Intradrive

Я решил больше не попадаться Юнги на глаза. «Ради спокойствия матери я готов просить об услуге даже серийного маньяка», – сказал он, и от этой фразы до сих пор стоял ком в горле.

Я отказывался от приглашений Тэхена, уезжал из дому в самую рань, чтобы не столкнуться с ним в подъезде, быстро проходил мимо, если встречал его в университете, и больше никогда не смотрел в его сторону, если мы в одно время приходили в университетское кафе.

Однажды мы случайно пересеклись на парковке универа: Юнги мигнул фарами, приветствуя, но я только прибавил газу и помчался в совсем другую сторону – только бы не ехать друг за другом до самого дома.

Он больше не просил о перевязке. Я больше не появлялся в его квартире. Он и Тэ устроили еще одну вечеринку – я не пришел. Хосок начал распускать по универу слухи, что на машину я заработал, предоставляя интимные услуги, зад у меня силиконовый, а Крейгу, который бросал к моим ногам розы на университетской парковке, никак не меньше пятидесяти лет.

А мне было фиолетово. Слухи умирают так же быстро, как и рождаются, а Хосок просто ревновал. Ревновал сильно, яростно и мучительно. Даже боюсь представить, что с ним было бы, узнай он о том, что я и Юнги – совместимы. Что я мог бы заняться с ним любовью, и он остался бы невредим. Что мои поцелуи не причинили бы боли, только наслаждение. Что он мог бы делать со мной все что вздумается – без одежды, без предосторожностей, без мозгов – и потом не расплачиваться за это ожогами.

Да он бы с ума сошел, узнав все это. Устроил бы Третью мировую. А я уже совсем устал от войн.

Поэтому я поклялся себе, что никому, никогда и ни при каких условиях не скажу, что болезнь Мин Юнги заканчивается там, где начинаюсь я.

* * *

Миновал октябрь. Я подыскал новое жилье. Оставалось продержаться еще месяц, чтобы исключить Мин Юнги из своей жизни практически полностью. Будет другой дом, другая парковка, другие соседи, другой путь в университет.

Я весь день паковал вещи в коробки, грустил и ссорился с Чонгуком. Тот никак не мог взять в толк, почему я переезжаю. Почему нужно менять отличное жилье в отличном месте на непонятно что.

– Это не непонятно что, – возражал я. – Это хорошая квартира в другом районе. С окнами на восток – люблю, когда солнце с утра светит в комнаты. С большим балконом и симпатичными обоями. И еще там ванна на ножках…

– Даже не жди, что ванна на ножках растопит мое сердце! Чимин, ты реально тупишь. Очень, очень тупишь. Сколько оттуда по времени до универа, если пешком?

– Пешком не дойти, буду ездить.

– Капец. Это все, что я могу сказать: капец.

– Чонгук, я не могу здесь оставаться! Не могу!

– Это все шведы, которым наша собака пальцы проредила?

– Норвежцы.

– Значит, они?! Они тебя выживают?

– Нет!

– Тогда скажи, когда я наконец проснусь от этого кошмара! Мой брат съезжает в квартиру на другом конце города, где зеленые обои и ванна с ножками!

– Не зеленые. Голубые.

– Капец…

В дверь робко постучали, и Чонгук пошел открывать. Я сидел в слезах у окна и никого не хотел видеть. В квартиру заглянул Тэхен и, увидев повсюду коробки, вошлэел без приглашения.

– Чимин, ты переезжаешь? Зачем? – все, что смог произнести он, глядя на хаос грядущего переезда.

– И я ему то же самое говорю! – воскликнул Чонгук и протянул Тэ руку: – я его брат.

– Я помню, – сказал Тэхен, – мы уже встречались. Когда ты уронил еду на Хосока.

– Ах да, точно, – хлопнул себя по лбу Чонгук.

А потом они взялись за меня с удвоенной силой. Расспрашивая о том, что произошло, споря со мной, допытываясь. У меня не было никаких заготовок, никакой убедительной лжи, так что я просто сидел у окна, подтянув колени к груди и смотрел на раскрытую коробку в дальнем углу, из которой торчал рукав красно-голубой хоккейной куртки и лопасти игрушечного вертолета.

* * *

– Чимин, мне нужна твоя помощь, – позвонил мне Тэхен пару дней спустя. После наших разногласий он был очень расстроен и все это время дулся. Просьба о помощи была хорошим поводом помириться, так что я согласился, даже не спрашивая, что именно нужно сделать.

– Я с друзьями застрял на пляже в Брее. Мы не можем уехать, пробило колесо. Ты не мог бы забрать нас отсюда?

– Без проблем, – откликнулся я, только по дороге туда осознав, что «друзья», скорее всего, включают и Юнги с Хосоком.

Я приехал на пустынный пляж, на котором сразу же обнаружил Тэ и его компанию. Насчет Хосока я ошиблся, а вот Юнги, к сожалению, был там. Судя по обрывочным объяснениям Тэхен, чуть ранее их там было человек пятнадцать, два джипа и куча снаряжения для подводного плавания. Они ныряли, потом устроили пикник, потом собрались по домам и обнаружили, что у машины Юнги спустило колесо. Разъехались все, кроме Юнги, Тэ, Ричи и Адама – того самого блондина, который чуть не присосался ко мне в университетском кафе. Машину Юнги увез эвакуатор, а им пришлось вызывать такси, которое почему-то не приехало. Потом торчать под внезапно начавшимся дождем. Потом голосовать на дороге, причем безуспешно. Пока наконец Тэ не решился выдернуть меня из-под теплого пледа (три тысячи извинений!)

– Все нормально, Тэ, – улыбнулся я, стараясь не смотреть больше ни на кого, кроме него. Ричи и Адам мне не особо нравились, а Юнги вызывал такую тянущую боль в груди, что тяжело было дышать. Я только поздоровался, оглядел его украдкой и убедился, что он так же прекрасен, каким я его запомнил. А глазеть дальше было все равно что нож в сердце проворачивать.

Парни забросили в багажник свое снаряжение и расселись по местам. Тэхен прыгнул на заднее, Ричи и Адам пристроились по бокам от него, а Юнги  сел рядом. Я завел мотор, и в салоне тут же зазвучал голос Шарлотты Кардин, которую я слушал по пути сюда:

«Ты знаешь, я веду себя так, словно мне не больно…»

Эти слова были настолько созвучны тому, что я чувствовал, что захотелось тут же выключить, но я взял себя в руки и спокойно вырулил на дорогу, залитую светом фонарей.

– Тэхен сказал, что ты съезжаешь, – повернулся ко мне Юнги.

– Угу, – кивнул я.

– Почему?

– Есть… причины, – сказал я, от волнения едва не путая педали.

– Можно узнать, какие?

– Нет, – ответил я, глядя прямо перед собой.

«Я кружу вокруг тебя, но не могу прикоснуться к тебе ни единым из всех гребаных способов…»

Кажется, эту песню написали про меня. Такое совпадение, что аж ток побежал по венам. Да еще и Юнги сидел рядом и смотрел на меня – я улавливал боковым зрением обращенное ко мне лицо.

– Как время провели? – спросил я, просто чтобы не молчать.

– Отлично, клево, шикарно, – донеслось сзади.

– А ты? – спросил я у Юнги.

– Ты не должен съезжать из-за меня.

– Да при чем тут ты?! – выпалил я так нервно, что всем сразу стало ясно, что очень даже при чем.

– Ты усиленно избегаешь меня, и этого не заметил бы только слепой.

«Ты такой классный, что это просто нелепо…» — отозвалась певица.

– У-у-у! – протянул Ричи. – Сейчас что-то будет…

– Заткнись, Ричи! – ткнул его в бок Тэхен.

– Я избегаю многих, не принимай на свой счет, – соврал я.

– И кого же это еще? – поинтересовался Юнги.

– Хосока, – подал голос Адам. – Он избегает Хосока.

– Почему? – нахмурился Юнги, скручивая на ноль громкость аудиосистемы.

– Потому что.

– Он все не оставляет тебя в покое?

– А если и да, то неужели ты кинешься исправлять это?! – взорвался я.

– Таки что-то будет! – пропел Ричи.

– Ничего не будет, Ричи, – ровно сказал я и снова включил музыку.

– А почему вы Чимина не пригласили? – вдруг ни с того ни с сего спросил Адам.

Ему никто не ответил, ни Тэхен, ни Юнги.

– Я бы все равно не пришел, – сказал я, вдруг обнаружив внутри какое-то странное чувство, похожее на обиду.

– Пришел бы, – сказал Адам. – Если бы знал, как круто будет. Мы ныряли, потом тусили, жарили рыбу на костре, омежки  конкретно напились…

– Зато я бесплатно отвезу вас домой, – сказал я резко, хотя совсем не стоило обижаться: я плохо переношу большие шумные сборища.

«Не могу прикоснуться к тебе, не могу трахнуть тебя…» – черт, пора выключать песню…

– Можно тебя на пару слов? – вдруг спросил Юнги.

– Я слушаю, – ответил я, резво проскакивая на желтый.

– Наедине, – сказал Юнги.

– Как ты себе это представляешь? Мы в машине едем, – съязвил я.

– Машины умеют останавливаться, – заметил он.

Я закатил глаза и вырулил за желтую полосу, включив аварийные огни. Тэхен, Ричи и Адам остались в машине, а Юнги и я вышли наружу.

– Обиделся, что мы не пригласили тебя? – спросил он, отходя от машины и вынуждая плестись за ним.

– Ох, вы не обязаны никуда приглашать меня! И, как я уже сказал, все равно бы не пришел.

– Тогда почему так кипятишься?

– Я не кипячусь!

– Кипятишься. Ты просто вне себя от… от чего? Ну помимо того, что из-за нас тебе пришлось вылезти из теплой квартиры. Что не так?

«То, что в твоем представлении я ничуть не лучше серийного маньяка, Юнги! И что можно меня использовать, но простить – никогда!»

Я глубоко вдохнул, взял себя в руки и ровно сказал:

– Только то, что кроме поездки до Брея и обратно ты вынуждаешь меня сейчас стоять на ветру и мерзнуть.

И тут вдруг Юнги снял куртку, подошел ко мне и набросил на плечи. Я замер и не мог пошевелиться от шока. Он натянул капюшон мне на голову и сказал:

– Мы с Тэхеном не пригласили тебя, потому что Хосок с ума сходит. Вот и все. Если бы не это, то ты был бы желанным гостем. Тэ любит тебя. Да и остальные после разговора в кафе тебя зауважали. Ну, когда ты доходчиво объяснил всем, почему тебя нужно оставить в покое, – улыбнулся Юнги. – Так что дело не в тебе. И… Если тебе интересны тусовки старшекурсников, то приходи. Мы с Тэ заочно приглашаем на все грядущие вечеринки.

– Ладно, – выдохнул я после того, как наконец смог говорить. – Только непонятно, с чего ты вдруг такой добрый. Это потому, что я так великодушно согласился поработать для вас таксисткой?

– Да, я поражен твоей отзывчивостью, – ответил он, полусерьезно-полушутя. – И готовностью прийти на помощь в любое время. И твоей манерой вождения.

– Манерой вождения? – переспросил я.

– Ты перескакиваешь на разгоне со второй передачи сразу на четвертую – обычно омеги так не делают. Я впечатлен.

– А, ну… спасибо, – смутился я. – Нахватался у бабушки плохих привычек… Это она учила меня водить.

– Вот это бабушка, – восхитился Юнги. – Я тоже такую хочу.

– Жаль тебя расстраивать, но других таких больше нет. Лимитированное издание. Семейная реликвия. Уникальный образец…

Юнги рассмеялся и посмотрел на меня с какой-то… теплотой? Из машины тем временем один за другим вылезли Адам и Ричи и зашагали к кустам.

– Отлить, – хором сказали они.

– Мы бы не догадались, – фыркнул Юнги.

Вокруг было темно – свет тусклых фонарей не в счет, Тэ говорил с кем-то по телефону, не вылезая из машины, издалека доносился хохот Адама и Ричи, мои плечи согревала куртка Юнги – а сам он стоял рядом, курил и болтал со мной. И отчаянно хотелось, чтобы его друзья не возвращались, чтобы телефонный разговор Тэ не заканчивался, чтобы время остановилось. И еще хотелось вытащить сигарету из пальцев Юнги и прикоснуться к сигарете губами – в том же месте, где ее касались его губы.