Материнская любовь и командный дух
Звуки доносились где-то поблизости. В этом была убеждена Камилла, пусть у неё и не было настолько же хорошего слуха, как у Искры. Этот шорох был совсем близко… Девушка осветила фонарём дорогу впереди себя. Остальные шли за ней следом, всматриваясь в темноту.
Искра втянула воздух.
– Пахнет зайцем, – сообщила она. – Это…
Камилла вздрогнула, когда из темноты ей навстречу выпрыгнул заяц. Он показался очень неожиданно, выскочив из-за куста. Как и в тот раз.
– Эр… Эрик! – Эмма первая бросилась к брату, который уже принял облик человека, и заключила того в настолько крепкие объятия, что было удивительно, как мальчик ещё не задохнулся. Однако радость сестры от встречи он не разделял. Его лицо было красным и опухшим, точно от слёз, в кое-каких местах виднелись небольшие царапины.
– Ты в порядке?.. – Камилла забеспокоилась, отметив и то, насколько потрёпанной выглядела одежда мальчика.
– Что случилось? Где ты был?! – Искра набросилась на него с расспросами. Положив руки ему на плечи, она слегка встряхнула Эрика, намереваясь привести в чувства. Она пыталась установить с ним зрительный контакт, но глаза мальчика были расфокусированы из-за слёз. Он всхлипнул.
– Ма…ма… – он прошептал, и новые слёзы выступили на его глазах. – Она сказала мне… Бежать...
Наступила долгая тишина, прерываемая всхлипыванием Эрика.
Камилла наблюдала за тем, как медленно поднимались и опускались три одеяла. Дети уснули практически мгновенно. Бедняги были измотаны столь тяжёлым днём и горем, перевернувшим их жизнь с ног на голову. Им действительно пришлось пройти через многое. У Камиллы болело сердце за них. Чем они заслужили это?
Искра, тем не менее, была немного рада, что удалось уложить их. После всего, что случилось… Некоторые переживают стресс, будучи не в состоянии есть, спать и делать что-либо в принципе. Но дети были истощены, и при этом старались казаться сильными и не доставлять проблем старшим. Это было видно. Даже Эрик не сказал ни слова, когда Искра повела их домой и заставила умыться перед сном. Он смотрел в землю и молча плёлся за остальными.
«Наверняка он чувствует себя виноватым…» – догадывалась Бернхард, от чего чувствовала себя ещё печальней. Мальчик не хотел ничего из того, что случилось. Но в столь юном возрасте был вынужден разгребать такие последствия. А что, если горе навсегда его изменит? Что, если мир больше никогда не увидит его улыбки, не услышит его смеха? Она прекрасно знала, сколько жестокости в этом мире, но, когда с ней сталкивается кто-то из близких, всегда становится невыносимо больно, не важно, в какой раз.
Сейчас Эрик спал. В комнате тройняшек было тихо, из окна доносился слабый свет уличного фонаря. Скоро начнёт светать. Близилось утро, а они только вернулись и наконец-то могли позволить себе немного сна. Конечно, всем пришлось остаться в доме Элизы. Оставлять детей одних было нельзя, особенно в таком состоянии. Никто не стал спорить. Все разместились на небольших матрасах в разных комнатах маленького дома оборотней – кто на кухне, кто в гостиной, – но Камилла совершенно не могла уснуть и уже не видела в этом смысла. Искра сказала, что они могут поспать ещё хотя бы пять часов, прежде чем она проводит ребят из лагеря. После короткого сна Камилла могла себя почувствовать только хуже, чем если не будет спать вовсе. Это же лотерея. Неизвестно, когда и как она будет себя ощущать.
– Камилла? Спишь? – она услышала за своей спиной тихий голос, позвавший её.
Искра стояла на пороге, заглядывая в комнату. Она не хотел будить детей, но заметила, что человек не спит, и, похоже, заинтересовалась.
Камилла поднялась со своего матраса и вышла в коридор к Искре, убедившись, что не разбудила никого из ребят, прежде чем закрыть дверь.
– Ты как? Всё в порядке? – спросила оборотень, в ответ на что девушка кивнула. Искра снова пыталась удостовериться, что все гости чувствуют себя в безопасности. В это непростое время она опять взяла на себя роль лидера, каждому отыскала место для сна…
– Я в порядке, – сказала Камилла. – А… Ты?
Её глаза скользнули к плечу Искры. Поймав и отследив её взгляд, оборотень ухмыльнулась.
– Не парься. Скоро будет, как новенькая. Просто небольшая рана, не первая в моей жизни, – она улыбалась. – Но спасибо за беспокойство. Они не просыпались?
– Нет, крепко спят. И Эрик тоже, – добавила Камилла, уловив ход мыслей собеседницы.
Искра снова хмыкнула, но в её глазах теперь появилась лёгкая печаль. Она отвела взгляд в сторону.
– Наверняка он чувствует себя виноватым. Конечно, он сорванец… не ослушайся он мать, ничего бы не случилось, но…
– … Он всего лишь ребёнок, – Камилла закончила её мысль.
Искра кивнула.
– Я понимаю его. Моя мать… Тоже погибла, защищая меня. Я была ребёнком, когда наше племя переезжало, я уже говорила об этом. Если бы я не мешкала… Маме бы не пришлось возвращаться и спасать меня от лешего. И она бы выжила.
– Вот как… – Камилла понуро опустила голову, узнав подробности этой истории. – Кстати, а… Твой отец..? – она припомнила недавние события и осмелилась поинтересоваться.
– Лекари говорят, что всё будет хорошо. – Искра изобразила немного усталую улыбку. – Всё будет хорошо.
– Это очень успокаивает, – девушка ответила ей такой же лёгкой улыбкой с явным облегчением. – Он был прав насчёт тебя, кстати.
– О чём ты? – впервые за их беседу по лицу Искры скользнуло непонимание.
– Когда сказал, что ты лидер. Он был прав. Если бы не ты, неизвестно, чем бы всё кончилось.
Не ожидая комплимента, оборотень смутилась, что было заметно, пусть она и попыталась это скрыть усмешкой.
– Мы все молодцы. Твои друзья отлично сражались… А ты держалась храбрецом, – Камилла улыбнулась на этих её словах, понимая, что в битве пригодилась мало чем. – О! Точно, забыла.
Она полезла в карман своих домашних брюк и, недолго пошарив вних, достала оттуда что-то, что в кулаке протянула Камилле. Когда Искра раскрыла ладонь, девушка увидела крупный и острый белый клык.
– Одного из волков. Наша добыча, – с очевидной гордостью в голосе объяснила Искра. – Не подумай ничего такого, но иногда мы сохраняем подобное, как трофеи после встреч с опасными животными или сложной охоты. Кто-то даже делает ожерелья.
– Ожерелья? – переспросила человек.
– Да, на удачу в будущих битвах. Скорее всего, это кто-то из твоих друзей добыл. Если хочешь, я сделаю для вас ожерелье из него… Как сувенир на память. Может, тебе это покажется противным, я не обижусь. Но рыжая, кажется, любит такие вещи.
Камилла ещё несколько секунд смотрела на необычный сувенир.
– Нет, мне он не кажется противным. Я хочу ожерелье.
Элиза бежала так быстро, как только могли нести её заячьи лапы, но через какое-то время выдохлась. Тело просто перестало её слушаться. Она споткнулась и растянулась на земле, после чего осознала, что трава в размерах уменьшилась. Точнее, нет – это она увеличилась. И протянула она вовсе не лапы, а человечьи руки.
Дышать было очень трудно, лицо саднило от царапин, тело болело. Женщина попыталась сесть. Она упала прямо рядом с деревом, о которое можно было облокотиться. Что она и сделала. Наверное, со стороны выглядели жалкими её попытки подняться, опираясь о ствол и тяжело дыша, но Элиза старалась об этом не думать. В конце концов, какое мнение может быть у пустоголовых волков? Их волнует только то, что она станет их обедом. А её волнует то, что обедом не станет её сын. Эрик сбежал.
Эта мысль вызвала на её губах лёгкую улыбку, несовместимую с осознанием скорой погибели.
Волки столпились вокруг неё со своим вожаком впереди. Они предупредительно рычали, и Элиза уже зажмурилась, ожидая, что в неё вцепятся, но этого не произошло. В какой-то момент волки просто затихли.
– Кого это вы тут поймали, пёсики мои верные?
Элиза подняла глаза и столкнулась с плодом своего детского воображения. Почему-то воспоминания отбросили её в далёкое детство. Родители рассказывали ей о Вендиго, как о духе, который съедает непослушных детей, убегающих за территорию племени. Стоит ей переступить через границу – и чудище тут же появится, чтобы скушать её маленькую заячью тушку. И байка работала. Долгое время. Она дрожала и боялась, никогда не позволяла себе и мысли ослушаться наказа отца и матери. Очень уж ей не хотелось быть съеденной.
Но потом она выросла. У неё появился муж, родились дети. Её сын Эрик был совсем не таким, какой была она в молодости: он все эти рассказы презирал. Почему тогда охотники выходят в лес? И почему их не едят? И как чудовище сразу же узнает о том, что он сделал шаг из лагеря? Больше похоже на ерунду. Эрик – смышлёный мальчик, кто бы что ни говорил. Его так просто не проведёшь.
Он должен был жить.
В реальности чудовище из баек выглядело совсем не так. Оно больше было похоже на человека. Не намного отличного от той девочки, что была у Искры и общалась с её сыном. И пахло от него, как от человека. Только оленьи рога и уши в купе с чёрными устрашающими глазами покоя не давали. Он словно оборотень, выполнивший неполную трансформацию. Оборотни-олени тоже были. Но ни от кого из них не пахло подобным образом. Ни у кого из них не было настолько чёрных, как гниль, глаз. Ни от кого из них не исходило столько магии, от которой становилось дурно. Как будто она теряла силы, просто смотря на него.
Собаки отступили от неё, прижав к голове уши и отступив.
– Я сказал вам бежать за мальчишкой. Он бы вывел нас к человеку.
Чудовище бросило на Элизу полный презрения взгляд, словно бы она была чем-то безобразным. Казалось, даже его голос навевал холод, пробравший женщину до костей.
Несмотря на это, её лицо пронзила ухмылка.
– Вы до него не доберётесь, – неожиданно для самой себя она сказала это вслух. Если сын что-то от неё и перенял, так это скорость. Он уже далеко-далеко отсюда, и все её дети в безопасности. Она знала. Она чувствовала. Материнский инстинкт особенно хорошо развит у животных. Казалось бы, зайцы. Есть глупая теория о том, что зайчихи бросают своих детей после их рождения. Но это заблуждение. Элиза не представляла своей жизни без детей. Она чувствовала, когда что-то не так, как и почувствовала это, когда Эрик убежал. Она чувствовала, что он рядом, и нашла его, пока не стало слишком поздно.
– Вот как? – Вендиго вскинул бровь и уставился на неё без особого интереса. Затем от чудовища в обличии светловолосого парня последовал тяжёлый вздох. – Надоело всё... Подавно мне твой сынок не нужен. Его душа ещё не зрелая наверняка невкусная. А вот как добраться до человека я уже знаю. Ладно, всё равно можете её сожрать. Плоть ваша. Душа моя. Как обычно.
Элиза закрыла глаза и впервые за день ощутила спокойствие.