VIII. ПРИДВОРНАЯ ИНТРИГА
Тем временем сорока пистолям короля Людовика XIII, как и всему на беломсвете, имеющему начало, пришел конец. И с этой поры для четырех товарищейнаступили трудные дни. Вначале Атос содержал всю компанию на свои средства.Затем его сменил Портос, и благодаря одному из его исчезновений, к которымвсе уже привыкли, он еще недели две мог удовлетворять все их насущныепотребности. Пришел наконец черед и Арамиса, которому, по его словам,удалось продажей своих богословских книг выручить несколько пистолей. Затем, как бывало всегда, пришлось прибегнуть к помощи г-на де Тревиля,который выдал небольшой аванс в счет причитающегося им содержания. Но на этиденьги не могли долго протянуть три мушкетера, у которых накопилось немалонеоплаченных долгов, и гвардеец, у которого долгов еще вовсе не было. В конце концов, когда стало ясно, что скоро почувствуется уженедостаток в самом необходимом, они с трудом наскребли еще восемь или десятьпистолей, с которыми Портос отправился играть. Но ему в этот день не везло:он спустил все и проиграл еще двадцать пять пистолей на честное слово. И тогда стесненные обстоятельства превратились в настоящую нужду. Можнобыло встретить изголодавшихся мушкетеров, которые в сопровождении слугрыскали по улицам и по кордегардиям в надежде, что кто-нибудь из друзейугостит их обедом. Ибо, по словам Арамиса, в дни процветания нужно былорасшвыривать обеды направо и налево, чтобы в дни невзгод хоть изредкапожинать таковые. Атос получал приглашения четыре раза и каждый раз приводил с собойсвоих друзей вместе с их слугами. Портос был приглашен шесть раз ипредоставил своим друзьям воспользоваться этим. Арамис был зван восемь раз.Этот человек, как можно было уже заметить, производил мало шума, но многоделал. Что же касается д'Артаньяна, у которого еще совсем не было знакомых встолице, то ему удалось только однажды позавтракать шоколадом у священникародом из Гаскони и один раз получить приглашение на обед к гвардейскомукорнету. Он привел с собой всю свою армию и к священнику, у которого ониуничтожили целиком весь его двухмесячный запас, и к корнету, который проявилнеслыханную щедрость. Но, как говорил Планше, сколько ни съел, все равнопоел только раз. Д'Артаньян был смущен тем, что добыл только полтора обеда - завтрак усвященника мог сойти разве что за полуобед - в благодарность за пиршества,предоставленные Атосом, Портосом и Арамисом. Он считал, что становитсяобузой для остальных, в своем юношеском простодушии забывая, что кормил всюкомпанию в течение месяца. Его озабоченный ум деятельно заработал. Он пришелк заключению, что союз четырех молодых, смелых, предприимчивых и решительныхлюдей должен был ставить себе иную цель, кроме прогулок в полупьяном виде,занятий фехтованием и более или менее остроумных проделок. И в самом деле, четверо таких людей, как они, четверо людей, готовыхдруг для друга пожертвовать всем - от кошелька до жизни, - всегдаподдерживающих друг друга и никогда не отступающих, выполняющих вместе илипорознь любое решение, принятое совместно, четыре кулака, угрожающие вместеили порознь любому врагу, неизбежно должны были, открыто или тайно, прямымили окольным путем, хитростью или силой, пробить себе дорогу к намеченнойцели, как бы отдалена она ни была или как бы крепко ни была она защищена.Удивляло д'Артаньяна только то, что друзья его не додумались до этого давно. Он размышлял об этом, и даже весьма основательно, ломая голову впоисках путей, по которым должна была быть направлена эта необыкновенная,четырежды увеличенная сила, с помощью которой - он в этом не сомневался -можно было, словно опираясь на рычаг Архимеда, перевернуть мир, - как вдругпослышался осторожный стук в дверь. Д'Артаньян разбудил Планше и приказалему отпереть. Пусть читатель из этих слов - "разбудил Планше" - не делает заключения,что уже наступила ночь или еще не занялся день. Ничего подобного. Только чтопробило четыре часа. Два часа назад Планше пришел к своему господину спросьбой дать ему пообедать, и тот ответил ему пословицей: "Кто спит -обедает". И Планше заменил сном еду. Планше ввел в комнату человека, скромно одетого, по-видимомугорожанина. Планше очень хотелось, вместо десерта, узнать, о чем будет речь, нопосетитель объявил д'Артаньяну, что ему нужно поговорить о важном деле,требующем тайны. Д'Артаньян выслал Планше и попросил посетителя сесть. Наступило молчание. Хозяин и гость вглядывались друг в друга, словножелая предварительно составить себе друг о друге представление. НаконецД'Артаньян поклонился, показывая, что готов слушать. - Мне говорили о господине д'Артаньяне, как о мужественном молодомчеловеке, - произнес посетитель. - И эта слава, которая им вполне заслужена,побудила меня доверить ему мою тайну. - Говорите, сударь, говорите, - произнес д'Артаньян, чутьем уловивший,что дело обещает некие выгоды. Посетитель снова на мгновение умолк, а затем продолжал: - Жена моя служит кастеляншей у королевы, сударь. Женщина она красиваяи умная. Меня женили на ней вот уже года три назад. Хотя приданое у нее былои небольшое, но зато господин де Ла Порт, старший камердинер королевы,приходится ей крестным и покровительствует ей... - Дальше, сударь, что же дальше? - А дальше... - сказал посетитель, - дальше то, что мою жену похитиливчера утром, когда она выходила из бельевой. - Кто же похитил вашу жену? - Я, разумеется, ничего не могу утверждать, но у меня на подозренииодин человек. - Кто же это у вас на подозрении? - Человек, который уже давно преследует ее. - Черт возьми! - Но, осмелюсь сказать, сударь, мне представляется, что в этом делезамешана не так любовь, как политика. - Не так любовь, как политика... - задумчиво повторил д'Артаньян. - Чтоже вы предполагаете? - Не знаю, могу ли я сказать вам, что я предполагаю... - Сударь, заметьте себе, что я вас ни о чем не спрашивал. Вы самиявились ко мне. Вы сами сказали, что собираетесь доверить мне тайну.Поступайте, как вам угодно. Вы еще можете удалиться, ничего мне не открыв. - Нет, сударь, нет! Вы кажетесь мне честным молодым человеком, и ядоверюсь вам. Я думаю, что причина тут - не собственные любовные дела моейжены, а любовные дела одной дамы, много выше ее стоящей. - Так! Не любовные ли дела госпожи де Буа-Траси? - воскликнулд'Артаньян, желавший показать, будто он хорошо осведомлен о придворнойжизни. - Выше, сударь, много выше! - Госпожи д'Эгильон? - Еще выше. - Госпожи де Шеврез? - Выше, много выше. - Но ведь не... - Да, сударь, именно так, - чуть слышно в страхе прошептал посетитель. - С кем? - С кем же, как не с герцогом... - С герцогом?.. - Да, сударь, - еще менее внятно пролепетал гость. - Но откуда вам все это известно? - Ах... Откуда известно?.. - Да, откуда? Полное доверие, или... вы сами понимаете... - Я знаю об этом от моей жены, сударь, от моей собственной жены. - А она сама откуда знает? - От господина де Ла Порта. Не говорил я вам разве, что она крестницагосподина де Ла Порта, доверенного лица королевы? Так вот, господин до ЛаПорт поместил мою жену у ее величества, чтобы наша бедная королева имелаподле себя хоть кого-нибудь, кому она могла бы довериться, эта бедняжка,которую покинул король, преследует кардинал и предают все. - Так, так, положение становится яснее. - Жена моя, сударь, четыре дня назад приходила ко мне - одним изусловий ее службы было разрешение навещать меня два раза в неделю. Как яимел уже честь разъяснить вам, жена моя очень любит меня, и вот она пришлако мне и под секретом рассказала, что королева сейчас в большой тревоге. - В самом деле? - Да. Господин кардинал, по словам моей жени, преследует и притесняеткоролеву больше, чем когда-либо. Он не может ей простить историю ссарабандой. Вам ведь известна история с сарабандой? - Еще бы! Мне ли не знать ее! - ответил д'Артаньян, не знавший ничего,но желавший показать, что ему все известно. - Так что сейчас это уже не ненависть - это месть! - Неужели? - И королева предполагает... - Что же предполагает королева? - Она предполагает, что герцогу Бекингэму отправлено письмо от ееимени. - От имени королевы? - Да, чтобы вызвать его в Париж, а когда он прибудет, заманить его вкакую-нибудь ловушку. - Черт возьми!.. Но ваша жена, сударь мой, какое отношение ваша женаимеет ко всему этому? - Всем известна ее преданность королеве. Ее либо желают убрать подальшеот ее госпожи, либо запугать и выведать тайны ее величества, либо соблазнитьденьгами, чтобы сделать из нее шпионку. - Возможно, - сказал д'Артаньян. - Но человек, похитивший ее, вамизвестен? - Я уже говорил вам: мне кажется, что я его знаю. - Его имя? - Имени я не знаю. Мне известно только, что это любимчик кардинала,преданный ему, как пес. - Но вам когда-нибудь приходилось его видеть? - Да, жена мне однажды показывала его. - Нет ли у него каких-нибудь примет, по которым его можно было быузнать? - О, конечно! Это господин важного вида, черноволосый, смуглый, спронзительным взглядом и белыми зубами. И на виске у него шрам. - Шрам на виске! - воскликнул д'Артаньян. - И к тому еще белые зубы,пронзительный взгляд, сам смуглый, черноволосый, важного вида. Это он,незнакомец из Менга! - Незнакомец из Менга, сказали вы? - Да-да! Но это не имеет отношения к делу. То есть я ошибся: это оченьего упрощает. Если ваш враг в то же время и мой, я отомщу за нас обоих, воти все. Но где мне найти этого человека? - Этого я не знаю. - У вас нет никаких сведений, где он живет? - Никаких. Однажды, когда я провожал жену обратно в Лувр, он вышелоттуда в ту самую минуту, когда она входила, и она мне указала на него. - Дьявол! Дьявол! - пробормотал д'Артаньян. - Все это оченьнеопределенно. Кто дал вам знать о похищении вашей жены? - Господин де Ла Порт. - Сообщил он вам какие-нибудь подробности? - Они ему не были известны. - И вы ничего не узнали из других источников? - Кое-что узнал. Я получил... - Что получили? - Не знаю... Может быть, это будет очень неосторожно с моей стороны... - Вы снова возвращаетесь к тому же самому. Но теперь, должен вамзаметить, поздновато отступать. - Да я и не отступаю, тысяча чертей! - воскликнул гость, пытаясь спомощью проклятий вернуть себе мужество. - Клянусь вам честью Бонасье... - Ваше имя Бонасье? - Да, это моя фамилия. - Итак, вы сказали: "Клянусь честью Бонасье"... Простите, что я перебилвас. Но мне показалось, что я уже где-то слыхал ваше имя. - Возможно, сударь. Я хозяин этого дома. - Ах, вот как! - проговорил д'Артаньян, слегка приподнявшись икланяясь. - Вы хозяин этого дома? - Да, сударь, да. И так как вы проживаете в моем доме уже три месяца и,должно быть, за множеством важных дел забывали уплачивать за квартиру, я жени разу не побеспокоил вас, то мне и показалось, что вы примете во вниманиемою учтивость... - Ну как же, как же, господин Бонасье! - сказал д'Артаньян. - Поверьте,что я преисполнен благодарности за такое обхождение и сочту своим долгом,если я хоть чем-нибудь могу быть вам полезен... - Я верю вам, верю вам, сударь! Я так и собирался сказать вам. Клянусьчестью Бонасье, я вполне доверяю вам! - В таком случае продолжайте и доскажите все до конца. Посетитель вынул из кармана листок бумаги и протянул его д'Артаньяну. - Письмо! - воскликнул молодой человек. - Полученное сегодня утром. Д'Артаньян раскрыл его и, так как начинало смеркаться, подошел к окну.Гость последовал за ним. - "Не ищите вашу жену, - прочел д'Артаньян. - Вам вернут ее, когдаминет в ней надобность. Если вы предпримете какие-либо поиски - вы погибли". - Вот это, по крайней мере, ясно, - сказал д'Артаньян. - Но в концеконцов это всего лишь угроза. - Да, но эта угроза приводит меня в ужас. Я ведь, сударь, человек невоенный и боюсь Бастилии. - Гм... Да и я люблю Бастилию не более вашего. Если б речь шла о том,чтобы пустить в ход шпагу, - дело другое. - А я-то, сударь, так рассчитывал на вас в этом деле! - Неужели? - Видя вас всегда в кругу таких великолепных мушкетеров и зная, что этомушкетеры господина де Тревиля - следовательно, враги господина кардинала, яподумал, что вы и ваши друзья, становясь на защиту нашей бедной королевы,будете в то же время рады сыграть злую шутку с его преосвященством. - Разумеется. - И затем я подумал, что раз вы должны мне за три месяца за квартиру ия никогда не напоминал вам об этом... - Да-да, вы уже приводили этот довод, и я нахожу его убедительным. - Рассчитывая не напоминать вам о плате за квартиру и впредь, сколькобы времени вы ни оказали мне чести прожить в моем доме... - Прекрасно! - ...я намерен, кроме того, предложить вам пистолей пятьдесят, если,вопреки вероятности, вы сейчас сколько-нибудь стеснены в деньгах... - Чудесно! Но, значит, вы богаты, господин Бонасье? - Я человек обеспеченный, правильнее сказать. Торгуя галантереей, яскопил капиталец, приносящий в год тысячи две-три экю. Кроме того, я вложилнекую сумму в последнюю поездку знаменитого мореплавателя Жана Моке ().Так что, вы сами понимаете, сударь... Но что это? - неожиданно вскрикнул г-нБонасье. - Что? - спросил д'Артаньян. - Там, там... - Где? - На улице, против ваших окон, в подъезде! Человек, закутанный в плащ! - Это он! - в одно и то же время вскрикнули д'Артаньян и Бонасье, узнавкаждый своего врага. - А, на этот раз... - воскликнул д'Артаньян, - на этот раз он от меняне уйдет! И, выхватив шпагу, он выбежал из комнаты. На лестнице он столкнулся с Атосом и Портосом, которые шли к нему. Онирасступились, и д'Артаньян пролетел между ними как стрела. - Куда ты бежишь? - крикнули ему вслед оба мушкетера. - Незнакомец из Менга! - крикнул в ответ д'Артаньян и скрылся.Д'Артаньян неоднократно рассказывал друзьям о своей встрече с незнакомцем, атакже о появлении прекрасной путешественницы, которой этот человек решилсядоверить какое-то важное послание. Атос считал, что д'Артаньян отцовское письмо потерял в суматохе.Дворянин, по его мнению, - а по описанию д'Артаньяна он пришел к выводу, чтонеизвестный, без сомнения, был дворянином, - дворянин не мог быть способенна такую низость, как похищение письма. Портос склонен был видеть во всей истории просто любовное свидание,назначенное дамой кавалеру или кавалером даме, свидание, которому помешалисвоим присутствием д'Артаньян и его желтая лошадь. Арамис же сказал, что история эта окутана какой-то тайной и лучше непытаться разгадывать такие вещи. Поэтому из слов, вырвавшихся у д'Артаньяна, они сразу же поняли, о комидет речь. Считая, что д'Артаньян, догнав незнакомца или потеряв его извиду, в конце концов вернется домой, они продолжали подниматься по лестнице. Комната д'Артаньяна, когда они вошли в нее, была пуста: домовладелец,опасаясь последствий столкновения, которое должно было произойти между егожильцом и незнакомцем, и основываясь на тех чертах характера д'Артаньяна, окоторых сам он упоминал, решил, что благоразумнее будет удрать.