Глава XII. Чужая
Внутри огромного виеватого дерева пронзительно раздавался душераздирающий плач. Младенец верещал, расставаясь со своей матерью, которая что-то испуганно ему говорила. То ли клялась в любви, то ли старалась успокоить, чтобы не привлекать внимание.
Это была незнакомая женщина, силуэт ее был размыт, лицо тоже размылено настолько, что не разобрать черт. Ночная тьма, окутавшая лес, не давала рассмотреть и то, что находилось совсем поблизости. Все было, как в густом тумане, но в воздухе отчетливо висела паника, страх и чья-то приближающаяся смерть. Она шла тяжелыми шагами по пятам, отдаваясь далеким эхом чужих голосов. Страшные возгласы догоняли, заставляя ребенка заливаться еще сильнее. Он рвал глотку, боясь остаться в одиночестве посреди пугающей темноты, кричал, чтобы его не бросали, но мать лишь поцеловала нежно на прощание, испачкав грязными слезами бархатные детские щечки, и скрылась из виду. Только быстрый бег, поднимающий за собой опавшую листву, уносился в сторону тех, кто гнался за их жизнями. Она бежала на встречу погибели, глядя в глаза собственной смерти и защищая свое маленькое дитя.
Чара просыпается от солнечных лучей, нарочито светивших ей в лицо. Замученность могла бы вызвать волну гнева на солнце, которое не дает ей передохнуть и хоть на время спрятаться от суровой реальности, но сейчас она только рада, что этот кошмар прервался. Феликс мирно спал, забравшись под руку хозяйки, но движения эльфийки закончили его сладкий сон. Все тело заломило от неудобной позы, когда девушка поднималась, и та нахмурила брови, разминая затекшие плечи. Каким же мирным казался лес на рассвете и как сильно ощущался этот контраст между окружающим и внутренним. А внутри шумел ураган тревожных мыслей и вопросов. Очередной непонятный сон был слишком отчетливым, непохожим на обычный, который забывается через несколько дней или даже часов. Он оставался в памяти и периодически догонял отрывками, заставляя прокручивать неприятные видения вновь. Они озадачивали, но будто хотели что-то сказать, на что-то намекнуть...
~***~
В день изгнания. Вечер.
Немного осмелев после того, как все уже выслушали историю о ее приключениях, Чара решила, что стоит кому-то рассказать и о последствиях, что вернулись за ней из людского города. Идея показать тетушке Каване письмо короля плотно засела в голове, да и не поделиться этим с кем-либо уже казалось невыносимым. Тогда она сделала глубокий вдох и направилась к ней домой, пока Эдона послали в центр в лавку вместо своей матери, которой нездоровилось из-за свалившихся на нее разом происшествий. Заходя внутрь, Чара почувствовала, как ее сердце начало ходить ходуном от волнения. После увиденного послания тетя побледнела, осознавая весь масштаб катастрофы, которая могла грозить её девочке, именно поэтому она и отправила их в лес за красителем, способным скрыть черные пряди, но перед этим посчитала нужным раскрыть то, что скрывала от Чары все эти годы:
— Наши друзья, которых ты называла своими родителями, как-то принесли из леса младенца. Их добрые натуры не могли пройти мимо и оставить его умирать. Слухи о необычном ребенке с человеческими глазами дошли до старейшины, и сам Эйрен заявился к нам на порог. Мы заключили договор, который позволил нам оставить тебя в поселении. Но мне приходилось прятать твои особенности от других эльфов, чтобы не наводить смуту...
— А что за договор вы заключили? – в растерянности спрашивает Чара.
Тетушка тушуется и не может подобрать слов, а когда ее губы размыкаются, чтобы продолжить, в дом входит Эдон:
— Я ключ от лавки забыл...
~***~
Настоящее время.
Обрывки наконец-то начинают складываться и становятся похожими на цельную картину. В непонятных чувствах и мыслях эльфийка упрямо шагает в неизвестном направлении, разнося по округе треск веток. Она почти бежала, прорываясь через листву, царапала себе руки, но не чувствовала боли. Феликс едва поспевал за ней, пролетая мимо стволов, полной обиды голос не давал потерять ее из виду:
— Они все осуждают меня! Но что я сделала? Меня бросили в лесу, потом подобрали и растили, чтобы я служила старику! — внутри нее все кипело от злости, поэтому Чара перешла на крик. — А нежнейшей души Эдон разочаровался в том, что я поступила так, как хотела Я, а не так, как мне сказал ОН! Ну и уходи! Уходите вы все! Ты, Эдон, — она прорывается через кусты, пока где-то на дереве назойливо каркает ворон. — И вы тетушка Брэди. Не удивлюсь, если именно она и сообщила обо мне Эйрену! Я проклятый ребенок? Дитя изменников?! Значит, так и будет. Вы отвергли меня, поэтому я отвергаю вас! — прокричала на всю округу.
Ворон продолжал драть глотку, пока в него не прилетела стрела. В тот момент Чара осознала, что дошла до апогея своей ненависти. Она упала на колени и начала остервенело искать что-то в своих волосах. Новая черная прядь уже не удивила ее, но тьма, поглощающая ее с каждым днем, пугала. Пугала, но завораживала.
~***~
Королевство Аквил.
—Ваше Величество, эльфийка вернулась. Она у ворот.
—Прекрасно, — Рэй самодовольно развернулся на кресле и подпер руками подбородок в предвкушении. — Проводите ее ко мне.
Чара шла в окружении стражи через стену города, чтобы не привлекать внимание жителей. Чужая среди людей, чужая среди эльфов. Теперь чувства Рэвона ей более понятны. С ней не обращались как с пленницей, ее вели как гостью, но не сводили глаз с каждого движения. О чем думают эти люди, когда смотрят на кого-то совсем непохожего на них? Боятся ли? Или любопытство заставляет их продолжать разглядывать в поисках соответствий. И в этих рассуждениях Чара вспоминает, как смотрел на нее маленький мальчик. В черных бусинках было столько интереса и...восхищения, что воспоминания об этом даже смущают. Да, он только ребенок, его эмоции объяснимы возрастом, но почему они вызывают такое приятное чувство? Чувство принятия. Принятия таким, какой ты есть. Его головка еще не забита мыслями о разделении общества, войне и врагах. И в чем-то ему можно позавидовать.
Дверь в кабинет Рэя открыли провожающие девушку стражники. Он стоял спиной к выходу и загадочно смотрел в окно. Руки расслабленно сложены сзади, белоснежная рубашка с широкими манжетами была идеально выглажена. На слабом ветерке с улицы жабо играло своими кружевами. Черные кюлоты, чулки, начищенные туфли – одет не так строго, как обычно, более парадно. Чара усмехнулась этой вычурности: заманил ее к себе, нарядился и стоит так, словно не знает, кто к нему пожаловал. Она сделала шаг к нему, стража насторожено последовала за ней, незаметно держась за свое оружие, тогда-то Рэй и соизволил повернуться.
—Какая встреча, — он развел руками, показывая удивление, но приветственная улыбка говорила лишь о приторном довольстве собой.
Как же он был рад вновь видеть перед собой эту девушку. Сколько силы и могущества заключалось в ее местонахождении в его королевстве, сколько пользы она могла бы принести им своими знаниями и умениями, сколько преимущества дать перед остальными. Просто невероятно. А самое приятное то, что она сама пришла к нему что в первый раз, что во второй. Теперь нужно лишь расположить ее к себе и использовать до предела. Эльфы упрямые создания, он наслышан, к ним нужно подходить с хитростью, ведь они недоверчивы и проницательны. К тому же это необычный эльф, она полукровка: в ней смешались сильнейшие стороны обоих видов. Ему нужно лишь подчинить и дергать за веревочки.
—Какое притворство, — с акцентом, но с чувством произнесла в ответ Чара. Она презрительно улыбалась, аккуратно подбираясь к нему все ближе. Интересно, забыл ли он их последний разговор в темнице, когда лезвие ножа поцеловало его нежную королевскую шею.
—Оставьте нас, — махнул он страже, но все только недоуменно переглянулись, словно их попросили закрыть его в клетке со зверем.
—Но Ваше Величество, это может быть опасно...
—Вышли, — твердо перебил король, проходясь по каждому тяжелым взглядом.
Ему не нравилось, что они портят его игривое настроение. Когда в кабинете остались лишь они вдвоем, он вальяжно направился к Чаре, изучая ее глазами. Остановился так близко, что между ними не было и полуметра. Абсолютно беззащитен: ни оружия, ни брони, против эльфийки, которой ничего не стоит сейчас вонзить ему кинжал в сердце. Но страха в нем не было, как и прочих негативных эмоций. Отчего-то он знал, что она не тронет его: не сможет, не посмеет, что угодно, — она не сделает этого.
—Я рад, что вы пришли...рад снова видеть вас, — в полголоса сказал Рэй, рассматривая ее лицо. Тон его голоса так сильно отличался от последней брошенной фразы, что Чара подозрительно нахмурилась: он пытается втереться в доверие, очевидно.
—Ты не оставил мне выбора, — хмыкнула эльфийка и со всем осуждением уставилась на него. Ей эти иллюзии вежливости надоели, она его не уважает, а значит, будет говорить с ним на «ты».
—Выбор есть всегда, фея, — он заглянул ей в глаза, глядя сверху вниз, и аккуратно коснулся пальцами двух черных обрезанных прядок, которых не видел ранее: —Новый образ? — спросил с усмешкой.
—Ты бы навредил моей сымье, — пропустив издевку мимо ушей. —Второй раз сделать тебе это я не позволю, — она приблизилась к нему, чтобы проговорить все эти слова прямо ему в лицо и схватилась рукой за свою цепочку, подаренную матерью.
—Я не убивал твоих родителей, — снова одно и то же твердит он. Тогда Чара не выдерживает и резко отходит от него, направляясь к столу. —А насчет всей этой истории...это был твой выбор с самого начала. Если бы ты не заявилась сюда, то я бы и не знал никогда о твоем существовании, а твоей семьи тем более. Так что это ты...
—Моя ошибка не дает тебе право ломать мою жизнь! — с решимостью вскрикнула эльфийка, заставив Рэя на время задуматься и даже почувствовать некое сожаление.
—Ты права...— он поворачивается к ней корпусом и складывает руки на груди, — но есть такая вещь как последствия. Твои поступки влияют на исход независимо от того, плохой я человек или хороший.
—Ты так оправдываешь сыбя перед самим собой? — лицо ее дергалось от желчи, разъедающей все внутри.
—А что я сделал? Только заманил тебя обратно небольшой угрозой, но ведь я никому не навредил, — Рэй вздернул бровь и ухмыльнулся, когда заметил, что Чара задумалась. Тогда-то он и продолжил следовать своему плану: —Мне не нужны твои страдания, мне не за что тебе мстить или таить обиду. Коротко: ты мне не враг. Я предлагаю тебе быть союзниками, предлагаю тебе новый дом.
—У меня был мой дом, зачем мне новый? — цедит сквозь зубы она, наблюдая исподлобья, как король медленно подходит к ней.
«И пусть у меня больше нет места, куда я могу вернуться, но ведь он об этом не знает, он думает, что я сама ушла от всех, чтобы защитить. Доля правды в этом всё же есть, кто знает, если бы я осталась в лесу, вдруг он бы заявился меня искать, и ситуация с моими родителями повторилась бы. Мне нужно скрывать истинную причину своего возвращения, чтобы Рэй не знал, что теперь мне некуда идти...» — пронеслось в голове у Чары.
—Я позволю тебе вернуться, когда наше сотрудничество исчерпает себя.
«Но возвращаться тебе некуда, поэтому ты останешься здесь со мной как мое самое сильное оружие» — подытожил для себя Рэй.
Их борьба приняла негласный вид: они молча буравили друг друга взглядом, пока в дверь не постучали. Стражник вошел после позволения и был очень встревоженным, даже перепуганным, сначала не мог связать двух слов от волнения, но вскоре сумбурно проговорил:
—В-ваше Величество, наш человек вернулся из леса...