Увлекательная Жизнь Рептилий

Петров замедлил ход шагов и любой ценой пытался разглядеть лицо Бога. А "лица" нет.

— Добрый вечер, друг Артем — остановка бессмертно живучих и таких вопиющих живых. Остановка, задержка, замедление.

Мир остановил свое тысячелетние кручение и страх неизбежной судьбы окунул Петрова в пучину отчаяния. Он попробовал обойти Бога.

А "обходного пути" нет.

— Ты ничего не забыл? — обнял его Бог.

— Н..Нет..

Стало тепло и приятно, как в разбитом окне в Западную Европу.

[Эвакуация в непораженные районы]

— Артем, мысли твои открыты Мне. Зачем тебе это? Зачем тебе предавать Меня... дважды?

Иголки утяжелили тело студента. Глаза его старались не смотреть на сверкающее золотыми алмазами лицо Бога, но каждый раз они проваливались.

Он задыхался, слезы и пот заливали все лицо. Противно.

Петров чувствовал, что теряет сознание: каждая частица его тела пыталась поддерживать его в живых, температура его обвисшего тела росла до новых высот и било последующие рекорды. И тут его разум прояснился от рептильего тумана. Он понял.

"Я хочу домой"

Больше всего он хотел домой, к себе на квартиру, отлежаться пару дней, выпить вкусного молока из старенького холодильника и потратить все свое свободное время на вечное прокручивание страниц Интернета. Разве это не то, к чему он стремился?

— Тебе очень повезло, Артем. Путешествуя сквозь этот город, наблюдая за всеми выжившими, осталось только важное и необходимое— лико Господне обратилось в небеса. —Выживают в этом мире только самые упертые. Эти создания не примут поражение настолько просто, они поклоняются гордыне и их завораживают цветные слова с разномастными буквами. Знаешь ли ты что-нибудь об естественном отборе?

Артем попытался, а потом не смог, а затем.

— Так вот, мир устроен так лаконично, что твой шанс выживания в нем зависит только от твоей способности к нему адаптироваться и меняться. — глаза Бога. — Согласны мы с Дарвином на этот счет, однако... что-то пошло не так. Вы, люди, упираетесь и отказываетесь от Меня. Вы, люди, продолжаете верить что все, что произошло за эти последние два дня — всего лишь случайность, недоразумение или сон, и скоро на помощь к вам придут те, кого вы действительно уважаете и хвалите — бюрократы и политические деятели. Однако, — Бог встал во весь свой поражающий рост, расправив руки. — никто не придет! Всем им насрать!

Что-то покачнуло Артема, он пытался ухватиться за что-нибудь — за сухую ветку, за рукав, за собственную руку. Но ничего не вышло и он упал на землю и застонал от боли во всем теле. Из глаз вспыхнули сухие слезы. И продолжал наблюдать за Богом

— И лишь пока это место было проходимо Мной, осознание, друг мой, что оба, включая Дарвина остаются правы. Здесь нет противоречия или ошибки, Артем.

Он наклонился к сидящему на голом камне Петрову.

— Все они сдохнут. Неспособность "адаптироваться", их упрямство приведет их к единственному научно доказанному исходу. Поэтому, Артем...

Между ними с диким свистом пролетела пуля. Сзади от Артема и впереди от Бога на большом расстоянии стояло семеро людей, лица которых при таком ужасном свете, при такой ужасной погоде, на таком ужасном расстоянии, нельзя было разглядеть.

"Парень, иди сюда! Не верь этому ублюдку!" – прокричал неизвестный голос с ладошкой у рта.

Неожиданно Петров смог немного разглядеть лик Господний и увидел как тот скривил свой рот. Бог повернулся к нему. Петров нашел силы встать.

— Вот что придумали! Тебе не кажется это смешным? Все эти двое страшных для тебя суток они ничего тебе хорошего не сделали, игнорировали и недолюбливали тебя. Но стоило тебе прильнуть ко Мне, как тут же ты представляешь для них самую большую угрозу.

"Иди сюда, а не то... "

"Застрелим нахуй!" — второй голос угрожающе тоже заорал.

— Что происходит? Зачем я им нужен?! — Артем трясся как лист на ветру, его глаза бегали то от Бога, стоявшего всего в паре шагов от конца парка, то на кричащих и стреляющих, стоявшие недалеко от центральной площади с фонтаном, где они с Робертом повстречали Бомбермэна и Женю.

Лико Господне снова приняло добродушный и довольный облик

— Вот что придумали! Дружба не сработала, так они теперь угрожают? Неужели ты и правда к ним пойдешь?

"Словно наковальня между молотом и молотом"

— Все вопросы твои будут отвечены, так как Мне известно все. Пошли со мной вместе вперед. Если ты не способен вспомнить, то в этой стороне есть замечательно благородный Дрясловский вокзал. — Бог глянул. — Мы поедем на ппоезде. То будут двое, Мой друг, билеты уже были взяты. Что выскажешь? Или тебе вкус свинца слаще вкуса свободы?

Дрожь приводила в озноб, приводивший к похолоданиям в районе всего оставшегося живого организма Артема. Слова растворялись в пучине холода

— Поезда всегда были объектом Моей любви. — повернулся Бог. — А еще сильнее примыкали ко Мне наука и инженерия. Жертв жизни становится все больше, их смерти угасают, мысли разворачиваются наизнанку. Но поезда продолжают существовать даже сквозь поколения, сквозь семьи и кровных родственников жертв. Все слова, желающие быть сказанными, Артем, — это то, что все они жертвы, а ты — поезд. Ты уедешь, а они останутся. Ты увидишь мир, а они будут смотреть на улицы вонючего города Дряслова. Ты...

"Ого-о-о-онь‼"

Звуки двухсот выстрелов заглушил все вокруг, превратил окружение в белую гущу. Артем сжался в точку, его тело начинает расщепляться от свинца...

Тепло...

После трех суток холода его тело почувствовало тепло, мысли и слова снова затекли прекрасной рекой из топленого молока, все тело желало движения...

А "Артем" выжил.

— Пули отразились от тебя. Иди скорее за Моей спиной, а то они, дай Бог, еще и станцию взорвут — Бог развернулся спиной и уже начинал ходьбу, не оставляя никакого этического выбора студенту.

Какой у него мог быть выбор? Этот хотя бы не стреляет.

И вот Бог снова не дает ему слова. Он столько хотел ему рассказать, о стольком спросить!

Почему Бог бросил его?

Зачем он забрал у Артема квартиру? Там так уютно и свободно, словно в железной пещере. А что же стало с рептилиями? Они тоже вот так исчезнут вместе с местами их обитания? Все они?

Зачем он забрал у Артема Женю? Он был так добр, Петров знал это еще когда был совсем мальчиком. Сколько раз он терпел Артема и его выходки, сколько раз он прикрывал его своей неразрушимой спиной? Так почему же тогда, у фонтана, он направил на Артема дуло?..

Неужели океан жизни снова подхватит своими волнами несчастного студента и отправит путешествовать его в заданном направлении, пока тот безуспешно хлопает по холодной воде руками и ногами, все медленно утопая... в холоде.

"Я не отдам Ему мое тепло"

Разум Артема Петрова избрал стоять на месте.

— Я никуда не пойду. — уверенно, ничего не выпаливая, недвусмысленно высказал свою позицию одетый в тапки и старую, но такую надежную, жилетку, с которыми он вышел из своего дома двое суток назад. А фонари освещали посреди ночи его прямое и гладкое лицо.

Свет, исходящий от бродящего Бога все это время, резко ослаб, открыв его горбатую спину.

Он продолжил уходить. Но Артем не мог оставить все как есть. Иначе, в чем был смысл его страданий эти последние двое суток?

— Куда пошел?! Я не закончил!

Не услышал? Петров яростно сжал в руке трубку, расщепив ее на сознание, благоразумие и любовь!

— Алло, чертила! У тебя мозги отвяли, а?! А, рептилия обдолбаная, чего скажешь?!— Артем потерял контроль, — Да как же ты надоел своей спиной и своим молчанием! Может развернешься?!

{У тебя нет времени. Мною они были замечены, и идут они гарантированно в окружение тебя и Меня.}

{В этот раз пули не отразятся. Ты обязан пойти за мной, иначе умрешь}

...

"Серьезно? Если ты, недобог, непротиворечиво и беспоследственно отражаешь раз за разом пули... Зачем тебе нужен я?"

Эта противная сердцу спина не собиралась пропадать из расширившегося и четкого поля зрения такого же выросшего студента. Вот бы запугать ее владельца и заставить его изменить свой угол разворота!

"Я знаю, что ты впитываешь, читая мои размышления. И глядя на то, что ты мне говорил шершавыми слоями, вспоминая твой оглушающий тон и светящееся поведение, а еще цветные слова тех ребят с пушками, у меня не остается ни крупицы рисового сомнения:"

"... тебе необходимо идти тяжелый путь к новому вокзалу именно со мной. А иначе в этом месте случится твой неминуемый катастрофический провал."

"И если я и правда прав, тогда, скотина, ты не имеешь никакого морального права так со мной разговаривать!"

В мгновение зоркого студенческого ока Бог очутился выше и ближе. Артем собирался было оставить свои позицию. Он направил взгляд внутрь.

А "интроспективы" и не было.

— Действительно... к тебе точно не стоило так обращаться, Петров. Как верховный судья и парагон благоразумия, я не могу позволить убийце своего лучшего друга разгуливать с другими жестокими бандитами и получать пощаду и уважение. Не так ли, мой дорогой друг-студент Петров? Может быть припоминаешь что-то, что ты за эти дни уже успел забыть? Что-то очень для тебя сентиментально важное?

— Да не, вроде — выпалил Петров.

— Хотя, знаешь... — выпалил Петров

— Мне надо бы кое-кому позвонить — выпалил Петров

Он взял поднял уронил бросил трубку взял набрал трубка номер трубку убил сломал починил выжил и пережил жизнь тех убитых рептилий. Такую жалкую волшебную высокоразвитую разбитую, но в то же время завораживающую и увлекательную.

Гордо раздавил Петров рептилию, потому что он ненавидел рептилий. Они вторгались в его дом с прошлого. Понедельника? Нет, в понедельник никакого дома у студента Петрова не было.

— Арте-е-е-ем‼— выпалил Петров. Бесполезно, не так ли? Артем погиб уже два раза: упав из исчезнувшего балкона и от рук какого-то гада у гастронома. Он не обладал необходимой компетенцией для того, чтобы ответить на зов отчаявшегося Петрова. Только он мог бы его спасти

Петров положил трубку.

А "трубки" и не было.

Свет Бога очищал душу всем грешным жителям города Дряслова, что было неизменяемым фактом. А смех его был слышен во всем грязном теле студента.

— Представляешь, мальчик, что ты уже опоздал? — Он заливался красным смехом. — Нас окружили. Ты правильно применил остатки своей дедуктивной логики и понял, что ты Мне был нужен так же, как Мое присутствие было нужно тебе. "Был"... да всплыл! — смех Его перерастал в роготание

Петров не раздумывая бросился бежать из-за всех ног.

А "ног" и не было.

— А-А-А-А-А-А-А!

Впадина неистовой боли поглощала не только теперь отсутствующую нижнюю часть тела Петрова, но и его голову. Рана была открытой и боль была протяжной, выделяя осколки взрывного крика. Удушающе и ухрипляюще Петров кричал словно новорожденный, слезы смешивались с потом, он не успевал даже всхлипнуть как еще один крик накатывал к горлу. Это было ничто иное, как агония.

— Больно? — издевался Бог сквозь смех, наклонившись над верхней половиной студента — Вот незадача, чья же это вина, не подскажешь? А, Петров? — веселье так и рвалось из него

Петров не обладал компетенцией ответить, так как лежал окровавленный на земле, как когда-то лежал его один хороший друг Артем, и мысли его были забиты болью и рот его все не закрывался. Только и делал что орал в непроглядную ночь.

— Будет тебе уроком. В следующей жизни! — и снова заржал. — Что, если предлагают, то надо брать. Доволен своим упрямством? А, друг-товарищ Петров?

Больше всего Петров не хотел сейчас умирать. Он прокусил себе язык и намертво закрыл очи, лишь бы оставаться в сознании. Ничего не видя, он продолжал кричать.

— Кричи! Кричи сильнее, мальчик! Давай Мой голос тоже покричит? Давай-давай, на счет три оба прокричим! Раз, два...

— Прекрати сейчас же! — уверенно и железобетонно закричал знакомый Петрову голос. Это был один из стрелков, по звуку он был где-то в десяти шагах. Агония становилась все терпимее.

Бог прекратил свой парад смеха.

— Станислав? А что же ты, друг мой, делаешь в такое время да в таком месте?

— Мы слышали крик отсюда. Ты, Бог, видимо, забыл, но кольцо или петля вокруг тебя сужается приходит общается и жаждет ответов. Мы вроде договорились, не так ли? Почему же мы слышали отчаяние? Ты не держишь своего слова? Ты ненавидишь своих же почитателей? Очень не по-божьему, товарищ Бог.

"Стас, жги!" "Стальной Стас!" — голоса оставшихся двух стрелков, стоявших, видимо, куда дальше.

— М-м-м... — неудовольствовался Бог. — Возможно, Мое понимание не достигает твоего, Станислав, но Моя рука никогда не причинит отчаяние овце Моего человеческого стада. Да и подумай: разве все выжившие не ждут моего прихода? Каждый из них нашел упокоения в руках друзей, как и заповедовалось Мною. В Дряслове не выживешь в одиночестве, никто не будет настолько безумен умом и телом, чтобы остаться одному, в пустоте времени без пространства и жизни. Не истину ли я глаголю, Станислав? Мое имя Хранитель, а не Созидатель, что вашим бандитам стоит обязательно зарубить на носах.

— Хм. Как будто бы ты даже не врешь. Твоя честность заслуживает уважения, Бог. — он выровнял тон. — Ну-с, тогда вперед к фонтану? Весь Дряслов уже тебя заждался.

Как он мог такое говорить?!

... Никогда в своей жизни Петров не чувствовал эту неутолимую жажду выразить свое собственное мнение. Словно все, что произошло за эти длиннющие два дня и одну ночь, было виной всего одной сущности бытия и сознания, словно только один ублюдок откусил вкус его пирога разума и выдрал надежду из ее надежных корней смелости. Словно он набрел на вора, грабителя! Укравшего дом, друзей и ноги Петрова! Это была чрезвычайная моральная необходимость, которая своим звонким экономным оранжевым криком хотела прокричать имя обидчика, обозначить себя, заставить их увидеть!

До очередного моргания глаза Петров сделал свой выбор.

{И очень зря}

— БОООО-ООО-ОО-ООГКХ! — он выплюнул скуренные легкие! Его лицо горело желтым гневом и обливалось зелеными слезами! — Ребята! Я тут! Я Петров! ПЕТ-РОВ! Помогите мне! Пожалуйста, спасите! Меня зовут...

А "Петрова" и не было.

{Конец.}

...

На часах пробило семь часов утра. "Целый день впереди" витали мысли человека, сидящего в удобном деревянном кресле над железной панелью и пустым листом бумаги.

Кофе не потеряло своих качеств за последние пять дней, что не могло не радовать опустевшую душу. Пять дней ужаса, пять дней безумия и бессмысленности. Ощущалась некоторая легкость и противонеобходимость в понимании происходящего. Но работа не ждала своего маэстро.

На листе бумаги благодаря очень точным движениям графита карандаша выводили сь знакомые прописные буквы кириллицы, вещающие про глубокую связь между всеми точками соприкосновения.

"А. Петров, студент"

"Рептилии". Это слово появлялось в приключениях студента Артема Петрова не раз. Однако, видимо до конца своей жизни, он так и не осознал истинное значение своего объекта ненависти. Если бы только он что-нибудь о них сообщил! Тогда события четверга можно было предотвратить без ужасных последствий.

"Бог". В следующей записи обязательно надо держать ухо востро на Нем, особенно в ночи с ненаглядного вторника. Очень жаль, что Артем не услышал его речь у фонтана. Но такова жизнь.

"Повторение", от которой были проведены две соединительные линии к "Богу" и "А. Петрову".

"Вечный Механизм": стрелка от "Бога",стрелка к "Петрову". Подумать только, скольких бед можно было предотвратить, если бы Петров хоть раз в своей несложной жизни понял смысл того, что емк говорят.

Разжавшие руки бросили карандаш. Пока достаточно. Глоток кофе.

Но времени было в обрез. Необходимо еще одно погружение, еще одно приключение, еще одна история...

... и еще одна

Жизнь