терпеть его не может, представляешь? Для меня. И он... привлекает меня, как мужчина. Очень. Но я...
— Но ты не чувствуешь к нему любви?
— Да.
— В последние месяцы мне казалось, что у вас все налаживается.
— Мне тоже. Я даже перестал думать о нем. Перестал смотреть все эти дурацкие теле-шоу с его участием, читать новости в интернете, сохранять новые фото... Я чувствовал себя... Свободным. А потом все опять пошло по пизде.
— Ты должен взять себя в руки и решить. Окончательно. Он или Чонгук?
— Я решил, Минни. Я выбрал Хосока ещё давно. И я пытался... Пытаюсь. Все забыть, но это так сложно.
— Вам нужно поговорить. Ты должен извиниться.
— Нет. Не сейчас. Мне слишком стыдно. Как я посмотрю ему в глаза?
— Вообще-то...
— Что?
— Он написал мне ещё час назад и спросил здесь ли ты, потому что волновался.
— И что ты ответил?
— Что ты здесь.
— Он внизу?
— В машине.
— Блять, Чимин!
— Я-то в чем виноват?! Сам разбирайся со своим парнем! Ну, или пусть он ждёт тебя там до утра.

******

Кутаясь в куртку Юнги, которую не глядя сорвал с вешалки, прежде чем спуститься, Тэхён неуверенно подошёл к припаркованной у дома машине. Хосок открыл дверь, впуская его в салон. Чтобы не мёрз. Заботясь о нем даже в такой момент.

Мерзко от самого себя стало в два раза сильнее.

Устроившись на переднем сиденье, первое, что он увидел — это сигареты. При нем альфа никогда не курил, хоть Тэхён и догадывался о том, что иногда Хосок позволял себе небольшую дозу никотина. Пока никто не видит.

— Ты приехал.
— Да.
— За мной?
— У меня, видимо, совсем нет гордости.
— Между нами... Все?
— Нет. У меня к тебе никогда не будет «все».
— И ты простишь меня? Даже за это?
— Прощу.
— Как сильно... Нужно любить кого-то, чтобы простить измену? Даже ментальную?
— Не знаю. Хотел спросить у тебя. Ведь как бы я не старался... Он все равно в твоей голове.
— Я не хотел причинять тебе боль. Никогда.
— Знаю.
— И я, правда, пытался... Честно, Хосок. Я так сильно старался избавиться от своей любви к нему. Прости...

Чувствуя, как слёзы разбиваются о ткань, оставляя мокрые пятна на чёрных джинсах, Ким закрыл руками лицо.

— Поехали домой, Тэ.

******

Наслаждаясь тёплой водой, скользящей по его телу, и горячим дыханием альфы у шеи, Сокджин откинул голову на плечо мужчины, закрывая глаза.

— Не холодно? Может, сделать теплее?
— Нет. В самый раз. Намджун... Правда или действие?

Покрывая щеки Сокджина легкими поцелуями, альфа промычал:

— Правда.
— Ты спрашивал меня про омег... И теперь моя очередь.
— Хочешь узнать, спал ли я с альфой? Спал. Но мне не понравилось.
— Почему ты сделал это?
— Потому что любил.
— Этого альфу?
— Нет. Не этого. Другого.
— Юнги или Чонгук?
— Чонгук.
— Я должен был догадаться. У тебя его фотка в бумажнике.
— Почему все вокруг такие догадливые?
— Ты слишком очевиден, знаешь?
— Зачем ты рылся в моем бумажнике?
— Без комментариев.
— Ладно. Правда или действие?

Проникая двумя пальцами в пульсирующее, требующее ласки, колечко мышц, Намджун прижал омегу к кафельной плитке.

— П... Правда.
— Твой муж тебе изменял?

Чувствуя, как пальцы внутри нежно массируют стенки, задыхаясь от ощущений, Сокджин прогнулся в спине, с наслаждением прикусывая губу.

— Нет...

На выдохе прошептал он, а потом засмеялся. Тихо, почти не слышно. Его плечи дрожали.

— Это я ему изменял.

******

Сокджин не знает, когда именно все это началось. В какой момент маленькая мастерская альфы вдруг стала уютнее собственной квартиры?

— Ах... Минхо, пожалуйста...

В какой момент прикосновения чужого мужчины стали желаннее всего на свете?

— Тебе не нравится?
— Нравится...

Вздрогнув от прикосновения сухой кисточки к обнаженной коже, Сокджин прикрыл рот рукой, сдерживая постыдный стон.

Они встречаются здесь уже пятнадцатый раз.

Касаясь губами тех мест, где только что провёл кистью, альфа огладил чужое обнаженное бедро.

******

До покраснений водя мочалкой по коже, Сокджин тщательно смывал с себя чужую сперму и запах. До возвращения мужа домой осталось не больше получаса, а он ещё даже не начал готовить ужин. Дерьмо. Подставив лицо под прохладные капли, молодой врач улыбнулся. С Минхо ему хорошо.

Сегодня он показал ему картину. Немного неаккуратную, но законченную. Джину показалось, что на ней он получился намного красивее, чем в жизни. Он еле удержался, чтобы не пошутить о пластической хирургии.

Хотелось... Проводить с альфой каждый свой день. А не жалкие пару часов тайком после работы.

Что будет с ними дальше? Его практика в больнице закончится уже через пару дней. Как теперь он объяснит мужу свои уходы?

Проведя пальцами по груди, что ещё час назад целовали чужие губы, Сокджин улыбнулся приятным воспоминания.

А потом замер. Потому что хлопнула входная дверь.

******

Стоя у автомата с кофе, Джин сонно наблюдал за тем, как растворимая дрянь льётся в стакан. Все его тело болело и ныло, и, казалось, что каждый сантиметр кожи был одним сплошным синяком.

Это его наказание за отсутствие ужина и непонятный, не до конца смытый запах на теле.

— Сокджин!
— Госпожа Пак? Что-то случилось?
— Да, я искала тебя. Вот, твои документы о практике. Я все подписала.
— Спасибо, но... Разве она закончится не через два дня?
— Ты хорошо поработал, я закрыла тебе ее раньше срока. Завтра приедет проверка, поэтому больнице будет не до практикантов.
— Ясно. Спасибо вам.
— Это тебе спасибо. Редко встретишь молодых людей так сильно увлечённых профессией.
— А сегодня мне...
— Нет-нет, ты свободен. Можешь идти домой. Очень надеюсь, что после окончания университета, ты придёшь работать в нашу больницу. Мы будем ждать.

Проводив заведующую взглядом, омега взглянул на документы в своих руках, расстроено хмурясь.

— Что?! Серьезно? И как он?
— Боже, не кричи ты так, Джиндже!

Обернувшись на голоса, Сокджин увидел двух медсестёр, что «тихо шептались», стоя у фонтанчика с питьевой водой.

— Не задавай таких смущающих вопросов!
— Смущающих?! Значит, поехать к доктору Ли, чтобы позировать голышом, тебя не смущает, а рассказать об этом — да?

В груди что-то разорвалось. Воздух выбили из лёгких, словно ударом. А руки, что все ещё держали бумаги о практике, задрожали.

— Ну... Он ведь не просто меня рисовал...
— Я хочу знать все подробности!
— Боже, это так смущает, правда... Но это был лучший секс в моей жизни.

Кофемашина издала противный писк, извещая о готовности напитка и привлекая к омеге чужое внимание.

Ха.

Ха-ха-ха.

Вау.

Он такой глупый.

******

Сидя на диване в гостиной и смотря на коробку, в которую он поместил все свои рабочие вещи, Джин не мог найти в себе сил даже на то, чтобы разуться. Он чувствовал себя последнии глупцом на планете. Его муж был прав. Сокджин просто шлюха, которого с самого начала нельзя было никуда отпускать. Он так легко поверил чужим ласковым речам и тут же раздвинул ноги. Мерзко. Очень хотелось плакать, но все слёзы как будто бы высохли.

— Почему ты здесь?

Подняв взгляд на альфу, Джин вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Не волновало абсолютно ничего. Даже собственная жизнь.

— Я тебе изменял.

******

Сидя на кровати в номере альфы, Чимин осмотрелся по сторонам, вытирая полотенцем мокрые после душа волосы. Юнги пошёл в ванную вторым, но шума воды уже не было слышно, что говорило о том, что альфа совсем скоро выйдет. Свой телефон Пак выключил. Не хотел, чтобы Субин звонил. Поэтому услышав звук уведомления, он вздрогнул. Взглянув на тумбочку, на которой Юнги оставил свой мобильный, Чимин поджал губы.

Оу. Он не такой. Нет. Он не полезет в чужую переписку. Неа.

Экран вспыхнул снова.Чимин прикусил изнутри щеку.

Ну, может, одним глазком?

Опасливо взглянув на дверь ванны, омега схватил чужой телефон.

Облизав губы, с нетерпением вчитываясь в строчки уведомлений, Пак пытался понять, что вообще они значат. Ведь для того, чтобы увидеть полное сообщение - нужно было ввести пароль, посему омеге пришлось обходиться лишь коротенькими обрывками на главном экране.

Юнги писал какой-то «шпала».

«Ты реально не приедешь???»

«Прослушивание утром! Подумай своей тупой баш...»

«Ты, правда, готов бросить все ради какого-то о...»

«Юнги, хватит меня игнорировать, ты ещё пожа...»

«Ну и отлично. Это был твой последний шанс дебюти...»

«И ты проебал его ради какого-то малолетки.»

Когда альфа выходит из душа, в номере уже не горит свет.

— Чимин?

Омега сидит в кресле, у окна, повернувшись спиной к нему.

— Ты говорил, что прослушивание перенесли... Но его не переносили, да?
— Разве это так важно?
— Ты сделал это из-за меня?
— Да.
— Ты мудак, Мин Юнги.

Плечи Чимина немного дрожат, а голос срывается, становится выше.

— И как я по-твоему должен себя чувствовать?! Спешишь ко мне в Пусан, бросив в пекло все свои мечты, поешь о любви у моря и сыплешь комплиментами! И как я... Как я вообще должен тебе отказать?
— А ты хочешь?Отказать мне?
— Я не знаю! Но теперь... Кажется, будто бы у меня даже выбора нет, понимаешь? Потому что если я скажу «нет», то буду... Просто самым последним ублюдком на земле. Ты ведь ради меня... А я...
— Это только мое решение, и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.
— Но я чувствую.

Медленно подкрадываясь, не желая спугнуть, альфа аккуратно обнял его со спины, уткнувшись носом в влажные волосы парня.

— Только скажи, и я заберу тебя.
— Куда? В общагу в Сеуле?
— Нет, у меня есть квартира. В Тэгу. После того, как я не явился на прослушивание, из общаги меня попрут.
— Я тебя даже не знаю толком, а ты просишь, чтобы я бросил Субина, школу и поехал с тобой в Тэгу?
— Да? Нет, со школой, конечно, не хорошо получается, но...

Развернувшись в руках альфы, омега взял его лицо в свои ладони, заглянув в глаза.

— Забери меня.

И припал к его губам поцелуем.

******

Сравнивая цены на двух пачках с острым раменом, Хосок немного подзавис у полки в магазине.

— Чонгукки! Давай возьмём мороженое?

Услышав знакомый голос, альфа выглянул из-за стеллажа, разглядывая стоящего у морозилок омегу.

— Мороженое? Зимой?
— Разве время года влияет на вкус мороженого?

Омега умилительно насупился, дуя губы.

— Хорошо. Возьми столько мороженого, сколько хочешь.

Улыбнувшись и обняв парня за талию, «Чонгукки» чмокнул его в пухлую щечку, вызывая тем самым искренний смех.

Поджав губы, Хосок вернул рамен на место.

Есть вдруг расхотелось.

******

— Сокджин, что с твоими руками?

Увидев омегу, сосед по парте вскочил с места, взволнованно его оглядывая.

— Все хорошо. Гипс скоро снимут. Просто неудачно упал и сломал пальцы.
— Что, все десять? Сразу? Это как же надо было упасть?
— Ну, ты ведь знаешь мою везучесть...

Сев на свой стул, пытаясь расстегнут куртку, Джин умоляюще посмотрел на одногруппника, прося помощи.

— Зачем ты вообще в универ приперся? Все равно писать не можешь.

Сняв с омеги ветровку, он аккуратно повесил ее на спинку.

— Зато могу слушать.
— Больно?
— Терпимо. Можно потом взять твой конспект?