Глава 3. Веришь в любовь?
Я любил Ханну самой чистой и искренней любовью, какая только встречается в наше лицемерное время.
В её сапфировых, невероятной глубины, глазах я видел отражение своих же глубоких чувств, помноженных на её понимание и участие. Её искреннюю любовь.
И в этом у меня не было ни единого сомнения.
Мной давно было принято решение, что моей спутницей по жизни должна быть не просто длинноногая блондинка с зеркальной белизны зубами и молчаливым милым ротиком, как желали того все мои коллеги.
Я хотел в первую очередь, видеть рядом боевую подругу, готовую перенести вместе все горести и радости, взлеты и падения и все то, в чем обычно клянутся друг другу наивные молодожены.
Моя избранница должна подавать мне пули, пока я отстреливаюсь от жизненных неурядиц и врагов.
Ханна ни раз доказала, что она именно тот подлинный бриллиант, среди кучи сияющих коварных подделок. И потому я принял решение незамедлительно предложить ей свою руку и сердце, а также свою жизнь.
И только чтобы она обязательно сказала мне в свойственной только ей саркастичной манере:
— Блин, я думала уже не предложишь! Конечно, да! Ты точно хорошо подумал, ведь я невыносимая...
Я представлял всё до мельчайших подробностей и молча улыбался своим мыслям, готовя на скворчащей сковороде пару яиц и хрустящие тосты на завтрак.
До этого я наивно полагал, что об идеальном предложении мечтают только девицы, но сам раз за разом возвращался в собственные мечты, планируя, чтобы все прошло просто идеально!
После её «да!» я бы сгреб её в свои самые крепкие объятия и сжал, пока она не начала бы попискивать от счастья.
— Невыносимая, но теперь целиком и полностью моя! – «Да, возможно чересчур ванильно, но она все равно будет сиять, хотя может и сморщит носик, но кольцо вмиг заставит её позабыть об этом инциденте»
Я поставил турку с кофе на плиту. По сразу же комнате растекся согревающий запах арабики с ноткой корицы.
«— Может все-таки наденешь мне на палец это кольцо с огромным блестящим камнем? Или так и будем стоять? — она бы захохотала, не по-осеннему теплый ветер развевал бы в это время её летнее шифоновое платье.
То самое, в котором она так любит иногда пройтись в такую погоду.
— Или мы теперь вместе просто сиганем с этой крыши? Между прочим, на это я согласия не давала!»
Да, это всё очень в её стиле, пожалуй, именно так она и скажет и будет раздуваться от удовольствия за то, что я предоставил ей такую возможность!
Я громко засмеялся своим собственным мыслям, но осекся и подпрыгнул, так как кофе, уже шипя на плите отказывалось ждать пока я закончу столь важное для меня планирование и решило убежать. Теперь запахло менее аппетитно, но кофе я хотеть не перестал. Меня так просто от него не отвадить.
— Надеюсь, она не испугается и не убежит как ты! – шепотом пригрозил я запачканной подтеками кофе, турке, пальцем.
— С кем ты там разговариваешь? Мне стоит волноваться? – Ханна, которая в это время красила себе ногти, закинув свои потрясающие ноги на круглый журнальный стол, смерила меня шутливым взглядом.
— Милая, она уже убежала от меня и в придачу испачкала нашу турку. Так что скорее нет, чем да, — я застенчиво почесал затылок, затем совершая шуточный реверанс, словно извиняясь перед ней, — Моей госпоже не стоит переживать о таких мелочах.
Ханна же в ответ мне послала воздушный поцелуй и продолжила дальше напевать себе что-то под нос, вторя едва слышному радио, занимаясь дальше своими красивыми делами.
Стоит ли говорить, что в моем представлении предложение должно было быть сделано по всем канонам американских мелодрам. Ханна, конечно, постоянно отрицает то, что смотрит их, но пару раз, вернувшись домой раньше времени, нет, нет, да и заставал её за этим (как она сама говорит, постыдным) занятием.
Я лично не могу назвать себя любителем подобного рода фильмов, но ради неё я готов смотреть что угодно и где угодно.
И, как раз таки, чтобы моё предложение было именно таким, как желают все девушки, желают, но почему-то молчат об этом, наивно полагая, что мужчины умеют читать их мысли, я и отсмотрел больше пятидесяти (!!!) разносортных мелодрам.
От нескольких я даже пустил слезу, а под некоторые откровенно рыдал и ел шоколадный пломбир, как Бриджит Джонс, когда Мистер Дарси... Ой, потерял мысль.
Вот на что способен по-настоящему влюбленный мужчина! Да и вообще, моя жизнь с ней обрела яркую окраску, словно монтажер прибавил яркости и контрастности, а также включил на фоне песни Тейлор Свифт, как раз именно те, которым моя любовь подпевала в данный момент, купаясь в лучах рассветного солнца, пробивающегося сквозь соседские высотки.
Всё-таки я, наверное, неисправимый романтик, раньше такого за собой не замечал.
Но в тот самый значимый день Х, в этот важный вечер предложения что-то явно пошло не по плану с самого начала.
Встреча была назначена. Назад дороги нет.
Ханна должна была подойти в установленное место сразу после работы, как я надеялся, ни о чем значительном не догадываясь.
Утром я просто отправил ей смс с предложением поесть последнее мороженное в этом году с видом на море, ведь дальше будет только холоднее и наступит пора теплого пунша и глинтвейна.
Она ответила мне кивающим стикером, уточнив место встречи.
Я же отправился туда, сразу после удачно завершенной сделки на работе, благодаря ней, теперь моих средств хватало на тот самый идеальный дом для нас.
Сегодня я получил такую порцию поздравлений от коллег, словно уже и женился, и сразу завел кучу детишек. Все хлопали меня по спине и называли «счастливчик», не, так-то они абсолютно правы, но сегодня я стану еще счастливее.
Нет никаких сомнений, что она ответит мне утвердительно!
На самом деле, я очень нервно шел на встречу с ней, крутя в кармане заветную коробочку с кольцом, обошедшимся мне в целое состояние, но по сравнению с ней не стоящим ни цента.
Я не сомневался, но чертовски волновался.
Представлял, как после ужина с видом на море, мы уже стоим на крыше самого высокого небоскреба, по небу, окрашенному в закатные тона, летит вертолет, а вокруг толпится стая зевак с фотоаппаратами, девушки вздыхая толкают своих парней, мол, я тоже так хочу, а парни прожигают, в свою очередь, меня ненавидящими взглядами.
А я и она светимся от счастья, как светлячки в лесу. Как две новогодние петарды.
И как я раньше только жил без неё?
А еще вопрос, когда я научился придумывать такие романтичные сцены?
Я так счастлив, что наконец-то решился сделать ей предложение. Еще немного и эта пташка могла бы улететь от меня, показав на прощание только свой милый хвостик, а я бы загнулся, изнывая от горя в своей холостяцкой конуре.
Значимая встреча была назначена мной в самом уютном кафе на набережной. Стеллажи с книгами в глубине, а терраса выходит на пляж, где слышно только шум прибоя и заунывное пиликанье скрипки. Ну не люблю я скрипку. Чайки и те поприятнее орут.
Для предложения я выбрал один из самых теплых осенних дней, именуемых у нас индейским летом. И, видимо, не просто так, погода была адски душная, и вот-вот должен был грянуть ливень, на что я ну никак не рассчитывал.
Огромные черные тучи прилетели внезапно прямо с моря, ветер пригибал деревья и по моим плечам заморосил мелкий неприятный дождь.
Теперь на небоскреб путь заказан, черт его дери. Ладно, разберусь по ситуации, главное, чтобы она пришла.
Господи, хоть бы она пришла.
Помню, тогда я сидел на летней веранде, моя рубашка промокла насквозь, а Ханна всё не приходила. Я отправил ей сообщение с вопросом, «все ли у неё в порядке?» Мало ли, задержали на работе или решила в самый последний момент сменить прическу, платье. Может вернулась взять зонт? Это вполне разумное объяснение.
Через полчаса, я снова отправил ей смс с местом нашей встречи, нет, ну а вдруг перепутала и пришла не туда?
Но в ответ лишь тишина. Не прочитано.
Я тут же набрал её номер, но в ответ только: «В данный момент абонент не абонент». Я выругался себе под нос и заказал выпить, надеясь хоть так снять напряжение, ведь в уже начинающую ныть, голову начали лезть самые противные мысли, словно черви, поедающие меня изнутри.
Никогда не понимал сравнения душевных страданий со скребущимися кошками. Делов то, поскреблись и ушли, но черви, это действительно отвратительно.
А еще эта ноющая головная боль, эти черти черви явно обзавелись крохотными напильниками и медленно, но, верно, пытаются что-то сотворить с моей черепной коробкой. Стоит мне только начать переживать, я понимаю, что не стоило переживать.
Ханна опаздывала уже на целый час, чего раньше с ней никогда не случалось.
— «Сука, ну неужели именно сегодня? А? В день, когда я хотел сделать тебя своей женой, ты решила меня кинуть!? А может случилось что-то непоправимое?» — в тот момент, казалось, я был на таких натянутых нервах, что одновременно возненавидел весь мир, думая, фигли он причинил вред моей девочке и помаленьку начал понемногу ненавидеть саму Ханну!
Прошло 2 часа.
Два самых черных часа в моей жизни.
Коллеги, вы были не правы, я долбанный неудачник, которого кинули.
Ну типа, что могло быть хуже? Только если бы она убежала в день свадьбы, а что еще хуже, если бы смылась на Бали с малолеткой серфером, оставив меня с брюшком и тремя нашими погодками. Да, это было бы фиаско. Детям без мамы никак нельзя, это выше моих сил. Бедные наши детки...
Стоп, она не пришла, а это значит, что теперь, никаких тебе детей, никакого брюшка, серфера и Ханны... Никакой мне Ханны.
Допив третий бокал вина, я приоткрыл заветную бархатную коробочку с выгравированной лисицей, дань её огненным волосам, на крышечке.
«Сапфир, именно тот оттенок, что и у её глаз. Белое золото, ведь желтое она не любит. И меня. Она. Не. Любит. Да будь ты проклята, Ханна!»
Я со всей дури, присущей мне, а у меня её очень много, захлопнул ларец с украшением.
— Официант! Счёт! — воспользовавшись моментом, я вытер пот, льющийся словно градом, несколько от жары, сколько от злобы, салфеткой. — А, нет, дорогой, подожди! Дай-ка с собой бутылку виски! Да по крепче!
— Празднуете что-то? – ехидно поинтересовался официант.
— А вот вообще не твое собачье дело! – я резко достал две купюры по 10 зеленых и положил ему на плечи – Это тебе, на чай и на эти...погоны! – и поплелся, путаясь в собственных ногах, ставших ватными и такими неустойчивыми как ходули, прямиком к морю.
Волны жадно облизывали терпеливый песчаный берег. Воздух насквозь пропитался ароматом слез, на моих зубах скрипели острые песчинки. Облизнув пересохшие от вина губы, я ощутил вкус соли, как предзнаменование моих скорых слез.
Из-за дождя на пляже стояли красные флаги, что означало, что море сегодня тоже не в себе, как и я.
— Возможны подводные течения, обратные течения и безвозвратные, - забурчал я себе под нос. – Так выпьем за то, чтобы под воду унесло всех тварей, которые так поступают, не принесло их обратно ни-ког-да и все это безвозвратно! – я отсалютовал почти пустой бутылкой виски шумному морю, которое уже намочило мои брюки до колен и унесло один ботинок куда-то в далекие дали.
Я твердо решил упиться своим горем.
Её номер упорно не отвечал, я уже точно знал периодичность гудков и секунду разъединения, потому что раз за разом на автомате набирал его до такой степени, что на пальце образовалась красноватая мозоль.
Расположившись на песке, я пил прямо из горла, пил жадно, словно это был не крепкий алкогольный напиток, а живая вода, способная вернуть в мир моих грез.
Вернуть к ней в наше гнездышко, где еще вчера все было пропитано любовью и искренностью.
А так ли искренна она была со мной?
Зачем играла с моими чувствами, зная, что каждый долбанный день, я все больше привязываюсь к ней. Я ведь правда не помню своей жизни без неё и поэтому кажется, что без неё меня не станет.
Море накатывало уже выше бедер, мимо прошла парочка смеющихся девушек, осветив меня фонариком телефона, а второй мой ботинок качался на волнах уже довольно далеко, чтобы попытаться его достать. А над волнами только большая и круглая, как новая монета, луна. Смотрит, светит, издевается. Захотелось повыть на неё, но словно прочитав мои мысли, она скрылась за тучей. И та свалила в рассвет.
Да и черт с ним, пусть море поглотит меня полностью, вот так лягу на песок и пусть смоет.
Зачем я копил деньги, чтобы купить наш дом? Он не нужен мне без неё, я же точно знаю, что таких больше нет. Есть те, кто косит под таких, а на самом деле еще более пустые, чем бутылка в моих руках.
Несчастная бутылка внезапно подошла к концу, идти за новой не было ни сил, ни желания и я снова упал в бездну молчаливой ярости.
Закинул пустую стеклянную емкость, что было сил туда, где дрейфовал на волнах мой правый ботинок и попал прямо по нему.
Метко! Может судьба мне просто стать наемным убийцей? Убивать тех, кто кинул тех, кого любили больше жизни!
«Как же так! Дура! Ненавижу! Я сейчас пойду в самое грязное место и там трахну первую попавшуюся девку! Чё-ёрт, я не могу так! Я не хочу никого кроме неё. Словно она меня приворожила или прокляла.» — обхватив голову руками, я чувствовал, теплоту слёз на щеках.
Ну сопляк, ты мечтал о мелодраме, так получи ей прямо по лицу!
Не замечая, что мысли перешли в слова я продолжал бухтеть себе под нос:
— Мне никто не нужен кроме тебя! — смотря в небо, отливающее закатными тонами, — никто! Какая же ты дура, какая я же я дура... — выкрикнул я и зашелся рыданиями, наплевав на всех.
— Милый, это ты? Только ты мог назвать себя дурой...
Мотнув свинцовой головой, я с огромным трудом осознавал происходящее, но был чётко уверен, что этот голос я знал и это был ЕЁ голос!
И этот аромат дикой вишни вернул меня в наш уютный домашний уголок. Этот запах дурманил меня всегда, поэтому нет сомнений, она все-таки пришла!
И точно, Ханна возвышалась надо мной, уперев руки в бока и качала головой, но увидев мое изуродованное долгими страданиями лицо, сменила гнев на испуг:
— Что ты здесь делаешь!? Ты же насквозь вымок! — подлетев ко мне, она упала рядом на колени, не замечая, как ракушки впивались в её обнаженные колени, а море уже жадно облизывало её невесомое шифоновое платье.
По мере её приближения ко мне, в облаке сладкого аромата ее духов, моя уже ставшая невозможной, головная боль, начала сходить на нет. Ну и куда я без неё?
— Я так испугалась, что потеряла тебя! В метро какие-то козлы украли мою сумку! Представляешь? И я сразу же побежала обратится к патрульному...а там меня промурыжили битый час, прикинь? Завели настоящее дело, вот, прямо как моих любимых трукраймах, в итоге куча бумажной волокиты, показания. Одним словом жуть... В сумке конечно же был мой телефон и его, конечно, тоже украли. Я попыталась догнать их, чтобы показать, где раки зимуют, но потом поняла, что опаздываю к тебе и пошла на пост — Она тараторила без остановки, волосы прилипли к влажному от пота и морских брызг лицу.
И чем больше и быстрее она говорила, тем больше я трезвел, а мое лицо само собой дрогнуло в улыбке.
— Естественно, без денег я не могла ни вызвать такси, не позвонить из автомата, просила телефон у патрульного, но он лишь посмеялся, что с моей удачей сегодня, мне только хорошей погоды просить!
— Козёл! – вдруг сказали мы в один голос и засмеялись. Напряжение испарилось из воздуха как по волшебству.
Ханна сидела рядом со мной, обняв меня и уткнувшись носом в щеку, по её щекам струились слёзы, тушь была размазана.
— Ты же не думал, что я тебя кинула как какого-то лошка? Если ты так думал, то я сейчас тебе вмажу! – вытирая рукавом моего пиджака свой нос, сказала она.
— У меня есть право на адвоката? – теперь урон понес не только мой пиджак, но и мое плечо, по которому только что проехался её крохотный кулачок.
Мой язык предательски заплетался. — Дай-ка я тебя обниму, — я снял с себя многострадальный пиджак,
— Как же я рад тебя видеть, ты не представляешь! —, накрыв её хрупкие плечи пиджаком, еще сохранившим моё тепло.
Она тут же завернулась в него, словно котенок.
— У тебя есть платок, а то рукав я уже нещадно замарала? — я кивнул в ответ, а она всё не могла успокоиться.
Вроде шутила, улыбалась, но по румяным щекам ползли вниз черные дорожки туши — Прости меня, счастье моё, правда, я не хотела... я не знала. Прости, любимый. Если ты мне не веришь, то у меня где-то была копия заявления... — Ханна судорожно закопошилась в кармане моего пиджака. — Я могу тебе доказать...
И в тот миг её и без того огромные глаза, похожие на два горных озера, округлились от удивления, от чего и моё собственное сердце пропустило пару ударов от испуга.
Так быстро я никогда еще не трезвел.
— Это что, мне? — тонкие трясущиеся пальцы вынули из внутреннего кармана моего безвозвратно испорченного этим днем, пиджака, красный бархатный ларец с сияющей лисицей.
Веки ее бездонных глаз, вновь наполнились слезами. На этот раз я надеялся, что все-таки слезами счастья!
Моя девочка сегодня действительно много перенесла, какой же я последний дурак, что посмел вообще подумать про неё что-то плохое! Я сам себе буду морду бить, если еще хоть раз допущу такую мысль!
А в глазах Ханны сиял свет, настолько чистый, что хотелось утонуть в нём, раствориться без остатка, как сахар в горячей чашке чая.
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, но этого я не заметил, так как моё солнце светило мне прямо сейчас. Казалось, я безотрывно пялился на неё целую вечность.
В моей голове в этот момент даже раздался странный, раздражающий писк, смутно напоминающий какие-то сигналы из больничной палаты. Брр. Нужно моргать почаще рядом с ней, а то еще ослепну.
В глазах резко потемнело, но я тряхнул головой, сбрасывая это нервное напряжение.
И, пожалуй, просто больше пить не буду, тут же пообещал себе я.
— Коробочка тебе, а то, что внутри я купил для себя, — не выдержав, съязвил я от нервов, надеясь, что она улыбнется и напряжение момента спадет до критического минимума, но Ханна лишь сморщила нос и показала мне язык.
Рот пересох, будто я ел песок в пустыне. Нервно сглотнув, меня не покидало ощущение, что сказанные до этого слова пропали, сгинули, утопая под землю.
Сердце билось так часто, что вот-вот, еще секунда и оно выпрыгнет прямо на влажный песок. Вот он пик напряжения.
Пора действовать. Ни лучше ни хуже момента уже не будет.
— Ты... — мой голос был тихим и сиплым. — Кхм, ты выйдешь за меня, Ханна? — нежно вынув коробочку из её рук, я открыл, достав кольцо, недавно ставшее мне ненавистным, и одел на её прекрасный палец.
На её тонком безымянном пальце оно обрело иной смысл, Ханна меняла все вокруг себя. Меня и мою жизнь.
— Да! — кротко произнесла та, кинувшись от счастья мне на шею, отчего мы повалились прямо в пенные волны прибоя, намочившего нас уже полностью.
Влажное почти прозрачное платье мигом обхватило её идеальную фигуру, а некоторые части тела напряглись от прикосновения освежающей ночной морской воды. Мои, к слову, тоже.
Наплевав на зевак, мокрый и прохладный после дождя песок, слились в самом сладком и страстном поцелуе надолго. Изучая тела друг друга под пристальным вниманием хитрюги-луны, которая очень не кстати выглянула из-за уходящей на север, тучи.
— Ой, как хорошо, что официант сказал, что ты уполз куда-то сюда с бутылкой виски, — в её глазах плясали чертята, а губы распухли от моих ласк.
— Ничего я не уполз, я ушел, может не такой прямой походкой, как хотелось бы, но меньше слушай этих официантов! — я буркнул и встал, отряхиваясь от песка, хоть в данной ситуации это вообще никак не могло улучшить мой внешний вид.
Я выглядел, мягко говоря, жалко. Был весь вымокшим до нитки. Но тепло страсти и алкоголя все еще приятно согревало меня изнутри.
— Ну он мне помог тебя найти, а еще передал благодарность за 200 баксов на чай, думаю ты был самым щедрым клиентом за последний месяц, если не год, — она смеялась, сидя на песке и смотря на меня снизу вверх, приглашая сесть рядом.
— Твою мать, — выдохнул я, почесав залегшую за сегодня морщину промеж бровей, — Ну пусть хоть у него сегодня будет самый неожиданный сюрприз.
— Милый, у меня неожиданный сюрприз, — она подняла левую ручку и покрутила у меня перед носом безымянный палец с кольцом.
Ох, как же красиво этот сапфир сочетается с её глазами,
— Официанту очень даже повезло, но и я не промах. Я взяла её в дар от щедрого малого, чтобы отдать тебе лично в руки, а также чтобы оплакать свою любимую сумку и телефон, но появился повод радостнее, та-дааам!
В этот самый момент, как по волшебству, по всей набережной зажглись фонари, освещая её заплаканное, но оттого не менее прекрасное лицо с улыбкой победителя и бутылку шампанского, в ей правой руке, перепачканную песком!
Она тут же картинно прикрыла глаза и звонко засмеялась.
— Моя же ты хозяюшка! – я чмокнул её в макушку и присел рядом, - из горла?
—Ну если не брезгуешь, любимый! — сказала она с глухим хлопком откупоривая праздничную бутылку.
Пена, но в этот раз уже шампанского обливала нас, но было все равно.
Когда внутри греет любовь, совершенно наплевать, что происходит снаружи.
Так мы и просидели до рассвета, пока не протрезвели и все-таки не замерзли, смотрели на океан бок о бок и напевая самые попсовые песни во весь голос, пока этот самый голос не осип от смеха и диких песнопений.
Я планировал сделать ей идеальное предложение, но судьба внесла свои коррективы и это случилось намного лучше, чем в любой мелодраме.
Коллеги за спиной такого как я обычно завистливо шепчутся, «счастливчик». И они, черт побери, правы.
Но по-настоящему живым и счастливым я ощущаю себя рядом с ней, с моей Ханной.
Как я только жил до этого без неё?
А ведь правда, а как?
Но из похмельных, а потому тяжелых рассветных мыслей меня вытянул полный участия взгляд слегка пьяненькой Ханны:
— Милый, мне холодно, пойдем к нам домой? Продолжим начатое без посторонних глаз.
Я лишь кивнул, вновь накинув на её хрупкие плечи свой, видавший и лучшие времена, слегка подсохший пиджак.
Прости, брат, но сегодня днём ты отправишься на свалку.
Все-таки мне очень с ней повезло! Теперь на её нежной ручке, на этих тоненьких пальчиках сияло недавнее согласие на моё неидеально идеальное предложение.
Весь мир вокруг был безликим, пустым, но Ханна была моим лучом, сиянием, за которым я был готов следовать по пятам.
Всходило нежное рассветное солнце и чайки приятно голосили, проносясь низко, прямо над нашими головами. Я шел за ней прямо сейчас, держась за эти бархатистые пальчики позади, наступая шаг в шаг в следы её изящных ножек, оставленных на песке.
Она, в свойственной только ей манере, решила поддержать моих утопленников-ботинок и с хохотом выбросила в море свои лаковые туфли:
—Отныне вы свободны! А новые пусть мне муж покупает! – заголосила она на весь пляж.
Я никогда не верил в любовь и всегда в голос смеялся над дураками, превозносящими это чувство, но теперь я сам такой дурак! Как легко признаешь свои поражения рядом с правильной женщиной, удивительно!
Встреча с ней вообще кардинально изменила ход времени в моём сознании: с ней оно бежало быстро, выкрученное на полную яркость и окрашенное в самые радостные тона.
Я ценил её, любил её и желал всегда. Наверное, еще с прошлых жизней.
Мне порой кажется, что еще тогда, когда динозавры ходили по земле, она была просто рядом со мной, во все времена моих взлетов и падений. И несмотря ни на что, сохранила верность нам и веру в исполнение общих мечт. И, с радостью, продолжает делать это и по сей день, найдя меня и в этой моей идеальной жизни.