Глава V. Мрачный приговор
—Стреляйте.
Этот безнадёжный шёпот проник далеко в душу, привёл все возникающие мысли в полнейший тупик. Такая реакция была совсем неожиданной. А как же мольбы о пощаде, пустые обещания, что сделает всё, что она захочет, лишь бы сохранить жизнь? Где предсказуемый животный страх? Почему в этом голосе столько отчаяния и незаинтересованности?
—Стреляйте же, — повторяется вновь, ещё более разбито, так горько, что Чара давится этим. Её нервные клетки давно разбежались от всего испытанного за сутки напряжения. Руки, держащие готовый лук, медленно опускаются, стрела скользит между пальцев и почти падает. Расширенные из-за темноты зрачки растерянно бегают по всему нечёткому силуэту встающего с постели мужчины.
Кровать издаёт тихий скрип, когда вес чужого тела больше не давит на её правую сторону. Рэй осторожно, без какого-либо страха, начинает надвигаться на незнакомку небольшими шагами. Перед ним, словно не убийца вовсе, а близкий друг. Грудь его спокойно вздымается, руки расслабленно висят вдоль тела, но взгляд...Чара заглядывает в эти глаза, когда лунный свет от бокового окна освещает бездонные чёрные омуты, смотрящие в ответ так потерянно, они передают своим мутным блеском глубокое безразличие к происходящему.
—Почему опустили лук? — по телу пробегает табун мелких колючих мурашек, Чара ёжится и испуганно поднимает оружие, вновь натягивая тетиву и направляя стрелу на мужчину. Руки не слушаются, ведут то в сторону, то вниз, пока к наконечнику не прижимается чужая крепкая грудь. Рэй смотрел на Чару сверху вниз и продолжал наступать, вдавливая в себя стрелу. Эльфийка путается в ногах в попытках отойти назад, холодная стена останавливает её и отрезвляет помутнённый рассудок. —Я заметил ваши следы, — безэмоционально говорит он, игнорируя упирающееся в него острие.
Чара незаметно смотрит под себя и наблюдает набитую на подошву мокрую землю, которую, видимо, притащила из сада. Окружённая внешними раздражителями, постоянными неожиданными стычками она и не заметила того, о чём так переживала, когда начинался дождь. Всё-таки наследила, да ещё и так по-крупному. Чёрт.
—Почему сразу тогда не разобрались со мной? — её тон холодный и грубый, не перед кем быть мягкой и доброй, перед ней все ещё стоит убийца её родителей. Отчаяние берёт верх и она уже не осознает, что говорит перед человеком на эльфийском. Что за странный король в этом Аквиле? Вместо того, чтобы сдать её страже, он устроил какое-то представление, притворился спящим, совсем не заботясь о своей жизни и жизни человека, лежащего рядом с ним. Её это удивляло и злило одновременно. —Не смейте играть со мной, как кот с мышью! —Рэй нахмурился; он и слова не понимал, для него эльфийский был схож с детским неразборчивым лепетом, поэтому решил, что убийца, которого вот так застали врасплох, из-за растерянности просто не мог связывать и двух слов.
—Вы не ответили на мой вопрос. Я повторюсь: почему не убили меня?
Чара поджала губы и на лице заиграли желваки. Раздражала собственная слабость. Сначала ей бы самой ответить на этот вопрос, стоящий в голове так ярко и назойливо.
Почему?
Почему?
Почему?
Жалость. Слабость. Милосердие. Она не убийца, не в силах она лишить жизни человека. И от этого у неё внутри всё становилось пустым, она чувствовала себя слабой, беззащитной и глупой малышкой, не способной сделать больно тому, кто так больно сделал ей, и в этот момент от своей доброты и мягкости становилось противно. И обещание не сдержано. Всё потеряно.
—Это вас мой сын феей назвал? — сухо усмехаясь, спрашивает Рэй. Чара подняла на него жалкий взгляд, рот её искривился, нижняя губа дрожала и, казалось, вот-вот либо злость, либо печаль возьмет в плен все её чувства, возьмет верх над всеми эмоциями. Окно напротив прижатой к стене эльфийке пропустило сквозь себя белый свет луны, вышедшей из черных туч. Этот таинственный свет озарил бесцветное лицо Чары и был словно притянут магической силой к одним вспыхнувшим жестокой битвой зрачкам. Тусклость не давала им сузиться, напротив, они были необыкновенно расширенными и отражали в себе разгоревшуюся борьбу между огнем и водой. Ярость безудержно одерживала победу за победой у печали, и окончательно выйдя в победители, пустила на тонкую чисто-голубую радужку пелену тьмы.
Чара сурово сдвинула брови и оттолкнула короля от себя с неприсущей силой, вновь направив на него заряженный стрелой мести лук. Рэй опешил, чуть не снес маленький столик с вазой у кровати, и машинально поднял руки вверх в сдающимся жесте. Ни на его лице, ни в душе страха не наблюдалось и он его вовсе не чувствовал. Его удивила резкая перемена в этой девушке и её сила, подходя к ней так близко, он чувствовал, что охотник сам боится своей добычи. Сейчас же той нерешительности будто и не было, но всё же она медлила. За несколько минут Рэй понял, что этой незнакомке никогда не доводилось убивать людей, что с большой вероятностью она не сможет выстрелить и что она сама в глубине души хочет, чтобы ей помешали. И, кажется, безмолвная просьба чистого сердца была услышана. За стеной раздались торопливые шаги и через секунду в комнату ворвался один из стражников, быстро борясь с одышкой и из-за этого почти неразборчиво произнося:
—Ваше Величество, вы в порядке? В замке найдены следы...
Испугавшись вторжения, Чара вздрагивает и выпускает стрелу. Острый наконечник проносится у виска Рэя, разрезая воздух, и попадает в керосиновую лампу на полке над кроватью. Звук бьющегося стекла разносится по комнате и прерывает крепкий сон Мары. Стражник, растерянно смотря на Чару, тянется к мечу на поясе.
Время запасного плана. Под пронзительный крик испуганной всем этим зрелищем королевы Чара забивается в угол и хватается за свою сумку, еле удерживая в руках лук, но холодная сталь, резко прижатая к её горлу, мгновенно останавливает её.
—Будешь рыпаться — убью, — серьёзно говорит стражник, с опасным хладнокровием заглядывая в перепуганные глаза Чары.
Её спасение лежит в сумке; достать до него, не лишившись при этом собственной жизни, кажется невозможным. Разочарование быстро накатывает на эльфийку высокой волной. Она чувствует себя диким зверем, заставшим в лесу охотников, которые жестоко оборвали пути отхода, оставляя вокруг только всепоглощающую безысходность, тревогу и безнадёжность.
—В темницу её, — звучит из жестоких королевских губ мрачный приговор.
~***~
В нос снова бьёт запах сырости, кости безжалостно ломит от сна на твёрдом полу. Глаза открываются, наблюдая чёртов кирпичный потолок: такой серый и безжизненный, как и вся эта тесная клетка. Сколько времени прошло с момента её заточения — неизвестно. Стражник даже не обратил внимания на то, что Чара девушка, и грубо толкнул её в камеру, вследствие чего она ударилась головой о стену и потеряла сознание.
Где-то снаружи сейчас, скорее всего, день: ярко светит тёплое солнышко, птички поют весенние серенады. Где-то Эдон наверняка будит как всегда спящего в такое время Эмина, а Эсбен ждёт его снаружи, пиная мелкие камушки. Увидит ли она их ещё? А солнце? В холодном заточении нет даже окон, здесь только ветхая лавочка, состоящая из доски, лежащей на двух каменных булыжниках, и ведро, о котором даже думать мерзко. Решётка выглядела непробиваемой, за ней на пол лился далёкий рыжий свет от свечи, огонь которой горел где-то в начале коридора. С потолка каждые тринадцать секунд об пол разбивалась хрустальная капля воды. От бездействия и в целях отвлечься от угнетающих мыслей Чара считала про себя до тринадцати, каждый раз слыша в завершении пронзающий мёртвую тишину «бульк».
—Один, — теряющий надежду взор падает на потолок, безжизненный шёпот расползается по темнице без ответа. Всё вот так и закончится? Сгнить в тюрьме своего главного врага - самая позорная участь.
—Два, — запасной план провалился, теперь неизвестно, где находится сумка и в чьих подлых руках прахом рассеется её спасение.
—Три, — смотрящие на неё с небес родители сильно разочарованы в своей дочери? Есть ли ещё шанс выполнить обещание?
—Четыре, — острые лопатки впиваются в жёсткую лавку, место чуть выше виска мучительно пульсирует болью, между волос коркой запеклась багровая кровь.
—Пять, — голос хрипит из-за образовавшейся во рту пустыни, желудок неприятно тянет, требуя еды на образование энергии, которой в юном теле на данный момент так не хватает.
—Шесть...— глаза прикрываются в утягивающей за собой слабости, всё тело расслабленно растекается по лавке, игнорируя новую порцию лёгкой, но от этого не менее раздражающей боли. Уплывающее сознание успевает зацепить необычное ощущение присутствия в этой клетке кого-то ещё. По каменному полу кто-то отчётливо скребется, слышатся царапующие твёрдый камень звуки, а потом пропадают так же неожиданно, как и появились.
Чара крупно вздрагивает от чувства тяжести чужого веса на груди, распахивая глаза и слетая с лавки за долю секунды. Оказавшись в середине клетки, она ловит на себе осуждающие взгляды холодных стен. Комната становится теснее, воздуха катастрофически мало, а тот, что попадает в лёгкие, душный и обжигающий. Кажется ей или нет, но стены будто медленно подбираются к ней, хочется кричать, в панике биться, но тело позорно парализовано и остаётся обездвиженно сидеть на месте, прижимая колени к груди и принимая неминуемую участь.
Животный страх, паника, тревога, волнение, чувство подкрадывающейся смерти —каждое врывалось в пошатаный разум острой длинной иглой. Сквозь зажмуренные веки пробился, наконец, знакомый красный свет спасения. До босых стоп коснулось что-то тёплое и мягкое. Чара приоткрыла заполненные влагой глаза, её губа затряслась ещё больше, когда она увидела у ног своих сжавшегося от переживаний за хозяйку Феликса.
Вот оно... её главное спасение.
~***~
На следующий день, в самую рань, собрал король всю свою стражу. В просторном зале строго по струнке стояли опустившие головы подчинённые; Рэй навис над ними пугающей каменной стеной, грозившей раздавить своим взглядом и размазать по полу в бесполезную кляксу. Воздух в помещении был настолько напряжённым, что каждый из слуг боялся сделать вздох. Глаза никто не смел поднять, всех страх сковал и тронуться не дал до первых слов короля.
—Как в замок пробрался чужак? —твёрдым голосом спрашивает он, пуская по шеренге нервную дрожь. В зале повисло нагнетающее молчание, после чего Рэй прервал его, более грубым тоном повторяя вопрос.
—В-ваше Величество! Я клянусь, я глаз не сомкнул за всё это время, мимо меня даже муха без внимания не пролетела! Но никаких незнакомцев и близко не было, поверьте мне, — с этими словами упал на колени перед королём стражник, в обязанности которого входила охрана моста, то есть единственного пути в замок. Его сердце нарушало повисшую тишину своими громкими стуками. В голове от и до проносился весь день, от волнения воспоминания начинали смазываться, страх не позволял трезво мыслить, и бедный сторож уже стал сомневаться в собственных словах.
—Не на мух надо было внимание обращать, поднимайся и прекращай эти унижения, — Рэй осмотрел побледневшего мужчину холодным взглядом и, подцепив его испуганный взгляд, задал вопрос: — Кто стоял вместе с тобой?
—Елисей, Ваше Величество...
Один из стоящих в середине стражников, поднял голову. В его глазах не читался присущий почти каждому здесь страх, а скорее полное убеждение своей невиновности, уверенность в том, что справедливость восторжествует, он готов бороться за свою правду. Король приподнял брови в лёгком удивлении, сделал навстречу наглецу шаг и только приоткрыл рот, чтобы спросить, как названный Елисей его перебил.
—Я сгорал под палящим солнцем весь день, потом стоял под проливным прохладным дождём, сильнейший утренний ветер пытался сбить меня с ног, но я вас уверяю, никто мимо меня не прошёл, — он говорил это все с неподдельной решительностью, твёрдо смотрел куда-то сквозь своего короля, пусть и был с ним одного роста.
—Так может всё перечисленное как раз и стало помехой для вашей внимательности, товарищ Елисей?
—Никак нет, Ваше Величество, к тому же я говорил с Герольдом и, по его словам, тот чужак имел нечеловеческие способности, возможно как раз благодаря им ему и удалось пробраться в замок незамеченным.
Рэй испытывающе сверлил взглядом подчиненного, а затем его брови поднялись в легком неверии, а после насмешливо изогнулись.
—Оправдываете свою невнимательность и наплевательское отношения к обязанностям детскими выдумками? Может ещё скажете, что это сами эльфы вторглись в мой замок? — король недобро усмехается и но вместе с усмешкой стираются на его лице все эмоции, оставляя бездушное хладнокровие.
—Но...
—Молчать, — спокойно сказал король, сделав затыкающий жест пальцем и отводя взгляд в сторону, и непоколебимое слово его невидимой силой закрыло плотно рот этому стражнику. —Может мне вас всех в темницу сослать? — блуждая вдоль мужчин то взад, то вперёд задумчиво рассуждал он, словно был один в этом душном, наполненным напряжением, которое он, казалось, даже не чувствует, зале. —Вы подвергли жизнь своего короля опасности, а значит, не смогли исполнить свой долг, — он остановился и острым льдом своих глаз прошелся по шеренге, оставляя своими скрытыми, но ощутимыми физически презрением и осуждением, от которых не защищали даже доспехи, глубокие порезы. Уголки его губ едва заметно потянулись вверх, имитируя подобие улыбки, Рэй жестким голосом, не соответствующим с эмоциями на его лице, отдал приказ, рукой указывая на дверь. — Пошли вон.
Испуганные подчинённые разбежались за мгновение как тараканы, оставив короля в огромном зале со стоявшим всё это время в тени Ануаром. Он смиренно наблюдал за мистером Гастингсом и наконец решил выйти из своего укрытия.
—Знаешь, Ануар, что должны чувствовать подчинённые к своему королю? —таинственно спросил Рэй, внезапно замерев на месте, спиной к неожидавшему, что всё это время о его присутствии было известно, Ануару.
—Полагаю, уважение, Ваше Величество... — неуверенно ответил он, прочистив горло. Что-то непредсказуемо опасное ощущалось в голосе короля, пускай он знал, что своему близкому и верному главнокомандующему армией тот ничего не сделает; эти нотки всё же пускали по его спине противный холодок.
—Страх, — повернувшись, сказал Рэй. Он выговорил это слово с необыкновенным наслаждением, смаковал его на языке и довольствовался тем, что его боялись, что один его вид внушал приступ тревоги и стресса. Вот только причиной такого мнения является вовсе не полюбившееся чувство превосходства над другими, чувство власти и собственной важности. — Они должны бояться меня. А знаешь, для чего? — король, сцепив руки в замок за спиной, медленно зашагал к Ануару с едва заметной ухмылкой на лице. Этот на первый взгляд бессмысленный диалог доставлял ему странное удовольствие.
Ануар не понимал к чему ведёт мистер Гастингс и не мог скрыть на лице глубокую задумчивость, его брови свелись ещё плотнее, а взгляд потупился. Тогда Рэй подошёл довольно близко, слегка наклонился и с каким-то безумным блеском в глазах произнёс:
—Чтобы у них даже мысли не было меня предать.
Ануар поджал губы, прекрасно понимая в чём дело. Несложно было догадаться о его намерениях: Рэй после рокового дня его жизни стал чересчур осторожным. Заставить людей бояться тебя только потому, что ты до смерти боишься их. Маленьким ребёнком он был совсем другой, Ануар запомнил его любознательным малым, влезающим во все неприятности в королевском дворе, вечно бегающим от своей гувернантки, заливающимся беззаботным смехом, бесстрашно сражающимся деревянным мечом с манекенами в подвале и, в общем и целом, активным ребёнком. Переломный момент быстро выбил из него всё детство и поменял до неузнаваемости.
—Как она? — требующий ответа голос моментально рассеивает облака воспоминаний, возвращая летающего в них Ануара на землю.
—О ком вы? — главнокомандующий снова наблюдает перед собой широкую спину короля и быстро догадывается самостоятельно. —Ах, миссис Гастингс...она слегла с мигренью, видимо, ночное потрясение отразилось так на её здоровье, слуги уже позаботились о ней, не пережива...
—Я спрашивал про ту, что вчера своей стрелой чуть не лишила меня жизни.
—А...Власий сказал, что...она, как только пришла в себя, уселась в странную позу, Ваше Величество, и больше не двигалась, — Ануару надоело разговаривать со спиной, он привык говорить лицом к лицу, поэтому обошёл Рея и продолжил свой доклад. —Ему даже показалось, что она в каком-то своём мире, а здесь только её оболочка, — прошептал так, словно это был какой-то секрет.
Рэй с прищуром посмотрел на главнокомандующего и со вздохом начал тереть пальцами переносицу:
—Удивительно, какие талантливые люди у меня, не только прекрасно охраняют замок, так ещё и сказки невероятные придумывают, может вас снять с должности и назначить читать свои выдумки моему сыну на ночь? — он выдержал небольшую паузу после риторического вопроса, упёр руки в бока и, кусая губы, взглянул наверх, на позолоченные карнизы. — Я так долго ждал её...
Сегодняшнее настроение короля в очередной раз удивило Ануара, у него проснулось ощущение, что либо он так плохо спал из-за ночного переполоха и туго соображает, либо мистер Гастингс заговорил на другом языке, иначе найти объяснения этим загадочным фразам, выброшенным беспорядочно и некстати, он не мог.
—Ждали?.. —решает всё же переспросить.
—Враг, осмелившийся убить меня... Я должен увидеть её.
~***~
Территория Эльфов — Эйрен.
Идеально ровная стрела с характерным свистом прекрасной мелодией врезается в острые уши стрелявшего и жёстко впивается в красный кружок на мишени, вызывая у Эсбена победную ухмылку на губах. Он засветился самодовольством и повернулся к Эдону, мгновенно ослепив его этим. Эдон же стоял справа в двух метрах и, прищурив один глаз, целился занесённым за ухо кинжалом в цель. Было необязательно смотреть в сторону друга, чтобы знать, как он улыбается и всем телом выражает ехидство и желание посмеяться над своим товарищем. Эдон метает кинжал, но тот отталкивается от мишени и падает в траву.
—Ох, мой сахарный друг, — насмешливо тянет Эсбен, игривой походкой направляясь к Эдону. Это прозвище он придумал, как только увидел друга с розовой головой после смывки красного цвета. Сначала Эдона нарекали «сладким эльфом», но это приторное прозвище, которое по мнению Эсбена должно было раздражать его носителя, стало раздражать его самого. Тогда он и решил придумать что-то менее смазливое для своего приятеля, и без того выглядевшего со своими пухловатыми щеками и маленьким курносым носом, усеянным веснушками, достаточно слащавым. Зато он какой красавец со своим небольшим орлиным носом и медвежьими, как их называла Чара, глазами! — считал Эсбен.
Эдон недовольно стиснул зубы и надменно поправил свои розоватые волосы. — И с такими навыками ты собрался идти на выручку Чаре? — по больному задел, даже Эмин, сидевший в тени дома на скамейке, заинтересованно поднял голову и, почувствовав надвигающийся конфликт, вмешался:
—Вы что, Чару не знаете? — оба повернулись в его сторону. — Она со всем справится самостоятельно, поставив цель, кровью и потом её добьётся. Нужно подождать ещё дня два, если сейчас вмешаемся, можем сделать хуже или получить от неё по голове. Чара — любительница всем помогать, но когда дело доходит до неё, она всеми способами пытается отказаться и сделать всё сама. Но не напрягайтесь так, я верю в нашу девочку и уверен, что скоро здесь будет лежать голова короля, —он стукнул по лавке возле себя и довольно улыбнулся.
—Ты же с нами пойдёшь? —неуверенно спросил Эдон.
—Разумеется, за Чару каждый из нас готов в клочья рвать, разве не так? Она нам как сестра...
—Конечно так, дружище, — восторженно сказал Эсбен, ему лишь бы приключения подавай, драться и попадать в неприятности — вот, что является целью его жизни. — С таким воином, как я, мы могли бы справиться на раз-два. Вам бы даже не пришлось оружие в руки брать, — и снова высокомерная улыбка заиграла на его губах, он сделал моментальный выстрел, пронзив ещё одну мишень в яблочко.
—Я луком тоже прекрасно владею, — обиженно подметил Эдон и хмуро взглянул на друга.
—Но кинжалы это конечно не твоё, оставь их в покое, сахарок, а то переломаешь всё.
Иногда «сахарный друг» заменялось на ленивое «сахарок».
—Чего ты ко мне придираешься? Вот Эмин вообще! Не помню даже, когда он лук брал в руки в последний раз!
За спинами послышался утомлённый вздох, скамейка заскрипела, освобождаясь от чужого веса, и по мокрой траве зашагал в их сторону наш ленивый боец. Как только лук оказался в его руках, Эдон с Эсбеном задержали дыхание и запоминали редкий момент. В детстве они часто соревновались друг с другом, играли в различные спортивные игры, с помощью которых развивались и тренировались, таким образом готовясь к сражениям. Между людьми и эльфами настолько натянутые отношения, что в любой момент люди могли напасть на поселение, не застрахован был никто. Поэтому навыки в стрельбе и владении кинжалом у них закреплены ещё в раннем возрасте.
Эмин целился недолго, его стрела полетела совершенно в другом направлении, игнорируя мишень, она пролетела намного выше и упала где-то в начале леса, подняв с криком всех птиц с ветвей в воздух. Моментально из-за такой неудачи позади послышался один назойливый смешок, хозяин которого даже не нуждается в представлении.
—Ребят, может я в одиночку на помощь Чаре пойду? Что-то вы какие-то совсем никудышные, —издевается Эсбен.
—Я бы на твоём месте не делал таких поспешных выводов, — спокойно заметил Эмин и пошёл в сторону леса на поиски стрелы.
Эсбен не воспринял его слова всерьёз и в ожидании его прихода уже обдумывал, пихая от безделья Эдона в бок, сжалиться над ним и дать вторую попытку выстрелить. Эмин нёс стрелу за спиной до тех пор, пока не подошёл к парням вплотную. Он также безмятежно показал её им, вызвав на двух лицах непонимание и удивление. Стрела пронзила насквозь горло чёрного ворона, на влажную траву капали алые капли крови. Всё это зрелище Эмин закончил фразой: «Всё утром спать не давал» и, безжалостно вырвав стрелу, под изумленные взгляды выбросил труп птицы в бочку для мусора. Сомнений в его мастерстве ни у кого не осталось.
~***~
Королевство Аквил.
Дверь в темницу открывается с оглушающим скрипом, разнёсшимся по всему коридору, но даже этот противный звук не помешает успокоенному сознанию выйти за рамки. Единственный стражник, охранявший Чару, Власий, увидев в проходе короля, резко вскочил с места, стёр быстрыми движениями признаки сна на лице и встал перед ним смирно, приветствуя. Его Величество заходит к заключённым очень редко, практически никогда, поэтому Власий совсем не ожидал увидеть его здесь и спокойно дремал на рабочем месте, как он обычно и делает.
Короткие твёрдые шаги медленно подбирались к клетке Чары, Рэй не знал, в какой находится она, и изучал каждую на своём пути, с удовольствием оттягивая момент их встречи. Хотелось ещё раз заглянуть в эти голубые глаза и прочесть в них ту самую смелость, какую он лицезрел прошлой ночью. Лёгкое волнение циркулировало у него по венам. Встреча с той, кто тебя сознательно чуть не убил, отдаёт странным беспокойством, смешанным с предвкушением, несмотря на его полную безопасность.
Каждый шаг приглушённо отдаётся у Чары в голове, но этот посторонний шум не здесь, он не в её мире, а где-то за его пределами, там же и её стресс, страх и разочарование в себе, а там, где она сейчас, ничего нет, кроме бесконечной тишины самопознания, умиротворения и восстановления нервов. Её тело ватное, лёгкое и неощутимое, ум чист и спокоен, глаза прикрыты. Она расслабленно дышит, вслушиваясь в собственное дыхание и игнорируя доносящийся кашель откуда-то сверху.
—Юная леди, — равнодушно позвал её Рэй, но его попытка привлечь к себе внимание не увенчалась успехом — эльфийка даже глаз не раскрыла, продолжая изображать своё отсутствие в этом помещении.
До неё его голос доносился так же, как крики птиц до дна океана. Сразу вспомнились королю слова его верного главнокомандующего. Неужели эти сказочные предположения имели место быть или же кто-то просто искусно притворяется камнем. Король поджал губы и медленно опустился перед решёткой на корточки. Чара упорно не реагировала на сканирующий её взгляд и все действия мужчины, но даже факт самого его присутствия начинал потихоньку выбивать её из колеи.
Осторожно и неуверенно король потянулся рукой за решетку, кончиками пальцев дотронулся до накинутого на голову заключённой капюшона, как пара чистых голубых глаз устремила свой настороженный взор на него.
—Лапы свои грязные убрал! — вскрикивает испуганная Чара и пятится назад, натягивая капюшон ещё сильнее, чтобы не показать королю свои эльфийские уши. Если он узнает, что она не человек, её судьба может стремительно измениться в худшую сторону, а ей ещё нужно придумать план, как отсюда выбраться. Для этого нужно оттянуть время.
Поймав на себе шокированный такой дерзостью и грубостью взгляд Рэя, Чара мгновенно бьёт себя по губам и закрывает рот ладонью. Единственная подходящая для этого случая фраза, изученная ею от продавцов в городе, была слишком резкая. И в голове пронеслось только одно: «Теперь меня казнят прямо сейчас!». Было неожиданно получить визит самого короля, а то, что он ещё и начнет распускать руки, — совсем немыслимо. Чара аккуратно попятилась от него назад, но остановилась, когда Рэй сам отшатнулся от решётки и сел у стены напротив.
—Я бы на вашем месте был любезен с тем, кто может приказать убить вас в любую секунду, — король потирает ладони, не сводя глаз с заключённой, сжавшейся в клубок. —Кто вы такая? — терпеливо спрашивает после долгой паузы он.
Чара в ответ молчит, в её скудном запасе человеческих слов, к сожалению, не нашлось ничего подходящего. Теперь её молчание может усугубить ситуацию.
—Будете молчать? Хорошо...— король встал на ноги, поправил свой белый мундир и повернулся к Власию, сидящему на табурете в конце коридора. —Власий, будь добр, позови сюда Дона, нашего палача, — он уверенно взглянул на Чару и внутренне ликовал, увидев расширенные от страха глаза, в которых совсем недавно он желал наблюдать понравившуюся смелость. —Будем разговаривать на языке боли, — как пощечиной оглушил он этими словами заключённую, она подняла голову, продолжая прижимать капюшон к голове, и невнятно сказала:
—Фея...
Власий, подорвавшийся звать Дона по приказу короля, был остановлен одним его жестом. Рэю не нужно было даже смотреть на него, чтобы он понял, что приказ отменён.
—Повторите, —прищурившись, требовательно сказал король.
—Фея...— ещё более неуверенно ответила Чара и зажмурилась, готовясь к худшему. Лучше бы он просто посмеялся и задал другой вопрос, а ещё лучше, если бы оставил в покое. Наперекор всему Рэй делает вид, что бред заключённой - есть истина, заинтересовавшись тем, что же ещё скажет эта таинственная особа.
—Пусть так... Почему пытались убить меня?
Чару пронзила боль несдержанного обещания, боль о упоминании причины её нахождения здесь. Утаивать смысл её мести не хотелось, напротив же, если бы она могла, то высказала бы все в лицо убийце её родителей, заплевала бы его ядом колких фраз и оставила бы свой грязный отпечаток на его совести.
—Маменька...— пытается подобрать известные слова. —Отец...Они все мертвы. Король. Убить... —большего сказать она не смогла, да и Рэй уже стало все предельно ясно.
—Я виновен в смерти ваших родителей? — уточнил он и получил в ответ утвердительный кивок. Ему это вовсе не понравилось. Ожидания были другими: непринятие власти, желание прославиться, он даже допускал мысль, что Братство Василиска вернулось, но то, что он был причастен к смерти чьих то родителей...Да быть такого не может. Вздор! — Это невозможно. Разве что... ваш отец состоял у меня в обороне?
Чара отрицательно покачала головой, и Рэй нахмурился.
—Кем были ваши родители?
Тишина.
—Откуда вы родом?
Снова молчание. Чара неловко потупила взгляд и обняла колени, пряча лицо.
«Так испугана?» — подумал он. Белые пряди выпали из капюшона Чары и волнами растелились на коленях, что не ушло от внимания чуткого короля.
—Я ждал вас...
Чара медленно подняла голову, волосы мешали обзору, пара голубых глаз в тени капюшона озадаченно уставилась на мужчину. Что за глупость сейчас произнес этот умалишенный король? Или ей послышалось?...А эта серьезность её настораживала, заводила в тупик её догадки, все его слова путались в голове и превращались в один несуразный клубок ниток, концы которых спрятаны так недостижимо глубоко, что пытаться распутать не имело смысла.
—Объясню позже, у нас ещё есть неделя. Неделя до вашей казни. Вас повесят на главной площади города, —равнодушно проговорил он и поднялся на ноги.
Повисло густое молчание, ощутимое обоим. Король смотрел на заключённую, заключенная на короля, один взгляд суровый, другой — стойкий. Чара не боится казни, она боится не успеть.
—Откуда вы? Такие чисто белые волосы большая редкость среди людей, — снова пытается завести диалог Рэй, но Чара упорно молчит. — Снимите капюшон, — просит он, спустя некоторое время. Чара ещё больше закрылась и спрятала лицо в ногах. Почему он к ней так пристал?! Со всеми, кто пытается его убить так любезен? Ко всем заключенным проявляет такой нездоровый интерес? — Или его сниму я, — угрожающе привлекает внимание король. Если это сделает он, есть большой риск, что её уши не останутся незамеченными. Чара аккуратно спускает капюшон, одновременно поправляя волосы так, чтобы острых концов ушей за ними не было видно.
Рэй обомлел от красоты, но виду не показал, его смущала почти чёрная кровь, застывшая в волосах. Удивительный цвет, который встречается лишь у 0,5% людей, поразил его. В детстве отец рассказывал ему про это, но основной темой того разговора были не волосы, а отличительные черты эльфов от людей. Маленький Рэй с любопытством слушал рассказы о сражениях отца с эльфами, но самому их увидеть не доводилось. Он запомнил, что у них у всех белоснежные волосы и сочные зелёные глаза, острые длинные уши и невероятная способность владения луком. Копаясь на полочках воспоминаний, Рэй невольно начинает собирать картинку у себя в голове, пристально смотрит на заключённую изучающим взглядом, но не все в этой картине сходится.
Глаза.
Голубые. Но Рэй уверен, что у всех эльфов они светло-зелёные. Владение луком — есть, белые волосы — есть... Ещё один пазл совсем не подходит, словно он из другой головоломки случайно попал не в ту картинку и коварно морочит ему голову.
«Говорит же она на человеческом». И тут, несмотря на все несостыковки, картину уже можно лицезреть и дорисовать во всяком случае самому.
—Соберите волосы, — приказывает он, изменившись в лице. Руки он сложил на груди, посмотрел на заключённую строго, весь его вид показывал, что никаких возражений он не примет, но Чара все равно замотала головой и закрыла ладонями уши, поговорив умоляющее «пожалуйста», пока в голове кричало «он догадался!». —Власий, ключи, — велел король, протянув в сторону сторожа раскрытую ладонь. Настроен Рэй был пугающе решительно и открыл решётку довольно быстро, ворвавшись в злосчастную клетку к бедной перепуганной птичке.
Чара надела капюшон обратно и начала пятиться от медленно подступающего к ней короля до тех пор, пока холодная кирпичная стена не коснулась её лопаток. Ничего не изменить, ничего не избежать, сейчас он узнает о её происхождении и немедленно велит казнить, не дожидаясь злосчастной недели. Рэй, загнавший заключённую в угол, как зверька, присаживается перед ней и молча смотрит на слабо дрожащую девушку.
—Не бойтесь, вы всё равно умрёте. Я могу посмотреть на уши, когда ваш труп, подвешанный за горло, спустят на землю, но лучше для нас обоих, если я сделаю это сейчас, — ужасающе спокойно говорит он, приподняв брови и ожидая, что Чара сама соизволит подчиниться, но та лишь сильнее зажала уши через капюшон. Рэй поднял руку, и она дернулась, словно от предстоящего удара, тогда он аккуратно обхватил одно её запястье и сказал. —Самое худшее произойдёт через неделю, а сейчас вам нечего бояться.
Чара почувствовала неизбежное и отложила свое упрямство, ослабив руки и успокоившись мыслью, что сделала всё возможное, чтобы не выдать себя. Рэй почувствовал, что она немного расслабилась и также осторожно убрал её руки от головы. Заключённая полностью отпустила идею сопротивления, оставив лишь осуждающий взгляд, устремляющийся исподлобья прямо в чёрные, горящие любопытством глаза короля.
Он снял с неё капюшон, поднял подбородок, чтобы полностью лицезреть это пышащее неприязнью лицо, и убрал прелестные волосы за ухо. Короткий острый кончик ушка смотрел на него и стремительно краснел, Рэй от удивления не сдержал лёгкую улыбку. Его детское, уже казавшееся в таком возрасте глупым, желание увидеть эльфа только что сбылось.