Другая

Сразу после прибытия домой и передачи бумаг Луиза получила отпуск от королевы, а Дюваль от Дезэссара. Его Величество пожаловали гвардейцу немалую сумму на лекаря, но девушка решила, что у врача может возникнуть слишком много вопросов к знатной особе с ранением от шпаги, а чудодейственный бальзам д’Артаньяна прекрасно справлялся со своей работой.

Королевские мушкетёры пытались разузнать адрес нового друга, но никто в полку г-на Дезэссара ничего о нём не знал.

Атос, в свою очередь, решил поступить по чести, а заодно проверить честь своей новой знакомой. На второй день после возвращения в Париж он пришёл к де Тревилю и остался с ним наедине.

— Итак, Атос, о чём же вы хотите мне рассказать? — заинтересованно спросил капитан. Конечно, он уже всё знал от Луизы.

— Капитан, когда г-н Дюваль получил ранение, мне пришлось делать ему перевязки, что сделало невозможным дальнейшее сохранение тайны Его Величества, — ответил граф, опустив голову.

— Луиза посвятила меня в эту историю, и я уверяю вас, граф де Ла Фер умеет хранить секреты как никто другой. Тайна короля в полной безопасности.

— Благодарю вас, — поклонился Атос.

— Ну какова чертовка! А!? — прошептал де Тревиль. — Король счёл меня безумцем, когда я предложил взять девушку в гвардию!

— Но тем не менее он согласился.

— Согласился и ни разу не пожалел об этом! — с удовольствием подтвердил капитан. — Я знаю, вам может быть сложно это принять, но поверьте, в бою она не уступит мужчине. Много лет назад я лично вложил в её тогда ещё крохотную детскую ручку первую шпагу. В бою вы можете всецело доверять ей.

— Конечно, капитан. Я всегда считал Дюваля отличным солдатом и знаю, что впредь не изменю своё мнение, — сказал Атос, пытаясь убедить в этом самого себя.

Разговор с де Тревилем запутал графа ещё больше. В глубине души он надеялся, что всё просто: Луиза — падшая женщина, лгунья и предательница, которая обвела всех вокруг пальца. Но девушка оказалась чиста перед законом, а значит, не могла быть виновата и перед Атосом, который принял эту историю слишком близко к сердцу, но у него были на эти причины. Его снова провела женщина! Такой внимательный и бдительный он снова попался на женский обман! А самое странное то, что он не имел права судить ее.

С момента раскрытия тайны Луизы мужчина не мог разобраться в своих чувствах. В его душе отвращение ко лжи смешивалось с благодарностью за спасённую жизнь, злость перерастала в восхищение её храбростью, чувство собственного унижения противостояло непонятно откуда взявшемуся интересу к авантюристке в бриджах, а прежнее уважение к храброму юноше отравлялось странным страхом.

Не придумав ничего лучше, чем отложить мысли до утра, он лёг спать, но сон его был неспокоен. Картины, полные тревоги, сменяли друг друга: Луиза де Тревиль в гвардейском мундире спускаясь по высокой лестнице, на последней ступеньке споткнулась и упала в объятия Атоса, который подхватил и закружил её, как когда-то молодой граф кружил свою невесту Анну де Бейль. Смеясь, прекрасная Луиза наклонилась к мушкетёру для поцелуя, но едва их губы соприкоснулись, как Атос оказался на том самом берегу, где совсем недавно казнили Миледи. Теперь он был подсудимым, а де Тревиль в образе придворной дамы — его палачом. Взмах меча — и Атос проснулся. Всё встало на свои места он видел в же Тревиль её!

Протерев со лба холодный пот, граф решил бороться с душевными муками старым способом — отправился за вином.

В Париже стояла светлая тёплая ночь, город давно опустился в сон. В неприглядном платье кастелянши Луиза возвращалась от королевы. Её Величество вызвало девушку неофициально — у Анны Австрийской случился приступ отчаяния после потери любимого, и только де Тревиль, как одна из немногих посвящённых в её горе, могла утешить несчастную влюблённую.

У фрейлины и самой на душе был камень. После раскрытия правды брат уверил её, что всё будет хорошо и тайна в безопасности, но Атос так охладел к ней. Почему-то для нее, давно оставившей все надежды, это действительно было ударом. С другой же стороны, всё в её жизни было не так плохо, сейчас видя состояние несчастной королевы, которая так страдала от потери любимого, глядя на ее муки, Луиза думала, что лучше вообще никогда не любить, чем так страдать.

Из потока мыслей ее вырвал звук разбившегося стекла и пробежавшая мимо черная кошка.

— Чтоб тебя! — прокричал пьяный голос.

Луиза повернула голову и увидела сидячего на ступеньках мужчину. По голосу он был жутко пьян, по происхождению знатен — спину держал ровно. Человек посмотрел на фрейлину, луна осветила его лицо.

— Атос? Вы ли это?! — спросила девушка.

— Это вы? — произнёс Атос, щурясь, — Луиза! Что… что вы здесь делаете, в столь поздний час? — Поднялся мужчина, слегка шатаясь, с того дня он впервые с ней заговорил. — Хотя знаете… нет, не отвечайте! Вы, наверняка, в очередной раз спасли Францию, одурачив очередного простофилю, — в пьяном голосе сливались злость и печаль.

— Г-н Атос, вам нехорошо? — взволновалась те Тревиль. Состояние ее собеседника оставляло желать лучшего. Она инстинктивно протянула ему руку, но он отшатнулся от неё, как от огня.

— Я чувствую себя прекрасно, мадемуазель, — солгал мужчина и облокотился на холодную стену, дабы удержать равновесие. — К вам можно обращаться на «мадемуазель»? Или вам привычнее «господин»? — спросил Атос, пытаясь заглянуть девушке в глаза.

— Г-н Атос, коль на мне платье, обращайтесь «мадемуазель», когда же перед вами гвардеец — будьте добры обращаться, как к мужчине, — съязвила Луиза.

— А вы остры на язык, мадемуазель де Тревиль. Не то что наш вечно молчаливый г-н Дюваль, — усмехнулся мушкетёр.

И он был прав. Гвардеец Дезэссара молчал, что бы не выдать себя, тогда фрейлина Ее Величества ставились сложным характером и умением постоять за себя в словесной перепалке, гасконская кровь давала о себе знать.

— Вы всё таки ненавидите меня? — голос женщины стал серьёзным. — Презираете меня?

— Ненавижу? Презираю? — задумался граф. Пьяные мысли кружились в голове. В голове рисовался образ Дюваля, кидающего на клинок, который предназначался Атосу. Разве она заслуживала такие страшные чувства, как ненависть? Разве он должен отплатить ей за свою спасённую жизнь презрением? — У меня нет для этого причин, мадемуазель де Тревиль. — утешил девушку, и себя мушкетёр.

Он начал спускаться. Невооружённым глазом было видно, что тело его не слушало, движения мушкетёра напоминали шаги акробата на натянутом канате.

— Боже, вы шатаетесь, г-н Атос, — сказала девушка.

— Так заметно? — усмехнулся мушкетёр.

— Уж не знаю, что послужило причиной этому кошмару, но позвольте проводить вас до дома, — с твёрдостью в голосе сказала Луиза.

— Уверяю вас, сударыня, я в состоянии добраться до дома без чьей либо помощи, — ответил мужчина и попытался поклониться, но ничего путного из этой затеи не вышло. После странных телодвижений Атос принял прежнюю позу. - Вам это не нужно! Мне это не нужно! Ваша помощь мне совершенно не к чему!

Его потеря самоконтроля и растрёпанные волосы делали его таким непривычным, на мгновение Луизе показалось, что он выглядел… уязвимым.

— Нет уж, извольте! — де Тревиль закатила глаза. — Завтра важный день, я не хочу, чтобы у капитана и моего дорогого брата были проблемы из-за вас.

— Как благородно, — пробормотал граф, но сделав пару шагов, признался самому себе, что действительно жутко пьян и находится в неподобающем состоянии.

— Прошу, не сопротивляетесь, г-н Атос. Я лишь провожу вас. Пожалуйста, не говорите мне, что вам настолько противно мое общество.

Отказаться от ее предложения значило принять поражение, он обещал де Тревилю, обещал себе.

— Нет, от чего же. Идём, — сдался мужчина.

И они отправились прямиком на улицу Феру. К счастью, идти им было не более десяти минут.По прибытии Луиза поднялась с мушкетёром в его комнату — ей хотелось убедиться, что он не убьется на лестнице, да и, чего греха таить, интересно было бы увидеть его жилище, которое, как и ожидалось, полностью соответствовал хозяину: порядок и сдержанность наполняли каждую мелочь.

Пробормотав друг другу неловкие «до свидания», граф провалился в сон раньше, чем упал на кровать. Луиза задержалась, она смотрела на спящего мушкетёра и спрашивала себя о причинах его поведения, она хотела уйти, как услышала, как мужчина шептал во сне :« Лжёте... вы вечно лжёте...», де Тревиль застыла в дверях:

- Почему я вызываю у вас такое отвращение? - Она знала, что не получит ответа. Аккуратно закрыв дверь, Луиза отправилась домой.