Глава 14. «Воздуховод»
Шанс не бывает единственным, жизнь обязательно предоставит ещё один.
"Победитель остаётся один", Пауло Коэльо
Утреннюю пробежку я успешно завалила по всем пунктам. То же самое случилось и на тренировке после завтрака, которую вёл мой отец: грушу правильно бить я так и не научилась, зато костяшки моих пальцев все покрылись синяками — особенно заметно это было, когда я сжимала ладонь в кулак.
Даже во время обеда я умудрилась начудить — так сильно нервничала в свой первый день, что перевернула содержимое тарелки себе на комбинезон. Добрая женщина почётного возраста, работающая здесь поварихой — кажется, Марта, — подала мне полотенце и наложила новую порцию, наскоро съев которую, я побежала переодеваться.
Бросила грязный комбинезон в корзину для грязной одежды, — уборщицы относили её в прачку, и через несколько часов вещи были постираны и высушены, — в которую утром забросила свою одежду из дома, — её уже постирали и положили на тумбочку, — и быстро переоделась в чистое. Чёрные джинсы, тёмно-красная майка и чёрная кожаная куртка.
Мне нравился черный цвет. Он хорошо выглядел в сочетании с моими тёмными волосами и контрастировал со светлой кожей цвета слоновой кости.
Обувшись, я, наконец, была готова к следующей тренировке. Надо было сказать, комбинезон казался гораздо более удобным, чем то, во что я была одета сейчас. Я не знала, в каком именно зале мы будем заниматься на этот раз, поэтому направилась в тренировочный центр. Там мне должны были сказать, куда идти.
Я вышла из комнаты, оказалась в жутком коридоре с кучей дверей, поднялась по ступенькам и по следующему узкому коридору с его разветвлениями и добралась до столовой, ведь путь в тренировочный центр я знала только начиная оттуда. Полагаясь на свою дырявую память и жутко нервничая, я свернула направо, уперлась в стену, снова свернула направо, затем налево, поднялась по ступеням и — ура! — оказалась в тренировочном центре.
Это единственное место, которое мне здесь нравилось. По-настоящему современное, это было похоже на светлое будущее, что так явно контрастировало с холодными коридорами, которые я оставила позади.
Прямоугольное помещение, в стенах которого через равный интервал друг от друга располагались широкие двери. Каждая дверь — вход в определённый зал.
Высокие потолки были усеяны квадратными светодиодными светильниками, которые вплотную друг к другу располагались с правой и левой стороны, образовывая две линии, что разделяла одна пустая полоса посередине. В белоснежные, почти стерильные, ровные стены были встроены обогреватели, что делало помещение тёплым.
На полу лежал ламинат — не менее белоснежный, чем стены. Каждый шаг здесь раздавался эхом, отталкивался от стен и растворялся в тишине.
Все двери сейчас были закрыты, а это значило, что тренировки малышей — они проходили во время нашего перерыва на обед, — ещё не закончились, а моя группа все ещё трапезничала.
Неожиданно для себя я повеселела сразу по двум причинам: во-первых я не опоздала, во-вторых увижу Шона, несмотря на то, что всвязи с нашим расписанием и местом жительства мы не должны были пересекаться. Дети его возраста и все, кому ещё не было четырнадцати, жили выше. Я не знала, где это «выше», но насколько я понимала, условия там были намного лучше.
Я уселась на пол — он был таким чистым и тёплым, что нравился мне даже больше моей койки, — прислонилась к стене, подтянула колени к груди и обняла их руками. В таком положении я просидела около десяти минут, пока из дальнего зала не высыпала небольшая группа детишек от трёх до восьми лет.
Я сразу же вскочила и принялась высматривать в толпе малышей знакомое личико. Это оказалось сложнее, чем я думала. Дети носились вокруг своей воспитательницы — неужели не устали на занятии?! — и галдели, поэтому их лица рассмотреть было не так легко, как ожидалось. Кроме того, они — все до единого — носили комбинезоны одинакового цвета — тёмно-синего.
— Тише! — женщина-воспитатель просила их замолчать, но никто из детей не желал реагировать.
Неожиданно из толпы выкатились три сцепившихся мальчика.
— Мальчики! — ужаснулась воспитательница и поспешила остановить экзекуцию.
Найти Шона в толпе у меня так и не получилось.
И тут драка прекратилась. Темноволосый мальчишка с большими карими глазами, так похожий на свою маму, смотрел на меня. Моё сердце пропустило удар. А мне не хватило ума разглядеть дерущихся!
— Шон! — воскликнула я и протянула руки. Братик обрадованно произнес моё имя и бросился в мои крепкие объятия. — Почему ты дерёшься?! — я быстро отстранилась и посмотрела мальчику в глаза. — Ты же никогда не дрался!
— Он, — Шон пальцем указал на лохматого мальчишку, одного из тех, с кем он дрался. — обозвал моего друга! — пожаловался он.
Я уже собиралась отругать его, но меня остановил голос внутри: «он заступился за своего друга».
— Хорошо, Шон, — выдохнула я. — Ты молодец, что защищаешь друга, но в следующий раз постарайся сделать это без радикальных мер, грозящих травмами, ладно?
Шон кивнул:
— А что такое радикальные меры?
***
Я попрощалась с Шоном, и ровно через минуту рядом возникла моя группа во главе с Фениксом. Нас впустили в дальний зал.
Это было не очень большое тёмное, ничем не освещаемое помещение, посреди которого стоял длинный узкий мелкий «бассейн» с чистейшей водой и красивым бирюзовым дном, подсвечиваемым лампами снизу. Это было единственным источником света во всей комнате. Бортики «бассейна» заменяли стеклянные ограждения, с мягкой обивкой сверху.
Я долго не могла разобраться, зачем эта вещь нужна, пока не появился отец с каким-то незнакомцем его возраста и не объяснил, что к чему.
— Сегодня вы будете учиться задерживать дыхание под водой на длительное время, — начал отец с порога, уверенным шагом направляясь к «бассейну». — Эта вещь, — он пальцем указал на него. — называется Аквариумом. Но никаких скалярий, золотых рыбок или чего-то другого, что способно успокоить вашу нервную систему, вы сегодня не увидите.
Я провела с этим человеком всю свою жизнь, и, казалось, должна была привыкнуть к его выходкам, но сейчас я была удивлена не меньше других. Мы будем учиться задерживать дыхание? Отлично! Что насчёт того, чтобы попрактиковаться в бейсболе? Самое время!
— Перед вами капрал Стоунстрит, — отец указал на мужчину рядом с ним, и тот кивнул.
Это был по-настоящему высокий мужчина плотного телосложения с тёмными, почти как у Сьюзан, волосами, прямыми бровями, соколиным профилем и того же цвета, как у Феникса, глазами.
— Извините... но... это действительно необходимо? — пискнула светловолосая девушка, на вид моя ровесница.
Она заикалась. Было видно, как сильно она волновалась после утреннего проишествия. Ещё бы! Отец разбросал двух подростков по столовой без лишних усилий. Вряд ли кто-то чувствует себя комфортно в присутствии рядом такого грозного человека.
— Вы не знаете, что случится с вами даже через два часа, поэтому не можете знать, что может пригодиться, — вступил в разговор капрал Стоунстрит. Он держал руки за спиной и прогулочным шагом ходил из стороны в сторону. Этот человек не был похож на военного даже отдаленно. Он скорее напоминал учёного. — Гудзон, Ист-Ривер, океан... Я совершенно точно могу гарантировать, что минимум одному из вас этот навык спасёт жизнь.
Я по-прежнему ничего не понимала. Город безопасен, не так ли? Вряд ли у меня появится желание искупаться в Ист-Ривер. К чему всё это?
Я бросила вопросительный взгляд на отца. Он ничего не сказал, лишь посмотрел так, как взрослые смотрят, когда глазами пытаются сказать это: «слушай и внимай, что говорят, он прав».
— Перед погружением избавьте свои лёгкие от обеднённого воздуха. С усилием выдохните...
Я старалась слушать его. Пусть я не понимала, как задержка дыхания под водой поможет мне в войне с зомби, но кое-что знала наверняка — я слишком слаба для каких-то физических упражнений, а вот задержать дыхание мне не помешает даже полное отсутствие мышц. Пора показать, что я на что-то гожусь!
Сначала мы вдыхали и задерживали дыхание без контакта с водой, чтобы позволить телу освоиться с ощущением работы без поступления нового кислорода. Потом повторили процесс глубокого дыхания и продувки, а после задержали дыхание на минуту. Мы повторяли упражнения и наполняли легкие кислородом до тех пор, пока Стоунстрит не решил, что мы готовы.
Мы взялись за бортики руками и опустили головы в холодную воду.
Для начала Стоунстрит предложил двадцать пять секунд, которые я безмятежно выдержала, чего нельзя было сказать о Сьюзан. «Зря я курила» — раздраженно бросила она, когда сдалась на пятнадцатой секунде.
Дальше — снова упражнения и тридцать пять секунд под водой. Потом — опять же упражнения и сорок пять секунд без воздуха. Отец и Стоунстрит следили за каждым из нас, чтобы вытащить, если вдруг заметят, что кому-то плохо.
Сорок пять секунд оказались тяжелее, чем ожидалось. Я старалась отвлечь себя мыслями о знаменитостях и сплетнях, которые я когда-то увидела в интернете. Получалось плохо — было больно. Казалось, голова могла взорватсья. Обезумев от этого, я уже не могла ни о чем думать.
И вот кто-то — скорее всего отец — вытащил меня из воды.
Я резко подняла голову, и аквариум заплясал перед глазами. Я схватилась за бортик и зажмурилась, силясь не упасть в обморок. Сколько времени я провела под водой?
— У неё кислородное голодание! — ахнула Сьюзан.
Послышались лёгкие торопливые шаги, — она спешила ко мне, но я подняла руку, жестом призывая её остановиться.
Я в состоянии придти в себя самостоятельно. Должна быть. Я не хочу больше выглядеть слабой! С меня достаточно предыдущих тренировок!
— Эйприл, ты в порядке? — я узнала голос отца и сумела различить едва уловимые нотки беспокойства в нем.
— Нет, но скоро буду, — отозвалась я. — Дайте мне минуту.
Я распахнула глаза, заметила стул в углу и поплелась к нему, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно заядлому алкашу. Спотыкаясь, я чувствовала на себе чужие взгляды, которые лишь добавляли мне неуверенности в себе. Я, должно быть, выглядела паршиво.
Весь остаток тренировки я просидела на стуле, стараясь прийти в себя, в то время как остальные практиковали задержку дыхания. Ни капрал Стоунстрит, ни Феникс, ни даже отец не трогали меня, и это пугало больше, чем если бы они на меня орали.
Не трогают безнадёжных. Трогают тех, из кого может выйти что-то достойное.
Казалось, все видели во мне только маленькую слабую девочку, чей розовый мир затрещал по швам, когда начался апокалипсис.
Хуже того — я сама видела себя такой.
Я ни на что не годилась.
Наступил долгожданный перерыв. Кто-то болтал, кто-то хохотал, а кто-то — то есть я — лежал на постели в глубокой депрессии.
Я изо всех старалась избегать столкновений с чужими глазами, но даже это у меня получалось из рук вон плохо — я то и дело ловила на себе сочувствующие взгляды. Все жалели меня! Эта мысль была невыносима. Не в силах больше терпеть, я закрыла глаза, а когда распахнула, то увидела стоящего через три койки от меня Феникса.
Он смотрел на меня. Поза у него была небрежная, руки — в карманах, глаза — задумчивые. Против воли я отметила, как привлекательно он выглядел в этом комбинезоне, который на мне смотрелся абсолютно нелепо.
Я думала, что Феникс отведёт взгляд, едва встретив мой, но вопреки всем моим ожиданиям, он продолжил смотреть на меня, словно я была какой-то вещью, предназначение которой он никак не мог определить. Неожиданно в моей голове родилась мысль — не сдаваться первой.
Поиграем в гляделки?
Игра продлилась недолго. Кто-то позвал Феникса, и тот, снова нацепив на себя каменную маску, тем самым сделав своё лицо абсолютно нечитаемым и скупым на эмоции, неспеша пошёл на зов.
Я отвернулась к стенке и пролежала на кровати в состоянии овоща до тех пор как Сьюзан, защекотав, не подняла меня на ноги. Мы отправились на следующую — последнюю на сегодня, слава тебе Господи! — тренировку.
Стрельба прошла без особых успехов. Разве что я в очередной раз привлекла к себе всеобще внимание, громко застонав от боли, когда отдача автомата, из которого я стреляла, неожиданно больно толкнула в плечо, и когда упала оттого, что отдача уже пистолета послала руки с оружием к лицу.
Закончила я в травмпункте, где медсестра, вместо того, чтобы суетиться вокруг меня, предпочла всучить мне лёд, поэтому я просто сидела на кушетке, приложив его к носу.
Это был не самый захватывающе интересный процесс, поэтому, просидев в таком положении около двадцати минут, я уже точно знала, что сделаю после ужина: отправлюсь домой.
Так и получилось. Ужинала я в гордом одиночестве, поскольку когда пришла, по столовой сновали только уборщицы.
Предусмотрительная Марта приберегла для меня порцию — говяжьи консервы, перемешанные с гречневой кашей и компот. Эта добрая повариха также сказала, что Дориан недавно заходил и передавал мне привет.
Я села за стол и приступила к еде, но мысли мои были заняты отнюдь не этим. Я лихорадочно вспоминала то, о чем мне говорил когда-то Дориан. Он провёл в штабе Иммунных уже достаточное количество времени, чтобы знать всё о системе местных вентиляционных труб. И снабдил меня этой информацией.
Он говорил об этом просто, без намёков, развлечения ради. «Через вентиляцию можно попасть в любую часть Штаба. Круто, да? Как в фильмах». Никогда бы не подумала, что мне однажды пригодится подобная информация.
Быстро доев, я выскочила из столовой и подняла глаза к потолку.
Дно металлической прямоугольной трубы, протянувшейся во весь коридор, занимало половину потолка, каждые несколько футов сворачивая то направо, то налево. В некоторых местах я заметила решётку. Если кто-то увидит меня сквозь неё, то легко сможет отследить моё направление из-за того, что труба везде хорошо видна.
Я огляделась. Других вариантов не было — следя за трубой глазами, я отправилась искать вход, через который смогла бы забраться в вентиляцию.
И вот, уже через десять минут, прикинув направление выхода на улицу, я по-пластунски ползла внутри трубы. То и дело моё лицо попадало в паутину, под ногтями забивалась пыль, а вокруг ползали ненавистные тараканы, спешившие по своим делам. Я морщилась каждый раз, когда встречала их на пути, и подавляла желание закричать, едва вляпавшись в свежую паутину.
Я свернула один раз налево, два пролёта проползла без изменения курса, и вот передо мной стоял очередной выбор: направо, налево или прямо. Молясь и полагаясь на Бога, я выбрала ползти прямо. Я надеялась, что не ошиблась в расчетах.
На пути мне попалось около дюжины решёток, и следующую предстояло проползти прямо сейчас.
А ещё внизу кто-то был.
— ...молчать, дабы не сеять панику, — до меня доносились обрывки фраз. Я узнала голос капрала Стоунстрита. — Тебе известно, что с людьми делает паника?
Я выглянула из-за решётки и увидела его собеседника. Феникс.
Что мне надо было делать? Ждать, когда они уйдут? У меня не было на это времени. Если я хотела попасть домой до наступления темноты, должна была идти прямо сейчас.
«Тише!» — истошно завопило моё сознание, когда я передвинулась на пару сантиметров и перекладина издала глухой звук. Разговор Феникса и Стоунстрита мгновенно прекратился, и следом за первым, голову поднял и другой. Я успела юркнуть в темноту до того, как последний успел засечь меня, но по выражению лица Феникса, поняла, что он заметил меня. Я уже не видела их, но по голосу Феникса догадалась, что он улыбается:
— Крысы, сэр, не иначе.
Следующее, что я поняла, так это то, что мне нужно удирать.
Неожиданно тараканы отошли на второй план. Феникс наверняка перехватит меня на улице или где-то, куда ведёт вентиляция, поэтому я должна была добраться до конца трубы раньше, чем это сделает он. И я побежала со всех ног.
Поползла. Со всех ног.
Феникс
Скрестив руки на груди, я стоял в едва освещаемом помещении, похожем на комнату для допросов в полиции, ожидая, когда из вентиляционной трубы вывалится Эйприл Янг.
Я не знал, что эта девчонка задумала, но был полон решительности это выяснить. Спустя некоторое время из трубы послышалось тихое «Апчхи!», и я усмехнулся — Эйприл на подходе. Я услышал, как девушка негромко ойкнула прежде чем свалилась мне на голову.
Мы оба повалились на пол бесформенной кучей, и я лихорадочно пытался сообразить которые из этой кучи рук и ног принадлежали мне.
— Какого художника... — начала было Эйприл, но я вовремя заткнул ладонью её рот.
Она протестовала и пыталась убрать мою руку, но прекратила вырываться, когда я шикнул на неё. Я был уверен, девушка замолчала не потому, что так велел сделать я, а потому, что тоже услышала шаги в коридоре.