Красное затмение

Холодный металл крестика непривычно щекотал кожу. Лорену пришлось покинуть отца в смешанных чувствах. Он хотел спросить его ещё много о чём, но тётя Нора поспешила его выпроводить.

«Он сегодня устал, Лорен, ты тоже имей совесть! Не мучай отца».

Фон Рейн вышел на крыльцо дома. Он дёрнул носом и закутался потеплее — становилось прохладно. Лорен упёрся ладонями о перила и глубоко вдохнул полной грудь. Морозный свежий воздух помог взбодриться. Несмотря на тяжёлую дорогу, Лорен не чувствовал усталости. Разговор с отцом не получалось воспринимать всерьёз, мало ли на свете сумасшедших. Однако мысль о нём не давала покоя, продолжая звенеть в чертогах его сознания.

«Но ты-то меня понимаешь, правда?»

Лорен не знал ответа на этот вопрос. Его глаза приметили рядом старые кусты шиповника, и Фон Рейн вспомнил, как у старого дома тоже росли похожие кусты. Мама очень любила эти цветы. И хотя Лорену по-прежнему не очень нравилось это удушливое благоухание, воспоминания заставили его невольно улыбнуться. Он мечтательно оглядел ближайший куст и заметил, что бутоны на нём расположены странно. Точнее, их не было вовсе. Тогда Фон Рейн подошёл поближе и принялся подробнее разглядывать цветы.

Бутоны роз были аккуратно срезаны у самого основания. Оглядевшись, Лорен заметил, что подобная беда настигла не только этот куст. Не были тронуты лишь верха, куда рука не могла и дотянуться. Фон Рейн нахмурился. Какой-то подлец нагло срезал их розы! Ветви качнулись, из-за листвы показалось движение и Лорен почувствовал чужое присутствие. Он закатил рукава, готовясь как следует расправиться с негодником. Руки раздвинули шипастые ветви, и Фон Рейн замер.

В окружении розовых кустов стояла девушка. Бледная, точно приведение, она утонченно срезала бутоны золотыми ножницами, собирая их в маленькую плетёную корзинку. Её светлые волнистые волосы, казалось, сливались с белым платьем. Тонкая фарфоровая ладонь потянулась к колючей ветке наверху, и девушка повернула голову в сторону замершего незнакомца. Её фиалковые глаза быстро заморгали, и Фон Рейн неловко попятился назад, пока и вовсе не скрылся из поля зрения.

Лорен скрестил руки на груди и торопливо зашагал в сторону реки. Он чувствовал, как его уши горели от стыда, а почему — понять не мог. Или не хотел. У него слишком много дел, чтобы задумываться над такими мелочами. Привычным жестом он поправил под воротником серебряную цепочку, убедившись, что он не потерял подаренный крестик. Ему не хотелось возвращаться обратно к шиповнику.

Возле реки стояла доктор Абигейл. Из походной сумки, перекинутой через плечо, она достала блокнот и принялась что-то энергично записывать. Заметив Фон Рейна, она весело помахала ему рукой.

— О, мистер Фон Рейн! Вы не поверите, что я нашла, — она достала из сумки яркий свёрток и протянула его Лорену, — это местная карта.

— Карта? Алого Подножья? — Фон Рейн нахмурился и недоверчиво развернул свёрток, — И как давно это захолустье превратилось в курортный городок?

— Почему бы и нет, — пожала плечами Абигейл, — здесь свежий воздух, нет городской суеты. Да и горы! Знаете, как сейчас популярен горный туризм? Я прочитала, что оказывается и здесь регулярно набираются группы на восхождение к изерсфордским тропам. Ох, боюсь я все эти вылазки, конечно, но всё же грех упускать такой шанс...

— Теперь это они так называют? "Восхождение к изерсфордским тропам"! Звучит красиво, не спорю. Предлагаю им организовать "купание в грязевых ваннах", благо тут этой грязи предостаточно. Только бы не забыть добавить, что грязь изерсфордская, обладающая волшебными свойствами. Интересно поглядеть, сколько здесь соберётся желающих поплавать.

— Главное, мистер Фон Рейн, чтобы это купание было не в реке. Видите ли, я узнала, что окрестности здесь богаты залежами железных и медных руд. И, предполагаю, что из-за интенсивной работы на рудниках, цвет реки изменился. Возможно, её могли использовать для промывки руды. В любом случае, в воде количество растворённых веществ просто зашкаливает. Ни один живой организм не станет жить в такой реке. За исключением, разве что бактерий экстремофилов. Они-то как раз и приспособлены для такого.

— Вы думаете, они и стали причиной местной болезни?

— Пока сказать сложно. Мне нужно проанализировать воду, благо микроскоп с собой. Но понадобится время.

— Хорошо. Тогда дайте мне знать, если вам удастся что-то выяснить.

Лорен спрятал руки в карманы и взглянул на роскошную усадьбу по ту сторону реки, что растворялась в туманной дымке.

— Особняк Донован такой красивый в тумане. — очарованно произнесла Абигейл, — представьте себе, сколько же нужно сил, чтобы за таким следить. А граф Донован теперь совсем один, никуда больше не выходит. Ему, наверное, очень одиноко с тех пор, как умерла его невеста.

— Да, наверное... а откуда вы это знаете?

— Люди говорят — я слушаю. А вы ничего не слышали про этот особняк разве?

— Слышал. Ну, я знаю, что семья Донован фактически владеет всем Алым Подножьем. Но я не сильно разбираюсь в этих политических делах.

— Так это не политические дела, а житейские! — поправила его Абигейл. — Сол Донован теперь единственный представитель семьи. Ужасная болезнь погубила их всех. Да и сам Сол, как говорят, не остался без последствий. Потому он редко покидает особняк. Хотя и часто приглашает людей к себе на званый ужин.

— И зачем это?

— Как зачем? Потому что ему одиноко! Мистер Фон Рейн, человек — существо социальное, он живёт в обществе. И графы в том числе.

— Не знаю, в моём детстве этих Донованов ругали, обвиняя в загрязнении рек и бессмысленной трате денег. Так что я не очень-то доверяю этой графской "заботе".

— А вот и зря. Вы знали, что это, между прочим, была инициатива Сола по облагораживанию города? Это благодаря ему Алое Подножье начинает расцветать!

Фон Рейн не стал отвечать и лишь натянуто улыбнулся. Однако доктор Абигейл завершать разговор пока не планировала. Она вытянула из сумки чуть погнувшийся от поездки конверт и помахала им. На конверте красовалась плотная сургучная печать с буквой "Д".

— Быть может, ваше мнение изменится, если я вам скажу, что граф пригласил нас на ужин?

— Очень интересно, откуда у вас это письмо, доктор Абигейл?

— Оттуда же, откуда должно быть у вас. Ещё в Сенкт-Лазарине профессор Лавлетт сообщил, что граф Донован приглашает учёных из нашей академии для работы. И в письме также было приглашение на ужин. Вы же получили письмо, верно, мистер Фон Рейн?

— Честно сказать, я в тот день не проверял почтовый ящик...

— Как хорошо, что его успела проверить я. Тогда буду ждать вас в районе семи часов у ворот особняка. Со мной вас обязательно пропустят, не переживайте.

И на этой ноте они распрощались. Остаток дня Фон Рейн провёл дома в ожидании. Несколько раз Лорен садился за стол, убивая время за переписыванием уже имеющихся черновиков. И хотя на первый взгляд занятие это казалось бесполезным, Лорен понимал, что никто в трезвом состоянии не сможет прочитать его почерк. Пока Фон Рейн практиковался над чистописанием, ему удавалось погрузиться в собственные мысли. Он думал о том, как сильно изменился город с его последнего визита. Думал об отце. Думал о тёте Норе и Тайроне, что всеми силами поддерживали его в любом начинании. Думал о таинственной незнакомке у шиповника. Последнюю мысль он прогонял, быстро переключаясь на воспоминания о семье Донован.

Он никогда не видел никого из этой семьи ранее, лишь слышал. И на основе этих слухов ему приходилось делать выводы. Это казалось глупым, ведь Лорен не считал себя легко внушаемым человеком. Но факты говорили обратное. Не желая соглашаться с таким развитием событий, Фон Рейн решил, что даст себе ещё один шанс познакомиться с графом, и на этот раз лично.

Настал час встречи. На этот раз Лорен не опоздал. Возле кованых ворот, как и договаривались, он встретил доктора Абигейл. Ворота были открыты, так что любой желающий мог войти внутрь. К дверям вела тусклая каменная лестница вдоль полузаброшенного сада. Однако именно эта заброшенность придавала местности особый шарм. Неподстриженные деревья и кустарники могли расти так, как оно росли бы на дикой природе, и в этом было своё очарование.

Меж потрескавшихся старинных колонн располагалась дверь. И у самой двери стоял хозяин особняка, элегантно скрывающийся в тени. Его ярко-рыжие волосы струились на ветру, словно язычки пламени от забытого лесного костра. Он смотрел на приглашения, пожимал руку и пропускал гостей вперёд.

Доктор Абигейл потянула Фон Рейна за собой, словно маленького ребёнка, а затем важно указала хозяину на приглашение.

— Добрый вечер! Это Эстель Абигейл и Лорен Фон Рейн, академия Сенкт-Лазарины. К сожалению, мой спутник забыл своё приглашение дома, но, быть может, вы его вспомните?

И светло-зелёные, почти сияющие глаза графа пронзили Фон Рейна взглядом, который в дальнейшем Лорен запомнил на всю жизнь.

— Конечно. Я его помню.