Монтаж памяти

Мужчина, зевая после тяжёлого рабочего дня в автомастерской, закрыл пожелтевшие страницы творения Маргарет Митчелл «Унесённые ветром». Он читал вслух каждый вечер, внутри пребывая в недоумении, как эта писательница чудовищно растянула знакомство с героями романа на добрую сотню страниц. Брюнет поцеловал закрытые глаза девушки, нежно провёл рукой по её чёрным прядям волос и вышел из комнаты. Пожалуй, завтра он выберет для чтения что-то менее утомительное и нудное, если такое вообще найдётся среди её книг.

1860 год

Я зажмурилась от резкого света. Первое, что бросилось в глаза – вид стройной девушки в черном длинном платье, белом фартуке и чепце. Она передвигалась по комнате совершенно бесшумно, открывая ставни, в то время как я обнаружила себя в роскошной кровати.

Это была определенно совсем другая спальная комната, не та, в которой я заснула в присутствии мистера Вудмена. Да такая комната могла заменить целый дом: кровать с четырьмя резными деревянными стойками и пологом, старинный камин, а над ним прямоугольное зеркало в резной раме, письменный стол с креслом, ещё один круглый столик у окна с двумя стульями, большое зеркало на ножках, какая-то ширма с изящными иллюстрациями, мягкая обитая бархатом кушетка, под ней две маленькие квадратные скамеечки, две тумбы по обоим краям кровати. Канделябры на тумбах, на столе. Наверное, серебряные. Стены темно-бордового цвета с каким-то мелким золотым рисунком, а на них гобелены. В тон стен были и тяжелые занавески на окнах, и балдахин кровати, по краю ткани висели золотистые кисточки.

- Доброе утро, мисс Гаскелл, - приятная белокурая девушка подошла ко мне с металлическим подносом, на котором лежал конверт. – Вы не замерзли? Может, разжечь камин? Ваша почта. Завтракать будете здесь, мисс? Или в столовой? Или желаете вначале принять ванну и утренний чай, как обычно?

Я просто ошарашена этими фокусами. Что вообще происходит? Какая ещё мисс Гаскелл? Я что успела выйти замуж за лорда, пока спала? Очень смешно.

Если в прошлый раз я почти поверила в собственную амнезию, то сейчас меня точно не проведешь. Так не бывает.

Где же Майкл?

Девушка в униформе не удивилась моему присутствию здесь с утра пораньше. Хорошо же они отрепетировали.

Что за эксперименты дурацкие?

Но я помнила, к чему в прошлый раз привела моя паника, поэтому решила ничем не выдавать своего смятения, не задавать лишних вопросов. В конце концов и это закончится, как и прошлое сумасшествие.

Я не верю в переселение души. Чушь какая-то. Но как можно было рационально объяснить происходящее со мной?

Может, я была до этого в аду? Прошла своё испытание, получила наказание, а теперь в награду оказалась здесь?

Или это галлюцинации после змеиного укуса?

Проморгалась. Так, девушка всё ещё ждет от меня ответа по поводу завтрака.

- Спасибо. Не утруждайтесь, я поем в столовой.

Беру конверт с серебряного подноса. Сверху указан адрес, по всей видимости, особняка, в котором я сейчас нахожусь:

«Лондон, Белгрэйв-сквер, Гаскелл-Хаус, мисс Элайзе Гаскелл».

Отправлено из Манчестера 10 июля 1860 года неким мистером Джоном Эрмитажем.

Ну хоть год тот же самый, хвала небесам.

«Уважаемая леди Гаскелл!

Выражаю Вам своё глубочайшее почтение.

В ответ на Ваше письмо сообщаю, что Вы можете нанести визит на хлопкопрядильную фабрику Вашего покойного отца, достопочтенного мистера Гаскелла, в любое удобное для Вас время. Буду благодарен, если Вы выберете момент, чтобы уведомить меня о своем приезде.

Ваш покорный слуга,
Джон Эрмитаж».

- Мисс, в чем спуститесь к завтраку? – с прежней покорностью произнесла девушка вопрос, который ей казался самым обыденным, но ввел меня в полный ступор.

- А давай моё любимое, - о, как я выкрутилась. Сама собой горжусь.

Собственное отражение в зеркале меня поразило: голубые глаза, черные длинные вьющиеся волосы, и какая-то анорексичная фигура. Меня совсем здесь не кормят, или так модно? Покрутилась. О-ла-ла, да я красотка, оказывается. Правда, тощая, как щепка, но были бы кости, а мясо нарастет.

Каждый шаг давался с трудом, потому что от покачиваний кринолина и тяжёлых нижних юбок я боялась, что занесет в сторону, да и дышать приходилось малюсенькими порциями воздуха. На мне было не меньше десяти килограммов тряпок и столько метров ткани, что Нелли хватило бы на всю её рабскую жизнь. При этом нужно было сохранять непринужденный вид, будто я родилась во всем этом обмундировании. Белое платье в голубую полосочку на мне не выглядело пушистым облачком. Как эту легкость удавалось изображать Кэролайн? Она умудрялась даже вприпрыжку спускаться по ступеням, в то время как я шла будто по заминированному полю, держа воображаемую книгу на голове. Не помню, откуда я знаю про уловку с книгой для воссоздания походки настоящей леди.

Оказавшись в столовой, подумала, что, скорее всего, мы какая-то королевская родня - стол был бесконечно длинным. Наверное, здесь бы уместилось по меньшей мере двадцать человек. В камине, украшенном какой-то лепниной, потрескивал огонь. Летом? Помещение купалось в солнечных лучах, падающих из французских окон от пола до потолка вдоль двух смежных стен. На противоположных сторонах выстроились деревянные комоды с разными безделушками, а выше них висели огромные портреты. На полу под столом лежал бордовый ковер с рисунком.

Как только я вошла, молодой парень встал, прервав свою трапезу:

«Элайза, что это ты сегодня соблаговолила почтить меня своим присутствием на завтраке?»

Вышколенный слуга с совершенно ничего неотражающим лицом, отодвинул стул и затем придвинул его, когда я почти уселась.

Парень продолжил беседовать со мной, а я соображала, кем он мне приходится:

«Ты же вечно мёрзнешь. Попросил, чтобы развели огонь. Смотри платье не подпали, как в прошлый раз», - и блондин заливисто расхохотался.

Не похоже, что его стоит опасаться, вполне дружелюбный, шутит.

Так, прислуга обращалась ко мне словом «мисс», значит, он мне не муж, а раз завтракает в этом доме и раздает распоряжения, то живет здесь, и наверное, какой-то мой родственник. У парня голубые глаза, как и мои, но волосы золотистые, кудрявые, чуть длиннее, чем у Томаса, а я брюнетка. У него приятная, игривая улыбка. По виду он немного старше меня.

«Соня, ещё чуть-чуть, и осталась бы голодной. Уже девять», - показывает он на позолоченные антикварные часы на каминной полке и сверкает мальчишеской ухмылкой.

Опять этот ребус с посудой и приборами за столом. Глаза разбегаются. Тарелка, поверх неё еще одна, а третья, самая маленькая, левее сверху. Справа от тарелок два ножа разного размера и ложка. По левую руку - две вилки. И этого оказалось недостаточно, потому что сверху ещё два трезубца и между ними очередная ложка. Возле них какая-то серебряная штуковина в форме рюмки - может, для варёных яиц? Остальное вроде для напитков.

Что-то мелкое резко коснулось моего лица и упало на стол. Это был белый бутон пиона размером с грецкий орех. Я подняла голову и увидела, что парень примирительно поднял ладони вверх.

- Что молчишь, болтушка? Задумалась, нахмурилась.

Так это он бросил в меня цветком? По центру стола стоял роскошный пышный букет белых пионов.

У парня напротив что-то странное на тарелке. Это, скорее, какое-то обеденное блюдо: мешанина из риса и, кажется, разболтанного омлета, уложенная высокой горкой, а вокруг половинки яиц, зелень и кусочки какой-то рыбы.

И это называется английский завтрак? Фу!

- Что, Элайза, тоже хочешь кеджери? Такие голодные глаза. Тогда надо было есть в своей комнате – в корсете тебе такое не влезет, - опять посмеивается надо мной.

Сама пожалела, что вышла к столу. Хоть имитируй теперь отсутствие аппетита. В кровати можно было и руками поесть, никто бы не заметил.

- Что бы съесть? – стараюсь состроить непринужденный вид, улыбаюсь и тянусь за яблоком, а затем откусываю от него кусочек.

От этого бирюзовые игривые глаза парня удивлённо  таращатся на меня, а ложка с рисовой гадостью повисает в воздухе.

- Отец с матерью сейчас поди во гробу перевернулись. Ты что делаешь?

Так, значит, мои родители мертвы. Как давно, интересно? Может быть, я всё ещё должна носить траурное платье, а вместо этого сижу тут такая вся в белом.

- А что?

- Кто грызет фрукты? Ты же леди! Нож тебе на что? Да уж, Элайза. Могла бы попросить, я бы почистил тебе яблоко.

- Да ладно. Знаю-знаю. Просто хотела тебя рассмешить немного, а то сидишь тут важничаешь, - хихикаю, но вышло как у невротика какого-то.

Боже, это сложнее, чем я думала. Интересно, в здешней домашней библиотеке есть книги по британскому этикету?

Слева от меня из ниоткуда, бесшумно появился слуга, от этого я чуть не подскочила на стуле:

- Матерь Божья, Вы так незаметно подкрадываетесь!

- Где же твоя меланхоличная morbidezza*? Что-то ты сегодня слишком резвая с утра. - Мне не нравится, как парень испытующе вглядывается в моё лицо. - Даже румяная. Странно, странно...

- Омлет и тосты, мисс?

- А давайте!

Как же неудобно во всем этом наряде сидеть.

- Тебе какие-то письма сегодня передали?

- Ах, да, мистер Эрмитаж ответил, что я могу в любое время приехать на отцовскую хлопкопрядильную фабрику.

Тут мой собеседник нахмурился и резко стал серьезным.

- Элайза, брось эту затею. Мы прекрасно знаем, почему отец оставил тебе в наследство фабрику. Он был зол, как черт, что меня выгнали с последнего курса Даремского университета. Вот и пригрозил, что перепишет завещание. И если бы не их с маменькой путешествие в Америку и проклятая, сгубившая их оспа, он бы остыл и передумал. Ну как девушка может заниматься финансовыми вопросами, да ещё и фабрики? Там же работяги, которые пару слов связать не могут, то и дело бастуют, требуют повышения жалования и всяких поблажек. Ещё и ирландцы хлынули, провоцируя коренных жителей на потасовки. А ты, добрая душа, будешь только головой кивать им в ответ и разоришься. Будем честны, это не твоё. Сиди рисуй, читай. Что ты там обычно делаешь? Но не суй нос в мужские дела. Договорились? Тем более без сопровождающего ты всё равно никуда не поедешь. А я тебя брать с собой не собираюсь.

Мне этот разговор и снисходительный тон показались оскорбительными. Будто я мелюзга какая-то. Вот тебе и свобода. Точнее её иллюзия. Потупила взгляд на остывший омлет.

- Если бы не этот чертов Закон о завещаниях, - блондин грубо отодвинул стул и начал расхаживать, глядя в окна, - то, будь сейчас какой-нибудь 1830 год, по майорату** вся недвижимость досталась мне. Что ты сидишь дуешься? Такая наивная. Думаешь, теперь деловая стала, да? Вот женится на тебе этот старикашка Гарди, и будет распоряжаться всем направо и налево, растрачивать твоё наследство на потаскух с Ковент-Гарден, да опиум курить за твой счет. А я тебя люблю больше всех на свете. Мы же одна кровь. Vous vivriez comme un coq en pâte*** Это он сейчас обхаживает тебя, а родишь дюжину сопливых детей и станешь хуже прислуги в его глазах. И не пикнешь, mon cher. Лучше расскажи, как твои занятия французским и рисование?

Я встала из-за стола, имитируя жуткое оскорбление, и молча вернулась в комнату. Так по крайней мере можно избежать вопросов, на которые не знаю ответа. Совершенно ясно, что парень с настроением, словно Эвр****, мой старший брат. А я даже не догадываюсь, как его зовут, при том, что по какой-то непонятной причине вдруг вспомнила греческую мифологию.

Прямо в платье рухнула на уже заправленную кровать. Может быть, я усну и проснусь в каком-то нормальном мире, где всё будет просто и интуитивно понятно.

2014 год
Анатолий

- Она среди нас всегда была какой-то белой вороной, фантазеркой. В детстве, валяясь на клетчатом пледе, расстеленном на траве, смотрела с улыбкой в небо и мыслила вслух. А я назло смеялся над её мечтами. Говорила, что у неё будет высокий и красивый муж с черными волосами. А я отвечал, что на ней женится коротышка с кривыми и вонючими ногами. Говорила, что будет жить в большом доме с огромным шифоньером, в котором не будут помещаться все её роскошные платья. А я отвечал, что она будет жить с мужем в однокомнатной квартире в хрущовке и будет носить лифчики пятого размера, потому что от генетики не убежишь. За такие слова она и дубасила меня со всей дури. Зря научил её драться, - Когда блондин смеялся, невозможно было не хохотать вместе с ним. Татьяна заметила, как аквамарины превращались в сталь буквально за какие секунды вслед за изменившимся настроением парня. Тон Анатолия вдруг стал серьезнее. - Мать её жалела, баловала - не подпускала ни к плите, ни возиться в земле на даче. Оттого она и умела только гладить, да убираться в доме. Ну и шить, конечно. Такие белые брюки себе смастерила в 14 лет из обычной льняной простыни, что все подружки в классе обзавидовались.

Насмотрелась на мать, простую женщину-толстушку из деревни, которая была хоть и чрезмерно доброй (какой быть нельзя), но безграмотной - окончила только 4 класса школы и работала всю жизнь маляром на стройке. Муж не просто не уважал, а унижал и презирал, использовал, как кухарку, няньку и домработницу. И потому будущая принцесса твёрдо решила следовать примеру других женщин, из книг, таких с характером, отбитых стерв, чтобы осуществить свои мечты. Поначалу подражала. Я со смеху иногда катался, как она нос задирала и важничала. А потом вжилась в роль. Стала королевой стерв. И это так поразительно и безотказно работало. Ещё и советы подругам раздавала. Её тошнило от их идиотских бабских разговоров, нытья и потаскушного поведения. Аукнулось ей, конечно, но об этом потом как-нибудь. Не готов я пока.

- А что насчёт школы? - спросила Татьяна неспроста, считая школу настоящей мясорубкой для самоидентичности, где из всех хотят слепить одно и то же, безгласное, подгоняя под трафарет.

- Учеба ей давалась с трудом. В детсад не ходила. Первые четыре класса тройки, четвёрки были. Никто ведь с ней не занимался, некогда. Да и родители из деревни той ещё колоритной речью наградили, над её сочинениями со смеху покатывался весь класс. Краснела, а потом разозлилась. Только злость разная бывает: кто-то злясь, становится изгоем, а кто-то направляет гнев в нужное русло и растёт. Это была пахота в поте лица. Книги, книги... Зубрёжка до ночи. Это при её-то компанейской душе и непоседливой натуре.

Конечно, не стала умницей-отличницей, но подтянулась, хвалить начали и сдувать домашку в старших классах те, кто хохотал над ней. Аттестат без троек. Наверное, это дело принципа было для неё поступить на филфак, да ещё и на бюджетное. Кому-то русский язык даётся легко - врожденная грамотность, впитанная в интеллигентной семье, а ей пришлось буквально переучиваться, забыть домашние просторечия, все эти «кандейки», «пендюрки», «куёвдиться» и «калидор».

После окончания школы у нас была забава такая – спорить на мужиков. Я её брал на «слабо». Однажды в клубе приметил в компании за соседним столиком какого-то иностранца – джентельмену с виду тридцатник был, холёный, черные усики такие, по-русски не бум-бум, забавно старомодно танцевал. Ну, подумал, что такой ей не по зубам.

Она потащила меня на танцпол, такое выделывала, смеялась, а на того героя-аристократа даже одним глазком не взглянула. Сходила попудрила носик, привела себя в порядок, и отослала в другой конец клуба наблюдать. А что ещё мне оставалось делать?

Тут она встряхнула кудряшками и, задрав брови, достала веер из сумочки. В ночном клубе, представляете? И начинала одной рукой им важно так обмахиваться, будто ей невыносимо жарко, а другой листала что-то в телефоне. Тут как тут возле её столика тот усатый щеголь объявился с двумя фужерами шампанского. Через полчаса они уже смеялись.

Я-то думал, что это очередная игра, а она взяла и влюбилась в мужика. Все подруги её кипятком писались, видя их вдвоем.

Михаил

- Мы уже встречались несколько месяцев. Прежние мои девушки так безостановочно чесали языком, что прям воздуха им не хватало. Улей в голове какой-то всю дорогу жужжал. Жутко выматывало.

Она же была другой. Я всё ещё слишком мало знал о ней и был несмелым. Поведение этой девушки вызывало желание открывать перед ней двери, подавать руку, а главное придерживать – она никогда не смотрела под ноги, а с нашими ямами на асфальте и её шпильками - это настоящий экстрим. Мою новую подругу нужно было вылавливать, заранее назначать свидание, иначе кто-то из друзей перехватывал раньше меня. В лучшем случае удавалось украсть её один раз в неделю.

Вот так однажды поджидал в машине возле университета. Это должно было быть девятым свиданием. Но, как оказалось, не один я охотился здесь. На полпути к ней подбежал какой-то довольно взрослый мужчина. С букетом цветов, в хорошем черном костюме, высокий, тоже брюнет. Ах, да, я запомнил его забавные усы, как у героя какого-то старого фильма. У меня же руки хранили запах машинного масла, как я не пытался их отмыть после работы.

Цветы девушка не взяла. Идеальный до безобразия мужчина схватил мою брюнетку за обе руки и начал что-то горячечно говорить.

Я сидел, как на иголках. А вдруг она прямо на моих глазах уйдет с ним? Может, надо выйти и подойти к ней? А если разозлится, что вмешиваюсь? Девчонки ведь считают, что пока ты не муж, конкурсный отбор кандидатов продолжается. С её непонятным характером было сложно предугадать исход ситуации. Но я живо осознал в тот момент, что до безумия влюблён в неё, хотел, чтобы она была моей, чтобы смеялась со мной, ждала звонков и свиданий только со мной. Решил, что буду пахать хоть семь дней в неделю, лишь бы произвести хорошее впечатление на неё, водить по лучшим местам в городе.

Она совершенно хладнокровно мотала головой, и тогда этот тип встал на колени. Девушка же без единой эмоции на лице обошла его и направилась к моей машине.

Вначале переполнило чувство превосходства - всё-таки она сделала свой выбор в мою пользу. Но потом бес попутал меня. Учитывая разницу в возрасте между ними, закралась мысль, что должно быть, отношения этих любовников не были платоническими, а я излишне боготворю девушку. В голову полезли всякие постельные сцены. И позднее я совершил страшную ошибку.
____________________________
*Morbidezza - с итальянского «мягкость», «хрупкость», идеал женской красоты и духовности во второй половине 19 века в виде болезненного, бледного образа.

**Майорат - система наследования, при которой недвижимость передавалась только кровным родственникам по мужской линии, причём единственному владельцу, по старшинству. Если не было сына, владения доставались племянникам или братьям умершего, а не дочери.

***Vous vivriez comme un coq en pâte - дословно с французского «Ты жила бы, как петух в пастиле». Аналог русского фразеологизма «как сыр в масле», жить припеваючи.

**** Эвр - мифическое божество, переменчивый ветер, вызывающий бурю, крушение кораблей.