Глава 12.
Вы когда-нибудь испытывали животный страх? Когда ты чувствуешь себя загнанным в ловушку, лишенным способности здраво мыслить. Обычно такую эмоцию испытывают люди в больнице, когда врачи говорят им о прогнозах их заболеваний. Или же, когда твоего близкого человека везут в операционную.
В такие моменты ты боишься, не можешь контролировать происходящее и неизвестность сводит тебя с ума. Всячески стараешься успокоиться, однако сердце постоянно предчувствует беду. Мозг хоть и старается находиться в холодном состоянии, но сердце плавится в огне страха.
Именно так я чувствую себя. Запертой в клетке своих страхов, лишённая зрения от ужаса. Я не видела и не слышала о Жене ничего. Она как сквозь землю провалилась. Не выходила на контакт и совсем затерялась в огромном мегаполисе. Последний раз она заходила ко мне домой, вчера, когда я искала ее по всему городу. Мама беспокоилась, что Женя была напряжённой, но та ничего не рассказала. Задержалась приблизительно на десять минут и ушла. Где она сейчас? Все ли с ней в порядке? Или Колесников добрался до нее?
Неизвестность убивает. Отчаявшись я даже хотела обратиться к Игорю, дабы привлечь к делу правоохранительные органы. Но против таких людей как Колесников не выйдет никто. И это вдвойне страшно. Я пыталась дозвониться до Александра (хотя испытывала непрерывное смущение), но безуспешно. Единственное чего я добилась, так это перехода на голосовую почту. После той ночи он исчез.
Я помню, как проснулась в его номере совершенно голая и с болью по всему телу. Особенно было болезненно ходить, но я героически справилась с этой задачей и весь вчерашний день бегала по всему городу, ища Женю. Мне пришлось побывать у нее дома, расспросить её соседей, отправиться на работу, пообщаться с сотрудниками, но все безуспешно. Была мысль найти этого Станислава, но я так и не смогла воплотить это. Этот мужчина был сплошной загадкой и найти его не представлялось возможным.
Срок данный Колесниковым истекает сегодня. Я не смогла найти Женю и не смогла ее предупредить или предпринять хоть что-нибудь. Очень надеюсь, что она последовала моему совету и просто уехала за границу, пока могла. Иначе, в противном случае, мне остаётся только молиться.
На работе я все никак не могла избавиться от этого волнения за сестру, потому в основном находилась на кухне, не желая выходить в зал к людям. Меня лихорадило с такой силой, что зуб на зуб не попадал, а Влад крутился вокруг, пытаясь узнать что произошло. После случившегося с Александром я не могла ему даже в глаза смотреть, не то чтобы говорить. То, что по идее принадлежало Владу, я отдала совершенно другому мужчине, на которого повелась, как дура. Интересно, какая я по счету в его списке покоренных девушек. Хочется верить, что из всех его пассий я продержалась дольше всего. А вообще, хочется забыть.
После того, как вчера я проснулась совершенно одна, у меня вдруг открылись глаза. Ему было абсолютно плевать на меня. Я была лишь весёлым развлечением, к тому же настолько доверчивой, что подарила ему свою девственность. Черт возьми, как я была зла на себя! Хотелось волком выть от своей ошибки, но вместо этого я звонила ему, как одержимая, готовая просить о помощи для Жени. Моя гордость не стоила её жизни. Но Алекс не отвечал. Он просто исчез. Вновь. А может ему это никогда не было интересно.
— Алиса? – Влад мягко поворачивает моё лицо к себе, заглядывая в глаза настолько преданно, что мне хочется влепить себе пощёчину, — Ты выглядишь как призрак, принцесса. Расскажи мне.
— Ты же знаешь, нет ничего, с чем я не смогла бы справиться. – уверяю парня, подстраиваясь под его руки, которые обвили мою талию и прижали к сильному телу; ненужные воспоминания всплыли сами по себе, но я оттолкнула их, буквально вырвала с кожей, — Я лучше пойду, немного выйду и развеюсь. Нет ничего лучше, чем убирать грязные тарелки за нашими богатенькими посетителями.
Выскальзываю из его рук и выбегаю в зал, тут же столкнувшись с серым грозовым небом в чужих глазах.
Александр сидел немного дальше, практически в тени, но я все равно чувствовала его прикосновения. Этот мужчина мог доставлять наслаждение даже на расстоянии, не касаясь. И моя реакция тела настолько взбесила меня, что, не отдавая отчёта своим действиям, я рванула по направлению к Александру. С каждым моим шагом ухмылка на его губах становилась все шире, а мой гнев все обширнее. Останавливаюсь перед его столиком, точно горящий сгусток отрицательной энергии.
— Fuck you, Alexander! ( Иди к черту, Александр! ) – шиплю на него, уперев руки в бока.
— This is exactly what I did with you. ( Это именно то, что я сделал с тобой) (прим. фраза, сказанная Алисой была в другом контексте, но прямой ее перевод: "Трахни себя", чем и воспользовался Александр ) – отвечает невозмутимо, скользнув дьявольским взглядом по моему телу, — How do you feel? Can walk? ( Как ты себя чувствуешь? Можешь ходить? )
"Good girl" – вспыхивает в голове. Дрожь проходит по всему телу, воспламеняя его, точно подготавливая к очередному ночному раунду.
— Don't even try to make fun of it! ( Даже не пытайся смеяться над этим! ) – продолжаю ядовитым тоном, не замечая ответного гнева, из-за чего готова просто взорваться. Ему абсолютно плевать на мои провокации, — I called you three times! Where the fuck have you been? ( Я звонила тебе три раза! Где ты, блядь, был? )
— Watch your language ( Следи за языком ), – предупреждение, от которого я вжимаю голову в плечи, но не отступаю. Его глаза вмиг становятся холоднее севера, но губы все так же сложены в ухмылку, — What's wrong? ( Что случилось? )
— I need... ( Мне нужна... )
Не успеваю договорить, как мой телефон оживает. В тот день мне показалось, что Колесников его выбросил, однако он просто был в моей сумке, правда выключенный. Но кто бы только знал, как я была рада тому, что мне не придется покупать новый. Виновато улыбаюсь, доставая свой гаджет. Неизвестный номер вселяет радость, что это Женя. Это точно она.
— Где тебя черти носят? – шиплю в трубку, отходя подальше.
— И я рад тебя слышать, – это не голос Жени. Нет-нет-нет. Это не Женя. Колесников, — Успела соскучиться по моему голосу?
— Что вам нужно?
Мои глаза против воли расширяются, а руки сжимаются в кулаки. Заинтересованный взгляд Александра и Влада призывают все мое самообладание. Напряжённо улыбаюсь и киваю, мол ничего такого. Хотя все как раз наоборот. Все очень, очень плохо.
— У меня для тебя маленький подарок, – голос в трубке становится весёлым и заигрывающим, от чего я напрягаюсь ещё больше, — Алиса...
Пошатываюсь на месте и цепляюсь за ближайший выступ, дабы сохранить равновесие. Вот сейчас это точно голос Жени. Измученный, охрипший, уставший. Мое сердце сжимается в груди от страха, а желудок делает сальто.
— Женя где ты? Что он с тобой сделал?
— Алиса, пожалуйста, – голос сестры совсем слабый, будто она кричала несколько часов без остановки, — Мне больно...
— Женя, прошу тебя, продержись ещё чуть-чуть. Я скоро...
— Хватит обмена нежностями, – трубку берет Григорий, пробуждая невиданный прежде гнев во мне, — Мы немного поболтали с твоей сестрицей, и она сказала будто документов у нее нет. Какая незадача, не правда ли? Мои люди обыскали ее квартиру и там и вправду не оказалось нужных мне бумаг. Однако, не спеши радоваться, – голос мужчины искрится весельем, — Евгения призналась, что спрятала их у тебя дома. Невероятно умная женщина. Спасла себя, но подставила члена своей семьи. Точнее даже членов, ты ведь не одна живешь в квартире? – он вновь смеется, — Но не волнуйся, я уже наказал ее за эгоизм. Тебе придется лишь принести документы, чтобы сохранить ее жизнь.
— Почему ты не сделал этого ещё сам? – не узнаю сталь в своем голосе. От ярости внутри пальцы мелко дрожат и я закатываю слегка рукава. Это действие слегка успокаивает, возвращает в рутину, отвлекает от ядовитой ярости в груди.
— Смышлёная девушка, – хвалит Колесников, — Твой отчим капитан, если мне не изменяет память. Одно из высших званий. Мне не выгодно врываться в дом к такому высокопоставленному лицу. – мужчина смеётся, будто сказал что-то веселое, а потом хлестко добавляет, — Ко всему прочему, у твоего дома находится охрана, которая не пропустила моих людей. Не знаю кто тебя охраняет, но он твой ангел-хранитель, Алиса. Теде стоит помолиться ему, или поставить свечку в церкви, когда я доберусь до него. Даю тебе час. А после, ты получишь свою сестру лишь по частям. Время пошло.
Тошнота подкатывает к горлу. Зажимаю рот рукой, держу крик внутри себя. Бедная Женя. Мне надо поспешить. Срываюсь с места и подбегаю к Владу. Крепко впиваюсь руками в его предплечье.
— Мне нужно домой, срочно. Прикрой меня.
— Что с тобой? Ты бледная, – Влад хмурится и берет мое лицо в свои руки. Сразу хватаюсь за них, стараясь вложить в свой взгляд все убеждение и настойчивость, на которые только способна. Но вместо этого, глаза парня скользят ниже и замечают синяки на коже, — Что это, Алиса? – в его голосе появляется злость. Упрямо молчу и делаю маленькие шаги назад.
Но не тут-то было. Он резко хватает меня, оголяет запястья и долго смотрит на поврежденную зону. Следы от пальцев Колесникова и наручников настолько яркие, что мне страшно. Тело сразу вспоминает ту боль и тот страх, от чего я более отчаянно вырываюсь из хватки.
— Что это? – рычит Влад, не контролируя своей силы. Хнычу в его руках, но молчу, — Я тебя спрашиваю, что это?
— Отпусти, мне больно.
Краем глаза замечаю, Александр поднялся со своего места. Молю всех богов, чтобы он не вмешался. Не сейчас. Чувствую его желание отцепить руки Влада от моих, но я бросаю на него взгляд полный мольбы. Не надо. Не сейчас. Не здесь.
— Я столько раз спрашивал тебя, что случилось, но ты мне не рассказывала! – его голос все так же тих, но в нем сквозит разочарование и странная боль; некоторые посетители начали оглядываться, — Неужели ты настолько мне не доверяешь, Алиса?! Что происходит?
— Пожалуйста, отпусти меня. – продолжаю просить, осторожно освобождая запястья, — Я обещаю, что расскажу все чуть позже. Мне и вправду нужно бежать. Пожалуйста, Влад, пожалуйста, прикрой меня.
Парень смотрит на меня с минуту, после чего отрывисто кивает. Прохожу мимо него и спешу на выход. Желудок вынуждает согнуться пополам, но я не делаю этого. У меня осталось меньше часа. Я не могу задерживаться.
Доезжаю к дому на такси. Оглядываюсь. Колесников сказал, что мой дом кто-то охраняет. Но кто? Я никого не вижу, даже подозрительных прохожих нет. Может он специально сказал это? Ну конечно. Ему мало одной Жени, решил и меня к своей коллекции добавить. Клянусь, если выживу, сделаю все ради разрушения его компании. Не причиню ему физической боли, заставлю наблюдать за разрушением всего, что он построил.
— Ты сегодня рано, Алиса, – мама встречает меня с улыбкой, от которой в груди что-то ломается.
Раньше я никогда не замечала таких мелочей. Но сейчас, варьируя на грани, я подмечаю ее материнскую улыбку, гордость в глазах. Даже не смотря на конфликт с бабушкой, она все так же тепла ко мне. Может, я не заслуживаю такую маму. Подхожу и обнимаю ее настолько сильно, насколько в принципе способна. Сердце предчувствует беду. Может я сегодня уже не вернусь.
— Куда заходила Женя, когда приходила?
— Она была в твоей комнате, что-то случилось?
Качаю головой и ободряюще улыбаюсь. Не стоит нагружать мать такими проблемами. Возможно все будет хорошо. Никогда не стоит броситься в крайности. А с моей внутренней оптимистичностью я почему-то уверена, что мы просто посидим втроем с Колесниковым и Женей за чашечкой кофе или чая, и попрощаемся на доброй ноте. Говорят, если хотеть чего-то очень сильно, оно обязательно сбудется. С Владом же прокатило. Может и сейчас получится.
Захожу в комнату и бросаюсь к своему столу. Я здесь занималась вчера и сегодня утром, однако ничего не было. Никаких папок. Может Женя спрятала среди других листов? Их я обычно не трогаю. Здесь в основном мои конспекты, копии книг, рефераты и так далее. Храню даже задания с прошлого курса, без понятия для чего.
Начинаю проверять каждый белый лист. Внимательно читаю наименование каждого. "Платон: Государство", "Причины экономического развития Восточных стран". И тогда я наконец нахожу нужный лист. На нем все та же информация и данные. Хватаю его и выбегаю из дома, не слушая громкий голос матери. Если вернусь объясню ей все. Но сейчас мне нужно спешить. По дороге набираю тот же номер.
— Документ у тебя? – холодно интересуются в трубку. Сжимаю от злости зубы и досчитываю до трёх, прежде чем ответить.
— Куда мне его привезти?
— Мой человек ждёт тебя в соседнем квартале. И без фокусов, Алиса. Если замечу кого-нибудь за тобой, твоя сестра получит пулю в лоб.
— Катись в преисподнюю, – шиплю в ответ, направляясь в указанном направлении.
— Ты так и не поняла, деточка? Преисподняя мой дом.
Громкий смех оглушает меня. Замечаю нужную машину лишь по ее марке. Черный внедорожник явно здесь стоит не просто так. И водитель не на каждого смотрит волком. Подхожу ближе и самостоятельно сажусь внутрь. Здесь нет такого галантного спутника, коим является Александр. Здесь нужно работать самой. Меня все таки не по городу кататься везут, а на казнь. Без метафор.
Слежу за сменяющимся за окном пейзажем. Мне кажется, или Колесников говорил правду? Что, если меня и вправду кто-то защищает? Поэтому его люди не сунулись ко мне домой. И этот водитель остановился подальше, будто боялся зайти слишком далеко.
Мы останавливаемся на обочине, когда водитель требует мой телефон, а потом самым бессовестным образом выбрасывает его в окно. Первый рывок это желание броситься вслед за гаджетом — единственной связью с миром. Но ледяной взгляд мужчины останавливает меня. Послушно сажусь обратно и смотрю в окно.
Может это Станислав? Женя говорила что он довольно богатый предприниматель, способный защитить ее даже от Григория. Что, если он узнал о моем содействии Жене и решил приставить ко мне охрану, пока все не закончится. Этот вариант кажется убедительным, пока я не вспоминаю Александра. Что, если это он?
Медленно мы подъезжаем к какому-то полю, где стоит огромный амбар. Его коричневый уже практически стертый цвет не внушает доверия. Эта конструкция может с легкостью упасть нам на головы. И если голову Колесникова и его людей мне не жалко, то наши с Женей я не собираюсь ставить под удар. Однако столь опасный факт не останавливает меня и моего водителя. В грубой форме он вытаскивает меня из машины, пока я прижимаю к себе документы, будто они способны спасти мою жизнь.
Колени слабеют, когда мы заходим внутрь. Взгляд сразу цепляется за Женю, что сидит в середине освещаемой яркими солнечными лучами площадке. Она выглядит такой хрупкой. Даже издалека вижу ее синяки на руках и кровоподтёки на лице. Хочу броситься к ней и спасти от внешнего мира. Сейчас она не та снежная королева, которой я знала ее. Она выглядит как побитый котенок.
— Я уже заждался.
Перевожу взгляд на Колесникова, который стоит впереди моей сестры. На нем бежевый костюм и голубая рубашка с красными пятнами. Мне не хочется верить, что это кровь моей сестры. Этот ублюдок заплатит за каждый болезненный вздох Жени.
Рядом с Колесниковым три его телохранителя. Их безучастные взгляды меня настораживают. Но я смело иду через огромный амбар к Григорию, еле сдерживаясь, чтобы не вмазать ему кулаком по лицу. Не думаю что мой порыв кто-нибудь оценит, и он точно не поможет Жене.
— Я принесла твои документы, – спокойно передаю их, хотя хочется кинуть мужчине в лицо, — Отпусти мою сестру.
Григорий лениво забирает листы из моей руки и перечитывает информацию. Вижу торжество в его глазах и садистскую ухмылку. Передав документы одному из охранников, он в упор смотрит на меня.
— Такого уговора не было.
— Что...
— Я сказал, что не трону ее до того момента, пока ты не принесешь документы. Эту часть сделки я выполнил. Ну, а раз уж ты здесь...
Кулак другого охранника обрушивается на лицо Жени, вынуждая ее закричать от боли и упасть ничком. Кидаюсь к ним, когда глухой удар в ребра отбрасывает меня на несколько шагов. Это было чертовски больно. Настолько, что перед глазами потемнело, а после и вовсе заплясали красные точки. Дыхание спирает от осознания, что попади этот кулак немного левее, меня бы убили одним ударом.
— Кто сказал что я не накажу ее за предательство? – Григорий протягивает гласные, точно поет свою любимую песню, — И в конце концов, откуда мне знать, что ты не сделала копий. Если бы я доверял каждой шлюхе на своём пути, вряд ли бы находился здесь.
Второй удар пришелся в скулу, но он точно был помягче. Тело падает на землю. Чувствую привкус металла во рту и сплевываю кровь.
— Прошу тебя, хватит, – хрипит Женя, смотря на меня с паникой в глазах. Она боится. Но не за себя...
Я отчётливо вижу вину в ее глазах. Не возьми она этих документов, на нее не объявили бы охоту. Не исчезни она с радаров, Колесников не добрался бы до меня. Не спрячь она документы у меня, меня бы здесь не было.
— Как трогательно, – презрительно выплевывает Григорий, — Но это все равно не спасет вас. Здесь мы одни. Никто не сможет спасти вас. Я могу сделать все что угодно. Такой большой выбор, аж глаза разбегаются. – мужчина радостно хлопает в ладоши, точно как ребенок и поворачивается ко мне, — Может приказать моим охранникам трахнуть одну из вас на глазах у второй. Или вырезать одной глаза, а другой язык. Что скажете?
Он прав. Здесь нам никто не поможет. Ни одна живая душа здесь не живёт и не проезжает. Да и кто пустит? Люди Колесникова сразу уберут их. И теперь я понимаю, что мы в ловушке. Если Григорий что-либо придумает, его никто не остановит.
В руках Колесникова мелькает отблеск от металла. С дьявольской улыбкой он подходит все ближе ко мне и тогда я понимаю, что у него в руках нож. На солнце его острие задорно поблескивает, совсем не представляя опасности. Отползаю как можно дальше. Кожа холодеет, будто кубиком льда прошлись по всему телу. Сердце бешено стучит. Возможно, если оно немного ускорится, я умру быстрее, чем нож коснется меня.
— Кажется, я не раз говорил, что ты мне нравишься, Алиса, – печально признается Колесников, вновь садясь на корточки. У меня дежавю, — Но тебе не повезло быть родственницей этой гадюки.
Кончик ножа прижимается прямо к шее. Крик застывает на губах. Совершаю бесполезную попытку вырваться, но ничего не получается. Холодный металл медленно опускается на ключицу, вдавливает, принуждает вскрикнуть и обмякнуть. Чувствую, как капелька крови стекает вниз, а острие вдавливается глубже. Боль вспыхивает неожиданно. Мозг отключается. Пытается отгородиться от этого ощущения. Боюсь, если я позволю этой боли дойти к самому центру, потеряю себя. Не могу этого позволить.
И тут, дверь амбара открывается. Внимание Колесникова все ещё на ноже, который с каждой секундой добирается все ближе к вене.
— Я же просил меня не беспокоить! – рычит он и оборачивается.
Его брови сходятся на переносице, когда он удивлённо осматривает нарушителя покоя. А мне хочется закричать от счастья. Александр...