Глава 24.1
Клуб встречает нас ядовитыми красками, ослепляющими уже со входа. Щурусь непроизвольно, практически не замечая этой реакции тела.
Я дважды была в клубе, не в этом конечно, но других, не менее классных, хотя определённо более дешевых. И все эти два раза кончились весьма противоречиво. В первый — Света напилась настолько, что едва не переспала с каким-то иностранцем в затхлом туалете; во второй же напилась уже я, только вместо секса требовала у охранника набрать президенту и сказать, что скоро я буду у него дома. О да, мои пьяные похождения очень весёлые, в особенности когда в моих планах нечто политическое.
Втроем мы проходим мимо танцующих тел, которых действительно сложно назвать людьми. Нет. В клубе практически нет людей; каждый из них превращается в полное сладостных желаний тело, жаждущее отдаться своим порокам. Сама проходила, знаю не хуже других. Музыка подстегивает страсть, алкоголь придаёт свободы, танцы дарят наслаждение. Этот гребанный микс, правящий в подобных местах делает из даже самого послушного гражданина, дикое животное, подчиняющееся лишь своим инстинктам. Стоит ли мне продолжать разглагольствовать, чтобы дать определение такому месту, как клуб? У него много плюсов и столько же минусов, как, к примеру, ужасное похмелье на следующий день и последствия от своих действий. Но лучше уже перейти на описание куда более значимых и нужных вещей.
А именно, двух молодых людей, развалившихся на длинном кожаном диване VIP зоны. Мужчина и женщина, не оторвавшихся друг от друга даже после нашего появления. Подозреваю, они настолько увлечены своим жарким поцелуем, что не видят ничего и никого вокруг. Потому что в противном случае я не знаю ни одной причины, как можно не заметить двух высоких мужчин, сопровождающих меня. Алекс стоял по левую сторону, обхватывая мой локоть, как присуще истинным джентльменам; Грейсон же, прихватив из бара какой-то коктейль, стоял справа и присвистывал. Мгновенно получает за такую непристойную реакцию локтем по твёрдому животу. Боли ему мало, зато внимание привлечь мне удалось. Выразительно округляю глаза, бросив намёк, который успешно был проигнорирован.
— We are not against some porno scenes in front of us, but my sister-in-law wouldn't appreciate that! ( Мы не против пары порно сцен перед нашими глазами, но моя невестка этого явно не оценит! )
Женщина, а точнее девушка дёргается назад, поправляя во время движения свои яркие рыжие волосы, всклокоченные после фрикций мужчины. Её яркие голубые глаза, опасно сверкающие в устрашающем освещении клуба обращаются ко мне, поражая всплеском разочарования. Даже не знаю на кого именно направлено это чувство, но мне некогда разбираться. Вместо этого прохожусь взглядом по мужчине, лениво курящем сигарету. Его тело откинуто назад, колени широко раздвинуты, а на лице застыло блаженное выражение. Подавляю дрожь отвращения к этому мужчине, явно не испытывая желания продолжать находиться в его компании.
— Come on, Anderson junior, I can teach you something, or many things ( Да ладно, Андерсон младший, я могу научить тебя чему-нибудь, или даже многим вещам ).
Продолжаю стоять пораженная на месте, не смея шелохнуться. Здесь пахнет взрывом тестостерона; чувство, словно оказалась в самом эпицентре поединка двух хищников, готовых сожрать друг друга в секунду. Взгляд Алекса пересекается с темными, абсолютно чёрными (а может в плохом освещении мне показалось) глазами, выражая ту степень надменности, которую презирают все. Мой муж смотрит так, словно оказывает всему миру огромную услугу тем, что почтил своим присутствием эту встречу. В моей голове звучит все смешнее, на деле же — ни дать ни взять два избалованных с детства мужчины, для которых убийство это ежедневная забава. Клянусь, не будь у меня новой фамилии, духу моего здесь не было бы. Эта подавляющая энергетика забралась прямо под кожу, пугая и без того находящихся на грани потери сознания мурашек.
Мужчина встаёт только после того, как вальяжно сбросил пепел со своей сигареты, ничем не уступая в фамильярности моему мужу. Вскидываю голову выше, пряча страх за несколькими надёжными замками, готовая ко встрече с самим новым королём Великобритании. Грейсон похлопал по плечу мужчину, имени которого я до сих пор не разобрала, хотя, скорее всего, это Антонио Трапани, ибо только Дон мог выглядеть настолько величественно-самоубийственным в компании Алекса. Ни тени страха в глазах, ни грамма скованности в теле; хотя львиная доля уважения все-таки сквозит в его движениях. То, как он перехватывает руку Алекса и сжимает её, а потом делает то же с моей, просто вместо последнего пункта, он склоняется и оставляет поцелуй на тыльной стороне, не спуская с меня взгляда — все указывает на отсутствие какого-либо страха. Отвечаю преувеличенно спокойным взглядом, однако внутри все сжимается. Неприятно ощущать прикосновения убийцы к своей коже. Такое лицемерие, учитывая, что мой муж едва ли чем лучше этого человека.
Мы распределяемся по всей ложе и выхватываем напитки, принесенные молодой официанткой. Её сальный взгляд не спешит покинуть Алекса, не смотря на его ладонь, лежащую на моем голом бедре, поглаживающую прохладную кожу горячими пальцами. Моя ревность внезапно вспыхнула, как факел внутри груди, от чего глаза прищуриваются, не спуская с неё взгляда и с груди, грозящуюся вывалиться из слишком глубокого выреза её рубашки. Если эта стерва не уберется в ближайшие тридцать секунд, то мне придется что-то предпринять.
— I have never thought, that you will have a wife, Alexander ( Никогда бы и не подумал, что у тебя будет жена, Александр ). – начинает светский диалог мужчина, играя с рыжими волосами своей избранницы. На секунду становится тошно от того, как оба мужчины заявляют права на своих женщин; мы будто вернулись в средневековье, где девушка принадлежит какому-то мужчине, и он не упускает возможности похвастаться ею на публике. В таком контексте, рука Алекса на моей ноге выглядит не столь привлекательно.
— I decided so ( Я так решил ). – сказал, как отрезал. Никто не отвечает таким тембром; это ощущалось, словно нож, брошенный с его места прямо в сердце мужчине. Нужно отдать должное, последний не вздрогнул, просто кивнул, принимая ответ Алекса как должное.
— And you know how he likes to do something in spite of public opinion! And who is this charming young lady? ( Ты ведь знаешь, как ему нравится делать что-то назло общественному мнению! А кто эта обворожительная молодая девушка? ) – интересуется Грейсон, облизнувшись. Ублюдок.
— My wife ( Моя жена ). – так же не спешит делиться подробностями, удостаивает лишь красноречивым взглядом, как бы намекая: "территория занята, отвали". Подпрыгиваю на месте, встречая спокойную улыбку девушки, которую ничуть не смущали ни преувеличенно-откровенные взгляды Грейсона, ни попытки ее мужа доказать позицию мужа путем длительного поцелуя в шею. После того, как он отстранился, на ее белоснежной коже осталось красное пятно. Брезгливо морщусь, отворачиваясь. — Tell me how you met. I'm interested in your love story ( Расскажите как вы встретились. Я заинтересован в вашей любовной истории ).
— If you want to find out something, first of all share yours', Antonio ( Если хочешь что-то узнать, для начала поделись своим, Антонио ), – Алекс наклоняется вперед, загадочно ухмыляется и откидывается назад только после того, как удостоверился в злобном огоньке, мелькнувшем в глазах Дона Мафии. — Miss your father, Elizabeth? ( Скучаешь по своему отцу, Элизабет? )
— Not more, than anyone else ( Не больше, чем остальные ). – деликатно отвечает девушка и слегка дёргает ногой от нервов. Мне становится её практически жаль, если бы не холод в этих ярких голубых глазах. Согласно источникам из интернета, то браки между мужчиной и женщиной в мафии происходят по принуждению, для скрепления двух кланов. Если следовать этой логике, то эта девушка дочь одного из мафиози, а значит, в ней спеси не меньше.
Алекс склоняет голову набок, но никак не реагирует на её ответ. Этого и не нужно. Его поза сама по себе ответ; насмешливый и презрительный. То, как он откидывается на диване, скользит рукой по моему бедру непозволительно высоко, точно его совершенно не интересует полемика с этой девушкой; или отпивает из своего бокала виски, не отрывая своих глаз от неё, заставляя ерзать под пристальным взглядом. Пораженно всхлипываю и сжимаю бедра, останавливая ладонь ровно на том моменте, пока она не забралась под и без того короткое платье. Нет, это просто варварство какое-то.
Зато Антонио выглядит так, словно будь перед ним кто-то вместо Алекса, он бы уже лежал мёртвым под его ногами. Ярость в тёмных глазах горит и никак не желание потухать. Да и Грейсон не спешил вмешиваться, наблюдая за яркими эмоциями мафиози с нескрываемым превосходством. Черт бы побрал этих мужчин и их эгоцентризм.
— So, you look pretty young for the Boss of the Mafia ( Ты выглядишь довольно молодым для Дона мафии ). – вмешиваюсь осторожно, ступая на опасную почву своими высокими каблуками. Антонио резко переводит взгляд на меня, впиваясь этими чёрными глазами прямо в душу. Выдерживаю его взгляд, сжав бокал пальцами, единственный признак нервозности. Да и рука Алекса все ещё придаёт уверенности, не смотря на то, что его мизинец практически царапает границы нижнего белья. — What's your secret? ( В чем твой секрет? )
— Do you know what the world is governed by? ( Знаешь чем управляется мир? )
— The learning of the wise. The justice of the great. The prayers of the righteous. The valor of the brave ( Знаниями мудрых. Справедливостью великих. Молитвами праведных. Доблестью храбрых ). – отвечаю насмешливо, прежде чем добить оппонента последней фразой. Но не успеваю...
— But all of these are as nothing, without a ruler who knows the art of ruling ( Но все четыре ничто без правителя, владеющего искусством управления ). – выхватывает у меня возможность блеснуть своими знаниями Антонио, криво усмехнувшись. Краткий проблеск любопытства перекрыл его ярость. — If you can rule the people, age is less important. Especially the foolish people, unable to have an opinion, but ready to follow someone who will provide them with hope in the future. The secret is: an army of sheep led by a lion will always defeat an army of lions ( Возраст неважен, если ты умеешь управлять людьми. Особенно глупыми людьми, не имеющими своего собственного мнения, но готовых следовать за тем, кто подарит им веру в будущее. Секрет в том, что армия овец, управляемая львом, сможет победить армию львов ).
— Or an army of lions led by a ram will always lose to an army of rams led by a lion ( Или армия львов, управляемая бараном всегда проиграет армии баранов, управляемых львом ).
Дергаюсь и подпрыгиваю на месте, едва не пролив свой коктейль на платье. В кабинке появляется другой мужчина, одетый в брючный костюм. Его энергетика не кажется такой подавляющей, как у Антонио, но все же внушает ужас. Вся фигура намекала, что сломать человека голыми руками для него, как для меня сломать спагетти: легко и невесомо. Грозные голубые глаза пробегаются по всем, особенное уважение отдавая моему мужу и деверю, и насмешливо игнорируя Антонио с его женой. Они явно не чувствуют себя оскорбленными, наоборот, то как они приосанились означало лишь то, что такая реакция была для них лакомым кусочком. Точно другое разочаровало бы их. И я в очередной раз поражаюсь уставам этого мира, где грубость принималась за любезность, а проклятия за колыбельную.
— I can hear a misperception about me and my abilities in your voice, my dear friend ( Я слышу неправильное представление обо мне и моих способностях в твоем голосе, мой дорогой друг ). – лениво протягивает Антонио, дразня этим насмешливым тоном даже мои барабанные перепонки, что говорить о Томасе. А Алекс и Грейсон не спешат вмешиваться; черт, даю голову на отсечение, они наслаждаются этим цирком, пока каждый волосок на моем теле встал дыбом от напряженной атмосферы. Кладу свободную ладонь поверх ладони Алекса, ища хоть какую-то поддержку.
— As I remember, Chamberlain in 1938 at Munich misperceived Hitler as a reasonable man who wished peace ( Как я помню, Чемберлен в 1938 году в Мюнхене неправильно воспринимал Гитлера, как разумного человека, желающего мира ). – встревает Алекс, сжав мою ногу сильнее положенного, — Quidquid recipitur ad modum recipientis recipitur. Which means that which is perceived is perceived according to the nature of the perceiver. ( Всё, что принимается, принимается согласно устроению принимающего (прим. прямой перевод фразы с латинского). Что означает, что воспринимаемое воспринимается в соответствии с характером воспринимающего ) – мой муж осушает одним глотком свой бокал, будто подливая масла в огонь своими насмешливыми предложениями. Томас выглядел спокойно, однако его руки были сжаты в кулаки и едва подрагивали; Грейсон громко усмехнулся. Боже, это просто чистой воды провокация, — You better watch your mouth, otherwise you will have to pay for the audacity shown to someone who is above you, Gurino ( Лучше следи за своим ртом, иначе придется платить за дерзость, проявленную тому, кто стоит выше тебя, Гурино ).
— Yeah, Gurino, he's not someone's puppet, like you ( Ага, Гурино, он не чья-то зверушка, как ты ). – кивает Грейсон, совершенно не выполняя отведенную ему роль разрядителя обстановки. Мои глаза округляются, а в груди зарождается паника, готовая вырваться на свободу. Неприятно сидеть в компании убийц, да и к тому же в такой атмосфере, когда до чьей-то смерти на хватает только одной маленькой искорки. Просто кривого взгляда, движения, тембра в голосе.
— Would I be here if at one time I would grovel in front of his father, who also thought about himself as a lion? ( Был бы я здесь, если бы в свое время пресмыкался перед его отцом, который тоже думал о себе как о льве? ) – пора похлопать этому мужчине за его глупую храбрость. То, с каким пренебрежением он сказал это, словно его действительно не волнует, как его слова могут восприняться.
Антонио напрягся; Элизабет вцепилась в его плечи, выглядя не менее потрясенной, сказанными словами. Даже Грейсон и тот отставил свой бокал, готовый, не знаю, отражать возможное нападение? Только Алекс сидел все в такой же расслабленной позе; не убирая руки с моего бедра. Мне бы его уверенности и спокойствия, видит бог, на моей голове было бы в пять раз меньше седых волос. Надо что-то сказать; срочно вмешаться. Это даже смешно, что именно я думаю об урегулировании конфликта.
"Черт возьми, Алиса, ты будущий дипломат, вырули эту ситуацию!" – внутренний голос в очередной раз встает в позицию нападающего, подталкивая меня к необдуманным поступкам. Я не зря проходила психологию в университете на первом курсе. Нужно сбить их с мысли. Была не была. Поехали.
— The Germans in 1914 marched happily off to war, thinking it would duplicate their quick victory of 1870-1871 in the Franco-Prussian War. Indeed, almost everyone else in 1914 thought conflict would be short, because they made an analogy with the most recent conflict, the quick Russo-Japanese War of ten years earlier. Only a few saw the machine guns and barbed wire would force armies to dig trenches and fighting would stall for years. Generals, it is often said, fight the last war ( Немцы в 1914 году с радостью отправились на войну, думая, что она повторит их быструю победу 1870-1871 годов во франко-прусской войне. Действительно, почти все остальные в 1914 году думали, что конфликт будет коротким, потому что они провели аналогию с самым последним конфликтом, быстрой русско-японской войной десятью годами ранее. Лишь немногие видели, что пулеметы и колючая проволока заставят армии рыть окопы, а бои затормозятся на годы. Генералы, как часто говорят, сражаются в последней войне ). – выпаливаю первый вспомнившийся текст, который я некогда зубрила на лекции по профессиональному английскому. Головы абсолютно всех (кроме, конечно же моего мужа) поворачиваются ко мне, пытаясь понять посыл моей пламенной речи. И, черт возьми, неуверенность берет вверх прямо сейчас. Ладонь Алекса лишь слегка сжимается, поощряя продолжить, и я следую его молчаливому приказу, — The main idea of my words is... We always rely on analogy. But they pervade out thinking, structure our plans. Unfortunately, no two cases are identical, so you cannot compare current Don with the previous. ( Главная идея моих слов... Мы всегда полагаемся на аналогию. Но они пронизывают мышление, структурируют наши планы. К сожалению, нет двух одинаковых случаев, поэтому нельзя сравнивать текущего Дона с предыдущим )
— I felt like I was in a damn history class ( Я почувствовал себя на гребанном уроке по истории ), – фыркает Грейсон, расслабляясь. Все одновременно кивнули, тоже следуя за ним, слегка отпуская свое напряжение. Возмущенно смотрю на своего деверя, гипнотизируя его глаза горящие насмешкой и некой доли восхищения.
— Oh, hope your head doesn't burst from so many new words and information! ( Ох, надеюсь, твоя голова не лопнет от такого количества новых слов и информации! ) – все начинают смеяться, даже Томас, который буквально недавно был готов отстаивать свою честь кровью.
И пока все пытаются остыть после недавней перепалки, Алекс наклоняется к моему уху и шепчет, обжигая кожу своим горячим дыханием:
— Не плохая попытка перевести тему, моя маленькая женушка. Я даже подумываю брать тебя на свои встречи; может в таком случае они пройдут менее скучно. – его губы начинают оставлять короткие поцелуи на моей шее, напоминая чем-то мои, когда я сегодня проделывала похожие на нем. — Не зря же ты проходила психологию на первом курсе, не так ли? – короткий смешок, за которым следуют более глубокие и грубые поцелуи, — Сбила с толку, изменила направление мыслей, сказала абсолютно не касающуюся этой темы информацию. Умница. Для первого раза неплохо.
— Ничего не происходит без твоего ведома, да? – алкоголь ударил в голову, не менее. Откидываю голову, предоставляя больше места для поцелуев, чем и воспользовался Алекс. Краем уха слышу, как мужчины возобновили свои разговоры, только вот тему я не поняла, будучи слишком вовлеченной в эти поцелуи на грани укусов, — Мне пора привыкнуть, что ты знаешь обо всем. Что случилось с отцом Элизабет? – поворачиваюсь лицом к мужу, прекращая каждую его попытку вторгнуться в моё личное пространство; наши глаза пересекаются, пока мы дышим одним воздухом, находясь слишком близко, но так далеко. — Твой вопрос не был безобидным, я права? Какой-то намёк.
— Будь хорошей девочкой, узнай это сама. – серые глаза впервые обжигают эмоцией, как вызов. Возбуждение пробегается по всему телу, особенно, когда мой нос касается его и начинает мягко поглаживать, млея от такой возможности выразить чувства на публике. Хотя, это даже не чувства. Нужда. — Сделаешь это за весь вечер, так уж и быть, позволю тебе загадать любое желание, и я исполню его. В противном случае, я потребую от тебя того же.
Такая возможность выпадает только раз в жизни. Раз, когда ты можешь настолько сильно приблизиться к чему-то запретному и выйти невредимым. Смотрю во все глаза на Алекса: расслабленная поза, склоненная набок голова, прядь волос, спавшая на лоб, искорки веселья в глазах — Боже, он совсем не похож на того, кто может издеваться над моей душой. И я рискую. Быстро подаюсь вперед, впечатываю короткий поцелуй в уже практически родные губы и поворачиваюсь к Элизабет.
Девушка сидит все ещё во власти своего мужа, с мнимым интересом слушая разговоры мужчин. Как только я обращаюсь к ней, на лице появляется широкая улыбка, а глаза слегка расслабляются, точно она рада любой возможности отвлечься от этой беседы. Заказав уже знакомой официантке два новых коктейля с высоким содержанием алкоголя, я приступаю к выбросу своего очарования. Нам удалось слегка оторваться от мужчин, сесть подальше, немного уединенно, что больше располагало к откровениям.
(Прим. С этого момента диалоги даже на английском будут писаться на русском, чтобы не утяжелять текст; о каждом таком переходе будет предупреждено.)
— Я никогда не думала, что моя жизнь превратится в нечто подобное, – начинаю рассуждать, водя пальцем по ободку бокала. Элизабет смотрит с энтузиазмом, кивком головы показывая, что внимательно слушает, — Ну, знаешь, в компании мафиози, в клубе, будучи замужней женщиной в свои двадцать. Для меня жизнь была совсем другой, точнее, в моих фантазиях. А потом все изменилось и мне пришлось пересмотреть свои планы. Как все в твоей жизни? Надеюсь, не менее ужасно, иначе я буду чувствовать себя паршиво!
— Меня выдали замуж в восемнадцать, и, если тебя это успокоит, брак с Антонио уже второй в моей жизни, – сдерживая рвущиеся на волю вопросы, специально прикусив язык зубами, — Для справки, мой первый муж был убит, когда мне только исполнилось девятнадцать, если быть совсем откровенной, то за день до моего дня рождения. Ты, вероятно, не знаешь, что значит быть вдовой в мафии... – глаза начинают пристально сканировать меня, ища ответ на свой вопрос, прежде чем продолжить, — Практически два месяца на меня смотрели с жалостью, были уверены, что никто и никогда больше не возьмет к себе использованную игрушку. Но потом появился молодой Дон самого жестокого клана мафии, которому, по счастливой случайности требовалась жена. Мои родители хотели породниться с таким человеком, – Элизабет бросает взгляд полный обожания на своего мужа, который, активно жестикулируя, разговаривал с Грейсоном. Закусываю губу, видя не то чтобы возбуждение в ее глазах, а настоящую любовь, но потом она опять смотрит на меня, — Они предложили ему мою младшую сестру, но он выбрал меня. – она тяжко вздыхает, допивая свой коктейль. Я даже не заметила, когда она успела опустошить весь стакан. — А что у тебя? Мой муж владеет достаточным количеством информаторов, однако никто не смог узнать, как и почему заключился ваш брак.
— Неужели не веришь в нашу безграничную любовь? – наигранно округляю глаза, изображая оскорбленную добродетель. Элизабет смеется, смотря на меня сквозь стакан, ожидая рассказа. Мой мозг затуманился на достаточную степень, чтобы поделиться чем-то сокровенным, но недостаточно, чтобы рассказать все. Я так быстро пьянею, — Никакой особой причины нет. Мы с ним встречались некоторое время... — (внутренний голос насмешливо поправляет "встречались" на "трахались") — а потом решили пожениться. Так ведь обычно бывает: сначала встречаешься, убеждаешься в желании разделить свою судьбу с этим человеком, и после вступаешь в брак. Ну, в семьях мафиози все не совсем так, по твоим рассказам.
— Он тебе нравится.
— Конечно нравится! – истеричный смешок играет не в мою пользу, да и привлекает к себе внимание Алекса. Он прищурился, сверля холодным взглядом мой пустой бокал и вновь отвернулся. — Он же мой муж!
— Нет, он тебе нравится. – Элизабет сделала акцент на последнем слове. Она толком опьянела, заказав еще два бокала для нашей тусовки, — Ты смотришь на него не так, как он на тебя. В твоих глазах нет холодного любопытства, как у него; это похоже на самоотверженную нежность, словно ты видишь в нем больше, чем просто своего мужа. – она откидывается, прикрывая глаза. Нам приносят странный зеленый напиток в высоком стакане и я настороженно принюхиваюсь, улавливая странную смесь ингредиентов. Элизабет смотрит на меня и криво усмехается, — Это "Зеленая Фея", если хочешь напиться, то это лучший коктейль. Попробуй. – с опаской следую ее предложению, ощущая сладость на языке и вкус алкоголя, в первую очередь абсента. Ой-ой, утром я буду чувствовать себя не лучшим образом, — Знаешь, я привыкла к мужчинам, не способным выражать свои чувства из-за давления общества; в этом Александр и мой муж похожи. – вновь возвращается к своему рассуждению девушка, смотря прямо на своего мужа. Последний бросил на нее взгляд, вопросительно изогнул темную бровь и получил в ответ отрицательный качок головы, после чего отвернулся, — На нас все смотрят, Антонио ставят в пример, как самого жестокого мужчину, у которого нет эмоций и чувств. Даже к своей жене и детям. – обращаюсь вся в слух, слыша обрывки разговора мужчин о новом министре обороны. — Аарон, наш старший сын, не особо нуждается в этом. Его никогда не интересовали объятия или поцелуи перед сном, он просто сущий кошмар. Зато Леонардо всегда требовал этого, особенно на людях. Антонио не может показывать своей любви, иначе остальные посчитают это слабостью. И это касается его не только, как Дона мафии, но и твоего мужа, которого могут не простить за такое чувство, как любовь.
— Значит, вас с Антонио не связывают теплые чувства? – с трудом выдавливаю, испугавшись слов, сказанных ею, — Ты так и не сказала, почему он выбрал тебя.
— Так же как и ты, почему Александр взял тебя в жены. – контратака выходит достойной; я даже на секунду тяжело сглатываю, а Элизабет продолжает напирать, — Сколько себя помню, Андерсоны никогда не состояли в серьезных отношениях. Было много девушек; очень. Красивых, умных, достойных восхищения, с формами, на которые стоило молиться. Но все они были на один день; никто не задерживался на долго. И вот, по чистейшей случайности мы узнали, что появилась абсолютно посторонняя девушка, которая стала женой самому могущественному мужчине на этой планете. Почему именно ты?
— Не стоит меня недооценивать. Посмотри на меня, я же шикарна! – выкрикиваю ей в лицо и заливаюсь смехом, после чего резко встаю и смотрю на танцпол у наших ног.
Мне стоит отвлечься. Слишком опасная территория. Элизабет мне не подруга; она жена мафиози, стоит помнить об этом. Взгляд скользит по людям, бешено прыгающим под песни, пока не останавливается на знакомой фигуре. А именно... Женя.