Персимон

Она любила эти моменты.

Когда музыка затихала где-то на периферии сознания, оставляя только гул голосов, звон бокалов, и смех, в котором таились недосказанности. Воздух был плотным от табачного дыма, парфюма и шёпота. Всё вокруг казалось постановкой — сцена, где каждый играл свою роль, пряча правду за улыбкой и бокалом.

Она перемещалась по залу, легко, почти незаметно. Касалась прохладных бокалов пальцами, ловила взгляды, которые задерживались на ней дольше, чем нужно, — и игнорировала их. Её платье скользило по телу, как вторая кожа, её шаги звучали мягко, будто музыка, которую слышишь только один раз.

На мгновение она остановилась у стойки, позволив бармену налить ей ещё один бокал виски. Крепкий, насыщенный аромат всколыхнул в памяти что-то далёкое и тревожное. Она сделала глоток и обвела взглядом помещение.

В дальнем углу зала она увидела то, от чего сама же клялась держаться подальше.

Покерный стол.

Зелёное сукно, стеклянные фишки, нервные пальцы. Всё было как раньше. Сцена, на которой она когда-то была королевой — и обещала себе больше никогда не возвращаться.

Она задержала дыхание. Это был соблазн. Слабость. Но и сила.

«Ещё одного игрока ждём», — сказал кто-то за столом, переглянувшись с дилером.

И тогда она шагнула вперёд.

— Я буду им, — сказала она, не глядя ни на кого конкретно. Просто вслух, твёрдо. Как приговор.

Лёгкая волна удивления прокатилась по кругу. Кто-то переглянулся. Кто-то вскинул бровь. Женщина? Ночная гостья? Но её походка, её голос, её присутствие — не оставляли сомнений: она знала, куда идёт.

Пока она шла к столу, её движения были выверены, грациозны. Она словно вплывала в игру, возвращалась на сцену, на которой когда-то жила.

И тут она увидела его.

Мадс.

Он сидел прямо напротив, откинувшись на спинку кресла, небрежно вертя фишку между пальцами. Его поза была расслабленной, взгляд ленивым. Но в этом взгляде таилась концентрация. Он делал вид, что не узнал её. Его губы дрогнули в почти незаметной ухмылке. Словно в этом молчании было больше слов, чем в любом приветствии.

Он как будто знал, что она сядет. Знал, что она вернётся.

И в то же время — он был удивлён. Его глаза чуть сузились. Не от шока. Скорее — от уважения.

Она чувствовала это.

Он следил за ней.

Ни слов. Ни движений навстречу. Только холодная тишина — как в начале партии, когда все понимают: началось.

Она села к столу. Неторопливо. Поправила тонкий браслет на запястье, подняла бокал и бросила взгляд по кругу. Все молчали. Её появление нарушило ритм. Сломало привычную динамику.

Она усмехнулась и произнесла:

— Надеюсь, вы не скучаете по драме.

Дилер с лёгкой улыбкой начал раздачу.

Карты легли точно, с хрустом по сукну. Она взяла свои. Сделала глоток. Окинула взглядом игроков — коротко, оценивающе. Она не играла. Она читала. Каждую морщинку, каждую паузу между вдохами. Она была здесь не просто так. Это был её момент.

Фишки двигались по столу. Её пальцы бросали их небрежно, как будто она не думала. Но она думала. Всё просчитывала. Она знала игру. Играла лучше, чем многие из них когда-либо мечтали.

Табачный дым снова коснулся её лица. Она прикурила сигарету, дым медленно пополз вверх, обволакивая её, словно вуаль.

Ставки росли. Время тянулось вязко. Она выигрывала партию за партией — но внутри было пусто.

В финальной раздаче она могла бы забрать всё. Абсолютно всё.

Но вместо этого...

Она посмотрела на свои карты. Потом на Мадса.

Его взгляд был тёмным. Он смотрел на неё, как человек, который хочет разгадать загадку, но не уверен, хочет ли знать ответ.

Она положила карты на сукно.

— Пас.

По столу прошёл вздох. Кто-то дернулся, не веря.

Мадс замер. Его лицо осталось почти безмятежным, но в глазах — мелькнуло то, что она искала. 

Секунда.

Словно он понял: это был не проигрыш. Это было послание.

Он чуть заметно улыбнулся — одним уголком губ.

Она подняла бокал и медленно, почти незаметно качнула им в его сторону.

Как тост.

И в этот момент...

Что-то хлынуло в неё — как холод.

Взгляд. Острый, прожигающий.

Она резко повернула голову.

В толпе, за спинами, на миг мелькнуло лицо.

Знакомое.

Болезненно знакомое.

Она моргнула — и его уже не было.

Но внутри что-то оборвалось. Ледяное, глухое, древнее.

Она моргнула.

Человека уже не было.

Но внутри вдруг замерло что-то ледяное.

Как призрак прошлого, который вдруг решил напомнить о себе.

Игра была окончена.

Мадс и она стояли на балконе, погруженные в тишину ночи. Ветер мягко колыхал её волосы, и она наслаждалась моментом уединения, пока этот вечер не пронзил её напряжённым, неясным ощущением. Взгляд Мадса был сосредоточенным, он изучал её, будто пытаясь понять, что скрывается за её внешностью, за её молчанием.

— Почему ты сдалась? — его голос был мягким, но настойчивым. Он не настаивал, но искренне интересовался её ответом, как будто ожидал откровения.

Она повернулась к нему, встречая его взгляд. В её глазах была неуверенность, но и что-то сильное — внутреннее напряжение. Она не отвела взгляда, потому что поняла: в этот момент не будет места для лжи. Она могла бы оправдаться, скрыть правду, но... её ответ был искренним.

— Я тебе должна, — произнесла она тихо, но уверенно, будто эти слова долго звенели в её голове. — Я тебе это должна.

Он молча смотрел на неё, его глаза тонули в её глазах. Было нечто в её ответе, что заставляло его молчать. Это было признание, которое глубоко отозвалось в его душе. Он чувствовал, что здесь скрывается нечто большее, чем просто слова.

В этот момент их разговор прервала неожиданная фигура. Из-за угла балкона, будто выйдя из тени, появился человек, которого она точно узнала. Этот мужчина был знаком ей из далекого прошлого. Он был тот, кого она всегда старалась забыть. Его лицо, его взгляд, его холодная ухмылка — всё это возвращало её к тем временам, когда её жизнь была другой. 

Это был Кристофер.

Он был немного старше её, с ярко выраженной иконой уверенности, с ухмылкой, которая оставляла неприятное ощущение. Его взгляд был как лёд, а улыбка — едкая, как будто он наслаждался её растерянностью.

Он сделал шаг в их сторону и первым поздоровался с Мадсом.

— Мадс, рад тебя видеть, — сказал он, в его голосе звучала та же ухмылка, что она так хорошо помнила. Он явно наслаждался своей силой, своим положением.

Мадс, заметив её напряжённое состояние, все равно представил их друг другу.

— Кристофер, это Джульетта, — сказал Мадс спокойно. — Он интересуется моим бизнесом.

Кристофер бросил быстрый взгляд на неё, и его глаза сузились с явным интересом. Он искал нечто, что могло бы его удовлетворить. И тут его лицо слегка расплылось в холодной усмешке, когда он заметил её.

— Джульетта! О, да это же вы были за тем столом! — его голос был фальшивым, будто он намеренно привлекал внимание. — Интересно, что вы проиграли. Ведь не похоже, чтобы вы были из тех, кто проигрывает, — сказал он, поднимая бровь, явно испытывая её.

Это было как удар.

Она почувствовала, как её сердце сжалось. Его присутствие было слишком мощным, как невидимая угроза, возникшая прямо перед ней. 

Он знал её истинное имя. Он знал её прошлое. Он был частью того, от чего она пыталась уйти. Он был частью её кошмара.

Шок охватил её. Она не могла поверить, что он здесь. Что он снова здесь, в её жизни, в этот момент. Всё то, что она пыталась забыть, — это всё было перед ней. Он был из её прошлого, из той жизни, от которой она бежала.

Её пальцы затряслись, но она ничего не сказала. В её груди поднялась волна паники. Это было слишком. Мозг не мог обработать информацию, она не могла двигаться, не могла ответить. Только паникующий взгляд и застигнутое молчание.

Из её уст вырвались только простые слова.

— Извините, — прошептала она, и, не выдержав давления, просто развернулась и поспешила к двери. 

Она не могла больше оставаться в этом месте. Всё, что она когда-то пыталась оставить позади, догнало её здесь. И она не знала, как с этим справиться. С трудом сдерживая слёзы, она быстрым шагом направилась в уборную, с каждым шагом ощущая, как тяжело её сердце бьётся.

Мадс остался стоять, наблюдая за её уходом.

 Он понимал, что она переживает нечто гораздо большее, чем просто встречу с этим человеком. 

Он почувствовал, как нарастает напряжение, как всё вокруг словно замедляется, но он не стал вмешиваться.

Кристофер, тем временем, с лёгким удивлением посмотрел в её сторону, но ничего не сказал. Его взгляд был всё таким же холодным и проницательным.

Когда она закрыла за собой дверь, ей оставалось только стоять и бороться с собой, с тем, что вернулось в её жизнь, как призрак, от которого она так давно пыталась убежать.