23. Развратные, отвратительные вещи
«Когда я была чуть младше, то время от времени со мной проводили сеансы психотерапии, чтобы снять напряжение, нервозность, гнев, ненависть к себе. И эти практики мне здорово пригодились. Рассказать, в чем их суть? О’кей, если будет слишком нудно – напишите в комментариях, и я постараюсь больше не выпускать своего психолога.
Итак, чтобы меньше страдать от того, что творится внутри, мой врач посоветовал мне относиться к своим чувствам, как к животным. Да-да, внутри каждого из нас есть целый зоопарк: клыкастые тигры, непокорные дикие лошади, хрупкие бабочки, скользкие змеи, ядовитые скорпионы… Может, вам бы и хотелось, чтобы внутри вас жили одни пушистые коалы и задорные лемуры, но это невозможно. Отрицательные эмоции были, есть и будут, и от них никуда не деться.
Но с ними можно научиться справляться, если относиться к ним, как к животным вашего собственного зоопарка: осторожно, терпеливо и с любовью.
Каждый раз, когда вы испытываете какие-то отрицательные эмоции, смело открывайте клетку и заходите внутрь к своему зверю. Вот он – лежит в углу и смотрит на вас огромными, светящимися в темноте глазами. Садитесь с ним рядом и:
1. Назовите свое чувство.
Допустим, это боль. Или ревность. Или обида.
Вы должны понять, кто перед вами.
2. Затем примите свое чувство. Не кричите на него, не пугайтесь, не топайте ногами. Положите к себе на колени, погладьте и примите, как дорогого гостя.
3. Возьмите на себя ответственность за это чувство. Оно ваше и ничье больше. Никто не знает этого зверя лучше вас. Разберитесь, что этому зверю нужно.
4. Расскажите об этом чувстве близкому человеку/людям. Впустите их в эту клетку тоже и подумайте вместе, что делать дальше.
Можно, конечно, рассердиться на свой зоопарк, впасть в истерику, доставать из клеток колючих ежей и морских звезд и швырять их в своих близких с воплями «Заберите их!» Но это вам ничем не поможет. Ведь это ваш зоопарк. И чем спокойнее вы будете обращаться со своими зверями, тем меньше людей вокруг пострадает.
Итак, попробуем? Я называю свое чувство: это боль.
Затем я принимаю это чувство и не бегу от него. Проходи, боль, извини, что не прибрано. Боль – это всего лишь реакция моего тела, которая призвана защитить меня от того, что опасно для меня. Боль спасает, боль помогает мне выжить. Сигнализирует о том, что от источника боли лучше держаться подальше.
Теперь я принимаю ответственность за свое чувство. Что я могу сделать, чтобы перестать испытывать боль? Либо убить ее девушку [знаю, не смешно]. Либо дождаться, пока она разлюбит ее [Пожалуйста, разлюби ее!] Либо смириться с тем, что я до конца дней буду одинока [Рыдающий смайл].
И наконец я рассказываю об этих чувствах. Прямо сейчас. Вам. И надеюсь, что это был не самый занудный пост в моей Инсте…»
Комментарии (177):
-«Ничего себе новости!»
-«Валь, держись! Макс»
-«Ее зовут Юля!»
-«Проговорилась!»
-«Кого зовут Юля? Я не вижу никакой Юли. Валя, ты отредактировала пост?»
-«Да-а, Валя отредактировала пост! Раньше тут было написано «Либо убить девушку Юли»!»
Господи, как же я ступила…
* * *
Диана и Аня заглянули ко мне после лекций. Я не пошла сегодня в университет. Не смогла одеться, не смогла привести себя в порядок, не смогла сложить книги в сумку. Девчонки выпили чаю, я – домашнего клубничного компота, причем Ане пришлось надеть перчатки и налить мне его в чашку. Потом я вкратце рассказала им, что произошло. О сцене на крыльце университета и о том, как Юля потащила меня под горячую воду…
– Это катастрофа… Поможете сменить повязки?
– Кое-кто отлично тебя перевязал, Валь, – заключила Аня, разглядывая мои ладони.
– Это Юля…
– В универе только и разговоров о ней, Кате и тебе. Они же вроде как два года уже встречаются, а тут она вталкивает тебя в машину у всех на глазах и увозит. А Катя остается рыдать на крыльце… Всем ее жаль. А тебе, Валь, как бы не пришлось туго…
– Ничего, она ей все объяснит, и звездная пара снова будет вместе, – вздохнула я. – А про меня все потихоньку забудут…
* * *
– Это она! Вы слышали?..
– Она уехала с ней… Катя рыдала…
– Кстати, где Катя? Ее уже неделю нет…
– Вот так вот, захочет какая-то мразь твою девушку – и что ты сделаешь?..
– Валя Карнаухова. Сука.
Я недооценила масштаб бедствия. Драмы в отношениях звездных пар всегда привлекают внимание. А Юля и Катя были своего рода звездами.
Юля – дико привлекательная, душа компании и та, о которой всегда мало известно и ходит много слухов. Она говорит по-английски и по-норвежски. Ее можно увидеть в серии документальных фильмов об экстремальном дайвинге. И у нее шикарное тело. И чувство юмора. И улыбка.
Катя – местная Тейлор Свифт. Только не поет, а фотографирует. Красивая, дерзкая, дочь владелицы сети дорогих магазинов. Ей всего двадцать три, но она до того талантлива, что за ее фотографии уже дерутся глянцевые журналы.
Они встречаются два года. Она сняла серию красивейших фото о глубоководном дайвинге, после которой прославилась. А потом – серию фотоснимков о Норвегии, которая выставлялась в национальной галерее и называлась «Красота по-норвежски». На каждом втором фото была запечатлена Юля на фоне дикой северной природы: плывет на лодке по водам горного озера, стоит на выступе скалы, глядя в дымчатую даль, погружается в ледяные воды Согне-фьорда, обнимает светловолосую красавицу у выложенного из камней камина… После этой серии фотокартин несколько брендов спортивной одежды предложили Юле стать их лицом, и она согласилась.
Но потом появилась она. Некая Валентина Карнаухова. О которой очень мало известно. Ну разве что она откуда-то из Атлона. У нее длинные темные волосы, белое личико и глаза Непорочной Девы. И губы – о-очень красивые: такие природа не делает. Только скальпель. Тише воды, ниже травы, но ездит на «Ауди-S7» и встречается с огромным двухметровым качком. Встречалась! Иначе зачем бы ей понадобилась Юля? Вот именно.
И так далее, и тому подобное…
Черт, как же я умудрилась вляпаться во все это? Ведь я ничего не сделала. Только обняла её на парковке. И влюбилась в неё (но об этом никто не знает, а значит, это не в счет).
Куда бы я ни пошла, меня всюду окружали шепот, переглядывание, сплетни. Кажется, пора срочно звать на помощь Макса. Пусть снова бросит к моим ногам букет роз у всех на глазах.
Хорошо, что о моем Инстаграме никто в универе не знает. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Я по-прежнему держу аккаунт приватным: за моей жизнью может следить только старая, преданная, проверенная временем аудитория, которая была со мной еще до того, как я пришла в университет. А незнакомцам я доступ не открываю.
Не хочу, чтобы о моей болезни узнал еще кто-то.
Не хочу, чтобы об этом узнала Катя…
После скандала она перестала появляться в университете, и Юля тоже. Соня обмолвилась, что она уехала в Австралию на неделю. Больше она ничего не сказала, а я не стала спрашивать. Было очень похоже, что они все-таки помирились и умотали вместе на курорт, чтобы это отпраздновать.
* * *
Вот оно – кошмарное очное обучение. У тебя куча друзей, куча дел и куча приключений, а знаний – ноль. Училась бы я заочно, я бы уже выучила наизусть стопку учебников.
Как можно изучить сто пятьдесят кошачьих болезней и их симптомы, если вчера была вечеринка у Ани? Сегодня – у Сони? А завтра – у Дианы? В пятницу Макс зовет на день рождения Леры. В субботу у меня танцы. А в воскресенье ночь покера у бабушки в Донегале. Будут все ее знакомые старички и старушки. А я обожаю бабушкины вечеринки. Обязательно кто-то из стариков напивается и начинает травить байки из бурной юности. Будет джин и музыка из прошлого века. Как же это пропустить?
Нетерпеливый стук в дверь, и ко мне влетела Соня.
– Мы уже в «Правде или действии» по второму кругу пошли, а тебя нет!
Розовые волосы канули в прошлое. Теперь они были белыми. Чисто-ярко-белыми, как, блин, у Матери драконов!
– Кхалиси! – воскликнула я, падая на колени.
– Кхалиси желает видеть вас в своем тронном зале, – хохотнула Соня.
– Сонь, прости, я сегодня учусь. Мне до выходных надо разгрести долги, – сказала я и многозначительно добавила: – Зима близко!
– Я помогу тебе потом, обещаю! И кстати, – подмигнула она, – Юля вернулась.
Мое сердце затанцевало в груди, но я приложила максимум усилий, чтобы лицо не выдало меня.
– Тем более не стоит приходить, – вздохнула я. – Нет никаких сил снова бодаться с Катей. Она же обязательно устроит мне…
– Кати нет. Они так и не помирились с Юлей после того… после того, как она увезла тебя с парковки.
– Да ладно, – изумилась я. – Не может быть. Я видела их вместе в университете.
– Они общаются, но в отношениях пауза. Она психует и злится, а Юля не может убедить ее, что увезла тебя не ради страстного коитуса.
Чувство вины, большое и давящее, ударило меня под дых.
– Черт. И… как она?
– Фигово. Мучается.
– Где она?
– Была дома, но, кажется, вот-вот куда-то свалит. Не хочет веселиться.
Ох…
Я быстро оделась и побежала с Соней в ее квартиру. «Правда или действие» пошла по третьему кругу. Я переступила через девушку, изображающую на полу червячка (причем, не очень трезвого), и постучала в дверь спальни Юли. Она тут же возникла на пороге с курткой через плечо и ключами от машины в руке: мрачная, взведенная и явно не расположенная к разговору.
Я не видела ее всего неделю, но она очень изменилась: тени под глазами, заостренные черты лица, как будто ей было не до еды.
– Нужно поговорить, – запыхавшись, выпалила я.
– Я уезжаю. До утра подождет?
– Уезжаешь к Кате?
– К сожалению, нет, – бросила та и направилась к двери, тоже переступив через девушку, изображающую червячка.
Я побежала за ней, вышла на площадку и встала рядом у дверей лифта:
– Всего на пару слов…
– Время не самое подходящее, – холодно сказала Юля.
Дверь лифта открылась, и она шагнула внутрь. Я проскочила вслед за ней. Она даже не посмотрела на меня.
– Вы расстались?
– Нет, – раздраженно сказала блондинка.
– Соня сказала мне, что…
– Валь. – Она вдруг развернулась ко мне и схватила за плечи. – У нас все будет нормально. Она просто злится. А ты прекрати бегать за мной! Теперь ты знаешь, как предотвратить последствия! Теперь ты можешь выбрать любого! А не тупо бегать за той, с кем ты совместима. Что тебе еще нужно?! Не позволяй, чтобы на слизистые попала слюна. Или сперма. Ты не сможешь выжечь их горячей водой. А все остальное – на здоровье. Пока в твоей квартире будет горячая вода – ты можешь делать все то же, что и нормальный человек. Не стоит благодарности.
И она резко меня отпустила. Едва ли не оттолкнула. Я почувствовала, как краска залила лицо. Стыд, гнев, и обида затопили разум.
– Я не бегаю за тобой! Да сдалась ты мне! – едва сдерживая ярость, проговорила я. – Я только хотела сказать, что… Что если ты не сказала ей правду о моей болезни, потому что это моя тайна, то – я разрешаю тебе сделать это! Расскажи ей, как все было, расскажи, что просто спасала меня. Чтобы она успокоилась. Я готова пожертвовать своей тайной, если это спасет твои отношения!
Дверь лифта открылась на подземной парковке. А потом снова закрылась. Юля так и не вышла. Она стояла рядом, прикрыв глаза и запустив руку в волосы.
– Теперь я чувствую себя полным дерьмом.
– Бывает, – отвернувшись, сказала я. И быстро вытерла предательские слезы.
– Прости.
– Прощаю. Но неужели со стороны любая моя попытка просто поговорить выглядит как преследование? Тогда это последний раз, когда я обратилась к тебе.
– Вовсе нет… Валь, я полная дура…
– Все, проехали. Скажи ей! Скажи ей, чем я больна. Я не против.
– Спасибо, – кивнула она. – Я подумаю. Хотя, боюсь, это не слишком поможет. Это бомбанет ее еще сильнее, чем текущая версия.
– А какая у нас текущая версия?
– У тебя редкая болезнь и… тебя начинает сильно тошнить от волнения. Прямо-таки ужасно тошнить. И чтоб этого никто не увидел, я решила увезти тебя с глаз долой.
– Что?! – нервно рассмеялась я. – Господи, лучше бы ты сказала правду! Вот это стыд… Теперь весь универ будет думать…
– Катя никогда не насмехается над болезнями. К кому-кому, а к больным людям она очень лояльна.
– Вот как! И почему ты не сказала раньше? Мне как раз не хватает ее лояльности. Катастрофически.
Мы встретились взглядами. Как же хорошо было снова постоять с ней рядом и просто поговорить…
– Юль, я правда не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Я готова снова поднять вопрос о своем переезде. Если от этого всем станет лучше. Представь, насколько проще все станет. Мы не будем встречаться на лестничной площадке. Не будем трогать одну и ту же… кнопку домофона. Не будем говорить поздно вечером, стоя в закрытом лифте, и… прочие развратные, отвратительные вещи, – с комично-серьезным лицом сказала я.
Юля рассмеялась, и что это был за смех… Я бы многое отдала, чтобы слышать его снова и снова.
– Хочу прокатиться по городу, нужно проветрить мозги. Хочешь со мной?
Моя челюсть чуть не упала и не проломила пол.
– Даже если хочу, то не буду. А твой мозг в этом лифте получает слишком мало кислорода, если ты предлагаешь столь… развратные, отвратительные вещи, мечтая при этом вернуть свою девушку обратно, – сострила я.
– Я не видела Катю уже три дня. Она игнорирует меня, не отвечает на звонки, не желает говорить и обходит десятой дорогой в университете. И это после того, как я ползаю за ней которую неделю.
Я притихла, ошеломленная таким количеством подробностей. Видать, нехило её все это прижало. Юля выжидающе смотрела на меня, и тут я снова заметила, какой измотанной и уставшей она выглядела. Словно не спала несколько дней. Словно все это время кто-то втыкал иголки в ее куклу вуду. И вдруг отчаянно захотелось не оставлять ее одну этой ночью.
Конечно, она взрослый человек и сама несет за себя ответственность, но что, если я проснусь завтра утром и узнаю от Сони, что она не вернулась ночью? Или что ее машину нашли пустой на берегу. Или…
Тогда что со мной будет?
Я просто присмотрю за ней сегодня. Присмотрю, пока она не помирится с Катей. А это обязательно рано или поздно случится.