14. Застывший мир
Внезапно, незнакомый юноша, впав в некую порывистую лихорадочность, стремительно влетел в дом, унося за собой всё, что казалось настоящим и знакомым.
Голос, казалось, не замечал странности происходящего, он был таким же спокойным и ровным, как и всегда.
Но слова, которые женщина признесла, пробудили в душе тревогу, наполнив сердце ледяным холодком.
- «Кай! Спускайся на обед!»
Словно невидимые руки ткали ткань реальности, распутывая её и вновь сплетая, создавая неведомую паутину, в которой она была заключена.
Всё вокруг стало мутным, как старый портрет, выцветший от времени.
Ракушечные узоры на полах казались не просто узорами, а причудливой сетью, вытканной невидимыми руками, увековечившими тени прошлых лет.
Дом казался живым, словно был свидетелем событий, которые уже давно ушли.
Вельда, сидя за столом, спокойно отодвинула новоприбывшую почту в сторону и украдкой взглянула на сына с тем спокойствием, что присуще тем, кто давно научился встречать бурю жизни с безмятежностью.
- «Как прошёл день в школе, Кай?» - Голос звучал лёгким ветерком, что касается листвы деревьев в летний вечер, не тревожа их покоя.
Парень, усевшись за стол, вытянул спину.
Глаза его полны недовольства, что живёт веками в душе.
- «Всё в порядке, мам...»
Женщина, без малейшего колебания, схватила чашку чая и, не отрываясь, продолжила разговор: - «Ты же знаешь, что я беспокоюсь.»
Сэвия шла осторожно, избегая звуков, боясь нарушить ту странную тишину, что окутывала дом.
Взгляд метался между лестничными перилами, которые, казалось, двигались в такт её дыханию, и ступенями, покрытыми тёмной пылью, оставшейся от множества пройденных шагов.
Кай стоял у окна, лицо было повёрнуто в сторону стекла, а взгляд устремлён в темноту за ним.
Когда парень, с видом небрежного погружения в собственную тень, приблизился к кровати, руки невольно коснулись рюкзака.
Сначала, не проявляя особой заботы, извлёк книги, медленно выкладывая на кровать, как если бы каждая страница, скрытая внутри переплёта, была важным фрагментом давно забытого повествования.
Бумаги, скомканные и смятые, валились одна за другой.
Неровный почерк, словно написанный в спешке, отражался на рваном листе бумаги, что случайно оказался в руках у Сэвии.
Слова были ожесточёнными, злыми, и казалось, исходили не просто от сверстников, а от самого мира, который отверг его.
Книги, бумаги, вся эта смесь в миг отброшена без малейшего сожаления, с размахом, что напоминал бурю, обрушившуюся на покой.
С тем же раздражённым движением, не обратив внимания на беспорядок, парень рухнул на кровать.
Лежа, он не шевелился, тело было тяжёлым, как камень, а лицо - затмённым, поглощённым теми мыслями, которые Кай так тщательно скрывал от всех.
Сэвия невольно отступила, прижимая к груди найденный листок.
Он был смят словно его не раз сжимали дрожащие пальцы, а чернильные буквы, искажённые спешкой, словно разрывали потрёпанную бумагу своей яростью.
Кай оставался неподвижным, его сознание скользило где-то далеко, за пределами этого дома, за границами света, в мире, где тени были мягче, чем слова, не сказанные вслух, но отпечатавшиеся на испорченном листе бумаги.