IDOL

Каждый раз, когда Сокджин смотрит на свои пальцы, он вспоминает. Правила, которые нельзя нарушать. Обязанности, которые обязан выполнять. Страх, который живет в нем и растёт день за днём.

До защиты осталось чуть больше двух месяцев, диплом написан и экзамены в процессе сдачи. Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Билеты на поезд в Тэгу давно куплены, и брат смог договориться со своим другом о съёме квартиры. Нужно лишь немного потерпеть.

Он ждал все эти годы. Каких-то два месяца ничего не решают. Это то, о чем он думает, когда просыпается. Каждый день.

Папа хвалит его на семейных ужинах, потому что Сокджин наконец-то... Молчит. Не возражает. Потому что он абсолютно покорен.

Красивое, глупое и покладистое приложение к своему мужу.

Таким его хотят видеть.

А его искривлённые навсегда пальцы они как-будто не замечают. Ведь он заслужил.

Сокджин начищает полы до блеска и готовит лучше, чем в ресторанах. Идеально гладит рубашки и никогда не говорит «нет».

Он учит билеты по ночам, тихо-тихо сидя на кухне, чтобы не разбудить Енука. И позволяет ему касаться своего тела, не сопротивляясь. Потому что осталось всего два месяца.

Научный руководитель очень хвалит омегу. Он абсолютно уверен, что его ждёт светлое будущее и работа в одной из лучших больниц Сеула. Джин будет прекрасным врачом-акушером. И поэтому, когда низ живота начинает тянуть, а течка не приходит и через неделю, он все понимает.
Он знает, что это. Абсолютно уверен. Но все равно покупает несколько тестов. А потом сидит, смотрит на них и плачет так, как не плакал даже тогда, когда Енук ломал ему пальцы. Один за другим, прямо в этой гостиной.

Осталось всего два месяца. И он не позволит этому ребёнку родиться.

- Ты уверен?

Спрашивает Сокджун, сжимая его руку у кабинета.

- Нет. Но я... Не хочу жить так, как ты. Не хочу, чтобы он жил так, как твои дети...
- Я всегда на твоей стороне. Ты ведь знаешь это?
- Да.
- Все будет хорошо. Он тебя не найдёт. Никогда. Мы справимся с этим.

Все будет хорошо, думает Джин, когда врач водит аппаратом УЗИ по низу его живота.

Мы справимся с этим, думает он, когда слышит свой срок. Осталось всего два месяца, думает он, когда подписывает необходимые бумаги.

Сокджин смотрит на свои пальцы и знает, что так будет лучше. Но все равно плачет.

И даже спустя много лет, сидя в собственном кабинете без жгущего кожу кольца на пальце и штампа в паспорте, каждый раз вздрагивает, когда кто-нибудь из его пациентов говорит:

- Я хочу сделать аборт.

Не потому, что считает это чем-то плохим. А потому, что видит в глазах этих омег такую же боль.

******

Чимин по утрам совершенно очарователен. Юнги вообще в последнее время слишком часто использует это слово, потому что иначе омегу не описать. Его руки очаровательны. Его голос очарователен. Его губы очаровательны. Его тело... Желанно.

- Чимин-а, ты специально щеголяешь здесь в одних трусах?
- Конечно же, да.

Отвечает омега, откусывая огурец и громко им хрустя. Ему скоро двадцать один. И Юнги наконец-то перестанет тайно жить с несовершеннолетним.

- Как дела на работе?
- Хорошо, устал только. Давай сходим в кино?

Чимин работает продавцом-консультантом в магазине одежды и абсолютно этому рад.
Они живут вместе уже четвёртый год, и это время самое лучшее в жизни Юнги. Без шуток.

- На мультик?

Омега улыбается, кивает и тихо смеётся.

- А совершеннолетие твоё мы пойдём справлять в детское кафе?
- Почему оно тебя так волнует? До него еще пару месяцев. Можем и дома отпраздновать.
- Это день, когда все друзья наконец-то перестанут называть меня педофилом. Это великий праздник.

Чимин закатывает глаза, плюхаясь мягким местом на стул.

- Что-то ты не особо вспоминаешь о моем возрасте по ночам.
- Потому что ты провокатор.
- Я?! Ничего подобного!

Возмущённо восклицает омега и облизывает мягкие губы. Медленно. Особенно задерживаясь на верхней кончиком языка.

- Чимин-а.
- Что?

Парень невинно хлопает ресницами, поддаваясь вперёд.

- Выходи за меня.

Эти четыре года в жизни Юнги самые счастливые. Правда.

И впереди у них ещё целая жизнь.

******

- Хён звонил.

Тихо мямлит ему в шею альфа, балансируя на грани сна и реальности. Тэхён гладит Чонгука по мокрым после душа волосам, улыбаясь.

- Как он?
- Говорит, что хорошо... Но голос у него грустный. Он сказал, что прилетит в Сеул в конце года. Я соскучился.

В их небольшой съемной квартире всегда холодно, поэтому однажды Чонгук притащил откуда-то два здоровенных обогревателя, очень собой гордясь.

- Спи. Тебе ведь завтра рано на репетицию.
- А тебе на пары...

Тэхён учится на архитектурном, и его однокурсники, действительно, замечательные. Особенно хорошо он ладит с Богомом. Альфа очень веселый, добрый и главное - занятой. Но Чонгук все равно страшно ревнует, закусывая изнутри щеки и морща нос. И даже встречает его у университета, только бы показать, что «мое». А ещё работает на полставки в круглосуточном магазине.

- Намджун-хён сказал, что почти разобрался со всеми документами. Зачем ему вообще нужно было жениться, если они все равно развелись спустя год?
- Не знаю.

Тэхён врет. Потому что очень хорошо знает. Но никогда ему об этом не скажет.

Они подрались. Точнее, Тэхён накинулся на Намджуна. Это произошло прямо перед их с альфой выпуском из школы. Тэхёна из старшей, Чонгука из средней.

Потому что омега наконец-то все понял.

Он никогда не испытывал ненависти к однополым парам. Но ненавидел Намджуна, потому что Чонгук был е г о.

- Хочу, чтобы все было как раньше.

Как раньше уже никогда не будет, потому что они больше не дети. Намджун улетел в Америку, оборвав с маленьким альфой все связи. Ничего не объяснив и даже не попрощавшись. И Чонгук выглядел настолько потерянным, когда это произошло, что у Тэхёна до сих пор сердце сжимается. А потом, спустя полгода, была открытка из Нью-Джерси, фотография, на котором альфа обнимает какого-то совершенно слащаво выглядящего омегу, и подпись: «Прости, что не пригласил на свою свадьбу».

А теперь он разводится и снова хочет вернуться. К Чонгуку.

И Тэхён от этого, если честно, совсем не в восторге.

Тэхён врет матери о том, что его парень уже взрослый. Даже старше него! Снимает с Чонгука одежду вечерами, потому что тот слишком устал и засыпает иногда прямо в куртке. И всегда, когда целует любимые губы, думает, это... в последний раз?

Уже ничего не будет как раньше. Никогда.

Но Чонгук в это все ещё очень верит, хмурит брови, когда что-то идёт не так, и заставляет его сожалеть.

Но Чонгук улыбается, и Тэхён целует его щеки, лоб, глаза, линию челюсти и врет:

- Да. Я тоже хочу, чтобы все было как раньше.

******

- Ты чего такой помятый, Богом-хён?
- Ыну всю ночь рыдала.

Альфа падает за парту рядом и устало трёт глаза.

- Почему?
- Ее биас, оказывается, все эти годы с кем-то встречался. Типа... Она моя девушка! Но плачет из-за того, что какой-то актёр состоит в отношениях! А я ее еще и успокаиваю!

Тэхён тихо смеётся в ладошку, делая вид, что сердце не колет.

- Уверен, она любит тебя больше.
- А я вот что-то не очень.
- Думаю, она плакала больше не из-за наличия у него пары, а из-за самого осознания лжи.
- Скорее из-за карьеры. Его успеху пришёл конец. Не хотел бы я быть айдолом.

******

Чонгук тихо подпевает музыке в наушниках, пока готовит ужин. Тэхён останавливается в дверях, наблюдая за этим, и поджимает тонкие губы. Наушники дорогие. Очень. Подарок Намджуна.

В тот год они оба подарили ему наушники. Конечно же, Тэхён свой подарок так и не отдал. Потому что его были хуже.

Омега кладёт голову ему на плечо, обнимая со спины и прижимаясь всем телом.

- Ай! Тэ, ты холодный!
- Так согрей меня.

Альфа гасит плиту и оборачивается, целуя родинку на кончике его носа.

- Как экзамен? Сдал?
- Сдал. Как прослушивание?
- Хорошо. Директор сказал, что я почти готов.
- Ммм... Это хорошо.
- Хён заходил пару часов назад. Принёс пирожные, они в холодильнике.
- Как у него дела?
- Отлично! Он скоро будет работать в компании. Вместе со мной. Правда, круто?
- Ещё как. Я пойду спать.
- А ужин?
- Голова болит. Не хочется.

Жить с Чонгуком вообще-то классно. Альфа всегда старается узнать как у него дела, даже когда безумно устал. Делает потрясающий массаж и вкусно готовит. Тэхён обожает их тихие вечера за просмотром супергеройских фильмов, которые кончаются жарким сексом.

Он, в принципе, обожает их секс.

То, что раньше было неловко, за все эти годы стало обыденным и приятным. Он не стесняясь стонет, когда альфа в очередной раз проходит языком по каждому чувствительному месту на его теле. И делает также хорошо в ответ.

А с возвращением Намджуна в Корею, все чаще метит шею Чонгука, словно ребёнок.

Правда в том, что Тэхён с самого начала знал, что у этих отношений нет будущего. Или есть, но не такое, которого он желал. Омега, на самом деле, тот ещё эгоист и любит, когда все идёт именно так, как он хочет. Точь в точь и никак иначе.

Правда в том, что он никогда не верил в то, что они поженятся. В то, что они будут счастливы вместе до конца своих дней. Поэтому и не знакомил со своими родителями, а на вопросы о будущем отвечал: «Давай поговорим об этом когда-нибудь позже»?

Но понял это только сейчас.

Правда в том, что он никогда не думал, что полюбит его так сильно.

******

- Все хорошо, Тэхён? Ты какой-то бледный в последнее время.
- Тошнит. Думаю, что отпрошусь с последней пары.
- Проводить тебя?
- Нет, Чонгук обещал быть дома к пяти. Он обо мне позаботится.
- Точно?
- Точно.

******

- Чонгук! Это ты? Три года не виделись!
- Дэхва?

Альфа обнимает младшего и треплет по голове.

- Надо же, как вырос, шкет. Мне сказали, что ты больше не живешь в интернате.
- Да, я снимаю комнату со своим парнем.
- Ого, с парнем? Время так быстро идёт, ещё недавно шнурки завязывать не умел.
- Перестань.

Чонгук неловко смеётся.

- Ты куда сейчас?
- Домой.
- Я думал, что ты уехал жить в Кванджу.
- Да, так и было, но вчера мне позвонил Минсок. Вот и вернулся.
- Минсок-хён? Зачем?
- Ох, а ты что, не в курсе? Давно в интернат не заглядывал?
- Ну, да. Давно вообще-то.
- Кихен... Он...

******

Тэхён сидит, завернувшись в одеяло, не сводя взгляда с часов. Уже двенадцать. Голова омеги раскалывается от слез и одолевающих плохих мыслей.

«Прости, Тэ. Буду утром. Задержали в компании. Не волнуйся и ложись спать»

Не в первый раз вообще-то. Омега давно привык. Но сегодня особенно больно.

Когда Тэхён делает первый тест, то думает только о матери. Пустит ли она его на порог? Простит ли?

Второй - об университете, до сих пор не закрытой сессии и их маленькой съемной квартирке, в которой часто нет горячей воды, все время холодно и некуда ставить коляску.

Смотря на третий положительный тест - он дрожит, вспоминая Чонгука. Все ещё школьника, сонно хныкающего у него на плече, после очередного заваленного прослушивания. Пьяного. И где только пиво достал?

- Я так хочу дебютировать, Тэхён...

Говорит он.

- Так хочу стать известным. Чтобы все вокруг меня знали.

Тэхён гладит альфу по волосам, обнимает и молчит. Потому что не знает, что говорить.

- Чтобы они... Увидели меня. И пожалели.

Шепчет он еле слышно.

- Чтобы ненавидели себя за то, что от меня отказались.

И Тэхён плачет тоже.

******

Чонгук мог бы найти в этой комнате что угодно, даже закрыв глаза. Он провёл здесь все детство.

Остановившись в проходе между кроватями и смотря на ту, что принадлежала ему, альфа не сдерживает слез.

- Я обещал, что угощу тебя мясом, когда дебютирую. Почему ты не дождался этого, хён?
******

Хосоку кажется, что он падает. Бесконечно-бесконечно долго. Жерло вулкана, в которое он летит, обжигает кожу и заживо варит паром, но не даёт умереть.

- Господин Чон, вы должны подписать.

Ручка в его руках дрожит. В морге очень холодно. И пахнет просто ужасно.

- Мы понимаем, это тяжело, но вы должны подтвердить, что это тело вашего брата.

Хосок смотрит на его синее лицо и ничего вокруг не слышит. Ни доктора, ни следователя, что расследует дело.

Убийство его младшего брата.

Огонь добрался до его внутренностей, плавя органы один за другим.

Он лежит перед ним и не дышит. Не улыбается. Не канючит надоедливо: «Хён, хён, хён».

- Мистер Чон?
- Вы не могли бы... Оставить нас? Хотя бы на пару минут.
- Да. Конечно. Мы подождём снаружи.

Делая шаг к столу, на котором лежит его тело, Хосок не чувствует ног. Альфа кладёт ладонь на его волосы, чувствуя холод кожи, и улыбается. Сквозь капающие из глаз слёзы.

- Хён-и, что же ты наделал, а?

Тихо шепчет Чон, проводя пальцами по его щекам и носу.

- Почему ты никогда меня не слушаешь? Почему?

Но ему никто больше не отвечает.

- Хён совсем не злится. Слышишь?

Шепчет он, приподнимая со стола его тело, прижимая к себе, пытаясь согреть. Оно тяжелое. Жесткое. Окоченевшее.

- Я все-все-все прощу, Кихен. Больше никогда не буду ругаться. Только, пожалуйста. Прошу тебя... Открой глаза.

******

Очереди на приём огромные. Но у Тэхёна особо нет выбора, платную консультацию он не потянет. Нужно ведь ещё на что-то билет купить. До Тэгу.

Размяв ноги и предупредив милого омегу перед ним, что скоро вернётся, Ким спускается на первый этаж. Кажется, там был автомат.

Кинув монетку и нажав кнопку напротив горячего шоколада, он ждёт, пока жидкость наполнит пластиковый стакан. Чонгук до сих пор не звонил. Повернув голову в сторону, омега замечает альфу, что сидит на полу в темноте коридора и, кажется, даже не дышит.

- Вы в порядке?

Голос кажется смутно знакомым. И выйдя из глубины своих мыслей, Хосок поднимает глаза. Красные от слез и все ещё мокрые.

- Не сидите на холодном полу. Простудитесь.

Сидящий напротив омега и сам выглядит не многим лучше. Глаза его тоже опухли, а губы искусаны в кровь.

- Я...

Начинает альфа, но голос хрипит и срывается.

- Вот. Выпейте.

Ким Тэхён. Другой цвет волос, и с щёк сошел детский жирок. Но Хосок узнаёт его сразу же. Омега стал только прекраснее. Словно на зло.

- Пейте-пейте. Это поможет. Он вкусный.
- Спасибо...

И это единственное, что Чон может из себя выдавить. Обхватив пальцами горячий стаканчик, альфа делает осторожный глоток, но не чувствует вкуса.

-Все будет в порядке. Ладно?

Шепчет омега. И улыбается успокаивающе, словно любя. И Хосок делает вдох.

Они сидят напротив друг друга на полу больницы. И их тихое дыхание эхом отдаётся в пустоте тёмного коридора.

Все будет хорошо. Вы главное - встаньте.

От омеги пахнет солнцем, клубничными конфетами и новой, ещё не родившейся жизнью.

От альфы пахнет валерьянкой, смертью и сигаретами.

И когда он уходит, Чон ещё долго смотрит на свет, горящий в конце, у лестницы, что ведёт наверх. На второй этаж.

Хосок сжимает в руках остывший горячий шоколад и шепчет. Одними губами. В абсолютную пустоту:

- Все будет хорошо...

******

- Чонгук-щи, скажите, какие у вас планы на будущий год? Есть что-то особенное?
- Впереди меня ждет еще пара фансайнов. В Тэгу и Сеуле...
- Это всем известно! Может быть, есть что-то, что не касается вашего рабочего расписания?
- Практичечки вся моя жизнь состоит из рабочего расписания.

Шутит он, и зал звонко смеётся, не замечая неприкрытой грусти в голосе певца.

- Но все же. Рождество - время чудес! Неужели нет такого желания, которое вы хотели бы загадать? Какое-нибудь яркое событие?

Чонгук недолго думает, теребя в руках рождественский шар. Внутри снеговики, домики и елочки покрываются снегом.

- Думаю, есть одно. Желание.
- Какое же?
- В будущем году... Мне бы хотелось вернуть себе кое-что, что я потерял. По собственной глупости. И никогда больше не отпускать.

******

Тэмин болтает ножками, сидя в детском кресле, и с удовольствием уплетает купленные ранее вредные куриные крылья. Мальчик их безумно любит.

- Куда мы едем, хён?
- На встречу с одним человеком.
- А почему папа не поехал с нами?
- Папа устал, поэтому я не хотел его будить.

Подъезжая к павильону, окружённому фанатами, Хосок паркуют машину и вытирает руки и рот мальчика влажными салфетками.

- Хён, у этих девочек футболки с Чонгуком!
- Хочешь такую же?
- Нет. Папа... будет ругаться.
- Не будет. Пойдём. Ты ведь хотел увидеть его. Так же, как Нана?

******

- Чонгук, а ты знаешь, кто живет на Луне?

Спрашивает омега, нежась в кровати, которую они купили на днях. Их комната пока что холодная и пустая, но все равно нравится ему. Очень-очень.

- Нет. Кто же?
- Кролики. Много кроликов!

«Мы были потерянными детьми. Я - в чужом городе. Он - в целом мире.
И вместо того, чтобы воспитывать в себе взрослого человека и искать силы внутри - мы нашли их друг в друге.

А это ещё хуже, чем просто кого-то любить.»