Глава 7
Вэлери Барбара Миллер
Должно получиться.
По крайней мере в прошлое воскресенье, когда я сбежала в Цианид, мне повезло, так что...
Я скрестила пальцы за спиной и глубоко вздохнула, в попытке унять колотящееся сердце.
Нет, точно все должно получиться.
Приоткрыв дверь своей спальни, я выглянула в темный коридор и прислушалась к звукам. Из отцовского кабинета доносился шум лопастей подвесного вентилятора.
На улице шел дождь – тихий стук капель постепенно замедлялся, что не могло не радовать. Дорога и так будет мокрой, но дополнительное скольжение только бы помешало гонкам.
Услышав часы, отбивающие время на первом этаже, я мысленно прикинула.
Перевалило за полночь. Сбор байкеров начинался в час на Большом складе в Пилсоне. Поэтому я точно могла успеть... Мое возбужденное нетерпением дыхание щекотало светлые пряди, нависшие на лицо.
Если они спят, все получится.
Осмелев, я распахнула дверь шире, протиснулась сквозь эту щелочку и уставилась на проем родительской комнаты. Мебель и развешенные на стенах семейные фотографии слегка проявлялись в тусклом, серебристом мерцании луны.
Огонек сигнализации на оконной раме, мигая, окрашивал мои обнаженные ноги в синий.
В понедельник отец всегда брал выходной, поэтому и ложился раньше, чтобы побольше отдохнуть перед рабочей неделей. Из-за кучи дел в клубе его график постоянно сбивался: папа мог уехать на всю ночь, если в «Shame» проводили какие-то крупные игры в казино. Или весь день провозиться с документами в своем офисе. Иногда ему звонили, и он тут же срывался на целые сутки, а возвращался измотанный, порой злой и немного обеспокоенный.
Хоть мама и была совладелицей игорного бизнеса, ее я видела дома намного чаще. Она занималась налогами, рекламой, поставками и прочей, прочей... прочей ску-у-укой.
На цыпочках, я пробиралась по деревянному полу все дальше и дальше... Мои бедра соприкасались – настолько мизерными были шаги – а шелковые пижамные шорты, закатываясь, обнажали попу. Если кого-то встречу, вполне получится соврать, что я проснулась попить воды, а не проследить за родителями, чтобы потом сбежать на вечеринку и угнать отцовский байк.
Замерев на пороге их двери, я задержала дыхание и прислушалась. Мои щеки вспыхнули, когда я осознала, что могу случайно подслушать, но этот стыд исчез так же быстро, как и появился.
Они просто спали.
Йес!
Я улыбнулась так, как точно не подобает делать хорошей дочери и прикусила нижнюю губу.
Конечно, я могла просто спросить разрешения пойти на вечеринку в Пилсоне, но тогда бы папа послал со мной штат охраны, и даже мама бы не смогла разубедить его в этом. Папа любил веселье, но, когда дело доходило до меня, становился чванливым. Мама же наоборот, не любила шум и лишнее внимание, но, стоило мне попросить ее об одолжении, всегда поощряла.
Блин, разве ему самому не было семнадцать?
Уверена, в моем возрасте папа бил себе очередную татуировку в каком-нибудь грязном складе на Саут-Сайде, чтобы к пятидесяти на нем не осталось ни одного чистого места, и тоже отрывался на полную катушку.
И в том, что я его маленькая, единственная дочурка – как он обожал повторять – не было никакого оправдания. Я тоже хотела веселиться. И найти того, с кем бы я могла это делать.
Только и всего.
Когда я уже собиралась развернуться, по ту сторону двери раздались голоса.
— Они ничего не нашли на месте возгораний? — шептала мама.
— Нет, — сонно вздохнул папа. — Ни посланий. Ни зажигалки. Ни окурков. Ничего. Как будто эти гребанные здания, поджог чертов призрак.
Почему бы ее это интересовало? Она же сама сказала, что не верила в историю с пироманом и...
Я нахмурилась и практически ухом прильнула к дверному косяку. Не стоило подслушивать разговоры родителей, но я ничего не могла поделать со своим любопытством.
— А... — мама на мгновение замолчала и, набравшись решимости, добавила: — Метка? Был символ?
— Нет, Принцесса, — раздался шорох постельного белья. По всей видимости, папа обнял ее. — И не появится. Эти крысы сдохли. Даже те, кто разбежался по норам. Мне понадобилось десять лет, но я сгноил каждого...
О каких крысах шла речь?
— Знаю, — она говорила так тихо и ласково, но одновременно с какой-то странной тревогой. — Но это очень странно, Грегс. Я переживаю за Вэлери. Ей семнадцать, и она так похожа на нас. Людям с безумным сердцем тяжелее обходить стороной неприятности, потому что они кажутся им...
— Приключениями, — закончил за нее отец. — Мы сами находим неприятности, ведь обычная жизнь подобна смерти. Но, Кетти, наша девочка умная. А мы с тобой сделали все, чтобы дерьмо прошлого никогда не настигло ее.
Дерьмо прошлого?
Папа боялся, что его судимость как-то коснется меня? Или люди, с которыми он раньше работал, каким-то образом навредят нам?
Я переминулась с ноги на ногу, подумывая уйти, ведь это чертовски неправильно. Есть вещи, которые им лучше не знать, и разговоры, которых мне лучше не слышать. Мало ли о чем секретничали мама с папой? До того, как я родилась, у них прошла целая жизнь...
Неожиданно вблизи что-то грохнуло. Вздрогнув, я резко вскинула голову и устремила взгляд на оконную раму. Ветка кедра, шатаясь, стучала по стеклу. Тень скворечника, который мы вместе с папой повесили на дерево шесть лет назад, мельтешила на полу.
— Иногда я задумывался, почему у нас только один ребенок, — тон папы стал неожиданно серьезным. — Но потом я вспоминал все, что было. Вспоминал свой гребанный дом в Саут-Сайде, пронизанный наркотиками, выпивкой и смехом маленькой Евы и...
— И понимал, что лучше подарить этот мир ей, чем разделить его на двое или на трое, — согласилась мама.
— Я люблю тебя, Принцесса, — зашептал папа. В их комнате что-то скрипнуло... Потом мама, тихонько рассмеялась и ойкнула. — Люблю вас обеих, девочки. И клянусь тебе, Катрина, я не позволю огню прийти в нашу семью. Тебе не о чем беспокоиться. Спи на моей груди так же сладко, как и все эти двадцать лет. Твой покой – моя забота. Не хочу, чтобы ты переживала.
— Зна-а-а-аешь, а я ведь тоже тебя люблю... — ответила мама после минутной заминки.
Мышцы моих ног напряглись. Почуяв неладное, я недобро насторожилась, чувствуя, как начинают вспыхивать щеки. О, Боги. Нужно срочно отсюда сваливать...
— Да? — игриво хохотнул папа. — Серьезно? Знаешь, я передумал спать и теперь хочу, чтобы ты с удовольствием мне это продемонстрировала...
Ну все!
Как мышка, я оттолкнулась от стены и все так же максимально бесшумно вернулась к себе в комнату. Я закрыла дверь за собой раньше, чем услышала что-то очень неправильное. Спасибо звукоизоляции и все такое...
Теперь они точно были заняты, и точно не обнаружат мое отсутствие! Всего пару часов... Туда и обратно. Я просто погоняю на байке, встречусь со знакомыми.
Повеселюсь.
Моя кровь разгорячилась. Я почти ощутила холод ветра на своей коже и тяжесть мотоциклетного шлема на голове.
Пара часов... И никто не узнает.
Поспешив, я включила настольную лампу на комоде, распахнула свой огро-о-о-мный шкаф и в тусклом мерцании светильника уставилась на разноцветные вешалки с одеждой. Отыскав среди них косуху, я бросила ее на постель; туда же полетела моя черная юбка-шорты и крошечный прозрачный топ с цветочным лифом. Потом я перешла к отсеку с нижним бельем, нашла там носки, подумав, достала еще и сетчатые колготки...
В мае температура по ночам опускалась ниже пятнадцати. Не хочу откликаться на дискомфорт из-за холода.
Стянув с себя шорты, я осталась в одних тоненьких стрингах и принялась быстро одеваться.
Дрожь предвкушения охватывала мои внутренности; мурашки носились по рукам, как целый табун лошадей!
Присев напротив туалетного столика, заваленного косметикой и баночками со всевозможными кремами, я расчесала свои волосы и разделила их ровным пробором. Найдя в шкатулке две ленты – розового и синего цвета – я вплела их в тугие, словно канаты, светлые косички и нанесла немного макияжа на лицо.
Вскоре с зеркала на меня смотрела очаровательная, семнадцатилетняя Вэлери Квинн или Харли Миллер. Добавив еще немного красного блеска, я послала воздушный поцелуй своему безумному отражению, а затем отыскала под кроватью высокие армейские ботинки и, не обуваясь, выскользнула за дверь!
На цыпочках я спустилась вниз по винтовой лестнице и свернула налево мимо двери главного входа. Мои носки скользили по деревянному полу, чтобы не дай Бог от шагов не заскрипели половицы...
Я пробралась в гараж.
Сняв ключи от папиного Харлея с крючка в стене, висящего среди прочих, я присела на маленькую бетонную ступеньку и зашнуровала ботинки. Длинные ленты в моих волосах щекотали поясницу. Топ заканчивался прямо под грудью, но достаточно свободная косуха прикрывала оголенную спину и кожу живота.
Папа бы никогда в жизни не выпустил меня из дома в таком прикиде.
Сердце в груди замерло, когда я окинула взглядом помещение в поисках того самого байка... Его черная грипса торчала из-под серого брезента вдалеке от меня. В голову ударили мощные импульсы, и я, не сдержавшись, восторженно вскрикнула. Из трех семейный мотоциклов этот я любила больше всего. Он стал первым, который я оседлала, получив права в шестнадцать.
А еще именно на нем я урвала свою первую победу месяц назад на экспромт-гонке.
Покрутив на пальце ключи от Харлея, я уверенно расправила плечи и шагнула навстречу приключениям.
***
Взвесь капель размягченной грязи ударила по бортам папиного Харлея и моим высоким сапогам. Крепко сжимая грипсы руля, я свернула с асфальтированной дороги на грунтовую парковку и притормозила у вереницы, по меньшей мере двадцати других байков.
Улыбаясь, я заглушила двигатель и принялась расстегивать кожаный ремешок под подбородком. Ослабив его, я тряхнула своими длинными косичками и осмотрелась.
Сквозь прохудившиеся доски деревянного склада, больше напоминающего хозяйственный сарай, просачивался желтый свет. Лужи на земле блестели, как разлившееся золото... Фары, прибывающих байкеров норовили меня ослепить.
Я жмурилась, все время поправляла ленты в волосах, щекотавшие лицо, и была так... счастлива.
Так безумна.
Так...
В моей груди заканчивалось дыхание, и бесчисленные вздохи совершенно не помогали. Голова немного кружилась. Поджилки тряслись от страха быть замеченной кем-то из друзей отца или им самим, если они с мамой обнаружили мою пропажу, но в остальном...
Я облизала пересохшие губы.
Боже, вся эта атмосфера сводила меня с ума.
Повесив свой шлем на рулевую грипсу байка, я выставила подножку и слезла с него. Прохладный ветер тут же обволок мурашками мои ноги, облаченные в сетчатые колготки. Я сжала бедра в коротких шортах, чтобы хоть немного их согреть.
Из глубины амбара послышался вскрик, а вслед за ним одобрительный гомон. Где-то разбилась бутылка... Кто-то дрался в темноте за высоченной водонапорной башней, которой перестали пользоваться несколько десятков лет назад. Проходя мимо, мужчины присвистывали, а девчонки здоровались – пусть мы и не со всеми были знакомы.
Подъезжая, я услышала это место прежде, чем увидела его. На всю округу в радиусе сотен ярдов раздавался оглушительный рок, наполняя сгустившиеся сумерки неистовством и драйвом. Играло что-то из репертуара We Came As Romans. Я навострила уши... «Plagued», кажется.
От рокота мотоциклов и веселых вскриков в ночи лаяли собаки. Шумные компании сновали по улочкам с бутылками пива и портативными колонками. То тут, то там – абсолютно повсюду – мелькали яркие огнища костров, с лихвой компенсирующие отсутствие дворовой иллюминации или, на худой конец, исправных фонарей.
Весь Пилсон стоял на ушах.
И эта колоссальная разница Чикаго всегда меня потрясала. Когда тихие, престижные районы города засыпали, южная его часть и окрестности Чайнатауна с Энглвудом только начинали оживать. Недаром «Shame» находился поблизости отсюда на углу Лафлин, в самом сердце загадочного Бермудского треугольника, на виду у тех, кто остерегался солнечного света.
Даже у городов есть две стороны – темная и светлая – чего уж говорить о людях...
Я, правда, понимала опасения и заботу отца. В таких местах чего только не случалось – на долю этих районов выпадала большая численность изнасилований, убийств и грабежей. Даже Адриан пострадал здесь, на парковке одной из местных забегаловок.
Но... я была не такой. Как говорила мама сегодня, пока они шептались с отцом в их комнате: «человеком с безумным сердцем». Если они понимали это, зачем ограждали меня от подобных мест?
— Й-оу! — закричали совсем рядом. — Мелкая?!
Обернувшись на голос, я прищурилась и в легком полумраке посмотрела на приближающегося парня. С красным стаканчиком – по всей видимости, пива – он шел в компании двух других своих приятелей и троих девчонок. Все в черных байкерских косухах, с эмблемами тигров на груди они мне не были знакомы, но вот он...
— Привет, сумасшедший Макс, — подмигнула я, отведя от лица выбившиеся из косичек светлые пряди.
На самом деле его звали Арчер. Просто кто-то особо впечатлился фильмом Джоржа Миллера и возомнил себя молодым Мэлом Гибсоном. У него разве что только волосы были черными – на этом и на смазливой внешности схожести заканчивались.
— Й-оу! — еще раз воскликнул он и передал высокому блондину рядом с собой выпивку. — Вэл! Этот вечер перестал быть таким отстойным! Я знал, что появится та, кто скрасит его своей восхитительной улыбкой.
Вот же засранец.
Немного растаяв от комплимента, я двинулась к нему навстречу и тут же попала в теплые, такие тесные, лишающие дыхания, объятья. Макс приподнял меня над землей. Инстинктивно вскрикнув, я оперлась двумя руками в его плечи и прыснула от смеха.
Уличив момент, Макс наклонился и своим чертовым слюнявым языком, облизал мою щеку. От него ужасно пахло пивом. Фу-у-у-у! Закричав, я принялась извиваться... Арч ослабил хватку на моей талии, и тогда уже пришел мой черед. Пользуясь случаем, я шутливо врезала ему под ребра.
Макс ахнул, хватаясь за правый бок.
— А она бойкая, Арчер, — подмигнула рыженькая девчонка с рваной стрижкой и сережкой в губе. — Хоть кто-то способен устоять перед твоим обаянием.
Его дружки рассмеялись, уважительно подмигивая мне и обмениваясь бутылками Budweiser.
— Идите вы, — обиженно простонал парень, однако потом тоже залился смехом.
Я сложила руки на груди, прикрывая обнаженную полоску живота от их пылких взглядов.
Арчер был членом байкерской группировки «Тигров», в которой еще во времена старшей школы состоял Аластр. Он нас и познакомил в сентябре прошлого года. Утаскивая Марселлу в Нью-Йорк, Бес подарил мне своих друзей в качестве прощального подарка. Как великодушно, учитывая, что я больше не могла сбежать из дома вместе с Марси на вечеринку Змеев.
Кому-то Манхеттен, кому-то облака пыли и клаксон на финишной прямой.
— Знакомитесь, эта малявка, — Макс многозначительно указал на меня. Я закатила глаза. Между нами разница была всего четыре года. — Вэлери Миллер. Та самая подруга Беса, о которой я вам рассказывал.
— Миллер? — протянула рыженькая. — Твой отец случайно не владеет клубом на Саут-Лафлин?
— Ага, — кивнула я. — «Shame» - наше семейное гнездышко.
— Охринеть просто можно, — удивленно вскрикнул высокий блондин. — Ты дочка Дьявола!
Мимо нас постоянно сновали остальные мотоциклисты, спеша в амбар. Насколько я знала, гонка должна была начаться в два. С учетом моих сборов и дороги от дома в Пилсон... осталось около получаса.
Я снова посмотрела на Арчера. Байкер улыбнулся и, когда я выгнула бровь, наконец, опомнился.
— Да, братва, это Вэлери. Вэлери, это Шонна, — рыженька отсалютовала передо мной бутылкой Бад. — Остин, — тот самый парень, назвавший моего папочку Дьяволом. — Кимберли, Нортон и Триша.
Все они по очереди подмигнули. Шонна забрала у Остина недавний стаканчик с пивом Арча и передала его мне. Не успела я принюхаться, девчонка схватила меня за руку и увлекла к амбару. Вслед за нами потянулись остальные.
Мы прошли через раскрытые двери склада, шатающиеся от ветра на ржавых петлях. Еще изнутри это место поразило мое сознание, но, когда я оказалась здесь, в самом сердце этого хаоса и запретного веселья, и вовсе обомлела...
В центре помещения в пяти расставленных по кругу бочках горело пламя. Среди желто-красных вспыхивающих языков инферно танцевали парни и девчонки. Свет фар, припаркованных за стенами амбара байков, просачивался сквозь огромные дыры в стенах. Громкая музыка и смех заставляли деревянный пол сотрясаться... Стропила ходили ходуном, но даже страх обрушения крыши не мог заставить меня покинуть эту вечеринку.
Ноздри заполонил аромат костра, пива и снеков.
По моим венам разлилось опьяняющее возбуждение. Вернув Арчеру его стаканчик с пивом, я подцепила двумя пальцами язычок «молнии» и медленно потянула его вниз. Моя косуха расслабилась, стала свободнее, открыла сначала прозрачный топ с бутонами белых лилий на груди... Затем пупок с пирсингом-черепушкой.
На моей обнаженной коже выступила испарина.
Не дожидаясь Шонны и остальных девчонок из компании Макса, я шагнула навстречу танцполу. Мои внутренности трепетали от эйфории. Я улыбнулась и, закрыв глаза, откинула голову, отдаваясь бешенным ритмам музыки.
Наконец, после столького времени – бесконечных изнурительных школьных будней и скучных выходных – я могла отдохнуть.
Вскоре ко мне присоединилась Шона. Мы вышли с ней в самый центр патио, и, окруженные горящими бочками, принялись танцевать. Она положила руки мне на талию. Я выпятила бедра. И в таком тандеме мы начали извиваться, тереться друг о друга.
Децибелы «Plagued» оглушали.
Я не слышала стука собственного сердца или окриков знакомых. Драйв, азарт, жажда страсти и приключений овладели каждым дюймом моей изнывающей по ним плоти. Между ног потеплело и сладко... Боже, так сладко, заныло.
Не знаю, что меня возбудило больше всего: внимание или сама атмосфера – но я пылала.
Я затрепетала ресницами.
Мне хотелось всего того, от чего меня так оберегали родители.
Всего того, о чем шепотом рассказывала Лилианна.
Того, что в школьные времена Марселла вытворяла с Аластром.
И то, о чем себе запрещала мечтать Шеррил.
— Ты горяча, малышка, — шепнула Шонна мне на ухо, пока я терлась о нее попой на глазах у десятков жадных зрителей. — Прошу скажи, что ты лесбиянка?
Совсем нет.
Я прикусила нижнюю губу, даже через закрытые веки видя взгляды парней и девчонок. Пламя от кострищ было таким жарким... Каждую пору прошибло потом. Тряхнув лентами в косичках, я изогнулась, провела рукой по груди, ниже...
Еще немного ниже.
Неожиданно передо мной кто-то возник, загораживая собой свет с улицы. Я немного приподняла ресницы, разглядев эмблему в виде пасти тигра, обезображенной оскалом, на куртке Арчера. Парень отпил пива, передал его Шонне и обнял меня за талию.
Синие, как Марианская впадина, глаза Макса потемнели, и на пьяном лице заиграли глубокие ямочки. Что-то жаркое в его взгляде заставило меня прикусить уголок рта. Вообще-то я знала, что там было. Но при нем вела себя так, словно в моей семнадцатилетней голове, ни разу не возникали мысли о сексе.
Мы просто дружили. Пусть он и хотел чего-то большего, как Келвин и остальные другие мои ухажеры, я этого не хотела. С ними. Конечно, мой первый раз не обязательно должен был случиться с тем, в кого бы я влюбилась до беспамятства, но...
Это должно произойти хотя бы с тем, кто сможет сделать этот момент значимым. Важным для нас двоих. Не хочу быть использованной и самой использовать кого-то ради минутного удовольствия.
Дразня, я то позволяла Арчеру танцевать со мной, то отдалялась и заставляла просто смотреть. Одна песня сменилась другой... Вторая третьей, а я танцевала, танцевала...
Все танцевала...
В легких не хватало воздуха. По моей спине пробегали самые настоящие электрические разряды. В какой-то момент волоски на загривке ожили. Меня захлестнуло то же самое чувство, что и сегодня в обед, когда мы с Лили сидели в уличном кафетерии, и я...
Запыхавшись, я открыла глаза.
Потные руки Макса лежали на моей талии через косуху – я не разрешала ему притрагиваться к обнаженной коже. В толпе невозможно было что-то разглядеть. Девчонки в джинсах и юбках-мини прыгали вокруг костра; байкеры в амуниции приставали к ним...
Ощущение чьего-то взгляда преследовало, нарастая.
Я развернулась в другую сторону, посмотрела более внимательнее. Вдруг компания прямо перед нами немного разредилась. В отдалении показалась импровизированная барная стойка, сооруженная из строительных поддонов. А у нее...
Я остановилась.
Сердце норовило выскочить из груди, потому что на меня смотрел Николас. Он поднес к губам бутылку Хейнекен, сделал глоток, опустил ее ниже своего подбородка – и все это чертово время пристально следил за мной.
Господи.
Зеленые глаза Ника заворожили, словно были единственным, что вообще существовало на этой вечеринке. Окружающие померкли. Музыка стихла. Назойливые объятья Арчера исчезли. Не знаю даже, куда делась Шонна.
Оцепенев, я стояла на одном месте и глядела только на него.
Внутренности содрогнулись, будто я оседлала мертвую петлю на Американских гонках. Высунув язык, я слизала остатки красного блеска со своих губ.
Николас окинул взглядом, сияющим от вожделения, мое тело. Остановился на ногах...
К вискам прилипало пару мокрых прядей волос. Дразнящая струйка пота стекала по моему животу.
Что он... Как он попал сюда?
В тот момент, когда я уже хотела выдвинуться к нему, прямо передо мной возник Арчер.
— Эй, Вэл! — он заглянул в мое лицо. — Ты чего?
— Я-я устала, — я попыталась посмотрел поверх его плеча. — Пойду передохну...
— Тебя проводить? — не унимался парень. — Хочешь пива?
Я хочу найти Николаса.
Оставив вопрос Макса без ответа, я быстро обошла его и, расталкивая людей на танцполе плечами, направилась в сторону барной стойки. Меня все время задевали руками... Выбравшись из этого вязкого океана танцующих, я осмотрела выпивающих мужчин и... не нашла никого даже похожего на Николаса.
Он просто растворился.
Исчез.
Между моими нахмуренными бровями собралась испарина. Я растерянно посмотрела на барную стойку, заставленную выпивкой; потом на садовые стулья, которые явно кто-то одолжил из комиссионки или стащил со двора ближайшего дома.
Но Николаса и след простыл.
Разгоряченная кровь зашумела в ушах.
Может его здесь и не было?
Игра воображения и все такое... Я не могла выкинуть его из головы целый день, и теперь мое сознание решило сыграть злую шутку?
— Я могу тебе чем-то помочь, детка? — прервал ход моих мыслей насмешливый голос.
Качая головой, я мельком бросила взгляд на парня – сережка-крест в его ухе сверкнула в лунном свете – и развернулась в сторону выхода.
Мне просто нужно подышать свежим воздухом. Шагая по липкому деревянному полу, я вытерла потные ладони о свои бедра. Мне просто нужно прийти в себя.
Протиснувшись мимо целующейся парочки, я выскользнула на улицу. Не по-весеннему холодный ветер заставил ленты в моих волосах взвиться в воздухе. Косуха тут же прилипла к мокрому телу; застегивая куртку, я направилась к своему... то есть папиному байку.
Только оседлав Харлей вдалеке от возгласов и музыки, я смогла нормально выдохнуть.
Безумие прекратило повышать градус, и я услышала голос своего здравого рассудка.
Николаса здесь не могло быть. Скорее всего, я увидела чьи-то похожие зеленые глаза и приняла этого парня за Ника. Потому что... Потому что на самом деле была бы рада его здесь видеть.
То, как он обнимал меня во время пожарной тревоги дало кое-что понять... Что-то назревало.
Что-то связанное с ним.
Я плотно сомкнула губы и шумно вздохнула носом. Ноздри защекотал аромат чего-то горелого, едкого и горького. Я посмотрела в ту сторону, где в паре кварталов отсюда находился сгоревший пиротехнический магазин на Мей-стрит, но ничего кроме безоблачного неба не разглядела.
А еще этот странный пироман.
Я моргнула, до сих пор изучая горизонт, недавно затянутый дымовой завесой.
Точно что-то назревало.
Минут через десять все начали выбираться на улицу. Арчер нашел меня и спросил все ли в порядке. Я отшутилась, и тогда он ушел готовить свой Харлей, а Шонна попыталась всучить мне номер своего телефона. Еще пару ребят, заметив меня, начали расспрашивать про Беса и Марселлу... Я с удовольствием общалась с совершенно не знакомыми мне людьми, только бы избавиться от навязчивых мыслей о произошедшем.
Вскоре мотоциклы выстроились одной линией на Южной-Лумис-стрит.
Все еще держа перед собой байкерский шлем, я посмотрела на ладони в черных кожаных перчатках и убедилась, что они сидят идеально. В этой части Пилсона уличные фонари горели, мигая, правда. Из разбитых стекол лился тусклый, блеклый свет – его едва ли было достаточно, чтобы осветить подъездные дорожки домов.
Благо, фары мотоциклов сияли как вторые солнца. С каждом минутой их наплывало все больше и больше. Гонщики, кто в специальной экипировке, кто, как я, в чем-то любительском, толпились друг рядом с другом.
Переговаривались, газовали, смеялись...
Неожиданно я заметила краем глаза какое-то движение. Ко мне приближался чей-то серебристый байк... Водитель в черном комбинезоне и хромированном шлеме медленно подъезжал к начерченному мелом старту.
Я прищурилась, сосредотачиваясь на тихом рыке его двигателя. Мое сердце почему-то ускорилось; кровь вскипела. Наши Харлеи поравнялись нос к носу. Водитель затормозил, выставил одну ногу для поддержки и обернулся.
Когда он поднял визор, мои внутренности рухнули. Как и в амбаре, теперь я смотрела в зеленые глаза, потемневшие и глубокие как сгустившие сумерки в хвойном лесу.
— Привет, Фея, — улыбнулся Николас.
Какого...
Я обескураженно разинула рот, но не смогла выдавить из себя что-то вразумительное.
Мне не показалось... То есть.. Он был там!
Николас подглядывал за моим танцем! Он подглядывал, а потом куда-то улизнул!
— Не думал, что ты гоняешь на байках, — Ник впечатлено присвистнул, осмотрел Харлей подо мной и задержал взгляд на сетчатых колготках.
Мои ноги буквально запылали, как будто вся кровь из организма хлынула в них. Кожу начало покалывать... Инстинктивно стиснув бедра, я двумя руками вцепилась в свой шлем.
— Ты думал, единственное, что бывает между моих ног – велосипед? — вскинула я бровь.
Николас резко вскинул голову. Его глаза прищурились, лицо стало более резким, хищным, угрожающим... Я вспомнила как он смотрел, пока мы с Арчером танцевали. Как монотонно пил пиво. Как сильно обнимал меня во время пожарной тревоги в школе, а его щека касалась моего виска...
Пульсация где-то внутри меня усилилась.
Ему понравилось?
Ник хотел бы оказаться на месте моего друга на патио?
Или...
Я сглотнула, образовавшийся поперек горла ком размером с мяч для софтбола.
— Значит, тебе нравится что-то весомое, — его губы расползлись в ухмылке. — Что-то большое и мощное между твоих ног.
Между ног... сейчас было так тепло. Я поерзала, выпятив задницу, плотнее прижимаясь промежностью к сиденью.
— Например, как этот мальчик, — я провела ногтем по сверкающему черному крылу байка. Николас следил, не упуская ни одного моего движения. — Мне нравятся всякие вибрирующие между моих ног штуки...
И тут мое лицо вытянулось. Осознав, что только что сказала, я осеклась и... Щеки молниеносно вспыхнули.
Господи.
Николас рассмеялся.
— Вэлери, — почти пропел он. — Вэлери-Вэлери... — парень наклонил голову вбок. — Милая папина Фея. Мистер Миллер знает какими вещами ты занимаешься пока он спит?
Вместо ответа я криво ухмыльнулась.
Иногда, когда весь дом засыпал, я вставала с постели, выуживала из тумбочки розовую коробку-футляр из-под духов, на дне которой лежало кое-что вибрирующее, а потом...
Во рту пересохло.
Потом я...
В этот момент Николас перемахнул через свой Харлей и поймал мою синюю ленточку, трепещущую на ветру с его стороны. Боясь дышать, я смотрела как он растирал ее в своих пальцам. Его ладони тоже сковывали мотоциклетные перчатки.
На дорогу уже вышли две грид-герл в клетчатых мини-юбках и коротеньких топах с флажками. Откуда-то раздалась вопящая музыка... Байкеры, все кроме нас, завели двигатели и приготовились к старту.
— Красивые ленты, — прошептал Ник. — Но их обладательница куда-а-а-а-а красивее...
— Ты же был там? — я посмотрела в его необыкновенные зеленые глаза. — В амбаре. Ты был там.
Мой взгляд забегал по его лицу, наполовину сокрытому хромированным шлемом. Я не могла перепутать. Он точно подглядывал.
Это был Николас...
— Не знаю, — пожал Дивер плечами. — Возможно, я был там и смотрел как этот темноволосый ублюдок кончал в штаны от твоей красоты, — мои шея и лицо вспыхнули. Я жутко смутилась, но не отвела глаза. — А, может, меня там и не было.
— Может, ты хотел оказаться на его месте, — дерзко предположила я, хотя все внутри дрожало от его близости.
— Знаешь, на чьем месте я хочу сейчас оказаться? — Ник слегка дернул синюю ленточку, отчего косичка натянулась, словно канатная веревка. — На месте этого гребанного мотоцикла.
И не сводя плотоядного взгляда, Николас выхватил мой шлем и помог просунуть в него голову. Я смотрела на него через тонированное стекло визора, пока парень застегивал ремешок и проверял, чтобы крепления плотно сидели.
Потом он наклонился – наши шлемы соприкоснулись в районе лба.
— Не хочу, чтобы ты пострадала, Фея, — Ник подмигнул мне и, шагнув назад, отступил к своему байку.
— Возможно, если ты выиграешь гонку, я позволю тебе оказаться на его месте, — наши взгляд пересеклись. Бабочки запорхали в моем животе. — На месте Арчера, — спустя мгновение добавила я.
Николас взобрался на свой Харлей.
Я сжала двумя руками грипсы, подалась вперед и...
Грид-герл объявили старт. Байки с ревом сорвались с места. Я выжала газ на полную и рванула вслед за серебристым мотоциклом Николаса, пронзающим эту темную ночь, как заостренный клинок.
Точно что-то назревало...
Осталось лишь понять, что именно.