Глава 5
Внутри особняка Донованов, казалось, было ещё холоднее, чем на улице. Однако к прохладе этой быстро привыкали. Мраморные блестящие плиты под ногами глухо разносили по холлу ровные шаги Фон Рейна.
Приглашённые гости по большей части стояли возле раздвоенной белой лестницы, что располагалась в самом центре особняка и вела по обе стороны его крыла. Гостей для такого просторного особняка Фон Рейн насчитал немного, всего не больше пары десятков. Во всяком случае, пока что. Лорен заметил знакомые лица — его коллеги из академии, тоже демонологи. И он был бы рад с ними о чём-нибудь да поболтать. Лорен так бы и поступил, если бы эти учёные не находились в настолько преклонном возрасте. Да он годится им в сыновья, если не во внуки. Что они будут с ним обсуждать? Погоду? Работу? Нет, все эти разговоры не для него.
Единственный человек, с которым Фон Рейн мог с удовольствием поговорить — это доктор Абигейл. Но Лорен всё никак не мог найти её. Казалось бы, они вместе зашли и секунду назад Эстель была рядом. Фон Рейн бегал глазами по помещению, а затем услышал знакомый громкий смех. Он вновь взглянул в сторону гостей и издал утомлённый вздох. Что ж, судя по всему, о пропаже доктора Абигейл можно было не переживать.
Однако Лорен недолго грустил и быстро нашёл себе занятие. В конце концов, он находился в особняке самих Донованов! Конечно, до пожара он и сам жил в прекрасной усадьбе, но сравнивать эти два места просто невозможно. Лорен ходил чуть ли не с открытым ртом, вглядываясь в огромные резные колонны, уходящие высоко под расписной купол. В центре росписи — ярко-голубое небо, вокруг которого, как бы замыкая его в раму, сидит дюжина ангелов. Фон Рейн щурился, пытаясь разглядеть купол получше, но ночная работа в лаборатории негативно сказалась на его зрении. Так что Лорен лишь отмахнулся и пошёл дальше, вглубь западного крыла на первом этаже.
Он вошёл в небольшой зал, внутри которого находились несколько скамей и фортепиано. Расстроенное, видимо, в это помещение давно не заходили. Об этом свидетельствовал и толстый слой пыли на висящих в комнате картинах, из-за чего они выглядели тусклее. Медленными размеренными шагами Лорен обошёл галерею. По большей части стены были увешаны разнообразными пейзажами с изображениями красот Алого Подножья. Кое-где виднелись и пафосные натюрморты, но они произвели на Лорена не такое большое впечатление. Слишком наигранно и неестественно. Ни разу в жизни он не видел, чтобы кто-то обматывал тряпками вазы с яблоками. Это же неудобно!
В конце концов взгляд Фон Рейна приковал к себе большой портрет с руками, что висел поодаль остальных работ. Портрет вылеплен крупными и немного небрежными мазками, словно быстрый этюд, однако чем дольше Лорен смотрел на него, тем больше изображение перед ним раскрывалось. Это был рыжеволосый мужчина с беспокойными зелёными глазами, что глядели прямо в душу смотрящего. Немного островатый нос и многочисленные россыпи с отметинами и на лице, и на руках. Веснушки. Точно такие же, как у Сола.
Лорен опустил глаза, чтобы прочитать дату написания портрета и недоуменно нахмурился.
— "Август, 1847". — прочитал вслух Фон Рейн, — Больше сорока лет назад, а Сол выглядит всё так же...
— Ах, вот вы где, мистер Фон Рейн! — в галерею вошла доктор Абигейл, — Мы вас все разыскались. Граф хотел с вами кое-что обсудить, а вы куда-то пропали. Подумали уже, что заблудились!
— Да куда я могу пропасть. Просто решил немного развеяться. — Лорен заинтересованно кивнул в сторону портрета. — Доктор Абигейл, а вам не кажется несколько странным тот факт, что портрет этот был написан более сорока лет назад?
— В этом ничего странного нет, сейчас же портреты мало кто пишет, да и зачем? Сейчас фотографию может позволить себе любой, не то что тогда.
— Я не про это. Граф Донован практически не изменился с тех пор. Это странно, не так ли?
— Так это и не наш граф вовсе. Это не Сол, а его покойный отец. Дети часто <i>похожи</i> на своих детей, знаете ли.
Лорен хотел сначала что-то добавить, да только у него не оказалось более слов. У него не было причин быть уверенным, что увиденный на портрете мужчина в самом деле является Солом. Почему он вообще сделал такой вывод? Только из-за рыжих волос и зелёных глаз? Фон Рейн покачал головой и направился к выходу из галереи.
За время его отсутствия в особняке успели появиться новые лица. Среди гостей Лорен смог опознать Эбсента, что скромно махал ему рукой возле лестницы. Фон Рейн, заметив его, тотчас двинулся в сторону старого друга.
Высшее общество украшало Эбсента. Он весь искрился от радости, однако при всей своей сдержанности мог лишь едва уловимо улыбаться. И даже такая скромная улыбка превращала его в самое чудесное существо на свете. Во всяком случае, на фоне стареньких профессоров.
— Кого я вижу! — воскликнул Фон Рейн, — Неужели мистер Грейв в самом деле решил одарить нас своим визитом?
— Нужно было немного задержаться, уладить кое-какие дела. Зато я не опоздал на ужин, думаю, это уже успех. — Эбсент облегчённо вздохнул и кивнул Фон Рейну. — Что здесь случилось нового, пока меня не было? Как я погляжу, Алое Подножье несколько... изменилось за эти годы.
— Это точно. Честно говоря, я сам не до конца ко всему привык. Говорят, теперь от туристов отбоя нет, и всё благодаря графу. Видел те горные экскурсии?
— Восхождение на Подножье? Это что, какая-то шутка?
— Как видишь. — пожал плечами Фон Рейн. — Ещё на месте старого изерсфордского кладбища построили постоялый двор. Теперь там бегают детишки, играют в прятки.
— Интересно. Сначала живёшь рядом с кладбищем, а потом — рядом со своим домом?
Фон Рейн не удержался и прыснул смехом от подобной шутки. Когда Эбсент был в хорошем настроении, он умел хорошенько его развеселить. Успокоившись, Лорен на секунду отвлёкся и его глаза вновь заметили белоснежную женскую фигуру. Ту самую, что он видел несколько часов назад у шиповника под окнами.
— Та девушка, — Фон Рейн осторожно задел Эбсента плечом, — Её я тоже раньше не видел. Я не знаю, кто это, но... мне кажется, она меня преследует. Не даёт мне покоя. Сначала оказалась у меня под окнами, теперь вот тоже пришла. Всё никак из головы не выходит. Странное чувство.
Эбсент усмехнулся, услышав слова Фон Рейна, а затем оглянулся, и вновь лицо его стало хмурым:
— Да, я её знаю. Это моя жена, Корделия.
Фон Рейн неловко спрятал руки в карманы и направился в сторону трапезной с остальными гостями, надеясь, что никто не заметит, как сильно у него сейчас горели уши от стыда. Он занял место у самого края стола, расположившись между доктором Абигейл и графом Донованом, что сидел во главе.
Лорена всё не отпускала фраза, брошенная хозяином дома на пороге.
"Я его помню".
Того же не мог сказать Лорен. Он не припоминал, чтобы ранее виделся с Солом. Слышал о нём, да, но не видел. Быть может, он его с кем-то перепутал?
Ужин оказался по-настоящему королевским, таким разнообразием блюд мог похвастаться не каждый хозяин. Свиная вырезка в соусе, всевозможные сыры на тарелке, тушёная рыба. Огромный котелок изерсфордского рагу, который только-только сняли с огня. Но в центре всей этой роскоши стояла большая тарелка с главным блюдом, что приковывала к себе взгляды абсолютно каждого. Это был огромный фаршированный кролик. Его запечённые румяные лапки словно застыли в позе эмбриона, а мёртвые животные глаза глядели с такой жалостью, что Фон Рейн просто не мог долго смотреть на него.
— Мистер Фон Рейн, прошу вас, не стесняйтесь. — Раздался бархатный голос графа Донована. — Быть может, вам подать что-то со стола?
— Ох, нет, благодарю за вашу доброту, — плечи Фон Рейна нервно дёрнулись, — я, пожалуй, предпочту вон тот овощной салат.
— Вам не нравятся кролики?
— Нет, вовсе нет, они славные зверьки. Когда живые. Я просто... не могу есть то, что было убито. Извините.
Граф Донован понимающе кивнул в ответ.
— Всё хорошо, не нужно извинений. В конце концов, это я должен был рассчитать сегодняшний рацион. Моя ошибка. Если хотите, мистер Фон Рейн, я могу попросить повара приготовить ужин специально для вас.
— Нет-нет, пожалуйста, не надо ради меня лишний раз напрягаться.
— Мне просто хочется, чтобы вы чувствовали себя как можно лучше в стенах моей скромной обители. Я много читал о ваших исследованиях, и, мне кажется, ваш труд должен быть вознаграждён. В конце концов, в наше время не так уж и много человек задумываются об истинной опасности вампиризма. И тот факт, что вы этим занимаетесь, делает вас настоящим героем.
Фон Рейн оживлённо взглянул на графа.
— Вы ознакомились с моими исследованиями?
— Разумеется! Я слежу за ними уже очень давно, и, честно говоря, мне хотелось бы поговорить с вами на этот счёт. До меня дошли слухи, что вашу кафедру собираются закрыть, прекратив все текущие работы. Это ужасная новость, я считаю, что такое решение может принять разве что последний садист. От вампиризма лекарства нет, а значит все больные подлежат немедленному уничтожению. Это... бесчеловечно.
— Да, это в самом деле так. Но академия не будет нас слушать, пока мы не найдем лекарство в ближайшее время.
— А даже если и найдёте, вы думаете, академия будет вас слушать? Надеяться на неё больше нельзя. Вы же знаете, что для них вампиры — всего лишь антинаучная выдумка, сказки, чтобы пугать маленьких непослушных детей.
— Граф Донован, а вы верите в вампиров? — заинтересованно спросил Фон Рейн, внимательно изучая лицо своего собеседника. Светлое, точно у фарфоровой куклы, над россыпью веснушек которого глядели бледно-зелёные глаза, наполненные бесконечной печалью.
— К сожалению, у меня нет другого выбора. Алое Подножье и ранее сталкивалось со вспышками вампиризма. Моя семья оказалась заражённой в тот день. Их всех... просто сожгли, пока они спали. Сожгли заживо. Только потому, что не было лекарства. Мне, как видите, повезло. Чудом не заболел тогда. Но отныне это моё бремя. И я должен сделать всё возможное, чтобы не допустить этого кошмара вновь. Мистер Фон Рейн, я хочу предложить вам организовать работу над вакциной в моём доме. У меня нет необходимых навыков, честно говоря, я понятия не имею, как это делается. Но вы человек знающий. И только на вас я могу рассчитывать.
Граф замолчал, а Фон Рейн не решался ответить. Впервые за долгое время кто-то воспринимает его работу всерьёз, и это даже не его научный руководитель. В словах Сола была истина, во всяком случае, именно та, которую желал услышать Лорен. Им не нужна академия. Он может справиться и сам, нужно только найти место и средства для этого. Но что-то Лорена сдерживало. Всё идёт слишком хорошо. Где-то должен быть подвох? Но его не было. Фон Рейну не хватало уверенности перед другими людьми. В грустных глазах Сола, казалось, наконец вспыхнул огонёк надежды. И Лорен боялся, чертовски боялся не оправдать этих ожиданий. Нужно всё ещё раз обдумать. Прийти домой, расписать преимущества и недостатки такой работы, а только потом соглашаться.
Фон Рейн слишком ушёл в себя, как это часто бывало, так что он совсем не обращал внимание на то, что происходило вокруг. И именно в этот момент Эбсент произнёс нечто, что привело Донована в жуткое расстройство и злость одновременно. Лорен вынырнул из недр своего сознания слишком поздно, чтобы уловить, что это было: Эбсент торопливо ушёл из-за стола, Корделия разревелась и выбежала из комнаты прочь, Сол затрепещал от гнева, а доктор Абигейл хранила неловкое молчание.
— Что стряслось? — наконец спросил Фон Рейн.
Сол посмотрел на него с отпечатком потрясения на лице, а затем, придя в себя, ответил:
— Не стоит уделять время столь прискорбному событию повторно. Прошу прощения ещё раз.