Глава 9. Наваждение
Дождь стучал по крыше, отсчитывая секунды, будто упрекая Якова за потерянное время. Он сидел за кухонным столом, разглядывая потрёпанный альбом, когда вдруг заметил нечто странное. На календаре, висевшем на стене, было обведено красным сегодняшнее число - 15 августа. Но ведь он приехал...
"Десятого," - прошептал Яков, и его пальцы непроизвольно сжали страницу альбома. "Я приехал десятого."
В голове пронеслось: похороны были вчера... или позавчера? Он смутно помнил, как ходил в церковь, как разговаривал со священником... Но между этими событиями зияла пустота - пять целых дней, стёртых из памяти.
Внезапный стук в дверь вырвал его из оцепенения. На пороге стояла Катя - бледная, с тёмными кругами под глазами, её пальцы судорожно сжимали телефон.
"Яша, ты в порядке?!" - её голос звучал неестественно высоко. - "Я не могла дозвониться неделю! Ты даже не представляешь, что..."
"Неделю?" - перебил он. - "Я... я думал, прошло всего два дня."
Катя замерла. Её глаза медленно скользнули по грязной посуде в раковине - трём тарелкам, пяти чашкам. По пепельнице, переполненной окурками. По календарю на стене.
"Яша..." - она осторожно протянула ему телефон. - "Посмотри на дату последнего звонка."
Экран светился в полумраке: 14 августа, 18:47. Последний входящий вызов от Кати - недельной давности. Но он же помнил, как разговаривал с ней... вчера? Или это был сон?
Катя лихорадочно листала галерею:
"Смотри! Я отслеживала твой телефон. Вот твой маршрут за неделю."
На карте была видна странная петля: дом - церковь - яблоня - дом - церковь - яблоня. День за днём. Один и тот же путь. Как будто он ходил по кругу, не осознавая этого.
"А это..." - её голос дрогнул, - "это я нашла в интернете про твою деревню."
Один и тот же священник на снимках 1953, 1972 и... 2018 года.
Местные утверждают, что их священник - отец Григорий - служит уже 70 лет. На вопросы о возрасте отмахивается: «Богу всё возможно».
Записи этнографа В. Чернецкого (1904 г.)
- «В глухих деревнях сохранился обычай хоронить последнего умершего мужа не на кладбище, а под «пороговым деревом» - яблоней, дубом, реже - рябиной. Считается, что дух его будет охранять поселение от запустения...» Далее шли вырванные страницы.
Свежий пост на Reddit
«Три месяца назад мой дед уехал в свою родную деревню под Тверью. Позвонил в панике: «Здесь что-то не так. Священник - тот же, что и 50 лет назад». На следующий день пропал. Мы нашли деревню, но... там никто не живёт. Только яблоня старая, а под ней - свежая земля».
Катя выхватила телефон обратно.
- Яша, это не просто байки. Слишком много совпадений.
Яков молчал. В горле стоял ком.
- И ещё... - Катя понизила голос. - Я позвонила своей тётке-архивистке. Она нашла упоминание про вашу деревню.
Она открыла последний файл - сканер пожелтевшей газеты «Ленинградская правда» за 1972 год.
«Трагедия в Бражниково: при загадочных обстоятельствах погиб местный священник».
Фото. Тот же лицо. Тот же прищур.
- Он умер, Яша. Двадцать лет назад.
Ветер ударил в ставни, и лампа на столе погасла.
Яша, это не может быть совпадением. Здесь что-то не так."
В этот момент за окном мелькнула тень. Они оба вздрогнули. Катя прижалась к Якову: "Кто это?"
"Не знаю... Но нам нужно поговорить с бабой Маней. Если кто и знает правду, так это она."
Дождь усиливался, когда они вышли на улицу. Ветер выл, как голодный зверь, а в темноте между домами мелькали странные тени. Катя крепко держала Якова за руку - её пальцы были ледяными, но в этом прикосновении была такая сила, что Яков впервые за долгое время почувствовал: он не один.
"Всё будет хорошо," - прошептала Катя, и в её голосе звучала непоколебимая уверенность, которая заставила Якова поверить, что, возможно, проклятию действительно пришёл конец.