Кто-то
12 Ноября.
00:38
Сарай давил тьмой. Воздух внутри был тяжёлым, гнилостным — смесь сырости, заплесневелого дерева и старой, застоявшейся крови. Здесь давно никого не было, но запах боли пропитывал стены.
Я стоял, прислонившись к деревянной балке, держа нож в правой руке. Лезвие узкое, чистое.
Пока что.
Он сидел на старом стуле, который, казалось, тронь его чуть сильнее — и развалится. Но верёвки, которыми он был связан, держались крепко. Запястья белели, пальцы слегка подрагивали от онемения. Кровь переставала циркулировать.
Голова его была опущена, подбородок касался груди. Свет, пробивающийся через дыру в крыше, падал на его волосы, отчего они казались ещё темнее.
В углу медленно капала вода — размеренно, без спешки.
Кап.
Кап.
Кап.
Я не двигался.
Он тоже.
Я слышал его дыхание. Неглубокое, с длинными паузами между вдохами. Притворяется.
Мы оба знали, что эта ночь не закончится быстро.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
26 Ноября.
3:08
Тяжёлое дыхание сливалось с гулкой тишиной.
Я медленно выпрямился, поднял пистолет, направил его на тело, неподвижно лежащее на полу.
Ждал.
Никакой реакции. Он был без сознания. Я не расслабился. Адреналин всё ещё стучал в висках, руки дрожали от перенапряжения. Тело ныло от ударов.
Я присел на корточки рядом с ним, наблюдая. Глаза закрыты, грудь медленно поднимается и опускается. Жив.
Проверил его карманы.
Нож — дешёвый, но ухоженный. Не случайный инструмент, а привычное оружие.
Телефон. Разбитый экран. Заблокирован.
Бумажник. Я открыл его, вытащил документы. Имя. Фамилия. Фото.
Но меня интересовало другое.
Внутри, за водительскими правами, была сложенная пополам бумажка. Я развернул её.
Моё имя. Адрес. Время.
Это не случайность.
Это заказ.
Я замер, словно всё вокруг внезапно замерло в предчувствии беды.
— Ты убил его? — раздалось, как эхо, вызывающее дрожь в самых потаённых уголках души.
Я резко обернулся.
Ариэль.
В темноте, где лишь тусклый свет уличных фонарей рисовал нечеткие силуэты. Её фигура медленно поднималась, когда она опиралась на локти, словно пытаясь приподняться из сна. Глаза её были ещё мутными, как будто сон не дал им полностью проснуться, но в глубине блеснула осознанность и тревога, предвещавшая важность каждого слова.
Я прищурился, изучая её взгляд, пытаясь уловить малейшие изменения в мимике.
— Ты не спала, — сказал я холодно. Это был не вопрос.
Она моргнула, как будто пробуждаясь окончательно, и глубоко взяла воздух, будто пытаясь вернуть себе контроль над телом. Голос её прозвучал тихо, но ровно, как будто она тщательно подбирала каждое слово:
— Видела... что-то, — начала она, голос её звучал сдержанно и невозмутимо. — Ты дрался с ним. Он пытался убить тебя.
Её взгляд скользнул по телу, лежащему на полу, там, где лужица крови, медленно расплываясь, оставляла зловещий след. Эта кровь не была моей. Она принадлежала ему, тому, кто лежал без движения и сознания.
Я наблюдал за ней.
Она не выглядела испуганной. Скорее... собранной. Слишком собранной для человека, который только что очнулся в палате, где случилась драка с холодным оружием.
Я медленно сжал бумажку в кулаке, убрал в карман.
— Как давно ты была в сознании? — спросил я, голос мой был сдержан, но напряжение просачивалось в каждое слово.
Ариэль посмотрела прямо на меня, её глаза казались глубокими омутами, в которых отражались и боль, и решимость.
— Достаточно, — ответила она ровно, не поднимая ни интонации, ни страха.
Чёрт. Моё внутреннее напряжение возросло, и пальцы крепче сжали рукоять пистолета. Я пытался уловить любую малейшую деталь в её взгляде – признаки лжи, страха или скрытой угрозы.
— Ты притворялась? - голос мой стал холоднее, а рука непроизвольно дернулась, как будто ожидая подтверждения моей догадки.
Она промолчала. Её глаза. В них не испуг. Не шок.
Она смотрела на меня так, словно уже приняла какое-то решение.
— Кто он? — спросила она.
Я перевёл взгляд на безжизненное тело. Вопрос был хорош – очень хороший. Но внутри меня, где пылали не только физическая боль и усталость, но и вопросы, возникла необходимость разобраться в более важном.
Мои пальцы ощутили холод бумаги в кармане, напоминая о том, что за этим заказом скрывается нечто большее, чем просто случайное столкновение. Но сначала мне нужно было понять другое.
— Кто ты, Ариэль?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
12 Ноября.
0:57
Я стоял перед ним, склонив голову чуть набок, вдыхая тяжёлый запах сырости и гнилой древесины. В кромешной темноте сарая лишь слабый лунный свет просачивался сквозь щели в рассохшихся досках, выхватывая из полумрака наши фигуры. Тусклый блеск металла, натянутая тишина, мерное капанье воды с протекающей крыши.
Он сидел, привязанный к стулу, с запёкшейся кровью на лице. Его дыхание было прерывистым, но ровным — контролируемым. Не паниковал. Это меня раздражало.
— Они уже здесь, — сказал он хриплым голосом.
Я не ответил. Просто медленно поднял пистолет и прижал холодный ствол к его лбу.
— Врёшь.
Он усмехнулся. Губы потрескались, тонкая струйка крови стекала к подбородку, смешиваясь со слюной. На его лице не было страха. Только какое-то странное удовлетворение.
— Ты уверен?
Снаружи, за пределами сарая, что-то зашевелилось. Тонкий скрип старых досок, приглушённый шорох.
Я не обернулся.
Его улыбка стала шире.
— Видишь?
Я молча перевёл ствол вниз, прицелился ему в колени.
— У тебя ровно три секунды.
Он моргнул, но улыбка не исчезла.
— И потом что?
— Потом ты больше никогда не сможешь ходить.
Он кивнул, чуть повернул голову, разглядывая меня со странным интересом.
— И что тогда? Ты думаешь, что выберешься? Думаешь, если я начну говорить, это что-то изменит?
Я не ответил. Просто медленно нажал на спусковой крючок. Щелчок. Не выстрел. Просто холостой ход. Но даже этого хватило, чтобы он дёрнулся. Совсем немного, едва заметно. Но я это увидел. Взгляд его стал резче, губы дрогнули. Он сделал резкий вдох, затем выдохнул, выравнивая дыхание.
— Они тебя не отпустят, — сказал он. Голос его был тихим, почти ласковым. — Ты уже слишком глубоко внутри.
Я склонился ближе, так, что наши лица оказались почти рядом.
— Кто «они»?
Он качнул головой.
— Ты сам это знаешь.
Мои пальцы крепче сжали рукоять «Глока».
— Я хочу услышать это от тебя.
Он медленно моргнул.
За пределами сарая снова послышался звук.
Кап.
Кап.
Кап.
Вода стекала с дырявой крыши, капая прямо на землю.
Он посмотрел на меня, словно оценивая что-то.
Потом склонил голову набок и сказал:
— Хорошо. Тогда слушай.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
26 Ноября.
3:16
Я смотрел ей прямо в глаза, ожидая ответа, но Ариэль лишь опустила взгляд, словно тяжелая тайна лежала где-то в глубине её души, и она не собиралась делиться ею. Никаких слов, никаких оправданий. Лишь молчание, наполненное скрытой болью и невыразимой загадкой.
Я ощутил, как напряжение внутри сжимается, а рука невольно сжимает пистолет крепче. В этой безмолвной паузе всё вокруг казалось застывшим: гудение медицинских приборов, мерное биение пульса, тихий шум уличного света за окном больничной палаты — всё сливалось в одну гнетущую симфонию неизвестности.
— Кто ты, Ариэль? — повторил я, голос мой был тихим, но требовательным.
Её губы слегка приподнялись в едва заметной кривой, но ответа не последовало. Она лишь моргнула, и в её глазах мелькнуло что-то, что я не смог расшифровать — как будто она уже знала, что говорить не нужно, что некоторые ответы должны остаться скрытыми.
— Ты и сам знаешь, — прошептала она тихо, почти не слышно, как будто опасаясь разбудить что-то, что должно было спать в её сердце.
В этот миг я почувствовал, как будто каждое слово, каждое воспоминание, скрытое за этой фразой, висело в воздухе, но не раскрывало ничего нового. Она словно поставила точку в нашем разговоре, закрыв дверь, за которой таились вопросы, на которые не хотелось искать ответы.
Неожиданно она поднялась с койки, её движения были плавными, почти грациозными, несмотря на усталость. Ничего не сказав, Ариэль медленно направилась к окну, где мягкий свет уличных фонарей размывал контуры больничного коридора. Я пытался следить за её движениями, но всё, что видел — это тень, скользящая по стерильным стенам.
— Это всё, что я могу сказать, — тихо произнесла она, оглядываясь через плечо, словно прощаясь с полем подозрения. Её голос звучал спокойно, решительно, и в нём не было ни капли сожаления или страха.
Я остался на месте, ощущая, как вместе с каждым её шагом исчезают последние ответы, оставляя после себя лишь холодный вопрос: кто она на самом деле?
Ариэль остановилась у двери, повернулась ко мне на мгновение. В её взгляде я уловил отблеск чего-то незримого, чего-то, что было важнее слов. Затем, не произнеся ни единого слова, она вышла из палаты, растворившись в ночном коридоре, оставив меня одного с размытыми тенями и горьким осознанием, что истина — порой слишком опасна, чтобы её раскрывать.
После того как её силуэт растворился в коридоре, я остался один в холодной, стерильной палате. Звуки медицинских приборов казались слишком громкими, а мерное биение пульса на мониторе напоминало тиканье секунд, отсчитывающих время моего одиночества. Я сидел, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли, пока в голове не зазвучала её последняя фраза, отголосок которой до сих пор эхом отзывался: «Ты и сам знаешь...».
Я медленно поднялся и подошёл к окну, пытаясь найти хоть какую-то подсказку в мерцающем свете уличных фонарей. Но там не было ничего, кроме тени и мокрой ночи. Тогда мой взгляд скользнул по столу, где, как будто забытая судьбой, лежала небольшая конвертная бумажка. Я не помнил, чтобы она была там раньше. Рука невольно потянулась к ней, и, развернув, я увидел знакомые слова, выведенные аккуратным почерком: «Ты и сам знаешь».
Мгновение застыло. Был ли этот конверт оставлен ею или это — ловушка? Внутри не было ничего, кроме короткой записи и даты, совпадающей с сегодняшним днём. Чувство тревоги смешивалось с непонятным облегчением: возможно, она всё же решила оставить след, тонкий намёк на то, что истинная история куда глубже, чем я мог предположить.
Я почувствовал.
Не увидел, не услышал — просто ощутил, как внезапно что-то изменилось в комнате. Как будто в воздухе повисло невидимое напряжение, заставляющее каждую клетку кожи сжиматься от тревоги.
Я медленно повернул голову.
Тело исчезло.
На том месте, где ещё минуту назад лежал мужчина, теперь осталась лишь смазанная тёмная дорожка крови. Густая, тяжёлая, она впитывалась в пол, оставляя после себя неравномерные пятна, похожие на следы. Вели они к двери, которая теперь была едва приоткрыта.
Я застыл, сжимая пистолет в руке.
Голова работала быстро: «он не мог уйти сам.»
— Он был без сознания, — выдохнул я, даже не осознавая, что произнёс это вслух.
Дыхание выровнялось, стало глубже. Адреналин, вместо того чтобы хаотично метаться по венам, теперь сливался с хладнокровием.
Я медленно шагнул вперёд, проверяя пространство.
Нет следов борьбы. Никаких признаков паники. Если его кто-то забрал, то сделал это тихо, осторожно. Профессионально.
Я опустился на корточки и провёл пальцем по кровавому следу. Он был ещё свежим, тёплым. Значит, это случилось буквально только что.
Где-то в коридоре раздался глухой звук. Я вскинул пистолет, направив его в сторону двери.
Тишина. Пустая, давящая тишина.
Я сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Наконец, плавно выглянул в коридор.
Никого.
Свет больничных ламп мерцал холодным, стерильным свечением, делая пространство вокруг ещё более безжизненным.
Но я знал. Кто-то был здесь. И если я не видел его, это ещё не значит, что он не видел меня.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
12 Ноября.
1:05
Сквозняк шевельнул пыль в лучах лунного света, протискиваясь сквозь щели между досками. Где-то в темноте вновь раздался скрип. Тонкий, осторожный. Словно кто-то невидимый смещался в тени, изучая нас.
— Слушай, — повторил он, и его голос прозвучал слишком спокойно для человека, привязанного к стулу. — Они всегда были рядом. Всегда следили. Даже когда ты думал, что один.
Я прищурился.
— Никаких игр. Кто «они»?
Он усмехнулся, чуть склонив голову. В глазах вспыхнуло что-то, что мне не понравилось.
— А ты правда не понял?
Я медленно поднял пистолет выше.
— Объясни.
Его взгляд опустился на ствол, затем вновь поднялся на меня.
— Что, если я скажу тебе, что твоя война не закончилась? Что ты никогда не вернулся?
В груди что-то неприятно сжалось.
— Бред, — отрезал я.
Он улыбнулся — уголком рта, будто заранее знал, как я отреагирую.
— Тогда скажи мне... ты помнишь, как оказался здесь?
Я молчал.
Щелчок.
Не пистолета. Доски за моей спиной скрипнули под чьим-то весом.
Чёрт.
Я обернулся. Ничего. Только темнота.
Я резко вернул взгляд на пленника — но стул был пуст. Рваные верёвки висели вниз, колыхаясь, будто кто-то только что вырвался из них и растворился в ночи.
Кап.
Кап.
Кап.
Тонкая струйка крови стекала по ножке стула, оставляя следы на грязном полу.
Я обернулся, пытаясь уловить малейшее движение в темноте. То, что ранее было знакомое место, теперь казалось чуждым: пустота, где ещё минуту назад сидел пленник, и мерцающие тени, играющие по изношенным доскам. Тонкая струйка крови медленно стекала по ножке стула, оставляя зловещий след на грязном полу.
— Где он? — вырвалось у меня, голос дрожал от напряжения.
Ответа не последовало. Лишь кап, кап, кап – ритмичный звук воды с протекающей крыши – эхом разносился по сараю.
Я направил взгляд к двери. Она была приоткрыта, словно приглашая в мир, где ответы скрыты за завесой тьмы. В этот момент, словно из самой глубины ночи, раздался тихий, едва различимый голос:
— Ты действительно думаешь, что сможешь уйти от прошлого?
Я застыл, рука крепче сжимала пистолет. Обернувшись, я пытался разглядеть источник голоса в темноте.
— Кто ты? Покажись! — резко сказал я, голос мой был холоден и требователен.
На мгновение тишина повисла между мной и невидимым собеседником. Затем, словно эхо, голос снова разнёсся, но теперь уже чуть ближе:
— Я – то, что всегда было с тобой. Ты и сам знаешь, что ничто не изменится, если ты попытаешься скрыться.
Я сделал шаг к двери, пытаясь различить хоть очертания фигуры в коридоре, но лишь теневые силуэты плясали в мерцающем свете уличных фонарей. Сердце билось учащённо, а холодок страха проникал в каждую клетку моего тела.
— Где он? — повторил я, голос стал более настойчивым.
Ответа не последовало, лишь тихий шорох и капанье воды создавали зловещую симфонию. Я приблизился к дверному проёму и, напрягаясь, выглянул в коридор. Тьма была непроглядной, но на стене мелькнула тень, словно фигура, застывшая на мгновение.
— Он никогда не был просто пленником, — прошептал голос, теперь уже совсем близко, почти у моего уха. — Он – часть твоего прошлого, которое ты пытался забыть.
Я напрягся, стараясь различить слова, несмотря на оглушающую тишину. Голос казался знакомым, как эхо давно забытого обещания, как отголосок тех дней, когда война ещё разрывала на части всё, что было мне дорого.
— Ты и сам знаешь, — добавил голос, — что ответы никогда не приходят легко.
Я повернулся, пытаясь найти источник этого загадочного послания, но в коридоре не было никого. Только тень, быстро исчезнувшая в глубине. В этот же момент я понял, что исчезновение пленника – не случайность. Это был знак, непредсказуемый поворот, который заставлял меня осознать: игра только начинается, а истинное испытание ещё впереди.
Я вернулся к сараю, держа пистолет наготове, и, не сводя взгляда с пустого стула, тихо прошептал:
— Кто ты? Что ты хочешь?
В ответ лишь кап, кап, кап – и снова голос, едва различимый, разнёсся в тишине:
— Не ищи меня, ты и сам знаешь, что правда не поддается забвению.
И с этими словами вся тьма, казалось, сжалась вокруг меня, оставляя лишь вопросы и холодное предчувствие, что истина скрывается за каждым углом, и я нахожусь в самом эпицентре этой непредсказуемой игры. Я сжал рукоять пистолета так, что костяшки пальцев побелели. Воздух в сарае стал каким-то вязким, тяжёлым, будто сам мир замер в напряжённом ожидании.
— Чёрт... — выдохнул я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
Где-то за пределами старого здания снова раздался шорох. Тонкий, почти неуловимый, как дыхание ночи.
И вдруг резкая, пронзительная боль пронзила висок, словно в голову вонзили раскалённую иглу. Мир перед глазами дрогнул. Звуки стали приглушёнными, гулкими, как будто меня накрыла волна, утаскивая вглубь.
Я сделал шаг назад, но ноги не слушались. Колени подогнулись, и я рухнул на грязный пол, едва успев выставить руки. Пальцы сжались в комки земли и пыли. Голова пульсировала, зрение двоилось, а в ушах раздавался оглушающий звон.
— Что... что за... — язык будто онемел, губы с трудом формировали слова.
Сквозь пелену перед глазами я различил силуэт. Чей-то. Тот, кто не должен был здесь быть. Он стоял надо мной, смутный, размытый, но я ощущал его присутствие.
— Ты... — я попытался поднять пистолет, но рука предательски ослабла.
И тогда голос, тот самый, что шептал мне в темноте, произнёс последнее, прежде чем мир окончательно исчез:
— Спи.
Затем всё вокруг взорвалось тьмой.